shtkn.ev, 10:11 Тём, напиши, когда долетишь
pluxury_sport, 10:12 я дома, все нормальноshtkn.ev, 10:12 хорошо прости меня, я не думала, что все испорчу ты — самый важный человек в моей жизни и я не хочу, чтобы ты просто из неё исчез.
pluxury_sport, 10:12 Ева, я очень люблю тебя, но ты же знаешь, как мне сложно я стараюсь быть лучше для тебяshtkn.ev, 10:12 мне жаль, что мы выясняем это только сейчас и в интернете но, Артём, я, правда, виновата, но никто другой меня так не поймёт, как поймёшь ты прости
pluxury_sport, 10:13 не извиняйся за ошибки молодости все хорошо, я всегда буду рядом, не переживайshtkn.ev, 10:14 спасибо
pluxury_sport, 10:14 вы уже уехали?shtkn.ev, 10:14 да, из Питера выехали
pluxury_sport, 10:14 хорошо, будь аккуратнее там напишу вечером ещёshtkn.ev, 10:14 родителям «привет»
Блокирую экран и расплываюсь в улыбке. Неужели, все было так просто? Да, просто! Впервые в наших отношениях с Артёмом все было просто — повзрослели. *** Сжимаю в руке стакан с крепким алкоголем, открываю балконную дверь и выхожу на воздух. Жадно глотаю виски из стакана, поднимаю глаза к небу. Темное, далёкое, почти без звёзд. Снег мелкими хлопьями сыпется вниз, падает на мои волосы и ресницы, заставляет дрожать от холода. С первого этажа слышен радостные крики, хлопки и звон бокалов. Смотрю на циферблат часов. Полночь. Достаю из кармана брюк телефон и звоню Тёме. Его лицо украшает улыбка, брат сидит в новогоднем колпаке и пьёт шампанское. — С новым годом! — говорит он пьяно, поднимает глаза, отводит взгляд в сторону, — мам! пап! Идите сюда, Ева звонит! — С новым годом, доченька! — на экране появляется мама, на её шее висит мишура, — как твои дела? — С новым годом! — улыбается отец, на миг появившийся в кадре, и сразу уходит куда-то. — Вас тоже! — смахиваю снежинки с голых плеч, — как отметили? — Все супер! — заверяет Тёма и поднимает большой палец вверх. — А ты на улице? — вдруг спохватилась мама, — Ева, зайди сейчас же в дом! Простудишься! — У нас тепло, — отмахиваюсь я, — а ты чего ещё дома? — обращаюсь к брату. — Герыча жду, — улыбается он, — где Глеб? — Тут, — раздаётся за спиной голос парня, он накидывает на мои плечи кофту и делает глоток из бокала с шампанским, — с новым годом, Тёмыч! — Тебя тоже, — брат поправляет колпак, что спадает с его головы. — С новым годом, теть Лен! — поздравляет Голубин, когда на экране вновь появляется мама. — И тебя, Глебушка! — расплывается она в улыбке, — ладно, мы вас отвлекаем, наверное! Отмечайте, дети. — Пока, мамуль, — прощаюсь я и отключаю вызов. — Ев, — Глеб разворачивает меня к себе лицом и снова отпивает из бокала, — ты куда пропала? — Плохо стало, подышать вышла, — отмахиваюсь и ставлю свой стакан на небольшой столик. — Пойдем в дом, холодно, — произносит блондин, хватаясь за моё запястье свободной рукой. — Хорошо, пойдем, — соглашаюсь и продолжаю стоять на месте, вглядываясь в его светлые глаза. Снег продолжает сыпаться с неба, путаясь в наших волосах, обжигая холодом голую кожу, тая в бокалах с алкоголем. Снизу гремит музыка, радостные крики перемешиваются с взрывами хлопушек, громкая болтовня и смех. Но сейчас, будто ничего этого не существует. Глеб ставит бокал рядом с моим, притягивает меня в свои объятия, утыкается носом в макушку. Вдыхаю его