Звезда могильных небес

— Г-гарри? — брови девушки выгнулись в невольном жесте удивления.       Она ожидала, что парни придут и устроят ей небывалую взбучку, которую она ещë долго будет вспоминать изо дня в день, пытаясь хоть на секунду избавиться от назойливых воспоминаний. Конечно, Рон играл бы в этом решающую роль, ибо он до зуда в пятках ненавидел Гермиону. Будь его воля, он бы даже не называл еë по имени, а только злобно и предельно ясно: «грязнокровка». Останавливал только некий титул дружбы, сдерживая все едкие слова, то и дело норовившие выскочить.       Но прямо перед ней стоял никто иной, как Гарри. Без сопровождения своего дружка, и теперь он походил на змею, лишëнную яда. Это было таким облегчением, будто целый валун свалился с плеч и дышать стало на порядок легче. Несмотря на это девушка навострилась, ибо кто-кто, а Рон не упустил бы случая с ней поквитаться. Эта мысль заставила сильно озадачиться и с недоумением в глазах посмотреть на Гарри. Не зря же она провела последние пару часов как в бреду, зная, какой ужас еë ждëт и что ей придëтся пережить.       Остался лишь один вопрос…       Почему ОН пришëл ОДИН? — Я вижу, ты не ждала меня, верно? — парень довольно улыбнулся, обнажив ровный ряд белых зубов. — Присяду? — ответ ему был не нужен, в мгновение ока он уже сидел напротив Гермионы и смотрел прямо в глаза с некой хитрецой, развалившись на стуле в довольно вызывающей позе: широко расставив ноги и расслабленно положив изящные кисти рук на подлокотники. Зрительного контакта он старался не обрывать, напористо смотрев на девушку и будто изучая каждую деталь на еë лице. — Ну и как это… предать своих, понравилось? — Гарри был достаточно собран и спокоен, словно это не имело никакого значения, но небольшой прищур и некое раздражение и разочарование в голосе сдали его с поличным, точнее, все его эмоции.       Девушка мысленно послала ещë одну благодарность Мерлину за то, что Рон не явился, ведь в данный момент это обернулось бы по меньшей мере катастрофой. И непривычно смело для себя ответила: — Если собираешься меня отчитывать, то делай это побыстрей, у меня есть дела поважнее, — Гермиона приподняла подбородок и старалась не подавать вида, как сильно занервничала на самом деле, ведь никаких дел у неë не было и в помине. Эта бессовестная, но такая сладкая ложь заставила смутиться, скрывая лицо, ибо позволить ему узнать об этом она не могла. Сколько люди лгут друг другу за один лишь день? Несметное количество раз…       Тогда почему бы не соврать ещë разок? Она знает, что виновата. Но зачем тыкать в это носом, как провинившегося котëнка? — Я и не знал, что ты бываешь такой дерзкой, теперь статус старосты у нас позволяет разговаривать вот так? — парень напрягся, опустил локти на колени и заключил пальцы в замок, немного согнувшись. — Я жду объяснений, Грейнджер… — взглянув исподлобья, изнурëнным голосом с красивой хрипотцой произнëс Гарри. От одного только звука этого прекрасного тембра можно было растечься в маленькую лужицу, но на человека напротив это не повлияло никак, от слова совсем.       Девушка не знала, что ответить, решимость покинула еë так же быстро, как и появилась. Пытаясь найти в раскрытой на столе книге утешение, Гермиона только всë больше паниковала. Глаза беспомощно бегали по чëрному тексту, а мысли заплетались в прочный узел, не имея ни единого шанса выдать хоть что-то стоящее. Искать помощь порой приходится только в себе. И сейчас почему-то всë еë нутро кричит, что нужно сказать правду. — Это вышло случайно. Я предложила свою кандидатуру на должность, а после того, как она согласилась, последовало одно условие. Макгонагалл решила заменить старосту мальчиков, ибо знает о моих с вами отношениях. — выпалила девушка, переведя дух и тупо уставившись в книгу.       