Карта принадлежности — она же медкарта. Документ, представляющий собой пластиковую карту с фотографией, именем, фамилией обладателя, датой рождения, группой крови, при сканировании отображает текущий официальный адрес проживания, для несовершеннолетних — данные родителей, принадлежность к определенному полу. При помощи медицинской карты каждый нуждающийся гражданин может получить срочную медицинскую помощь в виде медикаментов для своей категории. При этом альфа не имеет возможности получить в медучреждении препараты для омег, и наоборот. Свою карту каждый гражданин обязан иметь с собой всегда, в местах скопления людей действуют выборочные проверки.
Моб шмыгнул в ванную, не оборачиваясь. Захлопнув за собой дверь, он прислонился лбом к холодному кафелю, зажмурился, прижимая ладони к животу. Внутри ощущалась вяжущая внутренности неприятная пульсация, моментами перетекающая в болезненные спазмы. Шигео искренне не понимал, почему всё это происходит именно с ним. В глаза учителю смотреть было невообразимо стыдно. Интересно, что он подумает про него?.. Шигео было бы куда легче пережить это, будь Аратака совершенно без тормозов. Пускай бы воспользовался положением, сделал бы, что хотел, Моб бы понял, обязательно понял и не осудил. Он мог простить учителю эту слабость. Но сейчас он сам вел себя как последнее животное, низко и недостойно такого человека, как Рейген Аратака. Колебания шкалы срыва ни разу не набирали столь нечеловеческую амплитуду, разрывая Моба пополам между отметками 0% и 99%. Парень повернул кран, потянул за пояс штанов… Вот черт. Его губы стянулись в одну тонкую линию, щеки вспыхнули, и весь Моб как-то сжался, будто желая уменьшаться, пока не исчезнет вовсе. Неловкости ситуации не было предела. Шигео прикусил губу. Старался изо всех сил выгнать из головы настырный образ, пробудивший совершенно неуместную реакцию, но не представлял, как это сделать, когда манящий запах уже въелся в кожу и волосы. Хаотично проносящиеся образы то и дело цеплялись за сознание, словно рыба на удочку, но леска Моба была не прочнее паутинки, посему те сразу же срывались, скрываясь в мутной воде подсознания. Кто он теперь? Что делать со своей жизнью? Сейчас Кагеяма узнал, что всю свою короткую жизнь был нагло обманут собственным телом. Постепенно, медленнее, чем это выходило у учителя, Моб начал складывать пазл собственных мыслей. Детальки то и дело не подходили. Как у двух бет могли родиться дети противоположных полов? Впрочем, какая разница. Парень забрался под теплый поток, по шее пробежали мурашки от соприкосновения стоп с ледяной эмалью. Моб подставил лицо под воду в попытках хоть так смыть тень стыда, пропитавшую кожу. Боже, какой бред. Он вспоминал, как ещё утром почувствовал себя плохо. Решив, что это стресс от предстоящих итоговых экзаменов, к которым мальчишка был не готов, Шигео отправился в школу. Почему-то голова была особенно пустая сегодня, ничего путного и хоть сколько-нибудь, касающегося темы урока, не приходило. Поэтому он предпочел скрыться за учебником, вытянув свои непропорционально длинные ноги под стул соседу, изо всех сил изображая мыслительную деятельность. Хаотично, несвязно проскакивали единичные мысли о том, что стоило бы спросить у матери, есть ли что в аптечке от боли в животе, но даже если бы очень захотел — не смог, в вечнозеленых лесах Пхукета, куда они с отцом направились на курорт, отсутствовала связь. И даже смышленый Рицу почти в конце учебного года внезапно отправился в какой-то спортивный лагерь. Счастливчик, ему экзамены не сдавать, в отличие от старшего, которого оставили почти на неделю одного, готовиться. В целом, решение логичное - во всём мире не найдется проблемы, с которой эспер такого класса не смог бы справиться, а значит оставить спокойного и нелюдимого Шигео одного — абсолютно безопасно. Ведь так? По дороге домой Моба начало морозить. Кагеяма решил позвонить учителю, предупредить, что его не будет на рабочем месте. Мальчишка сунул руку в карман, но, пошарив там, не нашел своего телефона. Досадно, похоже, забыл дома. Он уже собирался двинуться дальше, как неожиданно для себя понял, что наворачивает круги вокруг здания консультации. Несколько смутившись своей невнимательности и недоумевая, зачем вообще пошел в противоположную от дома сторону, Шигео решил лично зайти и отпроситься. Тяжело было отрицать, что Моб испытывал к учителю неестественно теплые чувства. Что такое любовь? Спектр