У Черного моря

Хазан закрыла глаза, глубоко вдыхая морской воздух. Она никогда от этого не уставала – от чистого соленого запаха моря, от звука волн, будь это солнце, будь это дождь, не было ничего на свете приятнее ее родного Черного моря, ее Карадениза. Да, на втором месте были родные горы, но Черное море – ничего на свете не было лучше него, никакие другие моря и океаны – ее, ее родное Черное море. Хазан не могла себе представить, что можно было бы жить вдали от него. – Мы закончили, капитан Хазан, – позвал брат Акын, и Хазан улыбнулась ему, кивая. «Капитан Хазан». Ах, слышал бы это отец, как ее, его маленькую Хазан, бывалые моряки зовут капитаном. Хазан с детства ходила в море, еще с ее отцом и с дедом, но многим это казалось только детской причудой – перерастет девчонка, перебесится. Чтобы женщина да водила корабль в море? Ха. Даже тетя Кериме, которую боялся весь Орду, в море выходила изредка, а уж Хазан-то это к чему? А потом папа умер. Папа умер, и деду некому было помогать, и тогда Хазан решила, что теперь она должна помогать деду, что она будет водить корабли дедушки в море. Да, дедушка был в начале рад, но и он думал, что Хазан скоро успокоится, найдет себе парня, выйдет замуж и будет готовить мужу долму. Он настаивал, чтобы Хазан закончила образование, думал, в университете Хазан кого-нибудь себе найдет и родит ему правнуков, но Хазан твердо стояла на своем: она будет капитаном, и она будет водить корабли дедушки в море. И дедушка сдался, и бабушка сдалась, тетя Кериме ее только хвалила, и одна лишь мама до сих пор каждый день ругала ее, когда Хазан по утрам натягивала старые растянутые свитера, мешковатые штаны, надевала резиновые сапоги и верный желтый дождевик, чтобы отправиться в море. – Разве ж она так найдет себе мужа? – Ворчала мама, грохоча посудой. – За кита замуж пойдет только, за кита. – Мама, здесь киты не водятся, – кричала ей Хазан, и в ответ получала: – Значит, совсем мужа не найдешь, о Аллах-Аллах, за что ты меня так наказываешь? Хазан могла найти с десяток «за что», но помалкивала – Хазан была бойкой девицей и на язык быстрой, но старших привыкла уважать. Зато молодым она спуску не давала, ни словами, ни делом – зря что ли с детства кикбоксингом занималась? Все мальчишки Орду с детства звали ее «Брат Хазан» – пусть у отца не было сыновей, пусть у дедушки не было внуков-мальчиков с его фамилией, Хазан была сыном семьи Чамкыран, сыном, которым они могли гордиться. Хазан вбежала в офис порта, перепрыгивая через две ступеньки – пусть было уже поздно, и она весь день провела в море, сил было еще полно, и она рассчитывала даже чуть помочь тете Кериме с документами. Тетя Кериме занималась не документами. Ее голос было слышно издалека, и Хазан сразу поняла, что происходит: тетя песочила своего старшего сына. Хазан фыркнула. Бедный Керем… С другой стороны, Керему повезло, в Стамбуле тетя не могла поймать его и надавать подзатыльников, как бывало в Орду. Правда, когда Керем жил в Орду, это случалось нечасто. – Чтоб его разорвало, этого Синана Эгемена! – Завопила тетя, бросая на стол телефон, когда Хазан вошла в ее кабинет. – Накажи Аллах всех Эгеменов! Хазан улыбнулась, глядя на тетю. Ее милая, любимая, замечательная тетя Кериме. Хазан обожала ее с детства – ее длинные черные волосы, полубезумные яркие черные глаза, ее пронзительный резкий голос, ее отвратительный, ужасный характер. В Орду