Небесный террор

Когда рушился мир, они молчали. Усердно готовились к наступлению, к террору. Подготовка запомнилась навечно. Заточенные клинки, ряд орудий, планы и карты раздали каждому отряду. Красными крестами отмечены города. Рай обрушил всю свою мощь: потоп, торнадо, извержение вулканов, схождение снежных лавин, разваливали целые горы, укрывая камнями и пылью мелкие горные деревушки, тонули в воде и землетрясениях огромные города, шёл кислотный дождь, падал пепел. Михаил был горд собой, ослепленный победой, а они стройным рядом покорных солдат вступили на землю, чтобы завершить то, что не закончили Всадники. Тогда она шепотом спросила у младшего архангела, зачем все это? Рафаил не ответил. Его широкие глаза напоминали ей синие камни танзанита. Казалось, архангел не мог поверить в происходящее, и ей стало лучше. Она тоже знала, чем обернется очередное побоище под контролем завоевателя. Почему он не может остановиться? И ответ был прост: «Он делает, что должен, сестра!». Рафаил взял её ладонь, накрыл своей, легонько похлопав, и, улыбнувшись смиренно и легко, ушёл вглубь Рая, растворился в зеленой листве Эдема, развеялся вместе с пыльцой цветов, исчез в своей библиотеке, став частью книг и лекарственных растений на больших подоконниках, и с тех пор она его не видела. «Или делает, что хочет», — с тоской, между сжатых губ, дабы никто не разобрал ни слова, произнесла она. Клеймо предателя уже тогда висело меткой на ней, но Михаил не счел это опасным, назвал «помутнением рассудка». Впрочем, она согласилась. Когда мир разрушился, они тоже молчали. Рушили его самостоятельно. И уже находясь среди людей, молила об искуплении. Раньше прощение дарили небеса, а теперь Ад открывал двери, впуская в свои пустые коридоры. Не у кого просить прощения. Кто мертв по её вине, тот уже мертв. И винить одного Михаила слишком просто. Её закинули в машину, пропитанную запахом бензина, приставили пушку и намеревались узнать, как убить архангела. С губ сорвался саркастический смех, не много ли они себе позволяют, но тут же оборвала себя — нет, все верно, единственный шанс на спасение — убийство главного виновника торжества. Вот только она никогда не интересовалась этим, не проглядывала книги, не опрашивала разной природы существ на наличие особенных знаний. Она никогда не планировала убить Михаила. Вопросов никто не задавал, ангельские пули больше не тратили, слишком они ценные были. Всю дерзость люди растеряли, моторы больше не ревели, как раньше. Тихо, осторожно въехали в город. Миннеаполис очередной город руин, пустырей и пыли, серые стены ничем не отличались от остального разрушенного мира, и у каждого внутри поднималась закостенелая и задубелая тоска, принять такую реальность было не по силам даже самим ангелам, хотя они никогда не вдавались до подробностей человеческой жизни настолько сильно, как сейчас. Кэрис незаметно для всех следила, что творится в салоне другого автомобиля. Отсутствие окон ей в это помогало, тревога за Чарли не желала отставать. И вроде бы, ангелы бездушны, не способны на качества, что ранее их образы одаривали сполна верующие люди, однако и она не сопротивлялась этим маленьким узелкам какого-то первобытного инстинкта. И можно было поддать сомнением, если бы ангелы изменились, появились новые лица, новые духовные ценности в рядах небесного воинства, но ничего не менялось, абсолютно ничего, они всегда остались прежними, совсем непохожие на красивые картины людей и полет фантазии творцов и мыслителей. Изменить себя непросто, Кэрис что-то постоянно возвращало к истокам заложенного в ней долга и цели — подчинение и уничтожение, только благодаря внутренней силе удавалось перейти болезненную грань, как любят говорить люди — рубикон, почти касаясь грудью об острие меча. Появлялся жгучий страх, болезненно шедший по крыльям, что будет, если она вернется к прежней цели, что если это задумал архангел. Не только разорвать элементарную свободу выбора, а и убедить вернуться к прежнему занятию. Кэрис, поддавшись неприятным размышлениям, нахмурилась, мгновенно утратив контроль над лицом. — Боишься? — неожиданный вопрос поверг Кэрис в пучину глубокого анализа. Неужели, люди, правда, верят, что она боится? Она боялась Михаила, а не смерти. Подходящие слова вяло ворочались на языке, возможно, следовало изобразить страх, стать жертвой. — И правильно, бошку прострелю, тварь, — быстрый осмотр сидящего рядом подтвердил — этот может. Они все могут, когда от этого будет зависеть жизнь. И в этот раз риск не оправдает себя. Приехали они через двадцать минут, остановившись