приятных ощущений, если верить тому, о чём болтают окружающие. Едва мальчишке исполнилось пятнадцать, он стал замечать эти оттенки. Он любил собак. Любил ромашки. Любил рамэн. Любил маму с папой. Брата. Томэ-тян, парней из клуба телепатии и из клуба развития тела. Любил Рейгена-сана. Но совершенно не так, как остальных. Логично, что Учителя нужно любить больше, чем собаку или рамэн. Можно даже больше, чем друзей из клуба. Но любить больше, чем брата или родителей… Кажется, не совсем правильно. Впрочем, замечать разницу в оттенках и давать им конкретные названия — вещи разные, и Шигео хоть был озадачен, но не придавал особого значения. Ему нравилось смотреть на Учителя. Нравилось держаться рядом. Иметь принадлежность. Наверное, это нормально. Едва приблизившись к двери, он замер — голова отчего-то закружилась, парень пошатнулся и облокотился на стену. Перед глазами плясали мошки, всё вокруг плыло и скатывалось куда-то, будто намеренно выводя Моба из равновесия. Взяв себя в руки, Кагеяма встряхнул головой. Помогло. Определенно, нужно отлежаться - в таком состоянии шататься где попало — не лучшая идея. Моб шумно выдохнул, занес кулак. С трудом пережив короткий разговор, парень вывалился за дверь офиса, сползая по стене. Мало ему паршивого состояния, так ещё и дышать в офисе было решительно нечем - какой-то странный запах вытравил весь воздух из помещения. Снова стандартный набор самореанимации - вдох-выдох, посчитать до десяти. Стиснув зубы, Шигео по привычке запустил пальцы в липнущую к потному лицу челку, как следует собрался с духом и, едва переставляя ноги, направился прочь из бизнес-центра. Моб никогда бы не подумал, что будет так рад весне. Не промежуточному этапу, знаменующему капитуляцию холодов и скорое торжество летней поры, а самой по себе: мокрой, прохладной, облачной, наполненной ароматами и яркой зеленью весне. Стоило ему упереться ладонью в тяжелую дверь, как наступило мгновенное облегчение — прохладный морской ветер доносился до самого центра города, тянул за собой шлейф запахов соли и рыбы. Шигео не мог не удивиться — ни разу не замечал, чтобы морские ароматы добирались так далеко вглубь острова… Да так отчетливо различались сквозь непроглядную стену других… Только сейчас Кагеяма старший запоздало понял, что у него раскалывается голова. И причиной тому — вездесущие запахи: где-то торгуют зловонным сырым мясом не первой свежести, у какой-то неудачливой хозяйки пригорел омлет, по противоположной улице разбросаны цветочные магазинчики, а из окна консультации продолжало тянуть южными специями. Кое-как добравшись до дома, Моб оставил обувь у порога, выбросив руку вперед, терпеливо дождался летящее яблоко, притянутое им из кухни. Мама всегда говорила, что мальчишке стоит есть больше фруктов, иначе никогда не станет таким, как Рицу. Куда уж там… Рицу, не прикладывающий особых усилий, вымахал во все стороны так, что Шигео иногда сомневался, возможно ли такого коня прокормить стараниями матушки. Как всегда, один большой повод для зависти - брату не нужна была никакая сверхсила, ложки гнуть он мог бы при помощи одного мизинца. В их семье не принято было поднимать вопросы половой идентичности. Впрочем, как и везде, и на то были свои причины — без смущающих подробностей объяснить что-то подобное крайне тяжело. Но в этот раз тревогу забил стоматолог, обнаруживший нехарактерно развитые для беты, карту которого держал в руках, клыки. На какое-то время это стало такой животрепещущей темой для обсуждения, что даже про гнутые ложки все на время забыли. К старшему же не приставали вовсе, по нему всё было более чем понятно. Очень хилый, несмотря на тренировки, которые позволяли разве что не набирать килограммы, с самыми обычными зубами, персиковая карта однозначно заверяет — «БЕТА». Волноваться не о чем. Мальчишка пришел в себя на полу своей комнаты в одной футболке. Кажется, заснул сидя. Моб забрался под одеяло. Таращился воспаленным взглядом непроглядно черных глаз в потолок так, что норовил просверлить дыру. Он не помнил, как проснулся и засыпал ли вообще. Не знал, который час. Безумие захлестнуло с головой, и Шигео не знал, что с ним делать. По вискам на подушку текли капли. В ночной тишине слышен треск, свист, грохот, звон и шелест, звуки разрушения наполнили помещение симфонией хаоса. Взять себя в руки не выходило, он и не думал об этом. Его терзал странный голод. В бессознательном порыве, тяжело дыша, дрожащими