но уже не всерьез

На сером тротуаре ещё белеет едва заметный снег, постепенно превращаясь в оттаявшие лужи. Краешки губ невольно тянулись вверх от вида ожившей столицы. Народ плавно вытекал из квартир, дабы насладиться наступающей весной. Перемены были заметны даже невооруженным глазом, пуховики сменились на легкие пальтишки, влюбленных парочек на улицах мегаполиса становилось все больше с каждой минутой. Кристально голубое небо озарилось долгожданным солнцем, освещая силуэты прохожих своими первыми лучами. Дети радостно бежали на игровые площадки, а родители следили за своими сорванцами. Все кричало о наступившей весне. Даже настроение было каким-то легким, радостным, весенним. Словно, только перемена климата заставляла растянуть улыбку на лице. Серое пальто, небрежно накинутое на плечи, развеивал теплый ветер, не забывая при этом растормошить короткие блондинистые локоны. Настроение было настолько восхитительным, что даже такие неприятности, как испорченная укладка мало волновали. Девушка соизмеряла шагами мокрый асфальт, периодически останавливаясь, дабы запечатлеть глазами пейзаж, открывающийся шумной улицей. Внутри все трепетало, словно рой порхающих бабочек разлетается в каждой клеточке тела. Вставая у двери, девушка упирается лбом в холодный металл, губы очередной раз расползаются в улыбке. Скулы уже сводит от этих манипуляций продолжавшихся несколько последних часов, Юля шумно выдыхает и, собравшись с силами, открывает тяжёлую дверь. Лифт быстро проносит девушку через лестничные пролеты, останавливаясь на нужном этаже, выпускает Чигринец на площадку. Два оборота ключей в замочной скважине и на девушку тут же запрыгивает успевшая соскучиться Банзур, не давая пройти дальше метра. С кухни пахнет вкусно чем-то аппетитным, слышатся звуки режущего ножа, шипящей сковородки и работающей вытяжки. Из комнаты разноситься крик: — Юля, иди мой ручки и садись кушать, — Чигринец ещё больше расплывается в беззаботной улыбке и послушно идёт в ванную, чтобы выполнить указанные поручения. Вытерев наспех руки, Юля направляется на кухню, перед её глазами всплывает милейшая картина. Растрепанная Вика в домашних шортиках и безразмерной футболке дурачится с малышкой Банзур. Чигринец подходит ссади, сплетая руки на талии брюнетки. Вика откидывает голову назад, удобно расположив ей на плече девушки. Склонив голову, Юля оставляет мимолётный поцелуй на губах Алёхиной, продолжая прижимать брюнетку ближе к собственному телу. — Сейчас же остынет, — брюнетка мило морщит носик, сдвигая брови на переносице, вызывая у Чигринец, невольную улыбку, но Алёхина настаивает на том, чтобы возлюбленная все же села за стол и оценила приготовленный ужин. Чигринец слушается. Это далеко происходит не из-за желания угодить, это происходит лишь по одной причине. Девушка хочет поесть долгожданный ужин, который будет, как всегда великолепен, а потом расспросить свою девушку, как прошёл её день, как она себя чувствует и множество других вопросов, которые были вызваны лишь одним чувством — заботой. Заботой о маленькой Алёхиной, которая даже спустя двух лет отношений заставляет сердце биться чаще, а ладошки потеть от натиска мягких губ. Вика — целый вихрь эмоций, в голове Чигринец. Словно, Алёхина чувствует все её слабые точки лучше, чем сама обладательница. Юля впервые за всю свою жизнь чувствовала себя нужной кому-то. Это чувство разливалось приятной теплотой в грудной клетке, заставляя прятать невольную улыбку, краснея от натиска нахлынувших чувств. Чигринец была уверена в человеке рядом, как никогда ранее, она знала, если, что-то случится в первую очередь об этом узнает Вика. Если её будет что-то тревожить, она выдаст это Алёхиной сразу, как перешагнёт порог квартиры. Что-то на работе не так? — Звонок Вике. И так уже больше двух лет, сложно даже поверить в реальность происходящего. Юле всю жизнь было чуждо открываться людям, испытывать чувства помимо ненависти, отторжения. До жути странно, что творит с Чигринец Алёхина. Это сравнимо с приручением дикого волчонка, только вот для Вики это было тоже испытанием. Конечно, несравнимым с Юлей, но Алёхина отдавала себе отчёт в действиях, когда сделала шаг на встречу Чигринец. Вполне осознано готовясь к тому, что для полного доверия нужно пробивать стены, ломать их, и каждый кирпичик разрушать снова и снова, что бы раздробить баррикады, которые Чигринец построила вокруг себя. Сначала это казалось невыносимым, хотелось после очередного срыва Чигринец хлопнуть дверью и не тратить время на невозможное. Но Алёхина не была бы Алехиной, если поступила бы так. Вика испытывала слишком много чувств к этой девушке, она бы не простила себе, если бы просто молча, ушла, не пытаясь протянуть руку помощи. Юля могла не озвучить свои мысли вслух, но ментальное состояние, внутренняя угнетающая подавленность кричит громче. Это было заметно, но не всем. Точно не тем, кто не понимает, что под натянутой улыбкой скрывается безмолвный крик, застывший на губах. Несколько совместных