— Этот мальчик, он определенно слишком сильный, чтобы быть слугой.
— Шшш, тише, мадам Юй еще не спит.
— Но это правда, он гений и даже тренировку принимает близко к сердцу, вы его видели? Он даже сильнее молодого мастера Цзяна!
— Я имею в виду, что Вэй Усянь старше Молодого мастера Цзяна, может быть, если мы заверим Фэнмяня, что нам наплевать на его ублюдков…
—Да, у нас может быть лучший наследник Ордена.
— Да, тогда, в конце концов, в нашем Ордене может быть кровь бессмертных.
— Я сказал НЕТ! ТЫ НАСЛЕДНИК, КОТОРЫМ Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ. Он начал кричать, Вэнь Сюй сначала испугался, но теперь он был обеспокоен тем, что зря назвал имя Вэнь Усяня. — ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТО ОСТАНОВИТЕСЬ, Я НЕ МОГУ БЫТЬ НАСЛЕДНИКОМ, ПОЖАЛУЙСТА, СТАРЕЙШИНЫ, НАСЛЕДНИКОМ ЯВЛЯЕТСЯ ЦЗЯН ЧЭН, Я НЕ- Вэнь Ин не чувствовал своего тела, все его меридианы гудели от духовной энергии, бегущей на полной скорости со всех сторон, его голова была заполнена всевозможными мыслями, которые приходили ему в этот момент, его дыхание было прерывистым и сердце билось, как после побега от собак. Его больше не было в Цишане, он был в Пристани Лотоса под давлением старейшин и криков со стороны мадам Юй, он снова был тем маленьким мальчиком, который был слишком худым и слабым, чтобы сказать нет, маленьким, чтобы смотреть вверх, слишком забитым, чтобы не бояться следовать своим желаниям… А потом что-то теплое оказалось рядом с ним, еще одно сердцебиение рядом, и в комнате был совсем другой аромат, не лотосов, а паучьих лилий и лекарственных трав. Медленно, слишком медленно, он приходил в себя, он был в постели своего брата, на руках у него; Вэнь Сюй обнимал его, как будто он был самым ценным в его жизни, и это сломало Вэй… нет, Вэнь Усяня. Он снова начал плакать, как ребенок. Юноша давно потерял свою улыбку, он плакал за годы травм и давления, вспоминая фасады, где всегда оставлял за собой беззаботное отношение и ленивую улыбку. Вэнь Сюй шептал ему нежные слова, и от этого он плакал еще больше. —Мне очень жаль, А-Ин, я не хотел тебя принуждать. Ничего страшного, если ты не согласен с идеей быть Главой, ничего страшного, тебе не о чем беспокоиться, — он успокаивающе гладил спину младшего брата, пытаясь утешить его, — Но также нормально, если ты хочешь трон, я не злюсь, все в порядке. Тсс, теперь ты в порядке, никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Тсс, все в порядке А-Ин, ты можешь быть кем хочешь. Вэнь Сюй шептал брату приятные и утешительные слова, но в его мыслях было совсем другое. Те, кто сделал его брата таким… эти Цзян заплатят за это, и любой, кто их защищает.***
Лань Ванцзи мог пальцами сосчитать, сколько раз человек может измениться, обычно они меняются через много лет или из-за каких-то травмирующих переживаний; Вэй Ин относился к последнему типу, и это разбило сердце Лань Чжаня сильнее, чем, если бы это был первый вариант. Ванцзи никогда не подвергал сомнению свои семейные правила и традиции, он всегда следовал им и делал их своим распорядком, кроме одного. Проклятие и благословение Лань Аня — единственная и истинная любвь, которую имеет каждый Лань в своей жизни. Лань Ванцзи был воспитан своим дядей. Благодаря ошибке его родителей, любви, поглотившей его отца, любви, заключившей в тюрьму его мать из-за проклятия его семьи, Лань Ванцзи поклялся никогда не влюбляться, и он надеялся, что никогда не влюбится, потому что Лань может любить только раз и навсегда, даже если их не полюбят в ответ, они никогда не полюбят кого-то другого. Это проклятие Лань Чжань был более чем счастлив избегать. Но Вэй Ин появился в его жизни, сияя под луной своей большой и блистающей улыбкой, беззаботным отношением и дерзким голосом. Ванцзи влюбился в него, он был счастлив иметь с ним компанию даже в течение небольшого количества времени в течение дня, смех Вэй Ина был его любимым звуком и тем звуком, который он все еще искал. Искал его яркие большие серебряные глаза, которые, как кажется, играли со всеми, но в то же время время были таким правдивыми. …но сейчас… Он был опустошен, когда слухи о Вэй Ине дошли до Гусу Лань. Слухи о том, что новый сын Вэнь Жоханя убил Усяня самым жестоким и ужасным образом, наполнили его, Лань Чжаня, яростью и печалью, настолько большой, что он потерял себя в своей собственной мысли. Он не верил в эти слухи до тех пор, пока не увидел брата и сестру Цзян, одетых в белые одежды, и печаль, наполняющую их глаза, оплакивающих потерянного брата. Тогда Ванцзи сломался в руках старшего брата, выкрикивая имя любви своей жизни. Лань любит единожды, даже если он знал Вэй Ина всего несколько месяцев, казалось, что часть его души была вырезана из него и привязана где-то еще, в том месте, где Вэй