У Черного моря

– Я все еще против, сынок, ты же знаешь, – сказала мама, и Ягыз кивнул, глядя на нее. Они сидели на террасе дедушкиного дома в горах и наслаждались теплым вечером. Дедушкин дом в горах. Это было то, к чему Ягызу тоже понадобилось привыкнуть – что нужно уточнять, о каком дедушкином доме идет речь. Дедушкин дом в городе – где обычно они и жили. Дедушкин дом в горах. Дедушкин дом у моря. Дедушкин дом в горной деревне. Ягыз подозревал, что у дедушки были еще дома, о которых он забыл, а сам Ягыз еще не нашел. Семья уже успела к этому привыкнуть, пока он жил в Америке, и даже завела свои порядки – в каждый их приезд в Орду папа с мамой останавливались в доме в горах, Гекхан с Ясемин и Омрюм – у моря, Синан с Селин – у дедушки в городе. После заключения помолвки папа с Гекханом и Селин вернулись в Стамбул, но остальные пока оставались в Орду, и Ягыз старался проводить как можно больше времени с мамой и Омрюм. – Я с самого начала была против. Ягыз молчал – что он мог на это сказать? Спасибо? Я согласен? Что теперь поделаешь? – У тебя ведь еще есть шанс встретить свою любовь. Любовь – самая большая глупость, хотел он сказать, но не сказал, это расстроило бы маму. – Мама, если я не встретил ее почти за тридцать лет, вряд ли уж встречу теперь. Мама грустно усмехнулась. – Ты мог бы встретить женщину, которая бы тебе понравилась, вы бы подружились и научились любить друг друга со временем. Бывает и так. – Это может получиться и у нас с Хазан, – пожал он плечами, но мама улыбнулась и коснулась рукой его щеки, на которой уже и не осталось следов синяка. – Начало у вас было не многообещающее, – заметила мама, и Ягыз раздраженно передернул плечом. – Кто тебе рассказал? Ах, да. Глупый вопрос. Синан, конечно. Удивительно, как до сих пор не знает весь Орду. Мама рассмеялась. – Ты зря так плохо думаешь о Синане. Мне рассказал не он. – И когда Ягыз вопросительно посмотрел на нее, она пояснила. – Мне рассказала Кериме. – Кериме? – Ягыз здорово удивился. – Ты общаешься с Кериме? – С бывшей невестой твоего отца? – Мама опять засмеялась. – Да. Ты не забыл, ее сын уже семь лет живет под моей крышей? – И именно поэтому она каждый день грозится отправиться в Стамбул и взорвать наш дом вместе с этой самой крышей, – Ягыз закатил глаза. – Да, мы ее немного подвели, – согласилась Севинч. – Но это не значит, что мы с Кериме не можем иногда обменяться добрым словом. Мы говорили о вас с Хазан, и она тоже о вас беспокоится. Эдже. Она говорит, что Эдже была бы тебе послушной, покорной женой, делала бы все, что ты говорил, шла бы, куда ты скажешь, не открывала бы рот без твоей команды… – Вот радость-то, – Ягыз содрогнулся. – Если бы мне было нужно такое, я завел бы собаку. – Ягыз! – Укоризненно покачала головой мама. – А вот Хазан. Хазан идет по жизни под звук своего барабана. Ей никто не может указывать, у нее на все есть свое мнение, и она знает, чего хочет. Вам придется очень нелегко. – У нас есть время, – ответил Ягыз. – У нас впереди полно времени, чтобы привыкнуть друг к другу. Целая жизнь. Семь лет Ягыз готовился жениться на одной девушке, чтобы его помолвили с другой, не предупредив и спросив его мнения. Восхитительно. Нет, дедушка был совершенно прав во всем, что сказал, Эдже совершенно не годилась в помощники по управлению дел Эгеменов, но… Дедушка хотя бы мог и спросить. Хотя бы предупредить. Ягыз был обижен. Очень обижен. И как обычно, обиду он скрывал внутри, не делился ей ни с кем, просто уехал из дедушкиного дома, сказав, что хочет побыть с матерью, пока она в Орду. Пройдет, подумал он. Забудется. Уляжется. Так обычно и бывало с его обидами – только иногда они вдруг снова поднимались в нем, отравляя все вокруг… Но это пройдет. Уляжется. – Доброе утро, госпожа Фазилет, – Ягыз подобрался, готовясь к утомительному разговору с будущей тещей. – Здравствуй, зятек, – поздоровалась она, и Ягыз с трудом сдержал гримасу неудовольствия. – Зятек, дорогой, мне нужна твоя помощь. – Конечно, госпожа Фазилет, все, что вам угодно. Выслушав ее просьбу, он только закрыл глаза, раздраженно прижимая рукой переносицу, но как всегда вежливо ответил ей, соглашаясь сделать все, что она сказала. – Чего