руками Моб натянул брюки, на ходу нащупывая пуговицы. Он шел, опираясь на стены, но это давалось с трудом. Его несло вперед. Рецепторы будто по тропинке вели его по следу чего-то… Живот страшно скрутило. Первый спазм заставил Моба упасть на колени и заскулить. Проскочила мысль позвонить в больницу, но её тут же смыла, как надпись на песке, надвигающаяся волной паника. Шигео охватил граничащий с безумием страх. Он был один, совершенно один, неуправляемый, и никого не было рядом в эту минуту… В памяти снова провал. Обнаружил себя ползущим по полу к двери. В голове крутился только один образ… Учитель сможет помочь. Из раза в раз его скручивала невыносимая боль, кажется, подскочила температура, но Шигео продолжал переставлять ослабевшие ноги, идти по незнакомому ему адресу. Единственный ориентир — интуиция, затаившаяся на кончике носа, которая тянула парня вперёд.***
Вода, стекающая по телу, казалась кислотой, разъедающей кожу и плоть, пожирая скопившееся под ними напряжение и терпкий стыд. Как завороженный, Моб, как и пять минут назад, уткнулся лбом в стену, разглядывая бегущие по розовеющим от тепла ладоням струйки. Запрокинув голову и зажмурившись, долго и тщательно тёр глаза пальцами, будто пытаясь смыть увиденное ранее. Напряжение внизу живота не думало сходить на нет, скорее, с новой силой подступало, что уж греха таить, приятной жаждой. Шигео, перекрестив руки, провёл ладонями по плечам, спускаясь ниже и цепляясь пальцами за ключицы. Шумно выдохнул, скользнув по груди, стряхивая с неё капли. Безумная жажда тактильного контакта. Он закрыл глаза, прикусывая влажные губы, когда руки опустились на талию, а пальцы коснулись напряжённых мышц живота. Моб вздрогнул, потряс головой и отдёрнул ладони, сжал в кулаки. Снова забылся. Мальчишка повернул кран, переступил через бортик ванны, сходя на пол. Укутался с головой в огромное полотенце, прижимая ткань тут и там к телу, впитывая влагу, взъерошил волосы. Моб не сразу обратил внимание на упавший на пол текстиль, занятый пуговицами болтающейся на плечах рубашки, а также бесконечными мыслями о том, как часто он видел в ней Учителя, от осознания, что совсем недавно она сидела на его широких плечах, перехватывало дыхание. Обнаженная кожа стопы коснулась чего-то мягкого, Шигео, не отрываясь от пуговиц, направил силы, чтобы сложить полотенце на место. По какой-то причине, ткань не поддавалась. Смутившись, снова подал команду, для надежности поманив рукой. Никакого эффекта. Неужели силы не слушаются его? Не на шутку встревоженный, он мигом сложил вещи, натянул брюки и на ватных ногах вышел в коридор. Учитель оставался сидеть на подоконнике, ещё совсем недавно пустая пепельница была полна окурков - кажется, за этот десяток минут в мир иной отошла целая пачка. Он перевёл заметно более спокойный и обыденный взгляд на мальчишку, и тому не требовались никакие навыки телепатии, чтобы понять: спокойствие напускное, в глазах мужчины читалась всё та же растерянность. — О, Моб, — Рейген затушил сигарету о стеклянный бортик, слезая с подоконника, — Ты готов? Тот же встревоженный взгляд на дружелюбном лице. Шигео всегда считал Учителя очень красивым человеком. Он не мог подобрать в своем скудном словаре более изысканного эпитета. Тем не менее, специфичную привлекательность Рейгена было сложно отрицать - как и любой альфа, он был носителем лучших генов, а также непривычного для жителя Японии европейского шарма. А сейчас одурманенный мозг парнишки и вовсе подсовывал до нелепого банальные аналогии. — Хорошо… Моб не знал, как поступать правильно. Никогда не знал - и постоянно промахивался с ответом. И сейчас мальчишка был без понятия, стоит ли беспокоить учителя новостями о потере сил. Такое уже случалось неоднократно - когда тот выбивался из сил физических — неукоснительно лишался и экстрасенсорных, всё закономерно. — Эй, — отозвался Аратака, — Ты как? Наелся? Ещё будешь? Мальчишка помотал головой, на обоях едва уловимо темнели следы от слетевших с кончиков волос капель. — Моб… Я понимаю, всё это жутко неловко… Но прекращай зависать там, присядь, силы тебе ещё понадобятся, — поразмыслив, отсел подальше и добавил, — Я тебя не трону, ты же знаешь. Кагеяма, приближаясь к кровати, переставлял оцепеневшие ноги неловко, будто те ему не принадлежали. Рейген наблюдал. Наблюдал за черными мокрыми прядями, беспорядочно торчащими куда попало, за подрагивающими пергаментного цвета губами, на которых