Мысли, витавшие пару секунд как ненормальные, теперь вовсе улетучились, будто ничего и не случилось. Не думать ни о чëм иногда полезно, ведь так? Это приносит с собой некую свободу и лëгкость, пока сознание не решит снова подкинуть пару размышлений и переживаний. А быть честной, как оказалось, не так уж трудно, когда на тебя не смотрят с пылающей ненавистью, нагнетая только страх и желание сжаться до микроскопических размеров. — А кто тебя просил рассказывать о наших отношениях? Тем более директору, ты в своëм уме? — видно было, как парень становился раздражëнным и что-то с неумолимой быстротой начинало разгораться в нëм всë сильней и сильней. — Но я ничего ей не рассказывала, — Гермиона уставилась на Гарри с большим удивлением и возмущением. Как только ему это в голову пришло? — Грейнджер, не лги мне, хорошо? Сказки свои другим рассказывай.       Именно то, что и ожидалось. Злость.       Она когда-нибудь перестанет чувствовать вину или чувство собственного ничтожества? Похоже, что нет. Ведь прямо сейчас это именно то, что она чувствует. Снова. — Но это правда! — отчаянно вскрикнула девушка, заставляя парня немного остыть и пристально посмотреть на неë, дабы взвесить и оценить честность еë слов. — Ладно, мне пофиг, на самом деле. Я здесь не за этим, — Гарри встал и подошëл к левой стороне стола, облокотившись на него бедром. Игривый взгляд изумрудных глаз заставил девушку поëжиться и сконфузиться, уставившись в пол.       Парень протянул правую руку, схватил Гермиону за подбородок, расположив большой палец почти у линии нижней губы и грубо повернул еë лицо так, чтобы она смотрела прямо на него. — Ты будешь моей девушкой, Грейнджер? — полушëпотом, но достаточно внятно и доходчиво спросил парень.       Погодите… Что? Что он только что сказал? Что-то здесь не чисто. Вы же не думаете, что такой парень, как Гарри, и вправду влюбился в Гермиону? Это бред сивой кобылы.       Воздух между ними будто сжался и заставил сознание девушки помутнеть. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах: кажется, только протяни руку и достигнешь цели. Приятный аромат лëгкого парфюма повеял на Гермиону, и она, совсем себя не контролируя, попыталась вдохнуть его чуть глубже, чтобы насладиться им в полной мере. Едва уловимый запах имел оттенки зеленого чая с послевкусием сладкого щербета, вызывая чувство домашнего уюта и спокойствия.       Но вспомнив, где она находится и при каких обстоятельствах, девушка покраснела и постаралась увести взгляд, что было очень тяжело. Придя в себя после секундного помутнения, Гермиона почувствовала сильное сомнение и замешательство по поводу произнесëнных им слов. Одной из причин также стал вопрос и о том, любит ли она Гарри? Явно нет, даже думать не надо…       Но настырный взгляд, полный ожидания, и немного давящий палец на подбородке заставили произнести глухое «да».       Было ли это правильно, девушка не знала, но рвение не отказывать друзьям и ни за что их не обижать было выше еë сил. Можно сказать, это было из жалости. Лишь бы опять не чувствовать вины. Все мечты Гермионы о любви с первого взгляда и прекрасной жизни как в сказках рухнули, оставляя за собой только измученные временем руины. Ведь только что она согласилась быть девушкой человека, который, начиная с сознательного возраста и по сей день еë задирал и презирал. Как иронично... — Отлично, — парень, явно довольный ответом, отдëрнул руку от еë подбородка, будто обжëгшись, быстро развернулся, направившись к выходу уверенной походкой и не проронив больше ни слова.       Только в голове Гермионы стучало совсем не то. Это не могло быть отлично. Зная Гарри, можно предположить, что это — очередная пылкость, и скоро пройдëт, ведь он сначала делает, а потом думает.       