У Черного моря

Вечеринка затягивалась, но друзьям не хотелось расходиться. Ягыз сидел в стороне, крутя в руке бокал и с улыбкой наблюдал за дурачившимися друзьями. – Ох, парень, ты опять сидишь и смотришь, – Фарах схватила его за руку и потянула. – Ну же, пошли, ты не можешь просто тут вот так сидеть. – Фарах, я уже сегодня танцевал, – Ягыз улыбался. Фарах всегда так хотелось, чтобы он повеселился, она отказывалась верить, что ему действительно было приятно просто сидеть и смотреть, как все радуются, и для этого ему необязательно было танцевать на барной стойке, голышом прыгать со скалы в море, пробираться на спор в закрытую библиотеку и что там еще казалось веселым Фарах и остальным его друзьям? Уф, лучше не вспоминать. – Мы тоже уже заканчиваем, – закивала Фарах, – почти никто уже и на ногах не держится, так что мы решили немного поиграть. – Если ты думаешь, что ты меня сейчас успокоила… – О Аллах, всего-то на всего «Правда или вызов», Ягыз, скрывать тебе нечего, чего ж беспокоиться? Ягыз расхохотался. – Правда или вызов? Фарах, сколько нам уже лет? – Не такие уж мы и старые, – надулась Фарах. – Ну давай же, пойдем. Стоявший за ее спиной Майк вскинул брови, когда Ягыз страдальчески вздохнул и поднялся на ноги. – Уговорила все-таки? – Удивленно воскликнул он, не понимая ни словечка из разговора земляков. – Какое-то турецкое заклинание на него навела? – Просто попросила как друга, – Фарах потянула Ягыза за руку, второй подхватив под руку Майка. – Идем-идем, а то без нас начнут. – О боже, еще и с бутылочкой, – Ягыз потер лицо, качая головой. – Ребята, мы же все взрослые люди… – Говори за себя, Ягыз, мне вечно будет восемнадцать, – хихикнула Мэдди, уважаемый вроде бы адвокат… – Тринадцать, ты хочешь сказать, – поправил ее Ягыз, и все залились смехом, хотя шутка была вовсе не смешная. Да и вообще Ягыз ведь и не шутил. Последний раз он играл в «правду или вызов», да еще и с бутылочкой, когда ему было лет тринадцать? Со многими из его друзей он тогда еще не был и знаком. В следующие разы ему удавалось многих отговаривать, что это же детская глупость, и не для них, взрослых крутых ребят. По-видимому, на крутых ребят уже надвигалась старость, что они вдруг решили удариться в детство. Он неловко присел на пол, пожалев, что нет чего-нибудь вроде подушки, чтобы подпереть спину и устроиться поудобнее, раз уж приходится заниматься такой ерундой, то хоть в комфорте бы, что ли? Он посмотрел вокруг, оглядывая своих друзей, и недолгое раздражение испарилось, на сердце стало тепло. Им всем было так весело и радостно, его лучшим друзьям. С некоторыми он дружил уже многие годы, со школы, с университета, Фарах присоединилась позже, но стала ему самой близкой – и не только потому, что они могли говорить на одном языке, и она напоминала ему о доме, она просто была замечательным другом. Ягыз радовался, что они все смогли сохранить дружбу, пронести ее через годы, веселиться, как дети, несмотря на карьеру, невзгоды, даже то, что у некоторых уже появились семьи и дети. Жаль будет все это оставлять. Как же будет жаль. – Ягыз! – Радостно взвыли друзья, когда бутылка указала на него, и Ягыз засмеялся, запрокинув голову. – Что выбираешь, Ягыз? – Крикнул Майк, которому только что пришлось пытаться стоять на голове – и это когда он на ногах еле держался, и Ягыз покачал головой, ну уж нет, он на такое не подпишется, а скрывать ему нечего. – Правда. Ребята загудели, заговорив все одновременно, у каждого была своя идея, какой неприличный секрет следует немедленно выудить из обычно сдержанного и закрытого на все пуговицы Ягыза Эгемена. – Стойте, стойте, стойте! – Закричала Мэдди. – Я знаю, я спрошу! Серьезно, ребята, давайте я! «Ребята» еще поспорили под веселый смех, и Ягыз улыбнулся, качая головой. Он догадывался, что хочет спросить Мэдди, знал, что именно ее мучает уже давно. – Все, все, я спрашиваю, я, – громко