Гроб на двоих

Сдержаться и не врезать Му Цину - задача, требующая от Фэн Синя неимоверных усилий. Ну почему этот маленький ублюдок не может заткнуться хотя бы на пять минут, которые можно потратить с большей пользой? Хотя бы решить, как выбраться из этого проклятого места, пока их не засек Черновод или одна из его милых маленьких зверушек! Но нет, Му Цин продолжает злобно шипеть, плевать ядом в сторону Фэн Синя что твоя скорпионовая змея. Хуже. Скорпионовые змеи хотя бы говорить не умеют. А Му Цин умеет. Еще он умеет вывести из себя так, что дело может закончится дракой еще до того, как он договорит. Иногда Фэн Синю кажется, что он провоцирует его не просто так - уж слишком довольно скалится, как только дело доходит до кулаков. Это каким гребаным мазохистом надо быть, чтобы постоянно стремиться получить по морде? Они уже сняли обличья Нань Фэна и Фу Яо, чтобы не тратить духовные силы на поддержание маскировки, так что бит сейчас будет именно Му Цин, а не "младший служащий дворца Сюаньчжэня". Фэн Синю не очень-то нравится всякий раз уродовать его без сомнения красивое лицо, но по-другому тот не понимает. Да и так-то не особо, если честно. - А я говорил, тупая ты башка, - самодовольно гундит над ухом Му Цин, - что не нужно в это лезть очертя голову! Думаешь, не справился бы он без нас? Да когда мы сюда прибыли, или, позволю себе уточнить, потерпели здесь крушение, он уже благополучно свалил с этим... этим...! И чем ты ему помог, вот чем? Тем, что сам здесь застрял и хотя бы не путаешься под ногами? Фэн Синь ожидаемо не выдерживает: поворачивается к Му Цину, хватает за грудки - тот даже увернуться не пытается - и опрокидывает на песок, упирая в живот колено. На губах Му Цина привычная кривая ухмылка. Бесит. Бе-сит! Мудила самоуверенный. Последние слова Фэн Синь произносит уже вслух, с силой удерживая Му Цина за запястья по обе стороны от его головы. Тот мог бы вывернуться в любой момент, но отчего-то этого не делает. Смотрит остро, выжидающе - одним взглядом провоцирует. - Какого хера ты тогда за мной увязался?! - орет Фэн Синь. - Что кому доказать пытаешься? Такой умный - вот и сидел бы в своем дворце! Не в первый раз, блять, тебе в стороне оставаться! Он знает, куда бить. Он знает, как сделать по-настоящему больно. Но никакого удовлетворения от этого не чувствует. Лицо Му Цина кривится, и он все же выворачивается из захвата, с молниеносной точностью впечатывая свой кулак в челюсть Фэн Синя. Боль вспыхивает маленьким жгучим фейерверком, и Фэн Синь, не задумываясь, бьет в ответ. Какое-то время они катаются по земле рычащим озлобленным клубком; как обычно, никто не одерживает чистую победу, и в конце концов они расцепляются и лежат на земле, отрешенно глядя в серое небо. Му Цин злобно пыхтит, утирая кровь из сломанного носа. Фэн Синь выглядит не лучше, сплевывает красным, прикладывая руку к челюсти. Травмы после драк с Му Цином Фэн Синь ощущает особенно болезненно; хорошо, что духовная энергия залечивает их в два счета. - Пропал бы тут без меня, - цедит Му Цин настолько тихо, что Фэн Синь не сразу понимает, что он обращается к нему. - Что, блядь? - Фэн Синь садится, всем корпусом разворачиваясь к Му Цину, морской звездой раскинувшемуся на песке. - Что слышал. Я знаю, как отсюда выбраться. Я хорошо осведомлен о Черных Водах, в отличие от тебя. - Какого хуя сразу не сказал? - Гнев вновь поднимается в Фэн Сине штормовой волной. - Ты, маленький самодовольный уб... И как же? - Гроб, в котором побывал