ближе к линии соприкосновения виднелись красноватые пятна. Наблюдал, и постепенно всё то, что он наплёл себе про сдержанность, летело к чертям. Уговаривать себя можно начинать сначала. — Кстати, — бросил Рейген, направившись к полке с вещами. Достал с неё бордовый шарф, не приближаясь, протянул его мальчишке, — Возьми. Чем больше участков будет покрыто вещами с моим запахом, тем меньше шансов, что кто-то учует твой, — он замолк, долго обдумывая что-то, — Хотя я сомневаюсь… Моб, так и не решаясь взять шарф, молча смотрел, как учитель меняется в лице. Секунды тишины растягивались в абстрактную вечность. Наконец, мужчина заговорил. — Шигео. Я хочу, чтобы ты знал, что это вынужденная мера, и не понял меня неправильно. Учитель шумно выдохнул. Медленно приближаясь к мальчишке, последовавшему примеру и также затаившему дыхание. Наклоняясь, шепнул: — Так нужно. Кагеяма ощутил, как сердце на несколько секунд прекратило работу и забилось как бешеное, едва наставник коснулся его щеки своей, а широкие ладони легли на лопатки. Он успокаивающе приговаривал, щекоча дыханием ухо. — Не волнуйся. Я просто оставляю запах. Это не навсегда, сейчас нам нужно просто дойти целыми до больницы… Аратака продолжал выходить на новые уровни собственной выдержки. Не сомкнуть челюсти на манящей шее стоило колоссальных сил. Холодная относительно тела самого мужчины кожа Моба так и просила, чтобы тот впивался в неё зубами, оставляя следы, прокусывал клыками насквозь, слизывал проступающие капли крови, не разжимая хватки. За долгие годы он отвык от ощущения охоты, оно казалось новым и маняще пугающим. Грудную клетку будто расцарапывал изнутри неведомый зверь. Ему нужна эта добыча. Нужно его тело. Непропорциональное, маленькое, хрупкое, мягкое, юное тело. Всё, что нужно — ослабить поводок, вгрызться в желанную плоть и забыться. Неподъемный для обычного человека груз — оставаться в сознании под давлением такого соблазна. Но он не обычный человек. Опустив голову чуть ниже, мужчина потерся щекой о шею Моба. Будучи отборным мазохистом, он продолжил начитывать про себя мантру «Шигео — не добыча», скользнув дальше, вплотную примкнув своей шеей к коже парня. Перед закрытыми глазами проносились самые откровенные образы, и Рейген пытался отвлечься на что угодно. Он никогда больше не сможет, глядя на своего ученика, не вспоминать его запах, дрожь, которой тело отвечает на прикосновения. Все те образы, которые пьяный от ароматов мозг подсовывает мужчине… И всё же мальчишка слишком наивен. Он сказал, что считает Рейгена хорошим человеком. Но какой же он хороший человек после того, как без явного разрешения прижался к парню и позволил себе представить, как сжимает его бёдра до белых пятен, как касается губами ключиц, как запускает пальцы в смолистые пряди? Представить его искусанные губы, взлохмаченную челку, закатанные глаза. Представить багровый след от хищных челюстей на аккуратной шее… Моб просто растворялся в обжигающих прикосновениях. Неизвестное ему чувство пугало и вызывало дикий восторг одновременно. Учитель, который всё это время был рядом, был чем-то обыденным. Сейчас он приобретал в глазах парня очертания мужчины как самца, который внезапно стал так необходим. Обретал невиданные ранее стороны привлекательности для неопытного и ничего не понимающего Моба. Так правильно. Он никогда в жизни не испытывал столь же сильных эмоций, как сейчас, и был уверен, что не испытает никогда в жизни. Желания подчиниться бушующей и вполне осязаемой силе, расслабиться, подставить уязвимую шею и отдаться чужой воле. Аратака отстранился, оставляя шокированного и парализованного избытком чувств Моба стоять посреди комнаты. — Всё в порядке? — осторожно поинтересовался Рейген, отворачиваясь, чтобы Шигео не вглядывался в его смущённое лицо. — Д-да… — выдохнул парень. Лёгкие отказывались наполняться воздухом. — Хорошо… Оба понимали, что говорить что-либо сейчас излишне, но каждый перебирал в голове, что бы сказать, скрашивая неловкость ситуации. Переведя дух и глядя ученику в глаза, мужчина повернул голову. Окруженный светом из-за окна, он казался Шигео чем-то потусторонним, необычным даже по его меркам и… Прекрасным. Рейген думал о том, как несправедливо всё происходит. Солнце уже заметно высоко оттолкнулось от пожёванных макушек деревьев. Аратака прошмыгнул мимо мальчишки, взял с полки пластиковую карточку персикового цвета и протянул тому. — Пойдём. Сейчас всё закончится.