Он был зол, он устал, и он голоден. И пока у него есть разум, он понимает, что это не очень хорошее сочетание для окружающих.
Три недели, проведенные в Цишань Вэнь. Вэй Ин ничего не знал о Цишань Вэнь, всё что было ему известно — слухи, о которых говорят другие ученики, но и они только на десять процентов правдивы. А еще он был занят довольно важным делом: пытался не умереть и не совершить оплошностей, ведь от этого зависели судьбы дорогих сердцу людей. Жизни Цзян Чэна и Шицзе зависят от него. А еще этот Шестой ученик. С тех пор как его, Вэй Усяня, впервые представили остальным, тот ненавидел его. Вэй Ин не знает почему так произошло, ведь в первый раз он не сделал ничего, чтобы получить ненависть в свою сторону. Каждый божий день после этого Шестой ученик просто продолжал лаять и отдавать приказы вокруг себя, как будто он был сыном Главы Ордена Вэнь. И теперь он раздвигал границы работы Вэй Ина. — Какого хрена ты делаешь? — кричит этот мудак, имя которого Вэй Ин даже не удосужился запомнить. — Я же говорил тебе мыть пол, а не упражняться с мечом! Усянь досчитал до десяти, сунул Суйбянь обратно в ножны, повернулся и без лишних слов принялся мыть пол, как простой слуга. Человек, которого снова Вэй Ин не потрудился запомнить, издал раздражающий звук, прежде чем начать кричать на других учеников, как тренироваться. Но при этом, опять же, втаптывая Вэй Ина в грязь снова и снова. — Вы здесь из-за доброты и величия нашего Господина Вэнь Жоханя, но некоторые из вас, — А-Сянь знал, что это было для него и мысленно закатил глаза, — думают, что вы лучше своих старших, чувствуют себя солнцем, когда вы не что иное, как грязь! Юноша знал, что это для него, потому что глупый ученик продолжал смотреть на него, произнося свою речь. — Я твой старший, если я скажу, чтобы ты ел траву, ты будешь её есть, если я скажу тебе вылизывать пол, ты просто сделаешь это! Но парень просто продолжает молча убираться, ведь это было для Цзян Чэна и для Шицзе, он может это сделать ради их безопасности. Но, о Господи, этот человек просто не мог держать рот на замке. — И прежде всего, ты не можешь следовать простому приказу, просто посмотри на себя, Усянь, вместо того чтобы убирать, ты делаешь только хуже. Он был зол, он устал, и он голоден. И пока у него есть разум, он понимает, что это не очень хорошее сочетание для окружающих. Потому что Вэй Усян был ужасным человеком, когда злился. А злым он был, когда уставал; нахальным, когда голодал, но смесь всех этих вещей? Это сочетание, с которым даже мадам Юй не хотела иметь дело. — Ты хочешь что-то сказать? — человек подходит к нему с ухмылкой на лице. — Или ты вдруг лишился языка? Может быть, именно из-за твоих манер Орден Юньмень Цзян вышвырнул тебя? Вот и все… Он быстро выхватил Суйбянь из ножен и, прежде чем кто-либо успел его остановить, ринулся вперед. Вэй Ин слегка царапает руку Шестого ученика, после чего Суйбянь оказывается у него возле горла. Одно неудачное движение и для него игра закончилась. — Осмелишься сказать еще одно слово… — он надавил сильнее, заставляя кровь потечь по горлу. — Только одно слово, и я перережу тебе глотку, а после буду смотреть на то, как твоя жалкая кровь растекается по всему полу. Быстрые шаги, которые юноша с мечом не узнал, но судя по тому, как все ахнули, и по торжествующей улыбке на лице мужчины, это мог быть кто-то, кто может доставить Вэй Ину большие неприятности. Но ему было все равно. — Что здесь происходит? Усянь быстро убрал меч, когда Вэнь Жохань встал перед ним, такой высокий и гордый собой. Юноша был так взбешен, что его почти несуществующий инстинкт самосохранения вовсе исчез. — Повелитель, это отродье… — Разве я слуга в этом Ордене? — перебил ученика Вэй Усянь. — Думаю нет, потому как знаю, что нахожусь тут для того, чтобы служить главной ветви семьи, особенно первому мастеру Вэнь, а не для того, чтобы какой-то мудак