поставила подруга точку в споре. – Ягыз Эгемен, – строго начала она, наставив на него указательный палец. – Отвечай, и говори правду, одну только правду и ничего, кроме правды. – Клянусь, – торжественно ответил он, прижав руку к груди, и Фарах хихикнула. – Почему ты отказываешься от всех свиданий, которые я для тебя устраивала, а? – Мэдди недовольно прищурилась. – Я перепробовала все: блондинок, брюнеток, высоких, маленьких, интеллектуалок, спортсменок… – И даже парней, – закончил за нее Ягыз. – Ну да, приходилось рассматривать все варианты, – прикрикнула Мэдди, заглушая рев хохота друзей. – А он только улыбался и отказывался. И потому для Мэдди стало делом чести и какого-то спортивного азарта – найти для вечно одинокого Ягыза пару. – Ну так почему, Ягыз, почему? Ягыз ласково улыбнулся подруге. – Потому что я не могу вступать в отношения, Мэдди. Мэдди нахмурилась. – Но почему? Ягыз глубоко вздохнул, зная, что сейчас разорвется бомба. – Я помолвлен. В комнате повисла тишина, и Ягыз засмеялся, глядя на ошарашенных друзей, ошеломленно глядевших на него во все глаза. Майк откашливался, стуча себя по груди – в момент раскрытия этой невероятной новости ему пришло в голову сделать глоток пива, о чем он теперь здорово сожалел. – Что? – Со всех стороны посыпались вопросы. – Как? Где? Кто она? Почему? Почему мы ее не знаем? Мэдди открывала и закрывала рот, Фарах сидела, замерев и широко раскрыв глаза, а Майк все продолжал откашливаться. – Она дома, – просто ответил Ягыз. – В Турции. – Но… Как? – Мэдди изумленно покачала головой. – Почему мы о ней не знаем? Твоя подруга детства что ли? Ты же здесь сколько уже живешь? С двенадцати же, да? Или в отпуске с ней познакомился? – Я с ней вовсе незнаком, – наверное последний бокал был лишним, подумал Ягыз, слишком уж ему понравилось шокировать друзей, но… Давно, наверное, следовало это рассказать, просто было как-то… Неловко. Он понимал, что они этого не поймут. Они до сих пор не понимали, кроме Прии. Вот Прия поняла сразу, он видел это по ее лицу. – Брак по договору, да? – Негромко сказала она, но все услышали, и в комнате снова стало тихо. – Угу, – Ягыз кивнул и, оглядев друзей, решил, что еще один глоток не помешает. Он протянул бокал Полу, который послушно подлил ему из стоявшей рядом бутылки. – О, – Мэдди заметно смутилась, да и не она одна. Ягыз видел на лицах своих друзей неловкость, как он и предполагал, и даже возмущение. – Знакомая история, – Прия закатила глаза. – Правда, я не думала, что у вас в Турции такое практикуется… – Ну, я не сказал бы, что прямо уж так «практикуется» – он изобразил руками кавычки в воздухе, – но… Иногда бывает. – Я думала, твои родители современные люди, – ошеломленно выдохнула Фарах, шокировано глядя на него. Из всех его друзей Фарах чаще других видела его родителей, понятно почему она так считала, и Ягыз поторопился объяснить, ему не хотелось, чтобы она хуже думала о них. – Это не родители, – заверил он, – родители как могли старались от этого отказаться. Это дедушка, его идея. – А, – Фарах закусила губу. – Твой дедушка с Черного моря… – Мой дедушка с Черного моря. Ребята переглядывались. – Это что-то значит? Какой-то код? – недоуменно спросил Майк, и Ягыз покачал головой. – Нет, просто… Мой отец родом из провинции, знаете. Там больше чтят старые порядки, и дедушка у меня старой закалки. Честно… – Ягыз покачал головой, смеясь. – Это, наверное, очень глупо выглядит, серьезно, я не хотел рассказывать, потому что… Честно, просто мыльная опера. Нет, даже рассказывать не хочется. – Ну уж нет! – Возопила Прия. – Заинтриговал, так теперь рассказывай! – Хорошо, хорошо, – сдался Ягыз. Нет, он определенно должен был покончить с выпивкой бокала два-три назад. Ох, пожалеет он завтра, что все выдал… Уф, Ягыз, болтливый твой язык. – Только хочу предупредить заранее, это не обычное для нашей страны дело, ясно? Просто… Дедушка