И если бы у неë только хватило духа, она бы порывисто кинула твëрдое «нет» и ни капли не пожалела бы. А теперь волей-неволей они вроде как встречаются… И, о боги, как глупо это звучит. Девушка изо всех сил старалась убедить себя в том, что это некая глупая ошибка или ей вовсе это приснилось. И завтра совершенно ничего не поменяется — всë будет, как раньше. Да, как раньше...       А Гарри всë дальше уходил от злосчастного места и, завернув за угол, встретил Рона, который, видимо, давно его там дожидался, облокотившись плечом о стену и сложив руки на груди. — Мы же договорились идти вместе, — яростно прошипел рыжий, немного выпятив грудь и оттолкнувшись от стены. — А ты, как всегда, решил своевольничать? — он ткнул пальцем в грудь Гарри и с вызовом взглянул в лицо напротив. — Я не хочу объясняться перед тобой, Рональд, ты мне не мама. А теперь, будь добр, уйди с дороги.       Рыжий даже глазом не моргнул, выказывая всем своим видом, что с места он не сдвинется, пока ему не предъявят объяснения. Но парень, отстранëнно взглянув на разъярëнную фурию, просто прошëл мимо, специально задев его плечом, и спокойной походкой направился дальше. — Прости, нельзя заставлять девушек ждать, — уже достаточно далеко отойдя от Рона произнëс парень, не поворачиваясь и не замедляя шаг. И последние его слова эхом отскочили от каменных стен, рассеиваясь в душащую тишину. — Вот же сволочь, — признëс рыжий вслед ушедшему и, сжав руки в кулаки с такой силой, что ногти болезненно впивались в кожу, направился в противоположную сторону. И если бы в пустых коридорах школы было бы что-то, кроме стен, потолка и пола, Рон уже разнëс бы это одним ударом, даже не подумав о последствиях. Хотя портреты можно и подправить, но люди, запечатлëнные на них, явно ему спасибо не скажут.

***

— Симус, соберись, пожалуйста! —девушка злобно сверкнула глазами и убрала напористую руку со своей талии. Он, конечно, неплохой парень, но слишком уж уверен в себе и своей сокрушающей красоте. Ему совершенно без разницы, с кем провести ночь, и поэтому положение Гермионы в обществе ему совершенно не мешало.       Им нужно было составить графики дежурства и распределить обязанности, но как бы девушка не старалась принудить его принять в этом участие, ничего не выходило. Он лишь скучающим взглядом осматривал гостиную, словно жаждал присутствия ещë кого-нибудь, кто сможет увести его отсюда. И, кажется, разозлив Гермиону, у него это получилось: от ярости и возмущения она невольно крикнула, тем самым разбудив кого-то из гриффиндорцев.       Тяжëлые шаги послышались за дверью, затем хлопок, и вот уже сонный и злой парень стоял в гостиной. — Вы в своëм уме? Сейчас только 6 утра, не хотите спать, тогда другим не мешайте, – Рон яростно сверкнул глазами, показательно обращаясь только к Гермионе и не обратив ни малейшего внимания на Симуса.       Он всë ещë зол. Вчера он так и не смог поквитаться с ней и теперь хотел нагнать упущенное. Что-то даже подсказывало девушке, что проснулся Рон далеко не из-за шума. — Да, я полностью с тобой согласен, пожалуй, я пойду спать, – Симус быстро зашагал в сторону комнат мальчиков и шмыгнул за дверь. Девушка не успела даже возмутиться или крикнуть что-то вдогонку. Появилось чувство, будто злобный паук замотал еë в паутину и собрался съесть, впрыснув перед этим яд, чтобы жертва не дëргалась. —Я... я думаю, мне тоже пора... Я ещë хочу немного поспать... Извини за неудобства, – лепетала себе под нос Гермиона, нервно собирая все листки, разложенные на столе, и уже собираясь скрыться за спасительной дверью она услышала грубый голос, заставивший вздрогнуть и резко остановиться. — Куда так торопишься, Грейнджер? Мы с тобой не закончили, – парень сел на мягкую софу нежного красноватого оттенка, закинув ноги на столик.       