Кучера спят.

Где-то в пустоши, недалеко от Пентаграмм-сити. Время: Неизвестно. Год: 1 день до чистки.

***

      Противные шумы сломанных громкоговорителей, прикрученных к каждому углу, эхом раздавались по всем коридорам подземного комплекса, и если прислушаться к нестабильному приему сигнала этих штук, то можно услышать лекцию неизвестного грешника о боевых действиях советских войск при обороне Сталинграда от нацистов. Какие интересные аудиофайлы в этом месте, старые, но интересные, может хозяин любит их, потому-что сам пережиток прошлого?       Впрочем, нельзя было сказать, что этот еле разборчивый голос диктора будет вселять Офидию некую иллюзию безопасности, нет, тот понимал, что это чертово место мертво, в прямом смысле, тут нету не единой живой души, кроме него самого, и это тревожило Инженера.       Ярко-красные лозунги в коммунистическом стиле свисали чуть-ли не с каждой стены подземного комплекса, куда не поверни голову — везде плакаты с фразами «Исследование Офидия — Залог высоких урожаев, Офидий — Свет нашего будущего» и с прилагающими к ним фотографиям с его приклеенной змеиной физиономией, также поднявшего одну руку вверх с исписанным чертежным рулоном и стоящего (Как Ленин на броневике) перед трибунами с хлопающими в ладоши людьми, да, именно с живыми людьми из Всесоюзной Конференций Робототехники и Кибернетики, к которым, еще при жизни, Инженер хотел влиться, но судьба сыграла над его жизнью тот еще фарс.       Офидий, Офидий, Офидий, чего же ты не уберег свой маленький рай, где можно было укрыться от отвратительных лиц других грешников, а превратил его еще в больший ад чем на поверхности? Теперь тебе придется разузнать, что же случилось с твоей цитаделью одиночества, с интересным аналогом Родины-Мать у входа кстати, что воистину нравилось Инженеру, но сейчас не об этом.       Хоть это место и было его детище, но Инженер его не узнавал. Неясно по какой причине все его изобретения сошли с ума и пошли против своего создателя. Может это проделки его врагов в аду? Пока не ясно. И еще эта ежегодная чистка не за горами, ну ничего, это место крылатые гробы уж точно не найдут.       Раздумия Офидия прервал яркий свет, ударяющий в его хмурую серую рожу. Прислонив одной рукой свое змеиное лицо, а другой сжав покрепче пистолет — стал фокусировать свое зрение сквозь когтистые пальцы в черных кожаных перчатках. Каково было его удивление, что даже в таком состояний валяющиеся на мраморном полу люстра все еще исправно работает, даже изолированные провода под его напором не порвались, а послушно стянулись с самого потолка, будто проводка в комплексе составляла не больше километра. Вот что значит креативность и продуманность змея инженера.       Поправив скатившуюся набок черную ушанку с живым глазом и ресницами, которая точь в точь повторяла эмоций носителя, инженер нахмурился, у него осталась последняя обойма патронов, а новых нигде нету. Ну разумеется, что можно было ожидать от подземного комплекса, производящая куда более опасную продукцию чем огнестрельное оружие? Он об этом не подумал, когда возводил его.       Облегчало душу Инженера лишь то, что за его спиной красовалось самодельное холодное оружие, созданная явно на коленке, но с каким энтузиазмом, и представляла из себя следующее: молот с конусообразным острым зубцом и такой-же формой боек, в придачу обведенная спиралью колючей проволоки, также на щеке молота был выточен узор атома и молота внутри, стезя инженера так сказать, а к железной основе была приделана деревянная рукоять с куском какого-то тряпья, чтобы руки не болели от вибраций удара, вообщем, сделана эта «кромсалка» с любовью.       Офидий, глубоко вздохнув, повернулся к одному из многочисленных коридоров с синей надписью на стене и таким-же синим рисунком книги поодаль него. «Архив», может тут он найдет ответи на свои вопросы.       Прислушавшись и не заметив посторонних шумов, ну кроме свихнувшейся громкоговорителя за его спиной, инженер сунул пистолет в кобуру и пополз в нужное ему отделение. Тихое и в кой-то веки противное трение змеиной кожи об металлический пол эхом раздавалось по всему коридору. Скомканные и грязные от мазута дорогие ковры, опрокинутые кофейные столы, странные продолговатые щупальца искривлено притягивались по всему помещению и заканчиваясь в прорезях вентиляционных шахт, и самое главное — боты, много сломанных ботов, которые были ему незаменимыми подручными в операция по захвату или свержению главарей на разных территориях Пентаграмм-сити, ну или незаменимыми прислужниками в быту, которые делали за него практически все — от мытья полов, до создания нового смертоносного оружия из урана, только чертеж им в зубы дай, и тогда с маста в карьер.       