но уже не всерьез

Чигринец отчётливо помнит тот день, тот самый день. День победы. Когда на лямке пышного платья застегнулась отливающая золотом брошь. Брошь, за которую она рвала, и метала все три месяца. Алёхина с Иваненко рядом стоят в шоке. Если Настя потрясена и разочарована, то Вика сразу налетает на Юлю, притягивая блондину в объятья. Юля чувствует, что не может проговорить ни звука, тело немеет, глаза начинает щипать. Внутренности сжимаются от переполняющих чувств, которые приобретали совершенно разный оттенок. От потрясения до лихорадочной дрожи, а потом наполненности чем-то чутко приятным разливающимся в грудной клетке. Лицо Чигринец уже мокрое от слёз, она ближе прижимает Вику, чуть ли не душа брюнетку, зарываясь в её уложенные пряди. Скопом нахлынувшие бывшие ученицы, родители, педагоги просто не дают разделить эту счастливую минуту, этим двоим. Юлю осыпают множеством комплементов и поздравлений, Чигринец мило улыбается, ещё отходя от шокового состояния. Утихает всё это только через несколько часов, когда все слёзы радости выплаканы, все слова о невыносимой любви к каждой сказаны. Больше всего приходилось успокаивать не самих девочек, а редакторов, руководителей, всех кто остаётся за кадром, но навсегда в сердцах девочек. Сняв пышные платья, получив телефоны, наконец-то можно было свободно выдохнуть, купить сигарет и отметить окончание проекта. Место для празднования было выбрано спонтанно. Какой-то клуб в Киеве, неподалёку от съёмочной площадки, где снимался финал. Девочки были только не против оторваться за победу Чигиринец. Хотя, если честно, двигала больше мыслями выпивка, а не победа бывшей одноклассницы. В клубе было немало людей, компания занимает столик. Заказывают коктейли, начинаются шумные диалоги у всех восхитительное настроение, кроме Вики. Алёхина нервно сжимает весь вечер кожу дивана, и кидает взволнованные взгляды на улыбающуюся Чигринец. Алёхиной слишком не спокойно, она постоянно прикусывает губу и натягивает улыбку, иногда кидает пару фраз в диалог чисто для вида. Чигринец сидит счастливая. Юле в этот день сказали больше поздравлений и приятных слов, чем на любом Дне Рождения за 19 лет. Вике тревожно. Состояние сравнимо с шагом в неизвестность, в тёмную нагую тьму, без дальнейших указаний о том, что делать, когда шаг будет сделан. Алёхина знала с самого начала, что день прощания наступит, не хотелось проводить его так. С кислой миной рассматривать улыбающуюся Юлю, что-то активно обсуждающую с Большаковой. — А ведь могла сейчас рядом сидеть, может, спокойнее было бы, — тихо хмыкает про себя брюнетка, ничего не озвучивая вслух, оставляя свои непроизнесённые мысли при себе. Голова начинает гудеть от музыки, шумных, обсуждающих финал пьяных девочек. Алёхина встаёт с дивана и направляется к выходу из клуба. Необходимо отвлечься, оторвать взгляд от смеющейся Юли и вдохнуть в лёгкие никотин. Совершить попытку привести своё состояние в норму, рассматривая зимний Киев у входа в клуб. Не смотря на то, что на улице зима — это совершенно не пугает девушку, которая носком кроссовка притаптывает налетевший снег и морщится от неприятного холода, пытаясь ещё больше укутаться, в рукава безразмерного худи. На светлые джинсы летят хлопья снега, оставляя после себя мокрые, крупные пятна. Справившись с целлофаном на новой пачке, Алёхина достаёт заветную сигарету и, зажимая её между губ, подносит зажигалку. Снег непрерывно летит на одежду, пробираясь под хлопок оставляя табун мурашек на спине, сигарета начинает медленно тлеть. Зимний Киев. Все куда-то спешат, кто-то идёт с работы, кто-то несёт букет, мимо пролетают машины, оставляя за собой следы колес на только что выпавшем снегу. Наблюдать за этим потоком толпы занимательно. Все куда-то спешат, в попытке обогнать время, стараясь перевести стрелки часов вспять. Не понимая, что бегство точно не выход. Сигарета не спасет от угнетающих мыслей, на самом деле. Немного успокаивает, но не спасет точно. Сейчас они полным составом в последний раз. Скоро все разъедутся по своим городам или переедут в другие. Начнут новую жизнь с чистого листа, заведут новые знакомства, а