Мальчик был высокомерен так, как может быть только сын Главы Великого Ордена, то, как он разозлился и осмелился ответить отцу, было удивительно и безумно одновременно. Парень был великолепен, несмотря ни на что.
***
Новый распорядок дня давался легко. Подъем в семь, завтрак, после тренировка на закрытом тренировочном поле с Вэнь Сюем, в три часа дня перерыв, где можно выпить немного воды и немного расслабиться, затем в четыре часа вечера снова начинается тренировка с Вэнь Сюем или медитация, для развития и улучшения контроля духовных сил. Иногда Усянь писал письма своему другу — Хуайсану, который просил его хранить тайну о переписке, ведь старший брат убьет его, если узнает, что он посылает письма Ордену Вэнь. Вэй Ин немедленно согласился, сделав все, чтобы поддерживать связь с другом. Было немного пугающе думать о том, как легко Вэй Ин приспособился к своему новому образу жизни. Три месяца назад он непременно затеял бы драку с тем, кто сказал бы ему, что он будет дружелюбен к членам Ордена Вэнь, особенно к главной семье. — Пока у тебя все хорошо, просто постарайся вложить больше силы в свой поворот, чтобы не пострадать, когда твой клинок ударит по энергии, — Вэнь Сюй сидел перед ним, потея от жары и интенсивных тренировок. — твой клинок хорош, но недостаточно быстр. Однако я могу понять твой выбор, он был сделан для другого типа фехтования. — Да, Суйбянь был создан для стиля фехтования Ордена Цзян, так что довольно трудно приспособить его к вашему, — Вэй Усянь восхищался своим мечом, черным, как кусок ночи, гордым, как и он сам. — Да, я вижу — Вэнь Сюй стал рассматривать юношу внимательнее. У того была светлая кожа, немного загорелая из-за продолжительных тренировок под солнцем, на его лице всегда сохранялась неподражаемая улыбка, «кажется, так улыбаться может только этот парень», а в глазах таился яркий блеск серебра. Он не был похож ни на него, Вэнь Сюя, ни на Вэнь Чао***
Оставив брата одного, Вэнь Сюй отправился прямо к отцу. Ему нужно было обсудить меч своего нового брата. Но не успел он даже пройти за угол, как услышал крики младшего брата. — НО ПОЧЕМУ?! ОН ВСЕГО ЛИШЬ СЛУГА! ОН НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ПРИВИЛЕГИЙ, И Я НЕ ДОПУЩУ ЕГО В ЭТИ КОМНАТЫ! — как только Вэнь Чао заткнулся, то понял, что натворил. — Ты смеешь кричать на меня? — комната наполнилась холодным голосом отца — Ты смеешь оспаривать мои приказы? — Но, отец… — Заткнись! Я устал от твоего голоса! — Главе Вэнь даже не нужно было повышать голос, чтобы быть страшным, Вэнь Сюй рад, что он не злился на него, но в то же время он немного волновался за своего брата. Глупо или нет, но это его родной брат. — Но это так! Вэй Усянь — слуга который должен мыть пол по которому мы ходим. «Я сожалею о том, что только что подумал». Он был настолько глуп, что семья почти отреклась от него. — Слуга? Ты назвал моего младшего сына слугой? Послышался шокированный вздох слуг и младшего брата. Его отец никогда не отрицал и не принимал слухи о том, что А-Ин был его сыном. Вэнь Сюй знал правду, потому что отец рассказал ему о нем за день до основного откровения. Все говорили и распространяли слухи о том, что А-Ин — незаконнорожденный сын Вэнь Жоханя, фаворитизм был очевиден. Но никто не был достаточно уверен, чтобы спросить напрямую, правда ли это. — Ваш младший сын? — дрожащим голосом спросил Вэнь Чао, — Но я же ваш младший ребенок! — Не веришь? — А-Сюй подошел ближе к