покойник, - говорит Му Цин спокойно, будто это самая обычная вещь на свете. - Только они не тонут в этих водах. - Быть не может, - Фэн Синь не верит своим ушам. - Ты уверен? А как же его Высочество... ах, да, точно. - Тц, - Му Цин закатывает глаза, и Фэн Синь хочет снова избить его. - Конечно, я уверен. Я много читал, пока ты занимался хер пойми чем там, внизу. - Я, блядь, искал Его Высочество! - взрывается Фэн Синь. - А ты, ты... ты даже ни разу не... - Откуда тебе знать? - Му Цин тоже садится, гневно сверкая глазами. - Ты не очень-то интересовался моими делами! Я тоже его искал! Но ты же все равно уже сделал выводы обо мне, верно? Фэн Синь несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, пока бурлящая ци наконец не успокаивается и не начинает течь более-менее ровно, не угрожая искажением. - Все, - примирительно говорит он, - хватит. Оставим это на потом. Давай для начала выберемся отсюда. - Очень удобно, - бормочет Му Цин, - как только разговор задел твое грандиозное достоинство, так сразу в кусты. Нет, искажение ци все же настигнет его во цвете лет. Рано или поздно. Слава Будде, Му Цин все же сохранил толику адекватности. Он не продолжает спор. Встает, отряхивая с одежд песок и направляется к лесу, бросив через плечо: - Идем. *** - Говоришь, белки или зайца будет достаточно? - сомневается Фэн Синь, пока Му Цин, что твоя гончая, выслеживает добычу. - К сожалению, да, - цедит Му Цин. - Иначе я бы для этого тебя прикончил. Фэн Синю отчего-то смешно: он прекрасно знает, что это неправда. Бить до кровавых соплей - это вполне в духе Му Цина, но взаправду убить? У него было полно возможностей на совместных заданиях - просто отступи да позволь демонам сделать всю грязную работу. Но вместо этого Му Цин добросовестно прикрывал его тыл, залечивал раны, делился духовной энергией и тащил на себе до ближайшего храма Наньяна, если было нужно. Фэн Синь делал для него то же самое. Эти моменты были, пожалуй, единственными островками спокойствия в океане их вечной, непримиримой вражды, которая возобновлялась с новой силой, стоило им только ступить на Небеса после очередной завершенной миссии. И Фэн Синь не мог не признать - конечно, только в мыслях - что по-своему наслаждался ими. ...Им удается прикончить довольно крупного зайца, и пока Фэн Синь, известный любитель животных, расстроенно держит "покойника" за длинные уши, Му Цин легким взмахом руки валит вокруг несколько крупных деревьев. - Чего так много-то? - спрашивает Фэн Синь. Му Цин кидает на него злобный взгляд. - Для двух гробов как раз. - Нахера нам два? - Я. Не поплыву. С тобой. В одном. Гробу, - чеканит Му Цин, принимаясь за работу. Теперь уже очередь Фэн Синя удивляться чужой тупости. - Сдурел? А если нас разбросает в разные стороны? Или что-то еще пойдет не так? Нет, нам лучше держаться вместе, пока не доберемся до безопасного места. А то ищи потом тебя по всем Черным Водам!.. - А ты не ищи. Тебе не похуй? - риторически вопрошает Му Цин. Умелые, ритмичные удары чжаньмадао по дереву эхом разносятся по лесу. Фэн Синь искренне удивлен такому заявлению. - Конечно, нет! - возмущается он. - Какого черта, ты забыл, сколько раз я спасал твою несчастную задницу на заданиях? Чжаньмадао замирает в воздухе, и Му Цин бросает на Фэн Синя недоверчивый взгляд. - Это задания, - медленно произносит он. - Сейчас мы не на задании. - И что? Ты, конечно, самое раздражающее явление в трех мирах, но я вовсе не хочу твоей смерти! - О. Фэн Синь необъяснимо краснеет ушами и