поговаривали, что характер Кериме Йылдыз испортился, когда негодяй Хазым Эгемен бросил ее, оборвал ей крылья, и Кериме на долгие годы ушла в горы, где пасла коров и делала сыр и масло, пока любовь милого местного парня Джамаля Йылдыза не растопила ее холодное сердце. И только госпожа Фазилет бурчала, что Кериме Чамкыран с детства была ядовитой грымзой, и что именно поэтому Хазым Эгемен сбежал в Стамбул впереди своего визга, и покойный Джамаль, упокой Аллах его душу, был святым и теперь, не иначе как обретается рядом с Пророком. – Что они опять натворили? – Спросила Хазан, сбрасывая сапоги и переобуваясь в кроссовки, которые она оставила утром в кабинете тети. – А что еще они могут натворить, эти негодяи? О них опять в этом интернете пишут, опять вчера в каком-то клубе веселились с непристойными бабами! О Аллах, за что ты послал мне такое наказание? Будь проклят тот день, когда Хазым Эгемен вернулся в Орду! Будь проклят тот день, когда я послушала этого старого прохвоста Фатиха Эгемена! Чтоб Синану Эгемену провалиться! Чтоб всем Эгеменам провалиться! Тетя затянула любимую песню – проклятья в адрес Эгеменов. Когда-то это было любимым времяпровождением всех Чамкыранов и их родственников и друзей – усесться в кружочек и хором орать проклятья в адрес предателя Фатиха и его семьи. А потом дедушка и дядя Фатих помирились, шахзаде Хазым Эгемен вернулся в Орду, целуя дяде Фатиху руки, поднося в подарок Чамкыранам одного из своих сыновей. А дедушка в обмен подарил Эгеменам Эдже. Хазан дернула щекой, не желая об этом думать. – Надо бы Керему возвращаться, – твердо сказала она. – Пора браться за дело. Что он там делает в Стамбуле? Косметикой занимается, как девка какая-то, нехорошо, тетя, нехорошо. Нехорошо было тетю подзуживать, но у Хазан сегодня было такое настроение. Эдже, милая маленькая Эдже… Бедная ее маленькая девочка… Когда семь лет назад в город вернулся, поджав хвост и потупив глазки, блудный шахзаде всего Орду Хазым Эгемен, Хазан испытала облегчение, что не ее дедушка решил отдать в невестки Эгеменам. Да, это было нехорошо, очень плохо с ее стороны, но Хазан так не хотела, так не хотела замуж! Хотя очевидным казалось, что это будет она, ведь Хазан было уже семнадцать, все сыновья Хазыма были старше нее, кроме Синана, который был ее ровесником, и ее кандидатура казалась очевидной. Но госпожа Фазилет встала на дыбы. Не Хазан она хотела в невестки богатейшей семьи Орду. Никого в Орду не было могущественнее и богаче Фатиха Эгемена, и его сын, проклятый предатель «шахзаде», оказался парень не промах – не только не пропал в Стамбуле без отца, так еще и чуть ли не богаче него заделался! Женитьба на богатой госпоже Севинч тоже делу помогла, конечно. Ее любимицу, малышку Эдже, захотела Фазилет выдать за Эгемена. Чтобы жила в Стамбуле, ходила среди знаменитостей, носила только самую лучшую одежду, самые сияющие драгоценности – разве не этого заслуживала ее красивая младшая дочка? Не Хазан же это отдавать, которая только и может, что с мальчишками на улицах драться. Чамкыраны были уважаемой в Орду семьей, но Эгемены, да еще и Эгемены из Стамбула, про которых постоянно пишут в газетах и говорят в телевизоре – вот куда захотела Фазилет пристроить Эдже, и когда она в кои-то веки показала дедушке характер, твердо заявив, что замуж за Эгемена пойдет Эдже, дедушка согласился. Наверное потому, что знал, что Хазан сама не хочет