через лет так пять, и не вспомнят друг о друге. Хотя, какое пять? Годик-два и всё, как будто и не было. Вика стряхивает пепел и натягивает капюшон на растрепанные от ветра волосы. Дело даже не в отсутствии или присутствии бывших одноклассниц. Алёхина не хочет возвращаться домой. Когда она вернётся всё будет так же как прежде, а как только жужжащие слухи расползутся по маленькому городу неожиданно объявятся старые знакомые, которым было всё рано на тебя ровно до того момента пока на экране не появиться твоё лицо. Противно. Гадко осознавать, что когда-то подобных особей ты называла «друзья», проводила с ними время, пыталась помочь им, а они отвернулись от тебя, как только, что-то пошло не так.       Крысы бегут с тонущего корабля первыми. Есть ещё одна причина, эта причина, которая въедается куда-то глубоко в мысли, занимая там особое место. Эта причина сегодня даже не смотри в сторону Алёхиной. А Вике обидно, ей до безумия неприятно, что обжигающий взгляд голубых глаз направлен в противоположную сторону. Ряд зубов сильно смыкается, заставляя брюнетку хоть немного отойти от рассуждений в голове о белокурой девушке, фильтр обжигает кончики пальцев. Выкинув окурок в сугроб, Алёхина открывает пачку, что бы достать ещё одну сигарету. Внутрь идти вовсе не хочется, было, желание только стоять рядом с клубом в одной едва ли защищающей от холода толстовке и спокойно курить, пытаясь спрятать взгляд от блондинки, которой было через, чур, много в голове. Курить и думать о том, что будет, когда шаг в неизвестность будет сделан. Уже прожигая табачный лист зажигалкой, ссади, слышится звук открывающейся двери и приближающиеся шаги. Алёхина не поворачивает голову, ведь, скорее всего, просто, кто-то из посетителей решил покинуть данное заведение. Вика так бы и обернулась, пока шаги не остановились буквально в паре сантиметрах от Алёхиной. — Що втекла то? — произноситься за спиной, Вике не нужно поворачивает голову для того, что бы удостовериться, она не может ошибаться. Чигринец также открывает пачку и достаёт сигарету, останавливаясь рядом с девушкой. — Я покурить вышла, — делая очередную затяжку, произносит Вика, выдыхая дым. Юля лишь зажигает сигарету и наслаждается тишиной, она в отличие от Алёхиной додумалась надеть куртку, что бы ни мёрзнуть на улице. Вика аккуратно стряхивает пепел и поворачивает голову в сторону блондинки. — Юль — А — Что дальше? — задаёт она этот вопрос, который держит в напряжении уже буквально несколько недель. — Шо шо, я куплю квиток на Полтаву, ты в Краматорск. Постараємося як можна буде побачитися, — Юля стряхивает пепел, делая очередную затяжку, она опускает взгляд на брюнетку, встречаясь с той глазами. — Юль, можешь пообещать, что это не последняя наша встреча, — Вика не сводит взгляд с глаз напротив, выкидывая окурок под ноги. — Обещаю, боксёр, — дав слово, она притягивает девушку к себе и сковывает в её объятьях. На этом их разговор в тот вечер закончился, утром все билеты были куплены, сумки собраны, а все обиды оставлены и отложены в долгий ящик. Стук колёс вагона об жёлезные перекладины заставлял укутываться в меланхоличные мысли и медленно, но верно погружаться в них с головой. Внутри чувство опустошенности, мысли сплетаются, скачут одна за другой в неуловимом вихре. Действительно, синдром детского лагеря, кажется, что больше жизнь без этих людей не та. Кушаешь не так. Пьёшь не так. Куришь не так. Всё как-то до безобразия не так. Вроде мысли в черепной коробке уже другие, взгляды изменились, но чего-то не хватает. А не хватает именно тех с кем эти изменения и произошли. Ночных вылазок на заправку за сигаретами, будящей по утрам громкой музыки спонсируемой редакторами. Какая-то приятная тоска где-то в районе солнечного сплетения, заставляющая невольно улыбнуться краешками губ, а глазам засверкать. Осознание оконечности приходит слишком поздно. Хочется взять перемотать время, проживая все моменты заново. Нажать на паузу и погрузиться в те пережитые эмоции, прочувствовать их раз за разом. Алёхина тихо помешивает ложкой чай, пытаясь растворить кристаллики сахара на дне стакана. Сдающие потихоньку нервы не