зачем-то добавляет: - Это... чертовски расстроило бы Его Высочество. Чжаньмадао обрушивает на дерево очередной яростный удар, откалывая неровный и шероховатый кусок, совершенно неподходящий для гробостроительства. Проглотив ехидное замечание про кривые руки, Фэн Синь спешит помочь. *** Гроб они мастерят все же один и теперь ругаются из-за его размера: Му Цин вопреки здравому смыслу хочет сделать его настолько просторным, насколько возможно; Фэн Синь же давит железобетонными аргументами о штормовых волнах, которые будут кидать их о стенки, пока не превратят в начинку для вонтонов. - Да и к тому же где ты видел двуспальный гроб, а? Чего доброго, это и за гроб-то не сочтется. Так и потонем, с комфортом зато! В итоге Му Цин сдается, но выглядит совсем не воодушевленным перспективой оказаться с Фэн Синем в тесном замкнутом пространстве. Фэн Синь тоже не очень-то рад: Му Цин и укусить может, если ему что не по нраву. Как скорпионовая змея. Или злобный пустынный кот. Действуя на удивление слаженно, они быстро сколачивают гроб стандартных размеров, закидывают внутрь мертвого зайца и задвигают крышку. Му Цин скрещивает руки на груди. - Как ты думаешь, сколько он... оно должно там пролежать? Как мы узнаем, что гроб, хм... активирован? - Ты меня спрашиваешь? Это же ты у нас чертов специалист по Черным водам! - Я не вдавался в такие подробности! Откуда мне было знать, что благодаря тебе мы... - Благодаря мне? - опять вскипает Фэн Синь. - Ты же, блядь, сам за мной увязался, какого хера опять на меня все валишь? - Да проще пойти с тобой, чем отговорить! - Му Цин почти срывается на крик, на бледных щеках проступают гневные красные пятна. - Ты же меня никогда не слушаешь! - Это с чего это я должен тебя слушать? -А с того, что я говорю разумные вещи! Хоть раз признай! Он и вправду похож на взъерошенного пустынного кота, и Фэн Синь не удерживается от смешка. - Хорошо, хорошо. Признаю, - серьезно говорит он, поднимая руки ладонями вверх. Му Цин, уже набравший в грудь воздуха для очередной словесной атаки, растерянно замирает. - В следующий раз будем действовать по твоему плану, согласен? - Э-э-э... - Му Цин явно не готов к мирному повороту в разговоре. - Ладно. Фэн Синь решается и, отодвинув крышку гроба, вытаскивает оттуда зайца. На его лице снова отражается жалость к невинно убиенному животному. - Не распускай нюни, - колко говорит Му Цин. - Заяц пострадал во имя правого дела. Это что... Му Цин сейчас пошутил? Невозможно. Не-воз-мож-но. - Что невозможно? Черт, кажется, он произнес это вслух. - Ничего, не обращай внимания. - Фэн Синь закапывает ушастый трупик в песок. - Давай спустим это... этот... эту хуйню на воду и поплывем уже отсюда. *** Они спускают "лодку" на воду и убеждаются, что она не тонет; Му Цин с видом мученика первым устраивается внутри и выжидающе смотрит на Фэн Синя. Они решили расположиться лицом друг к другу - так меньше вероятность расплющить нос в кровавую лепешку. Фэн Синь оценивает картину и думает, что, пожалуй, действительно стоило бы сделать гроб чуть-чуть попросторней. Им с Му Цином чуть не в обнимку придется путешествовать. Не то, чтобы Фэн Синь был сильно против, но он-то знает, насколько против будет Му Цин. А когда Му Цин против чего-либо, связанного с Фэн Синем (когда всегда), Фэн Синь опасается за целостность своего лица. - Ну и чего ждешь? Теперь тебя это смущает? - обрушивается на него порция гневного шипения. Фэн Синь моргает и, придерживая крышку гроба, неловко залезает внутрь, задев