Если подробнее изучить смерть этих некогда прислужников инженера, то можно заметить, как дюжина из них, в прямом смысле, пущенные на кебаб теми щупальцами, а группа других застыли от ржавчины, словно утонули, ибо их мокрые мини-ушанки на металлических головах и мокрые одноколесные ходунки говорили о своем. Это часть комплекса еще безумнее чем там, на поверхности его комплекса.       Инженер, отвернувшись от безжизненных окуляров бота, оскалился, а с ним и головной убор. Он знает, что помимо роботов тут присутствуют и аномалий, которые он еще недавно изучал и разрабатывал, вроде движущейся и излучающий свет сфера воды, тогда это место воистину можно считать некой запретной зоной по созданию роботов убийц, и еще прочей хрени, которое уж точно делалось не во благо обыденной жизни грешника, а для такого тирана, как Офидий.       Обремененные плечи от тяжести ремня с холодным оружием опустились, когда он заметил слегка приоткрытую железную дверь с лежащими документами на его пороге. Прислонившись своим змеиным телом в черной кожаной шинели с длинами полами и кожаным ремнем с изображением пятиконечной звезды на упряжке, он повнимательней изучил бумагу, благо освещение от настенной лампочки с железной решеткой ему помогло.       — Отчет о транспортировке деталей от поставщиков Пентаграмма-сити — Пробубнил военный инженер под нос, хмурясь все сильней, от чего и его глаза по всему телу и хвосту сделали то же самое, да и живая ушанка не отставала в эмоциях.       Поднявшись в полный рост он переполз порог и осмотрел помещение, содержащая в себе стенгазету с обесцвеченными фотографиями, два советских технических стула со столом и шкафы для документов на против них, которые плотно стояли друг к другу и протягивались с одного угла стены до другой. Больше ничего, как и подобает советскому архиву. Все было в антураже Офидия, грозно и просто, по совковому.       Перестав изучать обстановку, инженер, хрустнув пальцами в перчатках, подполз к одному из отделений с документами с табличкой «Отчеты» и стал рыться в нем, может тут есть ответы на всю херню которая тут происходит. И долго искать не пришлось. Схватив отчет за эту неделю, хозяин промышленного комплекса стал пролистывать страницы ища зацепки, присев на одну из стульев возле стола.       Глухие лязги и шорохи, податливые механизмы советского ума нарушали тишину в далеких частях подземного комплекса, может в заводском отсеке, где инженер когда-то клепал своих металлических приспешников и огромных роботов, или в промышленной теплице, где Офедий выращивал земные культы, потому-что не доверял купленной в Аду гречневой крупе.       — Партия меди, партия канифоли, сплавы для интегральных схем, с-с-сука, может это из-за них, может эти сплавы и являются причиной исступления моих творений, Серега, чертов гандон, если ты использовал некрономикон перед отправкой мне, то знай, буржуазная ты падаль, я тебя достану. — Зашипел змей в кожаной шинели, от злости сжимая планшет с документом о имени его поставщика и роли в отчете, его тело стало трясти вместе со стулом, от чего тот стал противно скрести по металлическому полу одним концом, а другим — скамкывать черно-красный ковер.       Несомненно производственные силы инженера из Советской эпохи были самыми большими во всей адской земле, и так же у него были хорошие связи в не комплекса, но из-за больших затратов на добычу и переработку сырья ему пришлось заключить договор с местной преступной организацией, которая ведет незаконную, да в аду и нет законов, добычу руд на окраине ИМП-сити, а иначе бы он не потянул такие расходы, и комплекс накрылся бы медным тазом. Хотя, уже блять накрылся адским детородным женским органом.       — Белобрысые яйца Люцифера, ну что опять мне еще ждать от с-с-судьбы?! — Прокричал Инженер, еще не остыв от недавней кульминаций в его и без того офигенной историй.       Змей, со злости кинув планшет в другой конец архива, сполз со стула и схватился обеими руками за свое лицо, так же продолжая шипеть, чуть ли не переходя на тихое сопение сварщика из третьего разряда. Глаз живой ушанки, находящийся на лицевом козырьке, грустно опустила веку, смотря своим черным зрачком на своего носителя, наушники расцепились от узелка и крепко укутали лицо хозяина вместе с руками в перчатках, от чего тот почувствовал, что стало темнее, теплее, менее отвратно.       — Это все чертов сон!       