Расплата за доброту

      Обычный ритм жизни, сельская страда в разгаре. Женщины готовят, убирают дома, следят за детьми, делают заготовки на зиму. Девочки играют самодельными куклами или представляют себя прекрасными гейшами, устраивая «чайные церемонии», собирая волосы в сложные прически и пачкая ица в попытке создать традиционный макияж гейш. Мальчишки, которые еще малы для хозяйственных работ, играют в благородных самураев и скрытных ниндзя, носясь по улицам деревни. Вдруг от толпы детворы отделился один мальчик и побежал в противоположную сторону. По солнцу, как учил отец, он определил, что уже полдень, значит нужно поторопиться.       С разбегу залетая в свой дом, лишь застывает на пороге, ожидая указаний. Мать суетится у очага, не забывая периодически покачивать детскую люльку. Их бедное крестьянское жилище сейчас наполнено ароматами риса, сои и тофу — готовящийся обед. Женщина оборачивается к дверям, где стоит ее сын. У матери усталый вид: изможденное лицо какого-то сероватого цвета, мешки под глазами, налитыми кровью. Она кивком указывает на маленькую корзинку, стоящую на столе.       — Неси отцу, — говорит она.       — Да, мама.       Мальчик проворно подхватывает корзинку и выбегает из дома.       Аогавара мало отличается от сотен других деревень по всей Империи. Земледелие — это основа жизни крестьян. Но местным повезло немного больше: они жили на берегу реки. Поэтому рыбная ловля была здесь очень важна, если даже не важнее других способов пропитания. Все рыбаки даже ласково называли реку «кормилица». Отец того самого мальчика, которому сын нес обед, не был исключением.       Лодочный причал Аогавары, где обитали все рыбаки, был на другом конце деревни. Мальчик часто бывал там, относя еду отцу и порой оставаясь с ним до вечера. Дед тоже был рыбаком, теперь вот отец, а значит и он сам когда-нибудь продолжит заниматься этим ремеслом. Пока еще мальчуган был мал, чтобы ему доверили хотя бы забросить удилище. Поэтому он занимался другими немаловажными вещами: латал порванные сети, плел новые, одновременно слушая опытных рыбаков, делившихся опытом.       И сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих. Снова мальчишка бежит по деревне, ощущает горький запах осенних листьев, вдыхает полной грудью свежий и прохладный воздух, в котором чувствуется приближение ранних морозов. Последние остатки тепла от уходящего осеннего солнца ласково гладят темные волосы ребенка, но порывы ветра с реки обдают холодом. В них чувствуются злые касания зимы. Тем не менее, люди открыто улыбаются, весело смеются играющие дети. Рабочий день в самом разгаре и ощущение этой простой, обыденной, ежедневной рутины внушает счастье, понятное лишь крестьянину, живущему такой жизнью. Но как бы ни было все прекрасно, этот день будет не совсем обычным. Даже больше — он навсегда изменит судьбу Аогавары и ее жителей.       Добежав наконец до причала, мальчик сразу же понял, что там происходит что-то странное. Сейчас, в преддверии зимы, у всех полно работы, никто не стоит без дела. Вечно кипящий жизнью и шумом, сейчас лодочный причал был непривычно тих. Рыбаки столпились в круг, что-то обсуждая. Подойдя ближе, ребенок с удивлением узнал в толпе старосту деревни. Послышался его зычный голос, и все разошлись по своим делам. Подле него, на бочке, остался сидеть лишь отец того мальчика, а рядом с ним завернутый в плащ человек, чьего лица не разглядеть. Что-то заворочалось в груди у ребенка, и он, опасаясь подходить ближе, крикнул:       — Отец!       Мужчина повернулся на голос. Спешно поднялся и подошел к сыну. Забирая у него корзинку пробормотал:       — Это хорошо, это сейчас кстати будет.       Затем провел рукой по голове мальчика, ласково потрепал по макушке.       — Беги домой, матери скажешь, что все хорошо.       Но сын его словно не слышал. Взгляд ребенка был прикован к таинственной согбенной фигуре в плаще. Было в ней что-то… необъяснимо загадочное. Внезапно перейдя на шепот, мальчик спросил:       — Кто это?       