носком сапога голень Му Цина. Тот не верит в случайность такого происшествия, и бранится последними словами. С горем пополам устроившись в гробу, Фэн Синь задвигает крышку и запечатывает ее с помощью магии. Задав нужное направление, они отправляются в плавание. Некоторое время они елозят, пытаясь найти наиболее удобное и наименее смущающее для обоих положение. В итоге Му Цин смещается чуть выше Фэн Синя, и упирается рукой в стенку; его рукав щекочет Фэн Синю ухо. Фэн Синь так же вытягивает свою руку. Это походило бы на объятия, если бы они нарочно не держали руки как можно выше друг от друга. Фэн Синь вытягивает вторую руку вдоль тела, и случайно касается пальцев Му Цина; ладонь на короткое мгновение окутывает прохладой, и Му Цин отдергивает руку. Слава богу, здесь все же достаточно места, чтобы не вжиматься друг в друга телами; это было бы действительно неловко. Какое-то время они движутся довольно плавно: за время, проведенное на острове, шторм, что выбросил их туда, утих, сменившись почти полным штилем. Но Черные воды непредсказуемы: в любой момент может возникнуть случайная волна, а то и новый шторм, поэтому Фэн Синь руку от стенки не убирает; правда, позволяет себе незаметно чуть ее расслабить, сдвинуть чуть ниже; Му Цин, даже если и замечает это, ничего не говорит. Прошло уже десять минут такого нелепого путешествия, а они все еще не поругались. Даже не заговорили. Странно: Му Цин обычно если не находит повод для ссоры, с удовольствием создает его сам. Но сейчас молчит и даже дышит несмело; теплое дыхание мотыльком касается волос Фэн Синя. Он как-то непривычно скован, напряжен весь; Фэн Синь списывает это на общую неловкость ситуации и на необходимость держать руку на весу и в упоре. Находиться рядом с так молчащим Му Цином странно, и ужасно хочется увидеть его лицо. Не то чтобы это помогло понять причину молчания - настоящие чувства Му Цина для окружающих закрыты ледяным колким панцирем. Но посмотреть, как он выглядит в редкие минуты без их привычных склок... жаль, что в гробу кромешная, почти интимная темнота. Интимность эта Фэн Синя пугает. Пугает то, что они с Му Цином впервые так близко друг к другу не в драке; пугает исходящий от одежд Му Цина запах жасмина и кедра, смешивающимся с едва уловимым, мягким и нежным, в отличие от характера Му Цина, ароматом его кожи. Фэн Синь помнит его лучше своего - и это пугает еще больше, как пугает и странное, почти сверхъестественное желание чуть податься вперед и вверх, уткнуться лицом в изгиб шеи, где этот аромат должен быть особенно силен, отнять руку от стены, чтобы погладить Му Цина между лопаток, и... и... Твою. Мать. Почему именно сейчас его тело решило воспринять эти сумасбродные фантазии (не новые, по правде говоря) как призыв к действию и выдать на это абсолютно однозначную реакцию? Фэн Синь в панике вжимается спиной в стенку гроба, но максимальное расстояние между его нежданной проблемой и бедром Му Цина все равно составляет всего шесть-семь цуней. Заноза больно впивается под его правую лопатку, но возбуждение не спадает. - Ты чего дергаешься? - почему-то шепотом спрашивает Му Цин. - Ничего, - грубо шепчет он в ответ, еще сильнее напрягая упертую в стену руку. - Сделай одолжение, молчи как молчал, у меня нет настроения препираться. Му Цин презрительно хмыкает и бормочет под нос что-то вроде "я и не собирался препираться". Фэн Синь не замечает, он изо всех сил пытается унять болезненно ноющий член, но, как назло, не может вспомнить ни