двери, но не решился постучать. — В последний раз, когда я проверял, это был мой сын. — Тогда он просто ублюдок! У него фамилия другого человека. Вэнь Сюй открыл дверь, не заботясь ни о правилах, ни о своих манерах, ему нужно было защитить своего нового брата и таким образом помочь другому брату выжить. — Это потому что его мать не знала, что она носит отцовское семя. Для того чтобы спасти свою репутацию, она вышла замуж за другого мужчину и заставила его поверить, что это его сын, — так сказал ему отец, слуги смотрели и запоминали каждое его слово. Брат смотрел на него с гневом, и, как это ни странно, он не был похож на своего отца, но и на их мать А-Чао тоже не был похож. — У него фамилия другого человека, но ненадолго, А-Ин — Вэнь во всем, кроме фамилии, отец уже видит в нем сына, а я уже вижу в нем своего брата, нам не нужно твое разрешение называть его семьей. Он не пропустил легкой улыбки на лице отца, это немного обрадовало его, но он сосредоточился на своем брате. — Все точно так, как и сказал А-Сюй. Он мой сын, и это всего лишь вопрос времени и бумажной работы, чтобы переименовать его в Вэнь, — отец лгал, никто в совете не отказывал ему в чем-то, так что можно хоть сейчас сделать А-Ина официально Вэнь — и мы, действительно, не нуждаемся в твоем разрешении. А теперь уходи, пока я не передумал, и будь осторожен в том, что говоришь своему брату. Угроза была очевидна. Если А-Ин расстроен, то и его отец тоже. Брат ушел, не сказав больше ни слова. А-Чао оставил его наедине с отцом, и хотя он может быть первым сыном, любимым сыном, следующим Солнцем, его отец страшен как черт. Он уважал своего нового брата за то, что тот мог кричать на него, не дрожа от страха. Вэнь Чао за всю свою жизнь кричал на отца около трех раз, только чтобы выйти сердитым, но дрожащим от страха. — Ты хочешь мне что-то сказать? Почему ты вошел в комнату таким образом? Вэнь Сюй улыбнулся ему, прежде чем поклонился: — Да, отец, это о Вэй… — он задумался, прежде чем поправить себя — Прости, о Вэнь Ине. Жохань улыбнулся, прежде чем снова стать серьезным. — Меч правда хорош, но он был сделан для стиля фехтования Цзян, он может разрушится во время тренировки, особенно если я научу его Солнечному танцу. — Да, я понимаю твою точку зрения, клинок, действительно, может сломаться или долго не сможет использовать духовную энергию, — отец уставился на свой меч. — ты предлагаешь другой меч? Это может быть трудно для него, он привык к Суйбянь. Его так и подмывало спросить у отца, как называется его меч. — Хуоян — хороший меч, у тебя ведь нет никаких проблем с ним, верно? — он никогда не усомнится в своем мече. — Нет, отец, как я могу жаловаться на него? Он был сделан из железа, благословленного энергией моего отца, отлит из пламени, питаемого моей кровью, и благословлен духом лисы в Лунной долине. Только закончив фразу, он понял, что имел в виду отец. — Оу… — Да, возможно, было бы неплохо подарить ему меч, сделанный специально для наследника Вэнь, как твой и как меч А-Чао, — Жохань посмотрел на свой меч, прежде чем стать серьезным — но я боюсь, что дух лисы может быть сильным для А-Ина. Так оно и было. Лисий дух, мало у кого благословлял клинок, иногда даже наследник не получал его благословения. Это было честью, что его меч был благословлен так же, как и у отца. Но меч А-Чао таким не был.«Забудьте об этом, один из ваших детей получил благословение от меня, Вы должны быть благодарны».