замуж в семью «проклятых предателей Эгеменов». А Хазан была любимицей его любимого сына, покойного Зеки. – Надо возвращать Керема домой, – согласилась Кериме. – А то он так в Кудрета превратится. Как обычно было принято во всем Орду, при упоминании Кудрета Чамкырана женщины сурово поджали губы и сузили глаза. Дядя Кудрет, паршивая овца семейства Чамкыран, позор на седины дедушки. Нет, нет, нет, Керема надо возвращать, пока не покатился по дорожке дяди Кудрета, тьфу на него. – Чтоб мне пусто было в тот день, когда я согласилась отправить его с Синаном Эгеменом! – Взвыла тетя Кериме. Синан Эгемен, младший сын семейства Эгемен, милый, веселый и очаровательный кудрявый красавчик, тот еще оболтус и долбоклюй. Уф. У Хазан аж кулаки зачесались, когда она вспомнила его веселые глазки. Дедушка и дядя Фатих хором радовались, что у них внуки-ровесники, и дедушка отправил Керема учиться в Стамбул, жить в доме Эгеменов, под присмотром Хазыма Эгемена и при дружбе Синана Эгемена. Спасибо, дядя Хазым, уж присмотрел, так присмотрел. Говорил, что думал, что Синан станет серьезным, как Керем, а вместо того Керем заделался оболтусом. Нет, пора было Керема возвращать домой. – Ох, тетя, – Хазан чмокнула Кериме в щеку и повернулась к столу. – Чем мне сегодня тебе помочь? – Домой иди, домой, – замахала руками Кериме. – Мать твоя велела тебя немедля домой отправить. Что-то они там с Эдже не поделили. – С Эдже? – Хазан удивилась. Эдже всегда была такой тихой, милой и спокойной, всегда во всем слушалась маму, что она могла с мамой не поделить? Конечно, госпожа Фазилет с самим Пророком нашла бы что не поделить, но все же… Хазан наскоро попрощалась с тетей и со всех ног рванула к машине. Желтый джип, ее любимый «котик», верно ждал ее там, где она его и оставила, на стоянке у порта. Хазан пошла к машине, доставая из кармана ключи, когда на стоянку вдруг заехала другая машина, которую Хазан сразу же узнала. Весь Орду знал эту машину. – Господин Фатих, – Хазан бросилась к Фатиху Эгемену, забегая со стороны и не зная, как, но желая как-то помочь. – Добро пожаловать. – Спасибо, дочка, с добром пожаловал. Тетя твоя Кериме на месте ли? – Да, господин Фатих, конечно на месте. Проводить вас? – Сам дойду, дочка, ты уж ступай, куда собиралась. Как улов сегодня, богатый ли? – Разве ж может улов в нашем море быть не богатым, господин Фатих? – широко улыбнулась Хазан, и Фатих Эгемен рассмеялся, потрепав ее по голове, словно мальчишку. – Ступай, дочка, ступай. А, кстати, скажи своей матери, мой внук Ягыз скоро возвращается из Америки, навсегда. – С добром пожалует, – сердце Хазан екнуло. Эдже, малышка, скоро закончит школу, вот и свадьба надвигается. – Спасибо, дочка. Ступай к матери, ступай. Хазан улыбнулась. С тех пор, как дедушка помирился с господином Фатихом, она часто виделась с семьей Эгеменов. С господином Фатихом и госпожой Асие почти ежедневно, с шахзаде и его семьей – каждый раз, когда те приезжали в Орду, на каждый праздник, да и просто в гости как можно чаще. Дядя Хазым очень хотел восполнить пропавшие годы, и детей своих привозил постоянно. Хазан они нравились, вообще-то. Дядя Хазым и тетя Севинч были очень добрыми и милыми, таким же был и Гекхан, его жена Ясемин правда была той еще змеей, но с Хазан они ладили. Синан – Синан был оболтусом, но незлым оболтусом, и пусть иногда Хазан хотелось его как следует взгреть за глупость и