одной гребаной сутры для успокоения ума и тела. Дорогие гребаные небеса, пожалуйста, пусть мы доплывем спокойно, пусть Му Цин ничего не заметит, он же меня убьет, а если и не убьет, то будет припоминать ближайшую тысячу лет, отпускать злобные шуточки своим ублюдски мягким голосом... нет, нет, НЕТ!!! Черные Воды не намерены давать им спуску. Как Фэн Синь и боялся, случайная волна с размаху бьет в стенку гроба, и он слишком поздно понимает, что для верности упираться в стенки нужно было не только руками, но и ногами. Его сносит прямо на Му Цина. Лбом Фэн Синь больно сталкивается с его острым подбородком, а пахом вжимается в бедро и, когда волна отступает, тишина в гробу ощутимо тяжелеет. Фэн Синь паникует еще больше; в попытке быстро отстраниться он умудряется случайно проехаться напряженным членом по бедру Му Цина и чувствует, что его лицо сейчас сгорит к чертям собачьим одновременно от стыда и от прошившего все тело спазма удовольствия. Невозможно, блядь, и представить ситуацию хуже этой. Му Цин молчит несколько мучительно долгих мгновений, а потом яростно шипит: - Гребаный изв...ращенец! Т-т-твою м-мат-т-ть! - Эм... Я... Ну... - Молчи! Н-н-ничего не хочу з...знать! - голос Му Цина срывается, и он замолкает, тяжело дыша сквозь сжатые зубы. Фэн Синь послушно затыкается, все равно с формулировкой слов сейчас не очень. К его ужасу, после этой маленькой перепалки его желание не становится меньше; напротив, оно заполняет каждую клеточку его тела, сжигает все разумные мысли в голове, оставляя только пульсирующее в висках имя: Му Цин, Му Цин, Му Цин. - Отвернись от меня, блядь, - выплевывает Му Цин. - Будем плыть спиной друг к другу. - Ты дурак, еще такая волна - и ты лицо себе разобьешь! - Я сейчас тебе его разобью! - почти орет Му Цин, отрывая руку от стенки, и тут их сносит волна еще больше предыдущей. Спина Фэн Синя опять принимает на себя удар - кажется, позвоночник сейчас треснет - а затем гроб подхватывает быстрым течением и начинает кувыркать по воде что твой мячик. Они даже упереться нормально не успели. Фэн Синь рывком тянет Му Цина на себя и закрывает его голову руками - очень вовремя, потому что в следующую секунду их поднимает в воздух, переворачивает и со всей силы швыряет обратно; Му Цин оказывается внизу, и удар, предназначавшийся его затылку, приходится на руки Фэн Синя. Гроб встряхивает еще раз, потом еще, а когда все стихает, Фэн Синь обнаруживает себя лежащим на Му Цине всем телом. Он вытаскивает руки из-под его головы, упирается в днище, которым стала левая стенка гроба, чуть приподнимается - и зависает, чувствуя животом непривычную твердость. Гребаный извращенец тут не только он. У Му Цина тоже стоит. Накрепко. Мозг Фэн Синя мгновенно прекращает работать. В кромешной тьме ничего не видно, и все остальные чувства обостряются до предела. Его нос почти касается кончика носа Му Цина, он чувствует губами его горячее, прерывистое дыхание, и это пьянит похлеще дорогого вина. ...Му Цин тоже хочет его. Поняв, что скрыть от Фэн Синя свое положение невозможно, Му Цин издает гневное шипение. По крайней мере, пытается: по звукам выходит что-то среднее между мольбой о пощаде и жалобным мяуканьем. - Твою мать, - потрясенно выдыхает Фэн Синь. - Ненавижу, - тихо бранится Му Цин сквозь сжатые зубы. - Ненавижу! - Серьезно? У тебя поэтому на меня встал? Му Цин дышит сбито и злобно и не отвечает. Тормоза у Фэн Синя отказывают совсем: больше не в силах противиться наваждению, он склоняет голову чуть ниже, мазнув