Отец растерянно оглянулся назад, сказал:       — Просто путник. Переправить на ту сторону надо. Теперь иди, — не дожидаясь ответа, он пошел обратно.       На этот раз сын послушался. Но детское любопытство было не так-то легко перебороть. Развернувшись, мальчик прошел с десяток шагов и обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как отец настойчиво сует корзинку со своей едой фигуре в плаще. Та отрицательно качает головой, поднимаясь на ноги. В этот момент спадает капюшон плаща, и странный гость предстает женщиной с пестрым свертком на руках. По тому, как женщина держала этот сверток, мальчик догадался, что в нем завернут ребенок. С такого расстояния он не мог разглядеть ни лица той женщины, ни ее младенца. Не рискуя дальше ослушиваться приказа отца, он в последний раз пристально вгляделся в незнакомку и поспешил домой.       Когда размеренный уклад жизни деревни нарушается малейшим происшествием, то об этом сразу же знают все жители. Так и о появлении гостьи с младенцем на руках все знали уже к концу дня. Столь вполне обычное событие вызвало почему-то немалый интерес, успело обрасти несуществующими подробностями. Впрочем, суть была одна: женщина эта была ужасна напугана, умоляла рыбаков чуть не на коленях, чтобы они переправили ее на другую сторону реки. Пришедший разобраться, староста, да и все рыбаки, пожалели бедняжку и поспешили выполнить ее просьбу. Все также знали, кто именно переправил гостью. Это был уже упомянутый рыбак, которому сын каждый день носит еду. Главные деревенские сплетники уже успели побывать на причале и попытались выведать у того рыбака какие-нибудь подробности. Но тот был как всегда немногословен, так что упомянутым сплетникам пришлось самим додумывать мелкие детали. Единственными, кто услышал от рыбака полный рассказ, были лишь его жена и сын, который подслушал разговор родителей.       Мужчина вернулся домой раньше обычного. Пока жена подавала ему ужин, он поведал ей о главной новости дня. Та в свою очередь притворилась, что слышит об этом впервые. Как будто каждая из ее подруг и соседок не забежала к ней по десять раз на дню с этой сплетней.       — Ну, что за женщина? Какая она? — принялась жена за вопросы.       Мужчина задумался.       — Вроде и обычная, а вроде… Красивая, как в сказке. Молчит, в глаза не смотрит. Боится чего-то.       — А ребенок-то ее?       — Ее. Не меньше матери чудно́й. Девочка. Не плачет, не кричит, ни улыбнется, ни засмеется, только смотрит. Я им твою стряпню давал, а в ответ: «Корзинку не удобно будет нести — дите ж на руках». Ну и завернули ей все в холст, хоть под одежду припрячет.       — Ну, а чего боялась-то она?       — Да ёкай ее разберет, говорю же, молчала. Но боялась сильно. Только высадил их, сразу в лес убежала.       Потом повисла тишина. Остаток вечера прошел, как и всегда. Позже засобирались ко сну. К ночи начало сильно подмораживать, надо было подтопить очаг. Муж вышел за дровами, а вернувшись заворчал, что пошел мелкий первый снег. Рано конечно. Поворчав еще немного на холода, супруги уложили старшего сына, убаюкали младшего и пошли спать. Им пока было неведомо, что наутро, особо суеверные спишут пошедший снег на проходившую в их деревне днем странную, но красивую женщину. Некоторые пугливые даже припомнят легенду о таинственной и прекрасной Юки-онна. Даже несмотря на то, что снежный дух появляется во время сильной метели или зимней ночью.       Так и заснула в счастливом неведении Аогавара, еще не зная, что ее ждет в недалеком будущем.       Точно такое же утро, как и накануне. Отец упоминаемого семейства поднялся, едва занялся рассвет, и ушел ставить силки. Его жена примется за работу по дому чуть позже. Сейчас же беззаботный сон ее был прерван проснувшимся младшим сыном, криком пробудившим и мать, и старшего брата.       