возле неприметного здания в два этажа. Забитые окна и общая пустота выглядели внушительно для маскировки, а ещё оно светилось ангельскими символами, как новогодняя елка под открытым звездным небом. Кэрис не сопротивлялась, наручники болтались на кистях и блокировали любой всплеск благодати. Железные двери, разрисованные баллончиком, она едва не встретила лицом к лицу. Ещё одно сборище, куда пустили ангела, именно так можно было прокомментировать, но ангел промолчала, чтобы не сделать хуже. Чарли и Джейкоб спорили шумно, их голоса разрывали молчаливые стоны города, хотелось закрыть уши и зажмуриться, дабы больше не слышать, как за парнем осталось последнее слово, никто возвращаться не будет и ни в какие пророчества он не верит. Для Чарли стало очередным испытанием, смириться и положиться на убедительные доводы, что это всего лишь обман или поверить вопреки всему, ведь она тоже была там, когда пришёл пророк, когда дрожащей тенью прорисовывался его силуэт, а слова возымели свою силу. Брэдбери верила, что монстры есть, все сходилось, брошенные соратники, друзья и семья, хотя она больше сотен раз убеждала себя не привязываться. Уходят быстро и неожиданно. Она старалась не смотреть на Кэрис, и тяжело дыша, совершенно подавленная последовала за остальными. — Воняет демонами, — резко остановилась Кэрис, подняв голову, упираясь ступнями в пол, она тормозила всех. Узкий проход из голого кирпича был недостаточно узок, чтобы помешать полностью, но и этого было достаточно. — Чарли, — она повернула голову, чувствуя, как плечи сдавили руки, а нож уткнулся между лопаток. — Иди быстрее! — они хотели её убить сейчас же, Кэрис почти слышала их мысли, написанные крупными буквами на серых угрюмых лицах. Какой же союз они заключили? — ответ на этот вопрос находился в этом здании. Её потащили дальше, тело без силы благодати слабо и беззащитно. — Демоны? — Брэдбери нахмурилась, сжав в кармане ножик. — Джейкоб, что происходит? — Увидишь, — равнодушно бросил он. — Я тебя не узнаю, — Чарли переступила с ноги на ногу, глядя на него удивительно светлыми очами. В одной её душе сталкивались лбами противоположности: чистота и грязь, которая налипла на тела и души, подобно смоле, наивность и недоверчивость, ледяное хладнокровие и чувственность помыслов, она была обычным человеком, но, тем не менее, ей удавалось восхищать. — Я думала, что мы союзники, но видно ошибалась. — Вы первые начали — пустили ангела! Эти твари убивали тысячи, всех подряд, детей, стариков! Вырезали всех подряд, из-за них убили мою семью, убили твою! А ты все равно веришь! — Она не сделала нам ничего плохого! — за те месяцы, мысленно добавляет Чарли, взвинчена и напугана. Демоны не менее ужасны, даже в каком-то плане страшнее. — Джейкоб, мы же видели демонов! Так, где же та грань, которую мы не переступаем. Вы доверились демонам, мы — ангелу. — Вот так просто соскальзывают слова, неловко тая в темноте коридора. Глаза Джейкоба заблестели, рот скривился. — Она сделала столько плохого, что любые деяния демонов меркнут перед этим, — третий голос ворвался подобно грому. Раскатистый смех. — Уриил, свет моих очей, появись, — вязкий и темный, приторный и демонический. — Азазель, не ожидала тебя увидеть. Хотя, что сказать, крыса выбрала достойную нору, — она узнала его не сразу, лишь когда её толкнули в спину, и, очутившись в просторном помещении, с глухо закрытыми окнами и светлой плиткой, в мелкой паутине разбитой поверхности, стиснув зубы, подняла голову. Шаткая лестница в самом конце вела вверх, а проемы вместо дверей тянулись в самую глубь очередного убежища. Паутина, черная плесень на стенах, пыль теснились в здании и окаменели на подходящих поверхностях. Желтоглазый демон веселился. Его положение — выгодное, никаких ограничений, никаких рубежей, полная власть в этом маленьком уголке на пару с человеком. — Я вижу, чувство юмора ты не потеряла, — с огромным удовольствие он подошёл ближе, щелкнул по наручникам, проверив, работают ли они, а после дотронулся до шее. Прислушался, сильно ли бьётся сердце её сосуда. — Его трудно растерять, — хмыкнула Кэрис, краем глаза заметив, что люди расходились, разбегались будто тараканы. Чарли бежать некуда, её тоже бросили на корм демону. — Все не успокоишься, — усмехался Азазель, — видно, вертишь архангелом, как пожелаешь. Вы, святоши, такими кажетесь только на первый взгляд. Ангелы! А на деле примитивные и кровожадные твари, как вами восхищались и как вы растоптали эту веру, о, я хотел бы также. Величие, построенное на крови, — они встречались раньше и не раз, только к настоящей