носом по кончику носа Му Цина, осторожно касается губами его губ. Он даже рад, что не видит сейчас выражения лица Му Цина, достаточно и того, как он каменеет всем телом и упирается ладонями в плечи Фэн Синя, пытаясь оттолкнуть его. Фэн Синь разочарованно выдыхает - а чего он еще ожидал от этого человека? - и отстраняется, ощущая стыд еще мучительнее прежнего. Новая волна, уже не такая сильная, мягко переворачивает гроб набок, и Му Цин резко отодвигается от Фэн Синя, вжимаясь в противоположную стенку (о дьявол, Фэн Синь до смерти хочет, чтобы Му Цин вместо этого вжался в него). От густого, кислого молчания щемит в груди, жжет скулы. Темнота спасительно скрывает их лица - но как быть, когда они выберутся на свет? Фэн Синь не уверен, что сможет заговорить с Му Цином - и, что хуже, не уверен, что сможет еще хоть раз его ударить, не теперь, когда он знает вкус его губ. Му Цину проще. Му Цин и чувства - вещи несовместимые. Фэн Синю хочется вылезти из гроба и утопиться к чертям собачьим, то есть к костяным драконам Черновода. - Ненавижу, - вновь доносится из темноты. - Можешь не повторять, - устало отвечает Фэн Синь. - Я знаю, как ты ко мне относишься. - Да что ты з-знаешь!.. - голос Му Цина так и сочится ядом, но Фэн Синь отравлен им задолго до этого дня. Он злится в ответ: - Ты же сам сказал, что ненавидишь меня! Тихий вздох, долгое молчание. - Не тебя, п-придурок. Что-то здесь не так. Он никогда не слышал таких странных интонаций в голосе Му Цина. Не могла же так повлиять простая телесная реакция?.. - Я... ненавижу то, что ч-ч-чувствую к тебе! - выдыхает Му Цин и снова резко замолкает. Фэн Синь открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба. Сердце заходится в груди, больно бьется о клетку ребер. - Что ты имеешь в... ...Губы Му Цина на его губах в этот раз мягкие, влажные; руки больше не отталкивают, а напротив - вцепляются в плечи так сильно, отчаянно, что наверняка останутся синяки. И льнет он к Фэн Синю с таким очевидным желанием, что притихшее было возбуждение взмывает по позвоночнику вверх и обратно, по пути опустошив голову от ненужных мыслей, и вновь закручивается узлом внизу живота. Фэн Синь, дрожа всем телом, обнимает Му Цина, целует в ответ, жадно и настойчиво сплетаясь с ним языками. - Почему ты? - лихорадочно шепчет Му Цин ему в губы. - Из всех людей... ммх... именно ты... Фэн Синю резко перестает хватать воздуха, когда Му Цин просовывает руку между их телами и решительно сжимает его возбужденный член сквозь слои одеяний. Он инстинктивно подается вперед, и Му Цин зеркалит его движение, притираясь собственным пахом к его бедру. Черт. Как же это заводит. Фэн Синь скользит языком по его скуле до уха, втягивает мочку в рот, легонько прикусывая. Му Цин несдержанно стонет, двигает ладонью, и Фэн Синь задыхается от желания сорвать с него одежду, оставить на чувствительной коже следы от поцелуев, трахнуть прямо сейчас. Если бы не одна проблемка: тесное замкнутое пространство ебаного плавучего гроба для этого не предназначено. Снаружи в стенки еще толкаются волны - совсем небольшие, почти ласковые, но, помним, Черные Воды коварны и их с Му Цином любовное гнездышко может в любой момент повторить опасный кульбит. - По...