Непоправимое.

После слов Доминика, Стас волшебным образом научился глупо хлопать ресницами. Что он только что спросил? Хиллс знает о других мирах? Он знает, что Стас не Эрик? И давно? — Какой ещё мой мир? — Стас попытался отодвинуться, чувствуя, как в животе понемногу скручивается противная колючая проволока. — Ты вообще о чём? — Я знаю, что существуют много различных миров, — Хиллс кивнул головой в сторону самой дальней тропинки ведущей вглубь сада. — Альфы и омеги всего лишь люди с разным социальным статусом, но это не главное. Ты вот нетипичный омега, следовательно, и твой мир отличается от привычного. Я просто хочу узнать тебя поближе, чего здесь странного? Доминик придерживая Стаса за локоть, и немного наклонившись в его сторону, уверенно вёл по засыпанной мелким гравием дорожке. Остальные благоразумно остались около главной клумбы рассуждать о цветах. Стас тоже бы хотел остаться. Он изо всех сил пытался понять, что именно Доминик хочет ему донести. — Смотри, например, мы с тобой из различных слоёв общества. Ты омега. Я альфа. Ты работаешь в офисе. Я стараюсь вывести эту страну на новый уровень. Мы разные, но в тоже время, что нам мешает близко общаться и ощущать друг к другу симпатию? Стас уже начал понимать, к чему именно клонит Доминик и его сердце понемногу успокаивалось. Никаких параллельных миров или необычных попаданцев. Просто пресловутый социальный статус, который они могут вместе преодолеть? Глупости. Даже Золушка из сказки была обедневшей дворянкой, а не простой служанкой. Альфа явно хотел доказать их возможное взаимодействие как партнёров, на что Стас раздражённо выдернул локоть из сильных пальцев. — Я всё прекрасно понимаю, но ты же знаешь, что так, как ты хочешь, бывает только в сказках. Никто меня не примет в вашем обществе, а выносить каждый раз кучу неудовольствия или издёвок — я не собираюсь. — То есть, такой вариант ты всё же рассматриваешь? — Альфа легко развернул его к себе лицом. — И это единственное, что тебя останавливает? Стас уже было открыл рот, чтобы возмутиться и замер. Он действительно признал её? Свою симпатию к этому напыщенному индюку Доминику Хиллсу? Вот это номер! Лишь за один день собственное сердце и язык предали его, подтвердив возникшую из ниоткуда привязанность. Стас конкретно попал и теперь не знал, как выкрутиться. — Не придирайся к словам. Я ещё не решил, — он постарался отстраниться, но Доминик не позволил. — Я слышал твоё признание, предоставил достаточно времени, чтобы ты принял ситуацию и разобрался в себе. Сколько ещё ты будешь меня мучить? — Ничего подобного! — отчаянно сопротивлялся Стас. Его внутренняя сущность Эрика была просто счастлива, но прошлая жизнь не желала отпускать. Что скажут окружающие? Как он смирится с таким неправильным положением вещей? Как он вообще сможет жить дальше? — Мне ещё нужно время, — Стас, разволновавшись, полностью ушёл в себя, позволяя беспрепятственно отвести в беседку в глубине сада, где Доминик посадил его на скамейку и сел рядом, терпеливо пережидая кризис. — Ты очень отличаешься от других омег, — откровенничал он. — Слишком независимый. Смелый. Имеющий на всё свою, нужно признать, очень интересную, точку зрения. Я в первую же секунду не мог отвести от тебя взгляд. Стас молча ковырял ботинком траву под ногами и не знал, что ответить. Слишком много изменений произошло в его жизни. Он знал, что чужой здесь. Не так думает. Не так себя ведёт. Не то говорит и делает. Даже пресловутая течка, прошла не так как у остальных омег. В силу ли своенравного характера или по другим чисто физиологическим причинам, но тогда он не думал, ни о каком члене в своей заднице. А хотя должен был. Он ведь читал и смотрел ролики. Значит, он неправильная омега и не достоин такого сильного альфу. Но почему-то Доминик Хиллс уверял, что именно эта инаковость ему и нравится? Какая ирония. Стас испуганно заозирался по сторонам. Он что, только что подумал о сексе с этим альфой? До чего докатился, гомофобия постепенно трансформировалась, пугая конечным результатом. Человек действительно приспосабливается к любой среде, чтобы выжить? Стас схватился за голову и застонал. — Ты в