драке никогда не доходило. Демонов за сильных противников, они никогда не считали, так жалкие сгустки энергии души, преображенные Люцифером во тьму. Один из первых демонов — Азазель, тянулся к власти подобно настойчивому сорняку, из любой трещины, любого места мог вылезть и продолжить свое существование. Что сделал и сейчас. — Какие чудные слова, Азазель. Обмен фактами, я так понимаю, закончен? — ангел чувствовала страх Чарли, терпкий, а где-то наверху, сбоку, снизу таким же набатом трубил страх других людей, сквозь стены покрытые штукатуркой сочился гнилостный запах громких желаний темных сущностей. — Жаль, что беспечность Бальтазара вылилась в то, что ты до сих пор жив. — Мило, а раньше мы были почти за одно, — демон вальяжно прошёлся, облизнулся при виде Брэдбери, бросил подозрительный взгляд на Кэрис. Никаких мер она не принимала, лишь с легким любопытством смотрела на демона, ни страха, ни тревоги… Поэтому эти крылатые твари его и бесили, их чувства скрыты, на сознании налёт давней пыли, ему хотя бы гнева немного… Азазель нахмурился, потер ладони одну об одну. — Михаил сказал, что было помутнение рассудка, — Кэрис слегка склонила голову, усмехнувшись уголками губ, — и я с ним вполне согласна — зачем нам слабаки? Таким же слабым был твой хозяин. Азазель рассмеялся, внимательно глядя своими желтыми глазами на ангела. Уриил не была похожа на остальных, неправильная и идейная, хотя убеждала всем, что руководится только здравым рассудком и холодом мыслей. Она была бы отличным демоном. — Тебе было суждено пасть, но видно планы архангела более масштабны, нежели можно представить. — Что мы все обо мне… — ангел втянула побольше воздуха, выпрямила спину, свысока глядя на желтоглазого и сжав влажные ладони, пыталась разгадать планы. — Со всеми этими людьми ты заключил сделки? — Почти, — уклончиво ответил демон, скалясь. — Они такие забавные, с огромным удовольствием поверили демону, лишь бы не ангелу, — он чуял, что скажи это он пару веков назад, яркое чувство ревности сразило бы несколько крылатых, и попытались бы убить за дерзкую попытку подрыва веры. А сейчас Кэрис почувствовала, как засосало под ложечкой, неприятный осадок скребся в горле, хотелось сбежать и укрыться крыльями, подальше от людей, от демонов, и главное от ангелов. Да только Михаил её найдёт, даже на краю света. — Вероятно, план убить Михаила тоже твой? — Я, что, по-твоему, законченный идиот? — Азазель поднял руки, ухмыляясь. — Я дам им возможность попробовать, не более. — Это закончиться трагедией. — Знаю, но плату со своей стороны они внесут в ближайшее время, — он закатал рукав, сделал вид, что рассматривает часы, которых не было, и покачал головой. — Тик-так. Чарли шумно выдохнула, присутствие демона в пяти шагах её пугало, больше, чем ангельское. Кэрис уже была привычна, тепла и холодна, все, через что они прошли, сблизило их. Она ловила на себе плотоядный взгляд демона, оценивающий, но пока рядом был ангел, даже в наручниках, демон не предпринимал слишком враждебных действий — недооценивать противника не решался. Кэрис готова была биться до конца. — Ты же не веришь, что я знаю, как убить архангела? — Азазель подошёл ближе, щелкнув зубами, и вцепился в шею. Прикасался к ангелу он с опаской, словно боялся, что кожа будет печь, но удержаться не мог. Ангел был так близок и безоружен. — Люди верят, — загробным шепотом произнес он, склонившись к уху. — А ещё тебя можно разобрать на составляющие. Благодать я возьму себе, тушку отдам людям, — демон запрокинул голову, громко смеясь. Внезапно что-то стукнуло, похоже на удар двери об стену, и Азазель сделал пару скользящих шагов, где показалась голова человека, точнее, она выкатилась прямо ему под ноги, заливая грязный пол кровью. — Это тебе на обед? — Смешно. Демоны так вспыльчивы, — кивнул Азазель. — Эй, как там тебя, закрой их! Их закрыли в клетке, Чарли привели часом позже. О чем именно говорили, Чарли не рассказала, села рядом и уронила голову. — С одной камеры в другую. Расскажи что-нибудь о жизни на небесах. — Что именно тебя интересует? — Кэрис улыбнулась, кое-как пригладила волосы и, прижавшись спиной к железным прутьям, позволила ощущать тепло идущее от человека. — Как вас учили сражаться? — любопытство Чарли непомерное, но в лагере они старались об этом не говорить, много лишних ушей. Теперь таких ограничений нет. — О, меня учил Михаил, тяжело нам было, ведь воин с меня был никакой, только спесь и злость, — ангел призадумалась, вспоминая те давние времена, слишком давние, чтобы помнить все подробности, но ту тренировку она запомнила.