подожди, - выдыхает Фэн Синь, хватая Му Цина за руку. Тот останавливаться и не думает, дергает завязки на его штанах, дразняще обводит прохладными пальцами головку члена. - Бля... постой, давай для начала вернемся, здесь не самое... ох... т-твою мать... Му Цин сжимает руку, резко двигая кулаком вверх-вниз. - Не хочу ждать, - шепчет он, трогая губами изгиб шеи Фэн Синя, и его дыхание нежными лепестками оседает на разгоряченной коже. И когда он втягивает эту кожу в рот с явным намерением первым оставить на Фэн Сине любовную метку, тот больше не может сопротивляться. Хватает Му Цина за подбородок, целует вспыльчиво и необузданно, даже не пытаясь сдержать рвущийся наружу стон. Тянется руками ниже, распахивает полы одеяний, чудом расстегивает хитроумный ремень. Ловит ртом слабые вздохи-всхлипы, чувствуя, как ведет от родного запаха, от ощущения твердого, влажного члена в ладони. Му Цин дергается, вскрикивает, толкаясь ему в кулак, и его рука на члене Фэн Синя на мгновение сбивается с ритма. Подумать только. Восемьсот лет абсолютно бесполезного противостояния привели к тому, что они дрочат друг другу в гробу. Фэн Синь обязательно посмеется над этим - потом, когда его разум не будет застилать дикое, головокружительное наслаждение, а мышцы не будут каменеть в предвкушении приближающейся разрядки. Ощущения разрывают его изнутри, имя Му Цина срывается с языка, словно молитва, и он двигается с ним в едином ритме, с каждой секундой все больше погружаясь в тягучую, невыносимую сладость незнакомых прежде чувств. Му Цин внезапно разрывает поцелуй, упирается влажным лбом в плечо Фэн Синя и напрягается всем телом, тонко, задушенно всхлипывая. Ладонь заливает горячим, вязким, и Фэн Синь кончает следом; собственный стон эхом отдается от стенок гроба, а перед плотно зажмуренными глазами вспыхивают до боли яркие звезды. Он лежит, содрогаясь всем телом, и сил хватает только на то, чтобы трепетно целовать Му Цина в макушку и шептать какую-то ерунду, смысла которой он и сам не понимает. Му Цин молчит, загнанно дыша, мнет пальцами одежду на груди Фэн Синя. Послеоргазменный морок отступает медленно, неохотно, но Фэн Синь с удовольствием так и остался бы в нем, помятый, липкий, со спущенными штанами и блаженно пустой головой. Реальность обрушивается на него привычно жестким голосом Му Цина. - Скажешь кому-то - убью. Фэн Синь хмыкает, чувствуя, как Му Цин отстраняется от него и возится, поправляя свою одежду. Делать нечего - он тоже начинает приводить себя в порядок, хоть ватные руки почти не слушаются. - Что ж, если ты меня все же не ненавидишь, - говорит он заплетающимся языком, - предлагаю встретиться вечером в моем дворце для заключения перемирия. Он старается скрыть жадное, трепетное нетерпение за шутливым тоном, но совсем не уверен, что это удалось. Му Цин язвительно фыркает, но тут их сотрясает резкий толчок, и гроб застывает на месте. Кажется, они достигли твердой земли. Му Цин явно рад избежать ответа: мощным ударом он сносит крышку гроба, и Фэн Синь почти слепнет от яркого солнца. - Блядь! Предупреждать надо! Му Цин фыркает снова и легко выпрыгивает из гроба. Фэн Синь щурится, силясь рассмотреть его при свете, но темная фигура расплывается из-за выступивших слез. Фэн Синь поднимается, недовольно растирая глаза кулаками. Ноги заметно дрожат. - Му Цин? - окликает он. - Я возвращаюсь на Небеса, - жестко бросает Му Цин. - А как же Его Вы... - Где ты предлагаешь его искать? Опять вернуться в Черные Воды? С острова он уплыл, если помнишь. Ничего с ним не случится! Фэн Синь со вздохом признает, что Му Цин прав. - Хорошо. Послушай, ты... Му Цин, не сказав ни слова, исчезает в столбе света, оставив Фэн Синя беспомощно скрипеть зубами. ...Но заключать перемирие в его дворец все же является.