легкомыслие, по-своему он ей нравился. Когда-то даже очень нравился, такой красавец, мечта всех девчонок Орду – красавец, модник, да еще и единственный свободный внук Фатиха Эгемена. Правда, это увлечение у Хазан быстро остыло, после одной глупейшей истории с Синаном и одной из этих вот девчонок Орду – истории, кульминацией которой стала погоня Фатиха Эгемена за внуком по улицам Орду с тростью наголо, а потом внук был этой тростью вдоволь исхлестан. Как оказалось, Синан пристал к девушке с дурными намерениями, о чем она тут же сообщила родителям, а те, втайне надеясь на помолвку – госпоже Асие. Конечно, остудило влюбленность Хазан не то, что дед гнал Синана по улицам, как кота, а легкомыслие, с которым Синан к этому делу отнесся. Стамбульский придурок. И Селин еще, вот она Хазан не нравилась, вся из себя столичная штучка, в Орду вечно приезжала с видом «что я забыла в этой дыре?», отказывалась помогать бабушке по дому и вообще вела себя, как принцесса. Кроме них был еще господин Ягыз, который в Орду никогда не приезжал, и его Хазан никогда не встречала. Госпожа Фазилет встречала будущего зятя, на свадьбе Гекхана в Стамбуле, но на празднование женитьбы старшего внука господина Эгемена в Орду Ягыз не приехал, вернулся в Америку, и с тех пор в Орду не приезжал ни разу, наоборот, господин Фатих и госпожа Асие улетали в Стамбул, чтобы повидаться с внуком там, когда он приезжал в Турцию. Это Хазан очень не нравилось – ишь ты, какая цаца, в Орду ему не хочется ехать, аж дед и бабушка, словно перед принцем, перед ним должны выслуживаться и сами к нему, как собаки на зов, бежать. Ох, нехорошее впечатление этим производил на всех Ягыз Эгемен. Хотя семья его так и нахваливала, так и нахваливала, все, начиная с самого господина Фатиха и заканчивая маленькой Омрюм, только и пели «Ягыз то, Ягыз се, Ягыз туда, Ягыз сюда», тьфу. Подозрительно это было. Быть не может, чтобы человек был настолько хорош, как о нем поет его семейка. Маньяк, наверное, которого они с рук сбыть не могут, вот единственного и помолвили. Тьфу на него, на Ягыза Эгемена. Хазан припарковалась у дома и пошла внутрь, где ее встретил знакомый аккомпанемент – крики ее матери. Но на этот раз кричала госпожа Фазилет не на Хазан, не на соседок, не на их собаку и не просто в воздух – мама с тапком гонялась за Эдже. – Мама, что такое! – Хазан рванулась вперед и встала перед госпожой Фазилет, закрывая собой Эдже. – Мама, перестань сейчас же! – Воскликнула она, чувствуя, как плачущая Эдже цепляется ей в плечи своими тонкими пальчиками. – А ну отойди! Отойди, я сказала, Хазан! Поучу эту дрянь уму-разуму, узнаешь ты у меня! – Мама, что случилось? – Хазан оглянулась на прячущуюся за ее спиной Эдже. – Что случилось, Эдже? – Сестра! Сестра, помоги! – Взвизгнула Эдже, когда мама снова попыталась огреть ее тапком, задев, само собой, стоявшую между ними Хазан. – Да что ж такое! – Хазан сгребла мать в охапку. – Мама, перестань сейчас же! – Вы посмотрите, что творится! – Заверещала Фазилет. – Дочь на мать родную руку подняла! – Мама! – Теперь Хазан пришло время укрываться от привычных для нее шлепков тапком госпожи Фазилет, что она за долгие годы практики научилась делать мастерски. Эдже, пользуясь случаем, убежала наверх, захлебываясь рыданиями. – Мама, что случилось? – Да ты знаешь, что сделала эта негодяйка, эта неблагодарная, эта маленькая дрянь? – Что? Что она сделала? – Хазан