порядке? — Доминик тут же бросился на помощь. — Тебе не понравилось, что я сказал? — Нет, — Стас потёр пальцами виски стараясь унять подступающую боль. — Это я просто не то подумал. И вообще, — он вскочил со скамейки, — мне действительно нужно ещё время. Перестань давить. — Не я первым признался, — альфа улыбнулся. — Отказываешься от своих слов? — показывал он собственное превосходство. Стас помнил это удивительное ощущение, когда всё просчитал наперёд и сидишь, наслаждаешься спектаклем. Он часто делал так в прошлом и теперь, видимо, аукнулось, но уже в другом мире, где он оказался в числе проигравших. — Твои интриганы-родственники вынудили меня. Эмоциональный шантаж не считается. — Считается, при условии, что ты говорил правду. Вообще весь этот разговор казался Стасу хорошо отрепетированным представлением. Альфа виртуозно подвёл его к нужному выводу, который осталось только озвучить. Заинтересовать, чтобы потом отступить, просто выжидая время для рокового удара — отличная тактика ведения битвы. Битвы с кем? Стас начал нервничать сильнее, хаотично расхаживая перед сидящим на скамейке Домиником. — Я говорил правду, а вот ты просто играл, — высказал он свои мысли вслух, обвинительно ткнув в альфу пальцем. — Причём, нечестно играл. — Я никогда не скрывал свою заинтересованность. Ты же нарочно отталкивал, поэтому пришлось немного слукавить. Что здесь плохого? Доминик спокойно наблюдал за метаниями Стаса, восседая на простой садовой скамейке, словно на королевском троне. «Он будет отличным правителем. Умным, смелым, умеющим вовремя остановиться, а не рубить с плеча», — думал, глядя на него Стас, постоянно одёргивая себя. Ну, сколько можно! — Нельзя играть с чувствами людей и передвигать их по сцене, словно они марионетки. — С чего ты взял, что я врал тебе? Глупая привычка отвечать вопросом на вопрос просто доводила Стаса до бешенства. Доминик Хиллс не желал ничего слушать, придерживаясь выбранной линии поведения. Это было предсказуемо и почему-то привлекательно. Сильный мужчина, чётко знающий свою цель и идущий к ней — это завораживало. Только цель в виде покорного Эрика, Стасу категорически не нравилась. Разговор напоминал игру в пинг-понг: Доминик бросал подачу, а Стас выкручивался, отбивая её. Они топтались на месте, так как Стас не желал признавать собственную слабость в лице этого альфы. — Всё, я устал и хочу домой, — он решил сделать шаг на предупреждение новых откровений. — Мы можем пойти к остальным? Доминик медленно поднялся, поправил пиджак и нахмурился. — Ты не ответил на мой вопрос. — Какой именно? — выдержка Стаса трещала по швам. Он спрятал руки в карманы, словно шпана из подворотни, по привычке настроившись обороняться. — Тот, где сказал, что я врал тебе. — Господи, — Стас закатил глаза. — С чего мне тебе верить? Сколько мы знакомы? Неделю? Месяц? Два? Ещё раз повторюсь: ты слишком давишь. Не делай так! Они стояли друг напротив друга, словно бойцы на арене. Доминик что-то искал на его лице, разглядывая как под микроскопом, а Стас нервничал. Ему было неприятно, столь пристальное внимание, словно Хиллс знал гораздо больше, чем говорил, а спрашивал очевидные вещи, лишь бы поддержать иллюзию разговора. — Хорошо, — как ни странно, альфа сдался первым. — Только я ещё вернусь к этому вопросу. Не люблю оставлять неоконченные дела, — он повернулся и даже не посмотрев, следует ли за ним Стас, пошёл назад по тропинке. Стаса обуревали тяжёлые мысли, но он не позволил эмоциям отразиться на своём лице, поэтому постарался придать себе непринуждённый вид. Он нарочно шёл на расстоянии от Доминика, чтобы вновь не ввязаться в разговор. Слишком тяжёлой получилась последняя беседа, следовало вести себя осмотрительнее, чтобы ненароком не раскрыть собственный секрет окружающим. Майк встретил их радостно, но тут же уловил изменения. — Вас ни на секунду нельзя оставить одних. Что не поделили? , — он поддерживал беременного Марика за руку, видимо показывая ему свою обожаемую клумбу. Альфы и Патрик о чём-то тихо спорили в отдалении. Доминик коротко кивнув брату и проигнорировав его вопрос, ушёл к ним, оставив омег в одиночестве. У Стаса сразу же жутко