успокаивает ни пачка сигарет в кармане, ни потряхивания вагона, ни девочки что-то активно обсуждающие в чате. Вика закрывает глаза, массирует виски в попытке найти хоть какое-то душевное равновесие, пока поезд несёт её домой. Чигринец не пишет, можно было написать первой. А если это будет слишком навязчивым? А если она занята? А если? А если? И таких «а если…» находится слишком много, чтобы просто взять и открыть любой месседжер или соц. сеть, чтобы поинтересоваться, как дела у Юли. — Нет, нужно доехать тогда, можно все решить, — проносится в голове, более здравое решение и на очередной стоянке Вика выходит в одной толстовке на платформу выкурить ещё одну сигарету в попытке избавиться от Чигринец в своей голове. Не пугает не частый колкий ветер обдающий холодом конечности тела, не вторая открытая пачка сигарет за этот день, не приезд домой. Пугает лишь холод в отношение к Алёхиной от Юли. Этот холод не отпускает. Не отпускает до самого нового года, который должен был пройти в воссоединение компании бывших учениц. Было страшно. Опять встретиться с ней. Обладательницей бездонных голубых глаз, которые изучают тебя досконально, словно вонзаются куда глубже, пристально, до мельчайших частиц. Смотрят прямо в душу и читают весь твой стихийный хаус в черепной коробке. Народ потихоньку подтягивается, постепенно опустошая залежи приготовленного на ночь алкоголя. Девочки сидят, что-то бурно обсуждая. Алёхина не вовлечена в разговор, она думает об одном. Это встреча с Чигринец. С Чигринец о которой она думает слишком много. До безобразия много блондинки в её мыслях. Вика пытается натягивать улыбку на лицо, показывая своё дружелюбие, иногда вставляя, свои пять копеек в ненавязчивый диалог о рутине и жизни после проекта. Руки в волнение сжимают тонкую ножку фужера с шампанским. Даже эти манипуляции не дают успокоиться бешено колотившемуся сердцу. Мысли прерывает звонок в дверь, все внутри замирает в ожидании встречи. Слышится звонкий смех, и полтавский говор. Алёхиной становиться очень душно, дыхание сбивается. Хочется встать и уйти. Только бы не видеть её, чувствовать её взгляд, блуждающий по телу. Ощущать случайные касания и опять робеть, как школьница от одного лишь присутствия её. Скрыться, провалиться прямо сейчас под землю, но поздно она уже в комнате, здоровается с девочками. Вика специально не подходит, она ждёт, когда взгляд Чигринец будет устремлен на неё. Якобы требуя особого приглашения для обмена рукопожатием. Юля поддаётся, она подходит к Алёхиной и, трепля волосы, прижимает хрупкое тело для обмена объятьями. Они обнимаются дольше положенного, но никто не обратит на это внимание, кроме этих двоих. Лишь они придают этому такое значение. Юля отстраняется первой и, чмокнув в макушку, тихо произносит над ухом брюнетки. — Я скучала, боксёр, — губы поднимаются в улыбке, а на краешках глаз невольно проявляются едва заметные капельки слёз, которые быстро стряхиваются ресницами. Чигринец делает шаг назад, увеличивая расстояние между бывшими одноклассницами и улыбнувшись напоследок, подходит к девочкам, оставляя Алёхину наедине с бокалом шампанского. Вика поджимает губу, невольно пытаясь хоть, как-то унять рвущиеся эмоции. Сердце принимает бешеный ритм, хочется схватить за запястье уже удаляющуюся блондинку и притянуть назад в тёплые объятья. Почувствовать её нежные руки на талии, вдохнуть в лёгкие запах духов от блондинистых прядей, но Вика не сделает так. Не сегодня точно, поэтому осушив залпом бокал шампанского, она направляется к девочкам и приземляется между Большаковой и Роговенко. Постепенно запасы с алкоголем начинаю опустошаться, градус в комнате повышаться, а темы становиться откровение, взгляды настойчивее, недосказанность обухом бьёт по напряжению межу этими двумя. Только когда, народ расходится, а другая часть заваливается спать, Чигринец переведя, взгляд на Алёхину, решает нарушить тишину, которая с каждой секундой сдавливала пространство в комнате всё больше. — Вик, — Юля, двигается ближе к Алёхиной и аккуратно накрывает ладонь, покоящуюся на коленке своей обладательницы. Алёхина вздрагивает от прикосновения, всё тело, будто