Девушка медленно повернулась, сжимая листки так крепко, будто они могли чем-то помочь. Это даже смешно. Она не смела оторвать взгляд от узорчатого ковра, сосредоточенно рассматривая необычные завитушки, чтобы отвлечься или попусту не слушать. — Я с тобой разговариваю. Может, соизволишь посмотреть мне в глаза? – он знал все еë слабости и страхи, а теперь умело ими орудовал, явно упиваясь своим преимуществом. — Нет, – Гермиона не хотела даже видеть эту рыжую макушку или злобные глаза. На самом деле, она даже не видела в этом никакой надобности, ибо не понимала причины такой обозлëнности. Он не очень то и хотел быть старостой, просто ему нужен повод, чтобы свалить все свои негативные эмоции на дрожащую от страха девушку. Но мы же совершаем ошибки, чтобы на них учиться. Поэтому Гермиона решила хоть чуть-чуть поступать так, как хочется, а не так, как нужно или как того хотят другие. — Что ты сказала? Либо ты поднимаешь свои грëбаные глаза и мы нормально ведëм беседу, либо тебе будет хуже, уж поверь, – Рон даже немного привстал от удивления и наступающей желчи, которой он уже готов был плеваться. Нелепый сонный вид вмиг сменился на его обычное строгое, сосредоточенное лицо.       Ага, как же. Нормально ведëм беседу. Да всë, что связано с тобой, уже ненормально. —Нет, – Гермиона ещë раз повторила свой ответ, содрогаясь от наступающего ужаса. Она совершенно не знала, чего ждать, и это только усугубляло ситуацию. — Ну всë, грязнокровка, пеняй на себя, – Рон вмиг подлетел к своей жертве как дикий хищник и схватил еë за горло, грубо прижав к стене. Девушка ударилась головой и позвонками, что пронеслось ноющей болью по всему телу.       Воздуха стало сразу неимоверно мало, и слëзы предательски хлынули из глаз. Руки невольно выронили все листки в попытках убрать сильную руку со своего горла, обхватив еë у запястья. Голова невольно поднималась вверх, прямо навстречу двум огонькам, яростно пылавшим в голубых глазах. Она пыталась что-то сказать, но ничего путного не выходило, только лишь неразборчивые отрывки и жалобные стоны.       Гермиона уже чувствовала, как мутнеет еë сознание и с каждой секундой тело слабело и обмякало, походя на тряпичную куклу. — Отпусти еë! – где-то за спиной Рона прозвучал спасительный голос Гарри. Рыжий, хоть и был недоволен, но ослушаться не смел. — Ты чуть еë не задушил, больной ублюдок! Научись уже контролировать свои эмоции – он мигом подлетел к Гермионе и помог ей собрать листки, в то время, как она пыталась отдышаться, не переставая кашлять. В глазах жутко мутнело, она скатилась по стене, прижав колени к груди и опустив голову. Всë, что она сейчас чувствовала — это страх и боль. Но парень не дал ей опомниться, подняв еë за локоть, вручив все листки, поднятые, по видимому, в спешке, и подтолкнул в сторону двери, до которой без его помощи она бы не добралась. Возможно, даже никогда.       В гостиной ещë раздавался какой-то грохот и шум, а затем всë утихло. Джинни ещë спала, а сил Гермионы не хватало даже добраться до кровати. Ноги совершенно не хотели слушаться и всë тело билось как в лихорадке. Впервые она почувствовала, как сознание покидает еë. Девушка совершенно не ожидала такой реакции: Рон и правда не в своëм уме. Как мы знаем, мало людей могут нормально жить после войны, а если быть точнее, единицы. И, похоже, ему в этом отношении не очень то повезло.       Спина начала немного ныть от долгого облокачивания на неровные выступы двери, и Гермиона, собрав последние силы, заставила себя встать и направиться в душ.       Страшно даже подумать, что могло случиться, если бы Гарри не пришëл. А самое обидное было то, что когда вся жизнь стала проноситься перед глазами, показывая разные события, она не увидела там ровным счëтом ничего. Всë еë существование и пребывание в Хогвартсе не имело никакого значения, ибо она сама стремилась к тому, чтобы еë не замечали. Никакого веселья, вечеринок или походов в Хогсмид. Постоянная зубрëжка и отличные оценки, но самое главное она забыла. Забыла жить.       