baby 4 daddy

Намджун чувствует себя уставшим, будто его нацепило на флагшток и размотало по ветру. Он пытается отвлечься, смотрит на твои обнаженные ноги, но мысли о работе всё равно вытесняют остальное. Намджун внутри бесится, хочется расцарапать собственную глотку, проораться всласть, чтобы саднило горло, а в груди стало было немного легче. Он царапает отросшими ногтями собственные ладони и пытается уловить этот редкий момент, когда вы наедине, но он снова ускользает, будто вода сквозь пальцы, из-за его загонов. Его в душе не ебёт даже если жена узнает, с кем он был сегодня. Он пытается вытеснить работу и жену из своих мыслей и занять всего себя тобой. Ты сегодня радуешь глаз: белая рубашка, плиссированная черная юбка, которая так выгодно подчеркивает твою талию. Ты вся в его вкусе, сейчас ты такая, какой он любит и хочет видеть тебя. «Если MRcorp засветят дизайн раньше нас хотя бы на неделю, наша работа будет считаться копией» - голос директора звучит эхом в голове и долбит молотком промеж глаз. Джун резко мотает головой, желая выбить эти мысли, и снова фокусирует взгляд на тебе. Впервые за ваши встречи, в нём нет этого сосущего чувства тревоги и страха, что вас застукают. Это был бы конец всего: финиш его карьеры, крах репутации, а развод с женой здесь, не самое страшное, скорее даже, самое оптимистичное. Это социальный скандал - главный помощник директора и семнадцатилетняя дочь его секретаря. Ты молча ждёшь, смотришь зазывным взглядом, покусываешь нижнюю губу и неловко сжимаешь подол юбки в кулачках. «Какая послушная девочка» - Иди ко мне, - Ким подзывает тебя двумя пальцами и откидывается на спинку дивана. Он не может просто так терять время, тем более драгоценное время с тобой наедине. Это мгновения на вес золота, а то и больше. Ты смиренно подходишь и встаешь между расставленных ног мужчины. – Подними юбку вот так. – Парень не задирает юбку вверх, а поднимает подол так, чтобы она не помялась. – Держи. Джун облизывает губы, пока поглаживает твои тонкие ножки. В них нет никакой пошлости, никаких чулок, подвязок и пошлого бордового кружева, только белые носочки, что заканчиваются у щиколоток. Его это распаляет, но плавно, будто только раздувая угли костра, который сожжёт всё к чёрту. А твои хлопковые нежно-розовые трусики, с бантиком из тонкой ленты, заставляют встрепенуться, прочувствовать внутренний стержень, конец которого уже упирается в ширинку строгих брюк. Мужчина утыкается кончиком носа в лобок и шумно вдыхает твой аромат. Он несравним ни с чем, он не знает, как это передать, это что-то очень опьяняющее, но лучше, чем вино. И сладкое, но слаще, чем ваниль. Так и хочется распробовать твой вкус на языке, но мужчина силится. Припадает губами к месту, где должен находиться клитор, едва ощутимо, мягко, больше касаясь, горячим дыханием, нежели губами. Он чувствует, как твоя кожа покрывается мурашками, как едва ты вздрагиваешь, но не отходишь, потому что он не разрешал. Джун улыбается и разрешает себе вольность: попробовать тебя языком сквозь ткань трусиков. А ты неловко сводишь колени и силой кусаешь губы, чтобы не выдать ни звука, но всё равно скулишь через нос от того, как сильно тянет низ живота. - Ты что-то сказала, Крошка? – его голос глубокий, тяжёлый, словно якорь пришвартовывает твои мысли на волнах возбуждения. Собираешься и делаешь пару глубоких вздохов, пока мужчина просто поглаживает твои ноги, переминая кожу в ладонях. - Нет, папочка. Джун шипит сквозь зубы. Твоим тихим и кротким голосом эти слова действуют, как команда «Фас!» Он резко утыкается лицом в твою промежность и трётся носом об уже влажную ткань, задевая клитор и чувствительные половые губы вульвы. Ты глотаешь свои стоны, сдерживаешься. Он чувствует это на своих руках, скованность твоего тела, даже мягкие ягодицы были напряжены. А он сам скулить готов, царапать твою кожу, вжимаясь в тебя своим телом, поглощая полностью, без шанса на лишний вдох. Его желание, словно тьма, накрывает черными когтистыми руками остатки разума, ведёт его, словно слепого голодного пса. Его мысль абсурдна, но жажда сильнее. Отстранившись от тебя, он выдыхает и встаёт с места. Ранее он бы не позволил что-то большое чем, то, что вы уже делали. Ему казалось запретным удовольствием смотреть, как ты ласкаешь себя, и прикасаться пальцами к влажной и горящей промежности, но, не переступая чёрту, не проникая даже на фалангу внутрь. Он пробовал на вкус твои соски, обрисовывал языком узоры вокруг ореол и сглатывал слюни от голода. Хотелось ещё, хотелось больше. Эта жадность до твоего тела скреблась по костям и разрывала нутро, а сейчас она просто берёт верх. Он поднимает тебя на руки, аккуратно обхватывая под коленями, и несёт в спальню. Это для него ново, это будто следующий этап к которому он не был готов. Бережно укладывает на постели и встаёт рядом, расстёгивая ширинку но, не сводя с тебя глаз. Ты сейчас такая же сладкая и милая девочка, его крошка, которую он так обожает, так оберегает и желает. Будь его воля, он бы натянул тебя ещё на диване и заставил кричать во весь голос, а то