обращался со мной как с куском дерьма! — с повышенным голосом высказывает все А-Сянь. Ученики вокруг смотрели на несчастного парня с жалостью в глазах, уже устраивая ему похороны только потому, что он отвечал самому Вэнь Жоханю. — Я зол и голоден, если он не может справиться с одним учеником, то тот, кто должен уйти — это не я, а он, — и тут же, закончив кричать, Вэй Ин осознал, что он все испортил. Поэтому он просто молчит, избегая злорадной улыбки Шестого ученика, ожидающего приказа казнить наглеца. «Дьявол!», три недели он зря держал язык за зубами. Но смех, тот же самый смех, который он слышал в ту ночь, когда пришел сюда, исходит из уст Главы Ордена Вэнь и оставляет всех удивленными и испуганными. Честно говоря, Вэй Ин тоже боялся. — Ты действительно ее сын, — шепотом говорит мужчина, не позволяя своей улыбке угаснуть. — Хорошо, так как сегодня ты провинился, то освобождаешься от своей шестой позиции, ты теперь обычный ученик, — проговорил Глава, обращаясь к бывшему Шестому ученику. — Но, господин, он… Вэнь Жохань хмурится: — А? Ты думаешь, это просьба? Это приказ! — ученик просто кланялся Главе в ужасе от своей ошибки, и Вэй Ин готов был сделать то же самое, но остановился, услышав: — Усянь, иди и съешь что-нибудь, твоя сила ничего не значит, если твое тело слабое. И с этими словами он уходит, заставляя парня задуматься о том, что только что произошло у него на глазах. Но он был голоден, и если человек сказал, что можно пойти и поесть, А-Сянь это сделает. Ты действительно ее сын. Что же это значит?***
Слухи о том, как Жохань был добр к незнакомцу, начали распространяться по всему Ордену. Слухи о том, что мальчик может кричать на Главу без последствий, уже ходили по городу, все распространяли слухи, но никто не был настолько глуп, чтобы назвать имя мальчика. В конце концов, если у Вэнь Жоханя был фаворит, то никто не хотел быть в плохих отношениях с ним.***
Хоть Усянь и ненавидел тут почти все, но еда была действительно вкусной, и это была просто еда учеников. Конечно, это и близко не сравнится с супом Шицзе. Но да, еда была хороша. — Молодой господин, будьте осторожны, когда едите, — мягко сказала ему пожилая женщина. — Я осторожен, но Нана, твоя еда действительно вкусная, — женщина просто улыбается ему с добротой и нежностью. — Хорошо что вам нравится моя еда. Молодой господин, могу я спросить вас кое о чем? — Конечно, Нана, все, что ты хочешь знать обо мне, я тебе расскажу! Женщина просто одаривает его еще одной улыбкой и, конечно же, еще одной порцией мяса. Что-то в ее улыбке было странным, но Вэй Ин не обратил на это внимания. — Цансэ Саньжэнь была твоей мамой, да? Вэй Ин тут же перестает есть и обращает внимание на старуху. — Да, она моя мама, ты ее знала, Нана? — Немного да, я знала женщину, которая была самим хаосом, — сказала она так небрежно, что Вэй Ину захотелось закричать. — Неужели? И какая она? Что ты знаешь, Нана? — старушка немного посмеялась, прежде чем ответить на вопросы. — Ну, она была молода, красива, умела очаровывать всех, для неё это было слишком просто. Её либо ненавидели, либо любили, не было никакой средней линии, — Вэй Ин сразу забыл о еде, обращая все внимание на женщину. Нана закрывает глаза, словно представляет женщину в своем воображении. — Глаза у тебя другие, но также блестят. Знаешь, она была женщиной, которая могла бы стать солнцем, если бы захотела. — Ты похож на нее, но в особенности очарование вокруг тебя делает вас похожими, — она открывает глаза, и Вэй Ин может поспорить, что она смотрит не на него, а на кого-то другого. — Даже если ты ведешь себя серьезно перед другими, я видела какой ты. Ты ее сын, и у тебя есть ее очарование. — Откуда ты знаешь её? Она была бродячей заклинательницей и не сидела на одном месте. Нечто необычное искрится в глазах женщины, словно она что-то вспоминает. Но что бы она ни знала, она не скажет этого. — Она действительно была свободной женщиной, даже вся сила мира не смогла ее укротить, — она снова улыбается ему, как будто ничего не сказала. — Однажды она прошла рядом с Цишань Вэнь, и я имела возможность познакомиться с ней. Это было странно. Но это было что-то большее, чем то, что он помнит или то, что***
