«Твой французский алкоголик – твой британский анархист»

Препротивный, крупный снег летел прямо в лицо, забиваясь в ноздри, уши волосы, залепляя глаза. Я шел против ветра и от снежинок, попадавших мне в лицо, казалось, что я скоро ослепну. Наверное, стороннему наблюдателю, откуда-нибудь из теплого, уютного дома, рядом с батареей и чашечкой горячего какао, подобное казалось невъебически романтичным. Что может быть красивее впервые за много лет занесенного снегом огромного города? Когда ебанный белый ковер, укрыл землю, деревья и несчастных прохожих, вроде меня, которые охуев от этой метели, старались как можно быстрее добраться до дома или укрыться в ближайших кофейнях, хотя бы на время. Черт возьми! Мои пальцы одубели и я был бы не против обо что-нибудь или об кого-нибудь их погреть. Только вот кого-нибудь уже давно нет. Приблизительно полгода. Замечательное событие сегодняшнего дня - полгода расставания с единственным человеком, не считая сестры, которому было на тебя не похуй. От этой мысли, которая так не вовремя возникла в моей голове, меня изнутри, словно окатили ледяной водой и стало так пронизывающе холодно, более внутри, чем снаружи. Дам дружеский совет: никогда не изменяйте человеку, особенно, если чертовски его любите. Даже по пьяни. Это никогда не оправдает вас и навсегда оттолкнет любимого. За своими мыслями, я совершенно не задумывался куда иду. И в какой-то момент – столкнулся с преградой. От раздражения, от того, что едва-едва уцелевшее под моей дутой курткой тепло – выветрилось, мне хотелось картинно закатить глаза, но не успел я и подумать об этом, как до боли знакомый голос, удивленно, с препротивным французским акцентом, проговорил: - Дж’ейкоб? Я оторвался от своих мыслей и посмотрел прямо в глаза того, чей голос узнал бы из тысячи. Напротив, меня стоял мой бывший любовник и, наверное, вечный возлюбленный – Арно Дориан. Мы познакомились на прошлой блядской работе и почти полтора года прожили вместе. И я уверен – жили бы дальше, если бы не его ревнивый дебош и снятая мной после этого проститутка. Я полгода старался забыть этот случай, но, как понимаете – безуспешно. Великие умы говорили: «По-настоящему любишь - лишь раз». По крайней мере, так все время пересказывала мне сестра. И сейчас, долгое время спустя, не начав ни единых отношений, я с уверенностью могу с ней согласиться. И с ее бородатыми мужиками – тоже. - Арно… - неуверенно начал я, приветственно подняв руку вверх, - Как…кхм…Как ты поживаешь? Господи Боже, да на что я надеюсь? Что он сейчас кинется мне на шею, расплачется, скажет, что все простил, а потом мы пойдем трахаться ко мне в квартиру, как в дешевых мелодрамах? Ну, уж нет, не таков мой Арно. -Я? Пр’осто пр’екрасно, - спокойно улыбнулся француз, пытаясь убедить меня, но вышло довольно натянуто. Я видел его глаза, которые, словно искры мерцали при каждой нашей встрече, сейчас же, они едва поблескивали каким-то темным, скорбящим свечением, словно мы не виделись не полгода, а несколько лет и он даже забыл, как я выгляжу. Словно, не узнал меня. Что ж…Чудесно, – попытался улыбнуться я, но поздно осознал, что моя попытка была скрыта шарфом. Мы неуютно помялись на месте, попеременно посматривая на падающий снег или проходящих людей. Мы, как можно дольше старались не заглядывать в глаза друг другу. Или не заглядывал только я? Прошло столько времени, а мне все еще было стыдно из-за того, как я поступил с тем единственным, кого на самом деле любил. - Ну что ж… - неуверенно произнес я, когда окончательно околел и перестал чувствовать пальцы на ногах, - думаю, что… - Может зайдем в нашу кофейню? – как бы невзначай перебил меня Арно, - здесь в паре кварталов, помнишь? Если, - он замялся, - ты не против, конечно. Я приложил все усилия, чтобы не выгнуть бровь. Что я услышал в его голосе? Это был отголосок надежды, пронзивший его речь или мой слух окончательно подводил меня? Но если это не так, то что это была за надежда? А самое главное – на что? Все вернуть на круги своя? Начать все с начала? В прошлый раз я практически умолял его на коленях, и он был не преступен. Время лечит? Я слегка прищурился. Больше о снега, чем от сомнений и шмыгнув носом, пожал плечами и кивнул. - Без проблем. Идем. Пока нас совсем не замело. - Арно фыркнул, усмехнувшись, и его ледяной до этого взгляд, как мне показалось – потеплел. Неужели я еще могу на что-то надеяться? Или это просто разыгравшееся воображение и мое нескончаемое чувство вины? До кофейни мы дошли молча. Не очень тянет говорить, когда ты не успеваешь открыть рот, а внутри у тебя уже куча ебучего снега. Но как только мы зашли и заказали его любимый горячий шоколад со взбитыми сливками - язык развязался самостоятельно. Мы начали говорить о будничных делах. О чем-то настолько обыденном, что со стороны казалось, будто мы ищем темы для разговора. Возможно, так оно и было, а может быть, нам просто нужно было начать издалека. Я было подумал, что Арно пригласил меня из вежливости, но теперь, когда он так же искренне, как раньше, смеялся над моими плоскими шутками, я начал думать, что наша встреча — это дар судьбы. Еще один шанс. Наверняка последний. И я использую его, не позволив себе еще раз так облажаться. За окном все еще шел ебучий снег. В пробках гудели машины. В зале не умолкая смеялись студенты. А наш заказ уже двадцать минут не могли принести. Но я поймал себя на мысли, что все это уже не кажется мне таким раздражающим. Не в тот момент, когда рука, словно случайно оказывается переплетена с рукой Арно, с рукой того, кого я люблю, как оказалось – больше жизни. И смотря в его потеплевший и снова искрящийся взгляд, я понимаю, что мне подарен еще один шанс. И надежда всегда умирает последней.