хотела госпожа Фазилет? – заинтригованно спросил Сефер, и Ягыз хмыкнул, открывая глаза и глядя на кузена. – У госпожи Фазилет сломалась машина, и она забрала машину Хазан из порта, потому что у нее много дел, и не мог бы я забрать Хазан после работы и подвезти ее домой. Сефер хмыкнул, серьезно глядя на него. – Ты ведь понимаешь, что речь идет о девчонке, которая родилась и выросла в Орду? Ягыз кивнул. – Ты ведь понимаешь, что Хазан без проблем нашла бы способ добраться домой из порта? Ягыз снова кивнул. – Ты ведь понимаешь, что сестра Фазилет могла попросить любого из своих многочисленных родственников, а не ехать через полгорода за машиной Хазан, если бы у нее правда сломалась машина? – Я отлично это понял, Сефер. Спасибо. – Хорошо. Просто хотел убедиться, что мы с тобой на одной странице. Ягыз развел руками. – А то ведь неделя прошла, и за всю неделю ты ни разу не встретился со своей невестой. – А это кто тебе донес? – Ягыз выпрямился и потянулся к папке с документами, надеясь прекратить этот нелепый разговор. – Если бы ты хоть раз с ней, хоть мимоходом встретился, через полчаса об этом уже знал бы даже твой брат в горной деревне. – Справедливое замечание, – кивнул Ягыз. – От Орду ничего не скрыть. – Ну знаешь, знает один – знает один, знают двое – знает весь Орду. Орду не узнал бы обо всем, если бы дедушка сказал ему, что собирается сделать, подумал Ягыз. Эту тайну он мог бы ему и доверить. Ягыз ждал ее на парковке, и он буквально кожей чувствовал каждый впивающийся в него взгляд. Но он только улыбался, кивал и здоровался. По счастью, никто не останавливался, чтобы с ним поговорить о жизни, как иногда бывало на улицах города, но все, кто шел к своим машинам, почему-то вдруг находили причину постоять в сторонке и поговорить с другими задержавшимися. Наверное, о жизни. Ягыз оперся локтями о машину, глядя на выход из порта. Хазан уже должна была выйти, один из выходивших моряков, теперь куривший у ворот, сообщил ему, что корабль Хазан уже почти закончил разгрузку, так что оставалось еще, наверное, несколько минут. Ягыз вздохнул. Он знал, что это было глупо и бесполезно, он даром тратил время, она, может быть, еще и откажется с ним ехать – но, рано или поздно они должна были начать общаться, так почему бы не сейчас? Хазан появилась в проходе, когда он уже почти было отчаялся. Она шла прямо к нему, не задерживаясь, не останавливаясь, чтобы поискать взглядом свою машину – просто шла прямиком к нему, словно знала, что он здесь, и зачем он здесь. Ягыз кивнул. Ну конечно же, она знала. С чего он мог решить, что она не знает? Разве госпожа Фазилет оставит что-то на волю судьбы? Ягыз обошел машину и открыл дверцу пассажирского сидения. – Привет, – сказал он, улыбнувшись одними губами. – И тебе привет, – сказала она и оглянулась по сторонам. – Легкой работы, братья, – помахала она рукой зевакам и спокойно села в машину. – Значит, ты знала, что я тебя встречу? – спросил он, заводя машину, и она откинулась на сидение, прикрыв глаза. – Даже если бы тетя Кериме не предупредила меня в ту же секунду, как мама угнала мою машину, пока я разгружалась, ко мне даже мухи слетались с воплями «А тебя ждет Ягыз Эгемен». – В Орду ничего нельзя сохранить в секрете, да? – Ну почему же. Никто до сих пор не знает, кто стащил свежевымытый ковер тетушки Хаят и бросил его на берегу моря. – Ветер? – Предположил Ягыз. – Один из вариантов, – она устало улыбнулась. – Прости за маму. Когда она начинает плести интриги… – Она скорчила рожицу, закатывая глаза. – Я ведь мог отказаться. Ты выросла в Орду, уж наверняка нашла бы способ сама добраться домой. – Ты бы не хотел вызвать гнев моей матери. Откажись сегодня – и завтра тебя бы просто принесли бы к моим дверям в мешке, – она откинула голову на подголовник и разглядывала Ягыза, повернув голову. – Ты же знаешь, что ни один мужчина Орду не посмеет тронуть любимого внука Фатиха Эгемена? – Напомнил он, усмехнувшись. – Моя мать и ее подружки – не мужчины. Они рассмеялись, и Ягыз дернул головой, улыбаясь. – Странно, после первых двух наших встреч, и так спокойно болтаем. – Ну, мы же с тобой заключили мир, – напомнила она. И даже больше того, подумал он