Девушка вздохнула, поднимая своë заплаканное лицо навстречу тëплым струйкам душа, осознавая своë ничтожество. Нетерпеливое стучание по двери заставило немного вздрогнуть и прийти в себя, выключив воду. Как оказалось, Джинни уже встала, и по еë злобным крикам за дверью стало понятно, что стучит она уже достаточно давно.       Как только дверь отворили, Джинни испуганно вбежала и осмотрела всю ванную. — Боже, я уж подумала... — рыженькая перевела дух и смахнула слëзы. —Ты так меня напугала, дурочка, — она сгребла Гермиону в охапку, крепко обняв и уткнувшись носом во влажное плечо. Девушка не отвечала, на самом деле страх Джинни был понятен, ведь это именно то, что промелькнуло у неë в голове совсем недавно.       Отодвинув от себя Гермиону на расстояние вытянутых рук, Джинни пристально осмотрела еë с ног до головы, чтобы ещë раз убедиться. Но испуганный взгляд вдруг остановился на проступавших красно-фиолетовых пятнах.       Девушка совсем забыла про это и попыталась скрыть отпечатки, приложив к ним ладонь, немного потирая. Будто это могло помочь. — Что за чëрт... Кто это сделал?       В ответ тишина... А Джинни уже начинала беситься от наступающей злости, как вдруг еë осенило, и во всëм выражении лица показалось опустошение. — Это Рон... — шëпотом произнесла девушка и приложила ладонь к губам, оторопело глядя прямо на шею подруги. — Ничего страшного, забудь, — Гермиона быстро скрылась в проëме двери, тем самым показывая, что ничего ей не нужно и лучше бы просто забыть этот инцидент.       А Джинни со стеклянными глазами и без единой мысли в голове ещë с минуту стояла на одном месте, слушая мерные постукивания капель, стекающих и ударяющихся о железное покрытие душевой.       Гермиона решила пропустить занятия и, чтобы избежать неприятного разговора с подругой, отвернулась к стенке и притворилась спящей. Хотя на самом деле сна не было ни в одном глазу. И с одной стороны, было бы разумно идти на занятия и немного отвлечься, но с другой — ни о чëм другом она думать сейчас не могла. Внутри всë содрогалось, как от сильных ударов кулаками, а голова трещала от сильной боли в висках.       Посмотрев на мерно вздымающийся бок и сладкое сопение соседка вскоре удалилась, тяжело вздохнув.       А Гермиона вскоре сама не заметив, впала в забытье. — Тебе повезло, чистая случайность, но теперь я закончу начатое... — парень неумолимо быстро приближался, подталкиваемый будто самим воздухом. А девушка беспомощно кричала и бежала по тëмному коридору подземелья, моля о том, чтобы еë услышал хоть кто-нибудь.       Поворот.       Поворот.       Тупик.       Дальше бежать некуда.       Гермиона споткнулась об складку ковра и распласталась прямо там. Но поняв, что он не отставал, свернулась в позу эмбриона, надеясь, что он попросту не заметит. Как бы наивно это не звучало. — Пожалуйста, не трогай меня! Оставь.... Пожалуйста.... — она слышала каждый стук туфель, отдававшийся в звенящее эхо, каждый шаг и вздох. Не замечая даже, как бешено стучит в грудной клетке собственное сердце и пульсирует голова. Как сильно сбилось дыхание и колющая боль пронизывала бок. — Ты правда думала убежать? — даже смотреть не нужно, чтобы понять, что на его лице сейчас хитрая и жадная ухмылка.       Девушка только сильнее согнулась, со всей силы уперевшись лбом в колени.       Он присел на корточки и насмешливо взглянул на дрожащий комочек маленького тельца, будто пытающегося согреться. – За всë нужно платить, Грейнджер. Или ты так не думаешь? – он нащупал руку девушки и заставил еë подняться, грубо потянув на себя. Гермиона врезалась в сильную грудь лицом, но быстро пришла в себя.       Послышался сильный звенящий шлепок. — Ты не посмеешь меня тронуть. Ты гнусный и мерзкий самовлюблëнный идиот, — прошипела та прямо в лицо обидчику и отдëрнула руку, ещë недавно сжатую мужскими пальцами. — Я же верила тебе... — уже намного мягче и тише, будто сожалея, произнесла девушка.       