Это были именно те слова, которые Дух сказал отцу, а затем его детям. А-Чао никак не мог прийти в себя, всегда говорил, что это несправедливо. — Попытаться можно, может быть, небеса будут благосклонны к моему брату, — такова была судьба. — Да, посмотрим. Его отец выглядел так же, как и три года назад, в том же самом одеяние. Неудержимое пламя, нанесенное почти на всё ханьфу, оставляло только несколько белых зон на рукавах и ниже, на полах одежды, золотая корона на его голове, как напоминание о высоком положении Главы Великого Ордена, но А-Сюй заметил еще кое-что необычное в образе Жоханя. Между его волосами, слегка приподняв их вверх, на затылке, закреплена красивая заколка в виде цветка с маленькой бабочкой внутри. Старший сын никогда не видел этого раньше, но это было нечто большее… Что-то внутри подсказывало ему, что эта заколка имеет какое-то отношение к матери его нового брата.***
Собрание Глав Орденов. Без Вэнь Жоханя, конечно. Главы Цзян, Не, Лань и, что удивительно, Цзинь собрались в одной комнате, находившейся на территории Облачных Глубин. В чем причина? Вэнь Жохань и его чудовищная сила. — Три недели назад он послал гонца в наш Орден, сказав, что А-Ся… Первый ученик умер — Цзян Фэнмянь был на грани слез, — я не поверил ему, поэтому послал нескольких учеников узнать об этом подробнее. Его дочь, Цзян Яньли, закрывала глаза обеими руками, пытаясь скрыть слезы, бегущие по ее лицу. Цзян Чэн, хотя и выглядел привычно со своим хмурым видом, но тоже имел красные и опухшие глаза, свидетельствующие о том, что он плакал. Единственной, кто выглядел нормально, была Хозяйка Пристани Лотоса, Мадам Юй, но то, как Цзыдянь сверкал на ее руке, говорило им о том, что она была не в настроении. — Каждый ученик, которого я посылал, говорил мне тоже самое, Вэй Усянь умер через неделю после своего прибытия — Цзян Фэнмянь, всегда спокойный, сейчас находился на гране нервного срыва — они даже не сказали нам об этом! Они не отдали нам его тело, чтобы устроить достойные похороны! Некоторые ученики других Орденов были согласны с Цзян Фэнмяном, это было оскорблением — делать такое с телом, их бывшего товарища. И лишь Хуайсан злился. А злой Хуайсан — это нахальный Хуайсан. Он знает, что Вэй Ин жив, он только вчера получил от него письмо. Как же хотелось прокричать об этом. Нет, он не может сказать этого, иначе его брат убьет его. Кроме того, он считает, что Цзян Фэнмянь заслуживает того, чтобы чувствовать себя виноватым в смерти Вэй-сюна, после того, как этот человек послал его туда. — Простите, что прерываю Главу Цзян, но разве это не очевидно? — он старается говорить самым невинным и неуверенным голосом. Все в комнате оборачиваются, чтобы посмотреть на него. Фэнмянь смотрел на него с удивлением, страхом, виной, печалью, и, удивительно, гневом. — Прошу прощения? Минцзюэ посмотрел на него с предупреждением, но больше сосредоточен на Цзян Фэнмяне. — Я имею в виду, что он взял на себя ответственность за то, что кто-то чуть не убил Вэнь Сюя, было очевидно, что он не выживет — Хуайсан услышал треск, исходящий от Цзыдяня — Вэй-сюн был проведен туда как преступник, а по нашему закону преступное тело не должно быть похоронено с честью. Он знал, что рискует жизнью. Он рисковал своей дружбой с Цзян Чэном и любым шансом подружиться со вторым нефритом, который смотрел на него так, словно пытался убить своими глазами. — Он был твоим другом! Как ты можешь так холодно говорить о нем! — Цзян Чэн был красным от ярости, стоя посреди комнаты. — Я не говорю о нем холодно, я говорю правду, — Хуайсан складывает веер ладонью — да, он мой друг, и именно поэтому я нашел твоего отца лицемером. Он знал, в каком преступлении обвиняют Вэй Усяня. Он наслаждался открывшимся видом. Цзян Фэнмянь побледнел, зная, что молодой господин Не говорит правду, ему не нравилось, как