baby 4 daddy

Ким Намджун не может отвести от тебя взгляд. Его Крошка так выросла, от нежнейших хлопковых трусиков и бюстиков с пуш-ап не осталось и следа. Сейчас перед ним его совершеннолетняя девочка в кружевном комплекте нежно-персикового цвета. Такая сладкая, что сводит и язык, и зубы. Мужчина не моргает, смотрит внимательно, как ты снимаешь с себя дорогие серёжки и аккуратно укладываешь на блюдечко на тумбе. Вы никуда сегодня не торопитесь. Точней уже не торопитесь. Сегодня был грандиозный ужин: твой день рождения, когда ты стала совершеннолетней, повышение Кима до поста директора филиала и, совсем немного, его развод. Намджун как коршун внимательно наблюдал, чтобы ты не выпила лишнего, чтобы никто не посмел подойти к тебе и коснуться обнаженных плеч, даже если случайно. Он старался не выдать себя и прикусывал язык каждый раз, когда ты откидывала голову, обнажая шею и изгиб между ней и плечами. Он представлял, как будет слизывать капельки пота с твоей кожи, как будет кусать за тонкие ключицы, когда наконец-то сегодня он сделает тебя своей. - Выключим свет? – ты расправляешь волосы и улыбаешься мужчине через плечо. - Нет, я хочу видеть всё. Ким подходит максимально близко и утягивает тебя в поцелуй. Так пошло, мокро, всасывая и кусая губы, будто желая ими напиться или иссушить всю тебя. Его руки жадно водили по изученному телу, будто в первый раз. Он переминал ягодицы в ладони, разводя половинки и сжимая их снова. - Давай хотя бы приглушим? М? Намджун скалиться, морщиться и наконец, отпускает тебя, чтобы пультом отрегулировать освещение, а ты быстро скидываешь с кровати покрывало и откидываешь серое одеяло, усаживаясь на идеально белую простынь. - Специально белую постелила? – парень небрежно расстёгивает и ремень на брюках. - Да, - заползаешь на середину кровати и усаживаешься на пяточки. – Чтобы ты видел, что ты мой первый и единственный, папочка. Твои слова мозг Намджуна переводят как команду «Взять!» Он набрасывается на тебя, укладывая на спину поперёк кровати. За расширенными зрачками не видно радужки глаз, будто темнота наполнила его до краев. Мужчина и сам не понимает, желание ли это, похоть, темнота или необузданное вожделение. Он губами и зубами готов рвать сладкую плоть, оставляя красные отметины на коже, которые уже через минуту станут кроваво-бурыми. Он в нетерпении трётся пахом о твоё бедро. Стягивает чашечки лифа ниже, обнажая торчащие соски. Они манящие, словно сладкие вишенки в коктейле. Парень втягивает каждую губами, смакует их и твои стоны на вкус. С недавнего времени Джун позволил тебе стонать в голос. И всё чаще, он замечал, как его подводят к грани срыва твои слова, сказанные в предоргазменном бреду. Ты такая искренняя и открытая в своих словах и мольбах к нему. Он готов возносить тебя на пик ещё и ещё, лишь бы слышать твой голос. Он был готов оттрахать тебя пальцами или языком, когда ты капризничала и почти плакала от того, как сильно хочешь кончить. Джун тихо признаётся сам себе, что скучает по тем дням, когда на тебе были мягкие хлопковые трусики, которые были такими приятными на ощупь. Особенно парень ловил тактильное удовольствие, когда они были влажными от твоей естественной смазки. Сейчас ему претит это кружево на твоей коже, оно хоть и невероятно тонкое, но неприятное и немного жесткое для тебя. Мужчина с удовольствием стягивает белье с твоих ног. Он растягивает моменты, целует бёдра, острые коленки, с которых он неоднократно ловил фетиш, икры и даже щиколотки. Ему нравиться смотреть, как ты сама водишь пальцами по ложбинке между грудями, сжимаешь их в нетерпении и выгибаешься перед ним. Нехотя, но Ким встаёт с тебя, чтобы снять остатки одежды. А ты смотришь на него с нескрываемым желанием, конечно, ему это нравиться. Его любимая девочка, так закусывает губы, когда смотрит на его тело, его стоящий колом член, с которого уже стекает капелька смазки. И ему хочется тебя успокоить, сказать, что