запах, касаюсь губами шеи, провожу языком по татуировке, цепляюсь ледяными пальцами за пуговицы его белой рубашки. Чувствую, как руки парня, соскальзывают вниз по моей спине, сжимая ягодицы. Изгибаюсь от его прикосновений в спине, откидывая голову назад. Глеб не теряет времени и впивается в нежную кожу моей шеи пухлыми губами. Парень ловко подхватывает меня на руки и заносит в комнату. Оказываюсь прижата к мягкой кровати. — Гле-еб, — тяну сладко, наслаждаясь каждым его поцелуем. Голубин легко стягивает с моих плеч кофту, что сам на них накинул пару минут назад, а за ней топ. — Я люблю тебя, — шепчет мне на ухо, обжигая дыханием. Оставляет багровый след на моей ключице и переворачивает нас. Удобнее устраиваюсь на его животе и начинаю растегивать рубашку. Целую в губы, спускаюсь к шее, ключицам, груди, животу. Обвожу языком его татуировки, оставляя на бледной коже засосы. Растегиваю ремень и брюки, опуская их немного вниз, оттягиваю зубами резинку боксеров и вновь встречаюсь с ним глазами. — Я люблю тебя, — повторяю слова, сказанные Глебом пару мгновений назад. Голубин приближается, накрывает мои губы своими, проводит языком, прикусывает, вновь проводит языком. Переворачивает меня и целует, коротко, требовательно. Быстро справляется с бра, целует от груди, спускаясь к животу и оставляя влажную дорожку. Снимает брюки и трусы, снова целует меня в шею. Сам избавляет себя от оставшейся одежды и, не желая больше тянуть, входит. Начинает двигаться, стон слетает с моих губ. Мы скоро находим нужный темп. Глеб осыпает поцелуями мое лицо, а я, изгибаясь, как кошка, впиваюсь ногтями в его спину и прикусываю тонкую кожу на плече. — Ева, — выдыхает мне в шею, голос его низкий, тихий, дыхание сбито, — ты… — Тише, — целую его щеку, запускаю одну руку в светлые волосы и утыкаюсь носом куда-то в его висок. Чувствую, что близка к концу, накрываю губами его губы и отпускаю громкий стон. Одновременно финишируем и Глеб падает рядом, собирая меня в крепкие объятия. — Спасибо, что ты у меня есть, — говорю шепотом и взъерошиваю светлые волосы парня. — Блять, Ева, ты такое со мной творишь, пиздец, — сбито произносит Голубин и целует меня в лоб. — Ты тоже, Глеб, ты тоже, — улыбаюсь и поднимаюсь с кровати, — давай, вставай, нас потеряли уже. — Ладно, идём, — кивает парень и тоже встает с места. Быстро натягиваю нижнее белье, топ и брюки. Пока Глеб старательно застегивает рубашку, подхожу к зеркалу и поправляю причёску. — Ты теперь не исчезнешь? — вдруг раздаётся голос блондина и звучит он как-то жалобно, болезненно. Тяжело вздыхаю, бросаю последний взгляд на своей отражение, разворачиваюсь на пятках и делаю несколько шагов навстречу к Голубину. Аккуратно касаюсь пальцами воротника рубашки и застегиваю последние две пуговицы, приподнимаюсь на носочки и целую его в кончик носа. — Я очень тебя люблю, Глеб, — смотрю в глаза, вывожу пальцами замысловатые узоры на ткани его рубашки, — и никуда не денусь, не смогу. Он молчит, но в его зеленых глазах — пожар! Он может не говорить мне о любви, я и так все знаю. Чувствую ее в каждой мелочи и внутри теплеет. Глеб немного наклоняется и притягивает меня в свои самые крепкие объятия. Прикрываю глаза, завожу руки за его спину, укладываю голову на плечо и расплываюсь в глупой улыбке.