Парень опомнился, и его рука, покоившаяся на щеке, скатилась вниз. Казалось, что сейчас дëрнули запретный рычаг, который не осмеливался трогать ещë никто. — Ты об этом пожалеешь...       Он подлетел как неистовый ураган, готовый смести всë на своëм пути. Гермиона до упора вжалась в холодную каменную стену и беспомощно закричала.       Вдох.       Девушка резко поднялась, присев на кровати и потирая заспанные опухшие глаза, на которых, по видимому, недавно были слëзы. Разглядеть лицо парня в темноте она не могла, но подсознание будто чувствовало что-то знакомое. И это жуткое ощущение оседало каким-то неприятным послевкусием на душе. Для сна это было слишком реально.       Самое время отвлечься.       Хватит с меня этих ужасов.       На скорую руку приведя себя в порядок и оправив измятую постель, гриффиндорка не придумала ничего лучше, как пойти в библиотеку.       Все занятия уже закончились и обед, по видимому, тоже, поэтому нужно нагонять материал самой. Хотя Гермиона сильно сомневалась, что они проходили что-то такое, чего бы она не знала.       Подойдя к нужному стеллажу и взяв все необходимые книги в охапку, она направилась к столику, вдруг услышав знакомые голоса.       Пройдя немного навстречу им, она обнаружила мальчиков, Симуса и какую-то когтевранку, которую раньше Гермиона не встречала. Видимо, новая подружка Поттера, а может и всех вместе взятых.       В любом случае, мне здесь делать нечего, пусть занимаются, чем хотят...       По крайней мере, так должно было быть, но любопытство такая коварная штука...       Девушка решила совсем немного подслушать, дабы успокоить внутреннее эго. Хотя, если послушать разум, то это было очень глупо и опрометчиво, а самое главное — некультурно. Но кого это сейчас волнует?       Примостившись за стеллажом, который находился немного поодаль, прямо за их спинами, и раздвинув книги, тем самым сделав себе небольшую щелочку, Гермиона начала старательно вслушиваться.       Все сидели за круглым столом и оживлëнно что-то обсуждали. Только девушка то и дело ласкалась к Гарри, всячески пытаясь привлечь к себе внимание.       Гермионе было ровным счëтом всë равно, с кем он там спит или обжимается, вот только два конца не сходятся вместе.       Зачем он тогда предложил встречаться? — Гермиона? Это та неудачница, о которой вся школа говорит? — насмехаясь, спросила когтевранка, вмиг оживившись.       Девушка немного оторопела от внезапных едких замечаний в еë адрес. Будто и сама она этого не знала.       Дальше последовала пара неразборчивых фраз, ибо говорили достаточно тихо. Гриффиндорка напрягла слух, прижавшись к стеллажу ухом и нахмурив брови, сосредоточенно пытаясь уловить хоть что-то. — Да кому она нужна? — отрешëнно спросил Симус, будто в попытке поддержать бессмысленный разговор, да ещë и до крайности глупый. Просто с друзьями его нейтралитет не работает и он поддерживает мнение большинства. С ними он ведëт себя как все. — Мы с ней только ради учëбы, ребят, расслабьтесь, — а это был Рон. Как странно, что Гарри до сих пор ещë ничего не сказал. Разве он не должен был насмехаться вместе со всеми? — У меня свои учебные планы... — загадочно и почти неслышно, будто только для себя, сказал Гарри.       Эту фразу Гермиона не слышала.       Только ради учëбы, значит? Я пустое место, получается? А всë, что вы мне говорили, а всë, что обещали?       Гермиона была в ярости: никак она не ожидала к себе такого отношения, ведь она видела в них друзей.       Да, как бы странно это не звучало.       Она упивалась ложной маской их доброты и вежливости, чувствуя счастье, закрывая глаза даже на их злобу. Но теперь всë будто испарилось: спектакль окончился, занавес закрывается, и девушка явственно ощутила обратную сторону медали.       Они никогда не были заинтересованы в ней или в дружбе с ней.       А самой Гермионе не так уж и нужно общество двух высокомерных парней.