про себя. – В конце концов, мы вместе танцевали хорон, – сказала Хазан. – Враги не танцуют хорон вместе. – О Аллах, не напоминай мне об этом. Мне сквозь землю провалиться хочется, когда вспоминаю. – Ну, не так уж плохо и было… В конце. После практики. Тебе нужно будет побольше практиковаться, здесь на каждом большом событии танцуют хорон. Ягыз покачал головой, вздыхая. Он никогда не был танцором, даже в юности он предпочитал смотреть, как танцуют другие, а не танцевать самому, но… Наверное, она была права, ему придется постараться научиться, люди будут смотреть. Кажется, весь Орду жил по правилу «что увидит Орду?», и Ягыз стал замечать, что и сам начал такое подумывать, хотя прожил здесь чуть больше месяца. Некоторое время они ехали молча, пока она не нашла тему для разговора. – Хорошая машина, – сказала она, и Ягыз покосился на нее. – Не для поездки в горах, конечно, – быстро добавила Хазан, поймав его взгляд. – Но машина очень хорошая. – Подарок деда, – сообщил Ягыз, и она кивнула. – Ясно. Что ж, хорошо, что я тогда тебя не пропустила, и ты его не побил. Здоровья мне. Он тихо рассмеялся под нос. – Да уж, здоровья тебе. И часто твоя мама плетет подобные… Интриги? – Сколько я себя помню. – Но я все еще не понимаю, зачем. Мы с тобой же все равно поженимся, какая разница, общаемся мы или нет? Она не ответила, и через несколько минут он с сомнением посмотрел на нее. – Разве нет? – Настороженно спросил он, и Хазан повернулась к нему. – Нет, ты прав. Какая разница. Конечно. – Но… С другой стороны, так как нам ведь предстоит работать вместе… – Ягыз понял, что его слова ей не понравились, и наверное, и правильно. Он семь лет знал, что женится на незнакомке, успел привыкнуть, а она… Еще неделю назад она была свободна. – Ведь дедушка сказал… Ну, что мы будем вместе управлять активами Эгеменов здесь в Орду. – Конечно, – Хазан закивала головой, улыбаясь уголками рта. – Точно. Управление активами. Совершенно точно. Согласна. Ягыз искоса посматривал на нее, стараясь не отводить взгляда от дороги. – Думаю, нам будет лучше, если мы, ну, не знаю. Станем друзьями? Во всяком случае, постараемся? Нам ведь предстоит… – Прожить вместе целую жизнь, – закончила Хазан. – Да, конечно. Лучше стать друзьями. – Мы можем вместе сходить в кино, – предложил он. – Ага, и на футбол, – сказала она, поправляя кепку. – На пикник съездим, в баскетбол сыграем, можем подраться еще раз. На ножах. По-дружески. Я с друзьями, знаешь ли, часто дерусь. Ягыз послушно фыркнул этой странной шутке, но он не совсем понимал ее настроения, и припарковавшись возле дома Фазилет Чамкыран с сомнением посмотрел на нее. – Так как насчет того, чтобы увидеться на днях? – Спросил он, когда Хазан дернула дверь. – Мой телефон у тебя есть, звони, когда придумаешь, чем нам по-дружески заняться. Ягыз кивнул, доставая телефон, чтобы перепроверить ее контакты. – Подожди, пожалуйста, – попросил он, диктуя ей номер, и она кивнула, подтверждая правильность. Он записал его вечером после помолвки, ошарашенный случившимся, задохнувшийся и потный после танцев, немного пьяный, немного обалделый. Она была записана у него как «Хазан Чамкыран», словно какой-то бизнес-партнер. Ягыз не давал своим контактам милых прозвищ, как делал Синан, у которого все были записаны как «Братец», «Большой братец», «Любимый папочка» и прочая чепуха, но все же члены семьи и друзья были записаны у него не так официально – просто имя и фамилия. Как полагалось записывать телефоны невест? «Любимая»? «Жизнь моя»? «Свет очей моих»? Ягыз фыркнул, выруливая к дому дедушки. Это был перебор, несомненно. Но все еще казалось неправильным так хранить ее контакты – Хазан Чамкыран, остается только «Морской Порт Орду» дописать в деталях. Как же записать? «Невеста»? «Будущая жена»? Просто «Хазан»? Припарковавшись, Ягыз снова достал телефон и посмотрел на ее контакт. Он сам не понял, что на него нашло, когда кликнул кнопку «Изменить», стер ее имя и записал: «Морская коза», и пошел в дом, улыбаясь, как дурак. У порога его встретила Омрюм, прыгая ему на руки, и Ягыз расцеловал племянницу, поцеловал в щеку Ясемин, обнял бабушку одной рукой, но он внутренне напрягся, встретившись