госпожа Яньли становилась все более грустной, но это было необходимо. — Он знал это, но все равно отдал Вэй-сюна за преступление, которого он не совершал. Я скорблю о нем, но у нас есть более важные дела, чем тело, которое мы не можем вернуть — Хуайсан позволил слезам пробежать по его лицу, создавая образ бедного парня, скорбящего друга, — даже если мы будем спорить, мы не сможем вернуть его в мир живых… Рыдания юной госпожи Цзян были слышны по всей комнате, наследник Цзинь бросился утешать ее. За те месяцы, что она искала брата, они стали ближе друг другу, ведь были помолвлены. Кто-то из мелких Орденов крикнул: — А как же ублюдок Вэнь Жоханя?! Шепот по комнате возобновился. Все знали о новом сыне, бастарде, гордости Вэнь Жоханя. — О нем говорят во всем заклинательском мире! Все утверждают, что его мать была бродячей заклинательницей! — Он такой же, как отец! Вот почему он самый любимый! Спор о том, что Вэй Усянь мертв, теперь был таким же, как и он, мертвым. — Довольно! — Лань Сичень как и брата был раздражен слухами — бастард или нет, но он сын Вэнь Жоханя, и нападение на него, как вызов, брошенный Главе Вэнь. — Да, мы должны послать некоторые подарки для мальчика, — сказал Цзинь Гуаншань впервые с начала встречи. — О, конечно, а потом мы пойдем и поклонимся ему, как Богу между смертными! — Глава Цзинь посмотрел с недовольством на Главу Не — Конечно, это ведь ты предлагаешь поцеловать задницу Вэням, — огрызнулся не Минцзюэ. — Ты!.. И снова начался спор. Все кричат. Кто-то кричит о том, что мальчик-монстр, а кто-то о том, что Вэни слишком самонадеянны. В разгар ссоры никто не обращает внимания на одинокую девушку, одетую в серые одежды, с вуалью, что скрывает лицо. Когда она заговорила, все притихли. — Я слышала другую историю о нем. Не Минцзюэ уставился на нее. — Люди зовут мальчика ШенШао[2], он яркий, как луч солнца, никто не знает его настоящего имени. Он добрый и теплый, как весеннее солнце после холодной зимы, — ее голос был мягким, расслабляющим, — он в точности похож на свою мать с точки зрения личности, но именно поэтому Жохань любит его больше всего, ведь мальчик — сын любви всей его жизни. Когда Глава Вэнь увидел, что юноша страдает после того, как отрекся от своего предыдущего Ордена, от своей семьи, он взял его к себе, чтобы сделать своим учеником. Однако он понял, что мальчик был его сыном, ведь все чаще в юноше стали проскальзывать черты Жоханя. Ученик малого Ордена спросил: — Чем это отличается от того, что знаем мы? — О, это самое интересное ~. Вы знаете, что он сын своего отца, любимый, даже превосходящий наследника, — хотя люди не видели её лицо, они могли чувствовать улыбку девушки — но знаете ли вы, что мальчик нежный и добрый, не такой как его отец, — девушка в сером поднялась и пошла к выходу — но вы не хотите связываться с ним только из-за слухов. Люди также говорят, что он был тем, кто убил Вэй Усяня. А потом она уходит, оставляя людей, находившихся в комнате в смешанных чувствах. Цзян Чэн очнулся первым, он начал кричать и бежать за девушкой, а после и Лань Ванцзи подрывается (насколько может себе позволить адепт ГуСу Лань) за ним. Но незнакомка исчезла, никаких следов ее не было найдено, как будто ее никогда и не существовало. Люди в комнате встревожились: а что, если это был шпион Вэнь? И только Не Хуайсан был равнодушен к происходящему. Он обдумывал предлог, чтобы подобраться поближе к Цишань, к своему другу. Было очень интересно, как тот теперь живет. Может быть, Хуайсан мог бы поссориться с братом и уехать из Цинхэ, и использовать это как предлог. Да, это может сработать. Он только надеялся, что с его другом все в порядке, молодой господин Не решил, что не будет плакать, ведь так он точно «убьет» Вэй Ина. Так как теперь он был чертовски уверен, что Вэй-сюн уже никогда не будет таким, как раньше.