День сегодня обещал быть солнечным и теплым, не то, что вчера. О выпавшем ночью снеге ничего не говорило, он растаял сразу же, едва коснувшись земли. Деревенские дети вновь собрались большой компанией, продолжая вчерашние игры, но надо было придумать и новые развлечения. И детское воображение, находящееся под впечатлением от рассказов старших о вчерашней гостье в деревне, начало живо рисовать себе сказочные картины. Девочки шептались, что та женщина была ведьмой, ёкай, а мальчики внимали этим глупостями с самым заинтересованным видом. Только один единственный сын рыбака, перевозившего ту женщину, не слушал эти сплетни, зная правду. Ему начинало претить это простодушие, с которым дети оговаривали совершенно незнакомого человека. Решив, что лучше провести день на причале, с отцом, мальчик решительно покинул друзей.       Прогуливаясь по деревне, он снова и снова прокручивал в голове вчерашний день. И все же правда интересно, кто была эта женщина? От кого бежала?..       Громкий грохот впереди вырвал мальчика из дум. Подняв голову, он увидел, как прямо на него несется отряд вооруженных людей, верхом на лошадях. Мальчишка едва успел отскочить с их пути, так еще воин, пронесшийся рядом с ним, крикнул:       — Прочь с дороги, паршивец!       Хоть они и скакали на полной скорости, ребенок успел рассмотреть их доспехи и по паре мечей за поясами. Самураи.       Но что им нужно? Сбор податей уже давно был, а по другим поводам самураи никогда не заглядывали в их деревушку. Странные события продолжали сыпаться одно за другим. Мальчик прибавил шагу, стремясь поскорее добраться до причала. Но немного не дойдя, остановился за поворотом, услышав громкие рассерженные голоса. Спрятавшись за парой бочек, он прислушался:       — … я поступил так, как посчитал правильным…       — Лишь бы не расплатиться потом за это…       Говорившие почти сразу же ушли, остаток разговора был не слышен. Не особо вникая в смысл подслушанного, мальчик бегом преодолел оставшееся расстояние до цели.       Сегодня на причале все было как обычно. Даже удивительно. Только вот детское восприятие не уловило, как мрачны и напряжены рыболовы. Не замечая этого, мальчуган с удовольствием провел время на берегу реки, хотя от него все же не ускользнуло, что его отец, да и некоторые другие рыбаки были какими-то рассеянными. Вечером отец и сын отправились домой и снова повторился обычный семейный вечер. Напрасно мальчик думал, что отец будет рассказывать матери о самураях, побывавших сегодня в деревне. Супруги лишь обменивались мрачными и обеспокоенными взглядами, а каждый раз, когда жена проходила мимо входа в дом, то останавливалась на пару секунд, словно прислушиваясь к чему-то. Но старший ребенок этого не замечал, и пугать его понапрасну своими страхами родители не стали. Хотя это неважно. Мальчик узнал все на следующий день.       Вооруженные до зубов и злые как черти, самураи немало напугали крестьян Аогавары. Жена сыромятника рассказала всей деревне, как упомянутые самураи чуть не затоптали лошадьми ее маленького сына. Но тем не менее, задавили пару кур и одну утку на дороге. Кое-кто из рыбаков все-таки рассказал причину приезда служивых, ведь те в первую же очередь побывали на причале. Воины искали красивую женщину с младенцем, пешую, без денег. Позвали старосту, тот не задумываясь указал на дорогу, ведущую за пределы Аогавары. После этого рассказа жители деревни разделились на два лагеря: одни считали, что лгать благородным мужам, воинам, исполнявшим приказ, было глупо и опрометчиво. Другие же наоборот, были согласны со старостой, ведь зачем бы не искали бедную женщину самураи, это было явно не из добрых побуждений. Жалко стало мать и дите ее. Но тем не менее, их всех объединяло одно: страх. Когда воины поймут, что им дали неверное направление, они ведь могут и вернутся. Хотя, одно дело, когда люди укрывают разыскиваемого — не важно, преступника или человека честного перед законом — за это могут и покарать. А вот за дачу неверных указаний еще никого не наказывали. Пока, по крайней мере.       Бедным крестьянам было невдомек, что на этот раз все изменится.