забеспокоилась. – Целовалась с этим мерзавцем Ясином, сыном негодяйской Шухрие! С этим нищебродом, водителем автобуса целовалась! На глазах всего Орду! Женщины с рынка их видели, как они по углам прятались! С каким лицом мы теперь на улице покажемся? Что теперь о нас скажут люди? Что скажет ваш дедушка? Что скажет господин Фатих? Ах, Хазан, ах, твоя сестрица все испортила, ведь до Эгеменов наверняка все дойдет, наверняка эти курицы уже все донесли Асие! Ах, господин Ягыз наверняка разорвет помолвку! – Не разорвет, – твердо ответила Хазан. – Они нам еще за прошлую не ответили, так что Ягызу придется жениться на ком мы скажем, хоть козу ему подсунем. Никуда он не денется, господин Фатих ему не позволит. – А сам господин Фатих? Разве ж он захочет взять в жены своему внуку такую потаскушку Эдже, которая целовалась на глазах всего Орду с водителем автобуса! – Мама, во-первых, перестань говорить «на глазах всего Орду», ты же сама сказала, по углам прятались, и видели их там только какие-то женщины… – Считай, что весь Орду их уже видел, к вечеру все Черное море будет знать, что Эдже Чамкыран – потаскуха! – Мама! – Хазан зашевелила мозгами. Мама была права, Орду начнет болтать, и дедушка и господин Фатих будут очень недовольны… Уф, Эдже, уф. – Вот что мы сделаем, мама, – решила Хазан, – я позову брата Алтая и других наших, и мы как следует наваляем Ясину. Защитим честь Эдже. После такого Эгеменам сказать будет нечего. – И я с вами пойду! Ох уж, покажу я этому Ясину… – Не надо, мама, тут нужно будет разобраться по-мужски, так что пойдет Алтай. Я и то только сзади постою, да скажу ему, чтоб радовался, что дедушка сам не пришел. Сейчас всех соберу, мама. Но сначала Хазан решила поговорить с сестрой. – Ты с ума сошла? – Зашипела она, влетая в комнату Эдже. – Ты совсем спятила? Как тебе в голову пришло путаться с Ясином Демирколом? – Я люблю его! – Закричала Эдже, вскакивая на ноги. – Ты невеста Ягыза Эгемена! – Я ему не невеста! Помолвки еще не было! Кольца на меня не надевали! И когда придут меня просить, я скажу ему нет! Сестра! – Эдже бросилась к ней, хватая ее за руки, заглядывая ей в лицо. – Сестра, пожалуйста! Пожалуйста! Я не хочу выходить за него замуж! Пожалуйста! Поговори с дедушкой! Не отдавайте меня Эгеменам, я не хочу! Я люблю Ясина, а этого Ягыза я ненавижу! Ненавижу и замуж за него не пойду! – Эдже, сестренка, о чем ты говоришь! Дедушка дал слово господину Фатиху, мы же не Эгемены, мы не будем предавать клятвы! – У Хазан ныло сердце от жалости к сестренке, пока она пыталась достучаться до нее, но та билась в истерике. – Я не пойду за него замуж! Не пойду! Мы с Ясином сбежим вместе! В Стамбул! – Что ты несешь, ненормальная! – Возмутилась Хазан. – Я этому Ясину сейчас все кости переломаю! – Не смей! Не смей трогать Ясина! Мы сбежим с ним вместе, ясно, сбежим! – Что она кричит, негодная! – Раздался из коридора вопль матери, и Хазан выскочила из комнаты и заперла за собой дверь сестры. – Посиди и успокойся, подумай о своем поведении! – Крикнула она и развернулась к матери. – Я этому Ясину сейчас все зубы повыбиваю. – Не смейте! Не смейте трогать Ясина! Ненавижу! Всех вас ненавижу! Я не пойду замуж за Ягыза Эгемена, так и знайте, в море утоплюсь, со скалы сброшусь, в лицо ему плюну, но замуж за Эгемена не пойду! Не пойду, не пойду, не пойду! Хазан тяжело вздохнула. Ей было ужасно жаль Эдже, но… Чамкыраны дали слово.