My wayward son

Мгновение дезориентации и эльф обнаружил себя падающим с неба на причудливый город снизу. Сразу он подумал, что глупая дура выбросила его над имперским городом, однако быстро понял, что тут что-то не так. Повесив на себя ветрокрыл, что неприятно, а главное, крайне неожиданно сожрало весь резерв и небольшое количество жизненных сил, он повис на огромной высоте. Судорожно запустив руку в невесомый мешок и достав зелье магии, он жадно опустошил его, даже не поморщившись от чувства мгновенного пополнения резервов. Даже спустя столетия он не смог привыкнуть к этому отвратительному чувству. Даже кровь тролля, эта вязкая, вонючая субстанция, не вызывала таких рвотных позывов. Только восполнив магию на повторную возможность каста, он смог выдохнуть. Смерть от падения с нескольких километров не стояла даже в первой пятерки желаемых исходов его долгой нежизни. «Не знаю куда я попал, но это точно не Тамриэль. Не четвертой эры. Таких размеров город не может существовать.» — ошеломленно крутилось у него в голове. Спустившись в лес, неподалеку от поселения, Талрил успел заметить здания, похожие на акавирские сооружения. Эта находка дала бы надежду на то, что он все еще находится в Нирне, однако, он уже понимал, что это не так. Он мог бы прорваться в Тамриэль и через всевозможных аборигенов, населяющих Акавир. Хотел так думать. Если не кровью, то хитростью и магией он бы мог чувствовать себя там, если, и не как дома, то, хотя бы иметь возможность до этого дома добраться. О, если бы это был Нирн. Потеря связи с камнем хранителем ударило по нему не меньшим обухом, чем то, что данмер перестал слышать уже привычный шепот его клинка. Только спустя несколько лет освоения трансформации Арктуса на должном уровне и бесчисленных экспериментов, как на себе, так и на других разумных, он смог отвоевать свое право на разум. Ряд алхимических трансформаций улучшил и без того крепкий организм данмера, на тот момент уже бывшего зараженным «Сангвинаре Вампирис», в простонародье известного как вампиризм. Возвращаясь к теме камня. «Атронарх», который увеличил магический потенциал и даровал способность поглощения заклинаний, под звездами которого он был рожден и благословение которого он получил, спустя годы поисков и отбора подходящего хранителя. Не достаточно просто найти любой камень и провести ритуал связи. Необходимо знать, либо угадать какое созвездие подходит душе. Он слышал о легенде про этериевую корону, но считал это бредом умалишенных. Ни один сосуд не выдержит мощи звезд, кроме разумных существ. Даже если двемеры, эти безумцы, думали иначе. Потеря этой, священной для него, связи стало тем ударом, от которого он чуть не погиб. Буквально. Мастерские заклинания слишком энергозатратные, а его привычка оперировать чудовищными объемами резерва почти стало фатальным. Будь его резерв поменьше, его бы высушило там же, в воздухе. Небольшим благом стало возвращение естественной регенерации маны. И она была внушительной, толи благодаря алхимическим трансформам или же его магические изыскания принесли свои плоды, фактом было то, что бутыли маны понадобятся ему только в особо затяжных противостояниях. Данмер, неожиданно даже для себя, улыбнулся тому, что этот опостылевший вкус будет намного меньше его угнетать. Не было счету выпитой бурды, которую некоторые даже любят. Еще раз странно посмотрев на двуручный клинок, который вызывает ужас в разумах слабовольных при упоминании о нем, эльф, покачав головой убрал его в ножны. Мефала знала, кому его давать для хорошей забавы и ее веселило, какую славу клинок снискал на просторах Нирна. Если подумать, он редко попадал в руки по-настоящему сильных духом разумным и «проиходил» чаще в минуты отчаяния, когда разум наиболее слаб. Данмер легко мог сменить его на что-то более удобное и полезное лично ему, но он взял на себя ответственность за него до своей смерти, еще когда увидел во что он превратил ребятишек правителя Вайтрана. Это расследования стоило ему ссоры с ярлом и его скоропостижной смерти от собственного малолетнего сынишки. Тогда-то Тайрил и решил позаботится о нем сам. А бонусом для него стала экономия на камнях душ нескольких септимов и неплохое зачарование с огромным потенциалом, который он реализовывать не будет. Встав с травы и осмотрев лес, скорее по привычке, чем от надобности — вампирское чутье редко какому ушлому скрытнику может позволить себя одурачить, Талрил провел пальцем по глубокой царапине на нагруднике. «Хорошо, что чары вплетены по внутренней стороне» — выдохнул вампир. Легкий доспех редко сочетался с закрытыми шлемами, так и эльф не признавал громоздкий металл на своей голове, хотя понимал, какой глупостью было бы умереть от удара в голову обычным молотом или еще большим разнообразием разных опасных явлений, таких, как например неожиданно появившийся болт в глазу. Если бы не все многообразие защитных мер, предпринятых на то, чтобы исправить эту идиотскую прихоть, лежать ему давно в земле и служить душой одному из трех принцев. В свое время он знатно развеселил их, в надежде на милость в час смертельной опасности. Несомненно, не малую роль в выборе он отдавал из-за расы, которой благоволят принцы, хотя Азура иногда и посматривает с осуждением — еще не простила им былых «заслуг». Хекнув, он потянулся, размявшись. Сколько он просидел в раздумьях? Бытие «красноглазой бледножопой херней», как сказал однажды норд из стражей, сместило его восприятие времени, даже относительно эльфийского долгожительства. «Пора провести ревизию и отправляться на разведку» — решил Тайрил, втайне для себя непреднамеренно оттягивая момент знакомства с новым миром. Долгая жизнь внесла определенность к изученному и понятному миру, если этот эпитет можно использовать в отношении Нирна, а потому, такой неожиданный поворот застал его врасплох. Попытавшись воспроизвести глубокое хранилище, он понял, что если не прекратит плести заклинание, то умрет и тут же развеял чары. С поздним осознанием, он понял, что доступа к его вещам у него не будет, пока он не увеличит резерв магии либо жизненных сил. И это знание чуть не заставило его заскулить как юнца, настолько глубокое разочарование он ощутил. Витиевато выругавшись на данмерисе он выдохнул сквозь зубы. В итоге он имел небольшой походный вариант экипировки, включающий в себя набор из склянок с кровью и магией; подаренный Анги лук, который был хорошим подспорьем благодаря эффекту хладных чар и являлся прямым поставщиком яда целям, от которых благодарностей не ждешь; эбонитовый клинок; комплект зачарованных доспехов и бижутерии, в которых, при желании можно жить — только обновляй чары камнями; плащ с капюшоном — трофей одного заказанного лича и собственные силы, которые возможно, придется положить против нового мира. Ему предстояло еще много работы и жизнь с чистого листа, поэтому, как обычно влезая в клещи ответственности за себя и свое будущее, направляя стопы на пробуждающийся ото сна муравейник, только по ошибке называющийся городом, он сделал первый шаг в новое будущее.