и захлёбываться в собственных стонах. От этих картинок, его разум помутнел так, что темнота залила зрачки. Он не хотел тебя развращать, портить, но ты согласна на это сама. Когда облизываешь и посасываешь его пальцы, когда фотографируешь себя обнаженной для него каждое утро. Но каждый раз, он останавливает себя, когда видит тебя в школьной форме после занятий, рассматривает твой инстаграмм девочки-подростка и, клянётся прогнать, когда видит тебя как счастливую дочурку своего секретаря. Он делает глубокий вдох и шумный выдох: ты никогда не была против, он тоже, а значит пошли все к черту. - Покажи мне себя, моя Крошка, – послушно, безропотно раздвигаешь ноги, пальцами тянешься к пуговицам рубашки, но Ким мотает головой, и ты быстро опускаешь руки к трусикам, оттягивая их ниже, но парень снова тебя осекает. – Нет, только сдвинь ткань, чтобы я видел, какая ты влажная. Отодвигаешь кромку белья пальцами и сгибаешь ноги в коленях. Киму нравиться твоя частичная нагота, покорность к его словам. Ты его любимая девочка, которая никогда не приносит проблем, ты только смотришь преданным и восхищенным взглядом, ластишься и течёшь с него как ручная кошечка. Послушная Крошка, которую он когда-нибудь сделает своей полностью, но не сегодня и сейчас. Намджун обнажает член и приспускает брюки, ему нравиться смотреть на твоё выражение лица, в нём есть и желание, и благоговение и неприступная пошлость, которую он готов слизывать с твоих пухлых губ. Он тянет тебя на щиколотки к краю кровати, чтобы твоя промежность была для него в доступной близости, и ему не пришлось бы залезать на кровать. Оттягивает крайнюю плоть, обнажая розоватую и блестящую от смазки головку, и направляет к твоей вульве. Его завораживает, как ты сжимаешься, когда он проводит плотью вдоль мокрых складочек и смешивает свой предэякулят с твоей смазкой. Парень трётся чувствительной головкой об клитор и мычит сквозь сомкнутые зубами губы. Ким опирается рукой на кровать, потому что ноги чувствительно ослабели в коленях, пока он проходился уздечкой прямо по клитору вверх, к лобку. Его мажет от того, как ты облизываешь губы, сжимаешь свободной рукой свою грудь сквозь ткань. Он хочет большего, хотя он и так перешёл свои собственные границы сейчас. - Крошка, ты же знаешь, что папочка тебе не сделает плохо? – Он вскидывает одну бровь и смотрит на тебя в упор. Ты такая разморенная, с алыми щеками и пухлыми губами, которые он сегодня ещё не целовал, но уже так хочется. Ты активно киваешь, и Джун деликатно просовывает головку немного глубже в тебя. Резко прикрываешь рот ладонью, но парень определенно слышал тихий писк. – Тихо, тихо, моя сладкая. Намджун даже не полностью вводит головку в тебя, но уже готов бесстыдно кончить. Каждое прикосновение к твоей влажной и горячей промежности, отдает ему в яйца электрическими импульсами. Это невозможно терпеть долго, это самая сладкая пытка, которую он готов терпеть пока член не отвалится. Мужчина аккуратно расцепляет твои напряженные пальцы с кромки белья и накрывает головку тканью, оставляя её на твоей вульве. Его бьёт нервное напряжение по всем мышцам, даже на губах появляется похабная улыбка, когда он рассматривает, как пошло выглядит его толстый член, головка которого накрыта тканью твоих трусиков, и прижата к твоей нежно-розовой, девственной промежности. Он плавно водит бедрами и ловит откровенный кайф, от такой странной мастурбации. Но если это на несколько мгновений позволит ему приблизится к своей мечте трахнуть тебя, то он может закрыть глаза на все неудобства и засунуть свою правильность кому-нибудь в жопу. Пока Джун наращивает темп с закрытыми глазами, он чувствует не только удовольствие, но и невероятное обилие твоей смазки. Это осознание бьёт разрядом прямо под дых, от чего Ким едва не падает, еле удерживаясь на вытянутой рукой и упираясь коленями в каркас кровати. - Папочка, я сейчас кончу… - ты хнычешь, сжимаешь кулачками покрывало, сминая его ещё и под собой. А потом ты задыхаешься, и мужчина впервые настолько остро чувствует твой оргазм. Он головкой члена ощущает, как еле-еле пульсирует твоя вульва, а ты жадно ловишь губами воздух. Мысль о том, что ты кончила почти на его члене доводит парня до дикого эсктаза. Он достаёт член и резкого додрачивает его в сомкнутой ладони. Он намеренно заливает спермой твои бёдра, хлопковые трусики, и несколько капель попадает на живот. Это слишком прекрасно, его до сих пор потрясывает от всех испытываемых чувств. Это сродни моменту, когда можешь коснуться чего-то желанного. - Останешься на ночь? – Ким усаживается на край кровати, так и не удосужившись заправить член в штаны. – Я могу постелить в комнате для гостей. - Почему не с тобой? - Я не сдержусь ночью. – Он усмехается и поглаживает твои обнаженные ноги. – Я и так много позволил себе сегодня. - А миссис Ким? - Она на Чежду, у родителей, всё в порядке. -И всё же, мне лучше вернуться домой. А то папа будет волноваться. - Ты права, - Намджун укладывается рядом с тобой и целует тебя в губы, – нельзя чтобы твой отец знал, что ты ещё кого-то называешь папочка.