парализовано, на мгновение она забывает, что организм нуждается в кислороде и перестает дышать и двигаться. Чигринец очерчивает кончиками пальцев выпирающие костяшки, призывая обратить на себя взгляд карих глаз. Вика поборов оцепенение и вставший в горле ком все же поворачивает голову к Чигринец. — Слухай, прости мене, будь ласка. Чи не сприймай мої дії, як віддалення. Мені потрібен був час — улавливая взгляд напротив, произносит Юля. Чигринец хотелось подобрать слова лучше, но другие оправдание просто не лезут в голову. Юле не по себе, все до жути сложно, пытаться разобраться в своих чувствах, в попытках найти ответы на все бесконечные потоки вопросов. Вика шумно выдыхает и тянется к девушке напротив, заключая её в объятия. Юля отвечает, поддаваясь навстречу Вике. Алёхина носом зарывается в белокурые пряди и едва слышно на ухо произносит. — Я тоже скучала, Юль, — Чигринец лишь прижимает девушку больше к своей груди, поглаживая спину. Что-то до боли приятное растекается по телу, она не хочет разжимать хватку, словно если она сейчас отпрянет, то Вика рассеется, как иллюзия, будто происходящие — это сон, не более. Проходит минуты от силы три, и дышать, уже становиться тяжело. В комнате стоит запах спирта, смесь духов и недосказанность, рвущаяся из этих двоих. — Слушай, чем планируешься занять после того, как уедешь из Киева? Назад в Полтаву? — Вика аккуратно отстраняется и заглядывает в глаза девушки напротив. Взгляд Чигринец становится задумчивым, размышляя над ответом, она прикусывает нижнюю губу. Алёхина невольно опускает глаза на губы Юли, щёки предательски заливаются красной краской, сдавая обладательницу с потрохами, брюнетка отводит взгляд. Стараясь задержать его на чём угодно, но только не на своей собеседнице. — Я думала в найближчій час преезжать до Києва, а що? — Чигринец переводит взгляд на покрасневшее лицо Алёхиной. Уголки губ невольно тянутся вверх. Алёхина слишком милая, когда пытается скрыть красный румянец на щеках, всем свои видом показывая заинтересованность на чём угодно, но не губах блондинки. Будто пустая бутылка вина гораздо интереснее, чем развивающийся диалог и собеседник. — Просто. Я тоже планировала переезжать в Киев. Ты у Даши остановишься? Я хотела у Таи или Кати остаться, но боюсь, что им не комфортно будет, — Вика рассматривает лицо девушки напротив. Её очень хочется, чтобы намёк был не настолько прозрачным, но более удачные выражения подобрать опьяненный разум толи шампанским, толи девушкой напротив не может. Предлог не терять общение с этой девушкой под совместным проживанием казался более чем отличным. Возможно, даже сможет стать толчком к сближению. Началом чего-то нового, ещё не известного. — Хочеш запропонувати знімати квартиру разом? — Алёхина опять смущается. Лица слишком близко друг к другу. Пространства между телами катастрофически не хватает. Вика старается не смотреть на Чигринец, чтобы щёки в очередной раз не налились краской. Алёхиной дурно от того, что эта девушка с ней творит. Простые объятья выбивают почву из-под ног, заставляя краснеть от смущения. Даже банальное сокращенное расстояние между телами творит непонятные вещи над самоконтролем, играя злую шутку. — Чому би ні, я за, — проговорив Юля притягивает назад в объятия красную от смущения Алёхину. Чигринец ловит себя на мысли, что снимать квартиру с Викой не такая уж и плохая идея. Не придется напрягать кого-то со стороны, а ещё узнать брюнетку ближе. Прочувствовать её, не так как это было на проекте. Не так, как это было в гардеробной, где они сидели несколько часов после испытаний, прячась от ненавистных камер. Без внешних раздражителей, без глупых со стороны шуток про тесную связь. Хотелось узнать Алёхину с другой стороны, с которой та ещё не показывала себя. Чигринец определенно нравится Алёхина, именно, как человек. Вика внушает доверие, она умеет слушать, слышать, а главное понимать. Ещё Алёхину хочется обнимать до полусмерти, наслаждаясь багровым румянцем на щеках, слышать заражающий звонкий смех, трепать непослушно лежащие локоны на голове. Вика где-то ближе, чем просто рядом на диване, она засела где-то глубже.