Он наконец-то практиковался с мечом. Невозможность пользоваться Суйбянь вызывала у него тошноту, Суйбянь был для него всем, он был продолжением его самого. Слава Богу, его не забрали. Он продолжал тренироваться, почти слыша, как Мадам Юй кричит на него из-за позы или неправильных движений. Его глаза стали влажными. Он почти слышал смех всех своих Шиди вокруг него, почти слышал мягкий смех Шицзе и её вопрос о том, хочет ли он отведать супа из корня лотоса. Его дыхание было неустойчивым, но он продолжал тренироваться. Он знает, что все в порядке, ему не нужно винить отца Цзян Чэна, это была не его вина. Вэй Ин был всего лишь сыном слуги, всего лишь еще одним учеником, и было очевидно, что между его Орденом, семьёй и ним он выберет первое. Все, у кого есть хоть капля здравого смысла, поступили бы точно так же. Так почему текут слёзы? Он упал на землю, плача тихими рыданиями и неудержимыми слезами. Конечно, он знает, но знать и чувствовать — это две разные вещи. Просто потому, что он понимает важность этого, не означает, что это не причиняет ему боли, он был просто человеком, в конце концов ребенком, что все еще был под влиянием всего окружающего. «Я думал, что я больше, чем просто сын его друга. В конце концов, я просто хотел получить родительское одобрение». Но правда была в том, что после всех этих лет он действительно был всего лишь сыном слуги, тем, кто должен делать все для своего Ордена, не потому, что он его собственный, нет… а потому, что он был слугой. Он плачет и плачет… до тех пор, пока не остается слез, пока просто не почувствует тяжесть и желание заснуть и не проснуться на следующее утро. Но даже если для госпожи Юй и Цзян Фэнмяня он был всего лишь слугой, он знает, что в семье были двое, которые видели в нем брата. — Я все сделаю для вас двоих, все, — и Усянь встает, чтобы немного поспать, с Суйбянь в руке и пустотой в сердце. Это было обещание, данное самому себе. Даже если ему придется убить ради их защиты, он сделает это. Юноша и не подозревал, что за ним в темноте наблюдают два красных глаза. Вэнь Жохань выходит из тени, глядя в ту сторону, куда ушел сын Цансэ Саньжэнь. Это было похоже на то, как будто Глава Ордена Вэнь увидел её снова, то же отношение, та же энергия, это было нечто давно забытое. Хотя он также был сыном Вэй Чанцзэ, «Черт возьми!», но это было похоже на то, что Цансэ родила его без чьего-либо вмешательства, потому что единственное, что Чанцзэ дал своему сыну, были его глаза и изобретательность. И то глаза мальчика были светлее, чем у Чанцзэ, больше похожие на серые глаза отца Жоханя, предыдущего Главу Ордена Вэнь. И отношение, которое он проявлял, когда злился, не было похоже ни на Цансэ, ни на Чанцзэ, оно было другим. Нет, не так… Он был другим! Когда злился, милый мальчик, который мог говорить без остановки, исчезал, оставляя на месте сущее зло. Это напомнило Жоханю о том времени, когда он был моложе. Храбрый, гордый, но когда он злился, то показывал, почему являлся солнцем над ними всеми. Забавно, что Вэй Ин больше напоминает ему самого себя, чем Вэнь Чао. Если бы он мог разделить себя, то его части были бы Вэнь Сюй и Вэй Ин, Вэнь Чао совсем не был похож на него. Он посмотрел на манекены, уничтоженные черным клинком Суйбяня, и на его лице расплылась широкая улыбка. Ведь мальчик только что сказал, что сделает все для брата и сестры Цзян, верно? Мужчина знал, что Вэй Ин был сильным, любой сын прекрасной Цансе был бы таким же сильным, как она. Жаль, что мальчик был Вэй, действительно жаль. Что ж, возможно, у него есть способ устранить это.