Змей, глубоко вздохнув и натянув улыбку, убрал руки с лица и осторожно схватил ими бока своего головного убора. Сняв «ее», нашему взору открылась плачевная шевелюра Офидея: вместо длинных волос, которые должны были складываться в змеиный капюшон, были лишь их небольшой островок, где-то локон длиннее, где-то вообще корня нет, хорошо хоть лысины не было, хотя есть факт того, что если потерять конечность или еще какой нибудь орган, то ад любезно обделяет грешника быстрой регенерацией, заставляя отрастать конечности чуть-ли не на глазах, но тут ще куда странней, волосы у змея так и не выросли вновь.       — Ну ничего моя дорогая, мы и не из такого дерьма выходили. — Ласково сказал Змей живой ушанке.       Офедий, повернув ее к себе козырьком и всматриваясь своими красными глазами, начал гладить по кожаной поверхности, от чего та блаженно закатила глаз, а наушники стали трепетать. Эта махинация помогало успокоиться и отвлечься от ненужных мыслей и проблем, которые обдали своими жаркими объятьями адского инженера, помогало почувствовать то тепло, как очаг в его доме, ведь именно эта вещь — самое ценное, что было в его никчемной жизни, что и есть сейчас, в загробной.       Перестав щекотать уже покрасневшую по бокам век ушанку, змей поцеловал ее в закрытый глаз и быстро напялил на то, что когда-то было змеиным капюшоном. Подтянув ремешок с холодным оружием и глубоко вздохнув он почувствовав что-то странное, будто ураган гуляет по его владениям, сметая на своем пути осколки, части роботов, модулей, и все то, что когда-то было культурой их хозяина.       Улыбка сменилось гримасой, а когтистая рука сжалось в кулак до хруста костей, адреналин начал действовать. Долго не думая, инженер, переползя порог, отделявший помещение от коридора, направился обратно в фойе, где он и начинал свое дерьмо-расследование, ведь именно там и раздался неизвестный ему звук, который отличался оригинальностью среди голоса громкоговорителя и лязганья стеклянных дверей в промышленной теплице. Сам звук представлял из себя крики подыхающего кита под якорем, который быстро до приближался в пространстве, то удалялся. Этот расклад уже начал злить хозяина комплекса, скитаясь по темным и пустым коридорам, ищя источник звука.       Вот он, момент истины, звук перестал менять свой источник, а занавесы и плакаты развиваться. Подумав, что перед ним будет незваный мародер-демон или его аномалия, то схватился за рукоятку молота и принял атакующую стойку, которая отличалось лишь тем, что хозяин имел змеиный хваст, с красными глазами по всему диаметру.       — Эй, кто-бы ты не был, покажись и приклони колено перед хозяином этого места! — Грозно сказал Инженер странному желтому свечению перед собой.       Медленно, сдержанно, и хладнокровно Инженер пробирался среди раскиданной мебели к источнику его цели — Сфере, желтой сфере, которая левитировала на одном месте и испускала некие подобия электрических змеек, ярко мигая и переливаясь бело-желтыми пятнами по всей поверхности, как-будто катушка тесла среди поклонников хэви металла. Сам Змей видел эту аномалию в своем комплексе в первые, да и в своем существований вообще, потому, невозмутимо достав из разгрузки на ремне амперметр и барометр — стал тихонько подходить к аномалий с вытянутыми приборами, аки сталкер хренов.       Эта занимательная идиллия продолжалось не долго, пока одна из «змеек» не поменяла своей курс и не направилась прямиком к груди Инженера. Тот, не успев ничего предпринять, почувствовал невыносимую боль в области головного мозга, будто его серое вещество начало вскипать. Но долго это не продолжалось. Боль исчезла так же резко, как и появилась, даже ушанка не спела изобразить эмоцию, которую ее носитель испытал в миг.       Крика не было, как и ругательных слов, вообще никаких лишних телодвижений от змея. Тот просто застыл на одном месте, как статуя с вытянутыми руками.       Но тут стало происходить невообразимое, тело Инженера стало покрываться теми же «змейками» что и сфера, постепенно обволакивая застывшие от шока глаза на хвосте, шинель, лицо, ушанку. Тишина, все происходило без звука, будто пантомима, где трагик дотронулся до запретного и испытал то что никто не испытывал, гнева бога. Через несколько секунд тело стало просыпаться на маленькие золотые частицы, которые светясь — стали разлетаться по всему комплексу, освещая своим светом каждый уголок этого смрадного места, некогда раем и одновременно жизненным островком, на который опирался известный этому аду — Заслуженный инженер неудачник из Советской эпохи — Товарищ Офидий.       Тот в свое время чувствовал, что умирает во второй раз.