***

Снимать квартиру вместе оказывается довольно неплохим решением. Спонтанным, странным, дико неловким, но все же неплохим. Они стараются лишний раз не попадаться друг другу на глаза. Из-за стеснительности, словно маленькие дети, не решаясь сесть и обговорить всё спокойно. Попытаться разобраться, почему друг от друга бегают, почему робеют, когда неожиданно сталкиваются в прихожей. Они просто продолжают делать вид, что недосказанности весящей в воздухе вовсе нет. Что скованности не существует, а нечаянные касания и бешеные рывки сердца лишь от одного взгляда отсутствуют. Всё меняется в один вечер, когда Юля, как победитель проекта под просмотр финала предлагает выпить пару бокалов шампанского. Под парой бокалов подразумевается три бутылки. Чигринец, как истинный винный сомелье выбирает выпивку по красивой этикетке совершенно забивая на стоящих консультантов. Вечер предстоит быть увлекательным. Они впервые вместе собираются для чего-то. Обычно, вдвоём они ничего не делали. Максимум заваривали чай на общей кухне. Усевшись на диване не решаясь подвинуться ближе друг другу, чем на метр. Открыв бутылку под излюбленную заставку на плоском экране можно было начинать праздник. Бокал за бокалом позволял темам плавно обретать более откровенный характер, а взглядам становиться настойчивее. Расстояние между телами незаметно сокращалось, Юля это явно ощутила только тогда, когда Алёхина от очередной её шутки своей макушкой провела по плечу, тело бросило в жар. Вика сейчас лишком близко, слишком непринужденно ведёт беседу, без всей скованности и неловких взглядов. Щёки Алёхиной красные от градуса в крови, а программа, ради которой они собрались, все менее становилась значимой. Юля поднимает бокал в попытках сказать какой-нибудь тост в честь своей победы, но рука Алёхиной случайно задевает ножку фужера и содержимое выливается на белую футболку. Вика невольно засматривается, как пенящаяся жидкость, стекаясь, впитывается в хлопчатую ткань. Наверное, она слишком долго рассматривает на то, как футболка под натиском жидкости прилегает к стройному телу, в горле образуется ком, до Вики слишком поздно доходит, что она открыто пялится, когда нужно искать бумажные салфетки, чтобы хоть как-то спасти одежду блондинки. Алёхина подрывается с дивана, расталкивая содержимое шкафа, чтобы найти нужную вещь. Чигринец хотела бы сходить переодеться, а потом скинуть испачканную вещь в барабан стиральной машины, но отказать себе в заботе от вечно смущающейся Алёхиной было бы преступлением. Поэтому она просто наблюдает, как девушка в поисках салфеток выворачивает все нужные и ненужные шкафчики. Найдя наконец-то нужный предмет, Вика разворачивается к Чигринец, которая просто стоит и наблюдает. Алёхина раскрывает пачку достаёт салфетку, пытаясь заставить клочок бумаги впитать уже въевшуюся в ткань жидкость, ничего не получается. Алёхина поднимает голову под пристальным взглядом Юли. На ямочках щёк виднеется заметный красный румянец. Вика смотрит слишком долго, рассматривая все черты лица блондинки в такой неприемлемой близости, взгляд переходит ниже, сталкиваясь с улыбкой, Алёхина слишком долго изучает губы Чигринец. Когда глаза всё же возвращаются к лицу, две пары глаз сталкиваются, по телу разносится, что-то напоминающее разряд тока. Юля уже не может терпеть все эти пытки, она обхватывает руками лицо девушки и склоняется для поцелуя. Именно в этот моменту рушатся все барьеры, именно в этот момент слова теряют всю свою силу, именно здесь и сейчас всё становиться на круги своя, когда Вика поддаётся под натиск пленяющих губ, позволяя языку Чигринец изучать свою ротовую полость.