у меня человек старый, и, он с Черного Моря, и… И началось это все давно. – Мы в нетерпении! – Воскликнул Пол, подливая ему виски. – Ну, чего ты молчишь? – Хорошо. Короче, началось это очень давно. Даже не то что до моего рождения – мои родители еще на свет не появились. Дедушка и его лучший друг… Они сами дружили с детства, почти во всем, кроме крови, были друг другу братьями. Ну вот они и договорились, что когда у них родятся дети, они породнятся. – О, – Прия перебила его. – Но у них рождались только мальчики, и поэтому теперь приходится женить внуков? – Не совсем, – Ягыз замотал головой, смеясь. – У друга дедушки была дочь. Младше папы лет на пять, но… Была. В общем… Они помолвили моего отца с этой девушкой, точнее, наверное, девочкой, ей тогда лет тринадцать или четырнадцать, наверное, было… Да, да, да, я знаю, кошмар. Но это еще не все. Короче, отец отправился учиться в Стамбул и… В общем, он ослушался своего отца. Он женился на моей матери. – У-у-у, – Прия поморщилась. – Представляю, что было. – Как я и говорил, драма и мыльная опера. Дед проклял отца родительским проклятьем, отец много лет не посещал родной город, дед разругался со своим лучшим другом, и обе семьи называли моего отца предателем. Короче, те еще были страсти. Не стану рассказывать все, да и сам всех подробностей не знаю, знаю только, что драма эта длилась не один год. Да даже не один десяток лет. В конечном итоге, им всем удалось помириться, и дед примирился с другом, и отца простили, но… Условием примирения стало, что дед все же породнится со своим другом, а так как у отца братьев и сестер нет, то оставались только мы, его внуки. – И твои родители согласились? – Фарах ошеломленно уставилась на него. – Я согласился, – ответил Ягыз. – Что, прости? – Они не хотели соглашаться. Серьезно, мама была против, да и отцу это не улыбалось. Сами подумайте, сам сбежал от свадебного стола, а теперь толкать на это сына… Но… Отцу было так тяжело без семьи. Я и сам видел, как он страдал, и Гекхан рассказывал. Мой старший брат, Гекхан, помните его, он приезжал как-то? В общем… Он думал сам вызваться, считал это своим долгом, как старшего сына, вызваться самому, чтобы папа смог помириться с семьей. И он бы так и сделал, наверное, но я не мог ему позволить. Он был влюблен в другую женщину, до сих пор в нее влюблен как сумасшедший, я не мог ему позволить пожертвовать собой, и потому я поехал домой и объявил отцу, что готов жениться хоть на этой его старой невесте, – он засмеялся. – Отец так хохотал, когда я это ему сказал. Хвала Аллаху, та женщина уже давно замужем. Друзья ошеломленно на него смотрели, словно видели его по-новому. – Ох, Ягыз… – Прия покачала головой. – Твоя вечная мания, обо всех и обо всем заботиться… Ягыз махнул рукой, смущенно улыбаясь. – Да брось, Прия. В отличие от моих братьев, я ни в кого не был влюблен, да и в любовь особенно не верю. Это Гекхан обожает свою Ясемин, а Синан… Всех женщин мира, а мне… Мне на самом деле и неважно. Уверен, она будет честной и порядочной девушкой, и этого будет довольно. Снова повисла неловкая тишина, и Ягыз отметил, что все и думать забыли об их веселой игре. – Так ты женишься на дочери этой бывшей невесты твоего отца? – Мрачно спросила Фарах, и Ягыз замотал головой. – О нет, на дочери сына господина Джихангира. Дочь ведь больше не носит его фамилию, – он усмехнулся. – И когда свадьба? – Спросила Мэдди, и улыбка соскользнула с лица Ягыза. – Думаю, уже скоро. Я потому ведь и возвращаюсь в Турцию, дед начал намекать, что пора бы уже, наверняка как раз для этого. Он не стал говорить, почему еще ему казалось, что приближается время его свадьбы. Этого его образованные прогрессивные западные друзья точно бы не поняли. – И как ее зовут, твою нареченную? – Печально спросила Фарах. – Эдже, – ответил Ягыз. – Эдже Чамкыран. И скоро ей должно было исполниться восемнадцать.