***

«Ярость колотилась в жилах, взрывалась в голове, заставляя сжимать голову руками и кричать сквозь зубы. Она снова упала на землю, свалившись к ногам архангела, скользкая земля каждый раз куда-то уходила, и ей оставалось барахтаться в грязи. Слабая надежда на понимание, что не все сразу, была там же. Её никто не собирался слушать. Ангел поднималась, но сильными и осторожными ударами меча об меч, она опять скользила, успевая убирать мокрые пряди волос с лица. Архангел наступал, контролируя каждый шаг, каждый вздох и даже капли воды. — Вот поэтому ты осталась одна. Все остальные уже часть моего гарнизона. Уриил молчала, проглотила обидную правду и поднялась. Ей важно было подняться, взлететь и стать непозволительно сильной. Холодный дождь бил по крыльям и спине, она, кашляя, встала, немного отступая, чтобы дать себе несколько секунд передышки. — И что это? Бежишь от проблем? «Бегу!» — мысленно согласилась Уриил, поднимая меч. Но сказать это Михаилу, она не посмела, попыталась напасть, отразить атаку, проделать очередную комбинацию, но снова поскальзывается, упав на колени. Руки дрожат, сиплым голосом хочет послать архангела, но молчит. Михаил хмурился, как-то противно морщил нос, но оставался величественным, даже в грязи, под проливным дождем и градом. Не только она была грязной, а кусочки темной земли на светлой рубашке завораживали, поэтому падала ещё старательнее, чем прежде. — Еще пара поклонов, и возможно, начнешь действовать, а пока… — он сделал неопределенный жест губами, насмешливо глядя на ангела. К чему тренировка в таких условиях, она не слишком понимала, все, кто попал в его гарнизон, не сражались с ним, никаких экзаменов и испытаний. Вздох получился тихим, злость бежала по кончикам пальцев, Уриил сделала резкий выпад вперед, пытаясь дотронуться хотя бы острием клинка, но атака была отбита молниеносно. Это ещё больше заставляло пылать злостью. — Уриил, тебе нужен холодный разум, — он отвел меч в сторону, провел пальцами по лбу ангела. — Не злись, разозли противника, выведи его из строя. Я знаю, ты умеешь. — С тобой не получиться, — со вздохом, она убрала его руку, задержавшись взглядом на длинных пальцах. Рукоять оставалась холодной, вода неприятно бежала по телу, а легкая серая туника и накидка сковывали движения. — Я так страшен? — Михаил хмыкнул, даже как-то обидевшись. Он же здесь не для этого. Уриил не сразу рассмотрела его величественную обиду, но после улыбнулась, тоскливо пожевав губу, и решительно подняла голову, набрав в грудь больше воздуха. — Правду говорить? — и дождавшись кивка, перевела взгляд с архангела на меч. — Не знаю, Михаил. Но если тебя что-то разозлит по-настоящему, то… Сложно представить последствия, нет, хотя не так, не сложно, просто страшно. Михаил чувствовал тонкое притяжение. Вокруг плясал дождь, гремел гром, а он не сводил взгляда с ангела. Весь в грязи, но полон превосходства. В этом была слишком сладкая минута, настолько сладкая и бурная, что вовсе не хотелось прекращать. Архангел убрал грязь с лица, поднимая меч, тем самым призывая к бою. — Я перестану, когда ты будешь готова. — К чему? Разве у нас есть враги? — Будут. Не сомневайся... Прошлая жизнь пестрила живыми картинками природы, а внутри все было выжжено дотла. Неловкость паузы после завершения воспоминания повисла между ними. Чарли не понимала, что значит для каждого ангела архангел, и особенно Михаил. Жесток, хладнокровен и силен, слишком силен, чтобы хоть что-то противопоставить ему. И люди глубоко заблуждались, когда хотели уничтожить его своими идеями, по другому, Кэрис не могла назвать происходящее. Он никого не оставит в живых, если наигрался с любимыми созданиями Бога.