зачесался кончик носа от невозможности просто потопать ногами и закричать во всё горло. Как же этот альфа его раздражал! Вновь оставил со своим острым на язычок, братцем. — Видно, что поругались. Ну, и что произошло? — продолжал Майк допрос, задумчиво провожая Хиллса взглядом — Ваш брат, — Стас еле-еле держался, чтобы не нагрубить, — оказался слишком идеален для таких простых смертных, как я. — Вот оно что! — омега улыбнулся. — Значит, ему не удалось вас переубедить. А так всё хорошо начиналось. Стас уже начал ощущать себя маслом на горячей сковородке. Секунда — и он кому-нибудь обожжет руку. — Если бы не вы, ничего бы и не случилось. Не стоило разыгрывать этот глупый спектакль. — Если бы я вас не столкнул лбами, вы бы ещё вечность ходили вокруг да около. А так, вы теперь хоть немного представляете, что делать дальше. — В этом я не очень уверен. Мы ещё не решили, обожаем или ненавидим, друг друга, — Стас понял: спорить бесполезно, потому что Майк отлично владел даром убеждать собеседника и навязывать своё мнение. — Ну, вот и прогресс! Стас тяжело вздохнул и залип взглядом на небольшом выпирающем из-под блузки, животике Марика. Омега мечтательно бросал короткие взгляды на своего мужа, совершенно не интересуясь происходившими вокруг него баталиями. Словно невидимый купол окутывал его фигуру, а лицо освещала мечтательная улыбка. Стас завис. Он столько времени проведя в этом сумасшедшем мире, даже ни разу не задумался, как именно проходят роды у мужчин. У омег. Он ведь тоже омега. Нет-нет. Ну, нафиг! Никогда и ни за что! Только не это. — Отличный прогресс, — утверждал Майк. — Вот перебеситесь, притрётесь, а потом возможно заделайте много-много маленьких омег или альф. Вам повезло. Доминик настолько сильно любит детей, что ему будет совершенно всё равно какого они пола. Стаса немного зашатало от ужаса. Он ведь и не задумывался об этой стороне отношений альф и омег и вообще отнёсся к предложенному ему миру, слишком легкомысленно. Столько времени потратив на внутренние метания, стараясь выжить из себя омегу, он даже и не догадывался, что копать нужно гораздо глубже. — Дети — это маленькое счастье. Капризное, плачущее, доставляющее кучу проблем. Но в тоже время — они чудесные создания, наделённые искренними эмоциями, дарящие любовь просто за то, что ты рядом. Разве не прекрасно? — Майк терпеливо ждал ответ, словно знал о внутренних метаниях Стаса. — Прекрасно? — удивился Стас и почему-то успокоился. Он внезапно вспомнил собственного сына, внуков и на сердце стало чуточку теплее. Там, в другом мире, они наверняка живут и улыбаются, продолжая его род. Он искренне надеялся, что помнят о нём. Или нет. Был ли Стас хорошим отцом? Подарил достаточно любви? Он не знал, но глядя, как Сэм рассказывает что-то явно интересное, а Доминик открыто смеётся, запрокидывая голову назад, ощутил внутри непривычные для себя эмоции: нежность, радость, спокойствие. Губы сами собой расползлись в улыбке и Майк понятливо ухмыльнулся. — Я же говорил вам, что всё гораздо примитивнее, чем кажется на самом деле. Просто не стоит тратить время на бессмысленные войны, если можно вечность прожить счастливым. — Любовь не означает вечное счастье, — парировал Стас. — Согласен, но её присутствие в твоём сердце окупает любые лишения. Разве не так? Стас отвернулся от веселящихся альф, мгновенно почувствовав себя жутко одиноким. Все они действительно казались настоящей семьёй. Марик и Сэм почти постоянно поддерживали зрительный контакт, Майк и Клаус просто двигались по определённой траектории, инстинктивно подстраиваясь друг под друга. Патрика, как самого младшего и пока не нашедшего своё счастье, просто оберегали, даря нежность и любовь. А он и Доминик были словно магниты с разными полюсами. Притягиваясь, отталкивались, не находя возможности мирно существовать в едином пространстве. Игры закончились — это Стас понял. Ведь сегодня Доминик Хиллс косвенно предложил ему встречаться, подловив на словах и теперь нужно было сделать выбор, чтобы или остаться навсегда в этом странном мире, или отойти в сторону, давая шанс остальным получить свой кусочек счастья. Стас оказался на перепутье.