он будет нежным, что тебе не будет больно. Но ведь это ложь, а он не хочет обманывать ожидания своей крошки. Снимаешь с себя бюстгальтер и укладываешься на подушки. Для него видно, как ты напряжена, хоть и не показываешь это, скрываешь за неловкой улыбкой, за смущённым взглядом. Он же пытается выразить во взгляде все те обещания, что не может сказать. Парень мажет пальцем среди твоих складочек, проверяя твою готовность. Аккуратно вводит один палец и смотрит в твои глаза. Ты открываешь рот, но не издаешь ни звука, только рвано глотаешь воздух, а Джун уже готов кончить и начать заново. Он быстро вводит второй палец и шипит от твоей тесноты, проворачивает пальцы внутри и пытается ещё больше разработать и подготовить тебя к своим немаленьким габаритам. - Папочка… пожа-а-а-алуйста… - закидываешь голову, сжимая собственные кулаки так сильно, что ногти впиваются до боли в ладони. - Ты готова? – Намджун заботливо проводит свободной ладонью по твоей щеке, и когда ты киваешь, он наваливается на тебя и начинает целовать сладко, трепетно, но в тоже время жадно, нагло лавируя языком в твоём податливом ротике. Он обещает сам себе, что скоро научит тебя делать минет. Такой потрясающий ротик нельзя оставлять без внимания. Намджун подставляет ствол к вульве и прокатывает по всем половым губкам, также успев помассировать головкой клитор, вырывая из тебя стоны, граничащие с криком. Он вводит член медленно и внимательно всматривается в твоё лицо, в котором нет ни капли боли, ты даже не морщишься, а блаженно закатываешь глаза и высовываешь кончик языка. Ким до сих пор не осознает, что произошло, даже не дышит, все его чувства сосредоточенны на тебе. Его, доселе огромный необъятный мир, сжался в одну тебя со всеми моралями, принципами, желаниями и мечтами. Он сам не двигается, но чувствует, как ты едва двигаешь бедрами и сжимаешь его внутри. Ты притягиваешь парня за шею и целуешь в губы, совсем нежно, будто впервые пробуя друг друга на вкус. А Джун до сих пор не дышит, он боится сбить наваждение, словно ты – это сон, который так часто ему снился и спадал пеленой с глаз после будильника, но оставлял стояк на память. - Я тебя чувствую, - шепчешь ему в губы, перебирая пальцами волосы, уже не сдерживая свою улыбку. И парень начинает двигаться. Он делает это медленно, плавно. Но так сильно хочется сорваться, двигаться на всех скоростях, чтобы сводило тело в судорогах. И чтобы снова ты умоляла, скулила, кусала губы и стонала в голос. Но он держится, выдерживает ритм и глубину проникновения. Но, чёрт, возьми, его душу, это так прекрасно, когда ты обхватываешь его ствол полностью, такая сочащаяся и горячая, что у него сносит крышу, но не до конца. - Крошка. Моя сладкая девочка. Это словно бред. Это как мантра, он убеждает себя в том, что ты вполне реальна. Он в тебе, и ты сейчас принимаешь его, полная взаимного желаний. Его женщина. Нет, его девочка. Ты останешься его сладкой крошкой даже после сегодняшней ночи. - Люблю тебя, папочка. Биение сердца заглушает все звуки, он будто оглох на все пять чувств и только сердце долбиться как на спидах. Касания твоих губ в пульсирующую вену на его шее, и всё становиться на свои места, но чувства будто выставлены на максимум: твой персиковый парфюм осел на лёгких, во рту – твой вкус, перед глазами ты, слышит он только твоё сбитое дыхание и чувствует тебя каждой клеточкой своего тела. Джун за считаные секунды разгоняется, вбивая тебя в матрац и на последнем ударе застывает, ощущая, как ты полностью сжимаешь его в себе. Он ни секунды не может сдержать себя, не позаботившись вытащить член, делает ещё один толчок и изливается в тебя со стонами, скулежом и безумным взглядом. - Моя, моя, моя, - Намджун целует твоё лицо, удерживая его дрожащими ладонями. Ты теперь его, окончательно и бесповоротно. Он любовно касается губами всех отметин на шее, собирает губами пот с висков и слёзы со щёк. – Моя Крошка.