взглядом с дедушкой. Снова поднялась в груди обида, еще слишком свежая, неуспевшая уняться. – Дедушка, – Ягыз коротко приобнял господина Фатиха, не спуская с рук Омрюм. – Давно тебя не было видно в нашем доме, – сказал дед, испытующе глядя на него, и Ягыз отвернулся. – Простите меня за это, папа, – повинилась госпожа Севинч. – Не хотела его от себя отпускать. – А теперь поужинаем все вместе, – бабушка позвала всех к столу. Несмотря на то, что семья Эгеменов могла позволить себе прислугу, готовкой и многими домашними хлопотами бабушка занималась сама, приходящие помощницы помогали ей только в том, что она не успевала, и это было одной из причин конфликтов бабушки с Селин – Ягыз мог себе представить, как была шокирована его сестренка, когда бабушка впервые отправила ее мыть окна. Ягыз вызывался помогать бабушке, но она всегда гнала его с кухни, говоря, что это не мужское дело, зато помощь Ясемин она принимала с радостью и нахваливала невестку. Ягыз усмехался, глядя на это – все прекрасно знали, что в Стамбуле Ясемин пальцем о палец ударить не желала, разве что готовить научилась недавно, но при бабушке с дедушкой послушно мыла посуду, резала лук и натирала полы, выслушивая, какая она золотая невестка, да еще и подлизывалась к бабушке, выпрашивая у нее рецепты и советы. Само собой, подобное плюсов для Ясемин в глазах мамы и Селин не прибавляло. Закончив ужин, Ясемин схватилась за тарелки, отправив еще и Омрюм «помогать маме и прабабушке», и мама, закатив глаза на поведение невестки, начала убирать со стола, но собравшегося помочь им Ягыза дед взял за плечо. – Внук, – твердо сказал он, – пошли, поговорим. Ягыз напрягся, но послушно последовал за дедушкой в его кабинет, огромные окна которого выходили на террасу. – Садись, – приказал дед, закуривая сигару. Ягыз распрямился и присел, твердо глядя деду в глаза. – Что случилось, Ягыз? – спросил дедушка. – Почему ты не приходишь домой. Не ври мне, – приказал он, когда Ягыз открыл рот. – Не ври. Взгляд черных глаз деда прожигал его насквозь. – Я ведь многого от тебя не прошу, Ягыз. Одного только – не врать и не молчать. Я догадываюсь, что могло тебе не понравиться, но я не желаю догадываться, внук. Я желаю, чтобы ты говорил мне это прямо. Ягыз сгорбился, опуская голову, опуская плечи. – Все нормально, дедушка. Все пройдет. Это просто… Это пройдет. – Не пройдет, внук. Ты на меня обижен. Значит, скажи мне об этой обиде. Не копи свои обиды в себе, Ягыз. Разбирайся с ними и отпускай, но не копи их. Он подошел к Ягызу и поднял его лицо за подбородок, заставляя его посмотреть себе в глаза. – Ты же не думаешь, что люди не видят, когда ты чего-то недоговариваешь? Может Хазым этого не замечает за тем шумом, что создают его другие дети, но ты у меня здесь один, и я вижу тебя. Дедушка опустил руку, но Ягыз не отводил от него взгляда, глядя прямо на деда. – Когда-то я допустил ошибку. Хазым тоже был у меня один, и я тоже видел, что он недоговаривает, но я не стал у него спрашивать, был горд, думал, если буду нужен, сам придет, сам попросит. И потому я на тридцать лет потерял своего сына – потому что и он был гордецом и не попросил помощи, не сказал о том, что у него на сердце, что у него на уме. – А если бы сказал? – Спросил Ягыз. – Если бы он поговорил с тобой? Ты бы помог ему? Расторг бы помолвку? Позволил бы ему уехать в Стамбул? – Возможно и нет, – признался дед. – Мне понадобилось тридцать лет, чтобы понять свои ошибки. Но у меня нет еще тридцати, чтобы их повторять. Ягыз, мальчик мой, ты помнишь, как мы встретились впервые? Еще как помнил, подумал Ягыз. – Тебя не предупредили, а даже у вас в Стамбуле нечасто целуют руки родичам, что уж о твоей Америке говорить. Понятно было, что ты не знал. А мне понравилось, как ты себя повел, когда понял, где допустил промах. Ты не запаниковал, не заерничал, не начал зубоскалить или угодничать. Просто встал, признал, что допустил ошибку и исправил ее, как настоящий мужчина, – дед сжал ему плечо. – Но я дам тебе еще один совет на будущее. Если ты не знаешь, где допустил ошибку – спрашивай. И потому я спрашиваю тебя, внук. Где я допустил ошибку? Ягыз вздохнул, улыбаясь. Как же он любил своего дедушку.