Ин отдыхал. День в пещере Сюаньу, когда он снова увидел Вэй Ина, был лучшим и худшим днем в его жизни. Он был жив, был здоров, ел и хорошо спал, Вэй Ин был перед ним, так близко, что он мог дотронуться до него, но… его использовали, как игрушку для одного из этих злых порождений. Лань Чжань никогда не забудет слова этой женщины, Хонгню, когда она сказала, что Вэй Ин умолял, просил за их жизни, плакал за них. Он, вероятно, сделал что-то еще, что-то более физическое, но она пыталась спасти какое-то лицо и честь Вэй Ина, поэтому ничего более не произнесла. Теперь все заклинатели говорят о том, что Вэй Ин — не что иное, как сука для Вэнь Шеншао (никто, кажется, не замечает, как Вэни избегают Пристань Лотоса, вероятно, это было из-за Вэй Ина), и плевать на его умение. Жалость в голосах тех, кто знал о нем, а также юмор в глазах некоторых мужчин пораждал ярость. — Яблоко недалеко от яблони. — Прямо как его мать, тебе не кажется? — Может быть, поэтому Глава Цзян был так добр к нему. Ванцзи так сильно хотел ударить их, и с такой силой, что и следующее поколение почувствовало бы боль от его удара. Однако он не может идти против правил своей семьи, а также вспоминает, что он ничто для Вэй Ина, всего лишь товарищ, с которым когда-то пересекался на некоторых лекциях. — Вот почему я сказал тебе, что нам нужно их оседлать! Вэни слишком высокомерны и тираничны, чтобы позволить им делать то, что им вздумается, — крикнул Не Минцзюэ, ударив рукой по столу, заставляя Ванцзи вернуться из своих мыслей, — Как они смеют обращаться с нашими наследниками и членами семьи, с нашими заклинателями, как с крысами и рабами? Мы должны остановить их как можно скорее. Один из Глав небольшого Ордена возразил: — А как насчет Вэнь Жоханя? Он слишком силен для нас.— оглядываясь вокруг, мужчина продолжил. —Не хочу показаться грубым или что-то в этом роде, Глава Ордена Не, но даже Вы не сможете его победить. — Вот почему мы должны объединить силы. Все повернулись к голосу и увидели, что Глава Ордена Цзян направляется к центру, а за ним идет наследник, Цзян Чэн, с прямой спиной и вздернутой головой. — Мы, Орден Юнмэн Цзян будем поддерживать Орден Цинхе Не в этом. Все замолчали, сомневаясь в своих решениях, затем кто-то сказал: — А как насчет Вэнь Шеншао? Он был тем, кто помог нашим детям выбраться оттуда. На этот раз заговорил Лань Ванцзи. — Он — Вэнь Жохань. — это все, что он сказал, но все, или, по крайней мере, некоторые понимают смысл. — Да, он Вэнь Жохань во всем, кроме имени, можете ли вы доверять тому, кто освобождает наш народ только потому, что ему не нравится его брат, и потому что ему так сказал наложник? Представьте себе, что в будущем он искоренит целые Ордена только потому, что ему суп не понравился. — У Не Минцзюэ глаза покраснели от ярости. — Он может даже сжечь Пристань Лотоса, только потому, что там есть кто-то, кто сделает его наложника неверным ему! — Верно, а если он возьмет наших детей в наложницы? — Нам нужно остановить их! Подобные крики раздавались повсюду на тему «И у меня есть люди, которые могут нам помочь». Среди которых раздался знакомый голос. Ванцзи искал его, Сичень стоял в другом конце комнаты, а за ним стояло не менее 300 человек. — Это некоторые из Орденов, которые были захвачены во время правления террора Цишань Вэнь, и они более чем счастливы помочь нам. Не Минцзюэ улыбнулся этому: — Это тот дух, который я люблю, Сичень! Пусть же начнется Аннигиляция Солнца! Повсюду были слышны крики радости и гнева, но Ванцзи не участвовал в этом, ум был слишком занят, думая о том, как спасти Вэй Ина от рук Вэнь Шеншао. Поэтому он не заметил, как Не Хуайсан что-то в спешке записал и послал птицу в полет.***
Вэнь Чао знал, что он не был любимым ребенком своего отца, даже до того, как приехал Усянь, его отец ни разу не проявил к нему нежности, но он был в порядке, потому что даже с Вэнь Сюем он был строгим, а не любящим родителем; у него никогда не кончались деньги, драгоценности, вино или женщины. Зачем ему жаловаться? И все же, как только появился Усянь, его отец стал другим. Улыбался всему, что делал Усянь, следил за тем, чтобы он хорошо ел и хорошо спал перед тренировкой, возложил корону ему на голову задолго до того, как он прошел испытания клана Вэнь. Вэнь Чао никогда не был любимым ребенком Вэнь Жоханя, Вэнь Сюй никогда не был нежным ребенком со стороны своего отца… Но вот он, Усянь, принимает всю любовь к себе и всю мягкость, которой не хватает Вэнь Сюю. Почему он? Что есть в Усяне такого, что его отец так сильно любит? Это потому, что он похож на Цансэ Санжэнь? Нет, это потому, что в отличие от них, Усянь — наследник, которого всегда хотел Жохань.***
Пристань Лотоса
Девятихвостая лиса улыбнулась, смакуя название этого места. Пристань Лотоса.