сеансов у психолога, множество разговоров, проведённое время в безмолвных объятиях. Пробитые стены рушатся, оставляя на память лишь едва заметную серую пыль. Обиды прошлого отпущены, душевное равновесие найдено, близкий человек рядом. Кажется, теперь все на своих местах. — Як робота? — положив кусочек картошки в рот под пристальный взгляд карих глаз, интересуется девушка. — Все хорошо, успела помочь с рекламой, свою записала. Кстати, тебе, когда нужно сделать? Для Юли большинство разговоров о работе Вики были не понятны. Чигринец не особо разбиралась в этих манипуляциях инстаграма. Когда Алёхина рассказывала о каких-то макетах, гивах и подобных непонятных словах Юля просто сидела и кивала, пытаясь вникнуть в обязанности менеджера. Вике по душе ей работа, поэтому Чигринец была более чем довольна, хоть мало что понимала, но была рада за Алёхину. Вике это действительно нравилось, она получала удовольствие, а если счастлива Алёхина, счастлива Чигринец. Конечно, Юля не совсем из каменного века, но все рекламы, продвижения и подобные вещи в её инстаграме были на Алёхиной. Чигринец больше нравилось стричь людей в барбершопе, это было намного интереснее, чем залипать в новостной ленте. Конечно, работать приходилось не с Питером Пэном, но работая, девушка расслаблялась. Получала наслаждение от общения с клиентами, от похвалы за проделанную работу, от жизни, в конце концов, которая наладилась, делая Юлю самым счастливым человеком, позволяя вдохнуть полной грудью. — Я не пам’ятаю, якщо чесно, — Чигринец смущается от своего безразличия к социальной сети, но поделать ничего не может. Алёхина и не обижается, она давно уже поняла, что придется вести инстаграм за Юлю, кроме историй и прямых эфиров, конечно. Это была стезя только Чигринец. Общение с аудиторией, вот самое важное, для Юли уж точно. Отвечать на их вопросы, проводить совместные эфиры вот, что может заряжать непередаваемой энергией. Время только отсеивает ненужных людей, которым ты интересен пока крутят по плоскому экрану. Сейчас зрителей на трансляциях меньше в два, а то и в три раза, но намного спокойнее. Нет глупых выскочек или навязчивых вопросов, все как-то мило, по-домашнему. — Помоешь посуду? — спрашивает Вика, пока Юля несет к раковине пустую тарелку. — Звичайно, чим сьогодні займемося? –кидает Чигринец, начиная искать губку. — Досмотрим сериал? — Давай, — Юля возвращается назад к посуде, стараясь сделать работу быстрее, дабы скорее притянуть в мягкие объятия Вику под просмотр сериала. Это было, что-то вроде традиции так проводить вечер. Наслаждаться нежными касаниями, лёгкими объятьями и близостью, что на подсознательном уровне, сковывала этих двоих. Включив серию на нужном месте, Вика улеглась на выдвинутое колено Юли, сплетая пальцы рук в замок. Иногда, они ставили на паузу, о чем-то спорили. Дискуссии о том поступил ли главный герой правильно, могли продолжаться больше часа. Обычно они заканчивались тем, что Юля не выдерживала и, завалив Вику на спину, начинала щекотать. Пока красная Вика не отойдет от истерического смеха просмотр не возобновлялся. Это было вроде традиции проводить так время или читать вместе книги, а потом обсуждать сюжетные повороты, мотивы главных героев. Кто-то может сказать, что это скучная, монотонная рутина, но не совсем. Возможно, для кого-то так и есть, но не для этих двоих. Им спокойнее лежать на диване обернувшись в плед, потягивая чай проводить время за чтением книги. Если Вике этого было вполне достаточно, то у Юли были немного другие взгляды на этот счёт. Чигринец не могла бы сказать, что ей не нравилось так проводить время со своей девушкой, но душа хоть раз в неделю требовала шумный клуб и кальянный дым. Обычно компанию ей составляла Довженко, но та не всегда имела возможность, поэтому иногда приходилось направляться в любимый клуб в гордом одиночестве. Это был далеко не самый безызвестный и дешёвый клуб, поэтому за вход и развлечения приходилось отстегивать нехилую сумму, но Юля была одним из самых заядлых посетителей, поэтому были бонусы в виде скидок и хорошего кальянщика. Чигринец подкупала хорошая выпивка, отличный персонал, прекрасно знающий свою работу и музыка, которая не была оглушающей, не била по барабанным перепонкам, пытаясь вырвать их, она была легкой и ненавязчивой, состоящая из любимых треков плейлиста. Это и заставляло навещать излюбленное заведение из раза в раз. Вика относилась к таким походкам более чем положительно. Просто банальное доверие, поводов для сомнения в своей девушке у Алёхиной не было. Юля всегда отвечала на входящие сообщения, брала трубки и никогда не напивалась до потери памяти. Вика понимала, что это нравится ей, кто она такая, чтобы в чем-то ограничивать любимого человека? Алёхина не могла, конечно полностью скрыть грусть, когда девушка уходила, но и сидеть переживать также не стоило. Ведь, у Чигринец всегда всё под контролем, она ей доверяла. Юле очень хотелось проводить время за кальяном в клубе, но Алёхиной не сильно уж и нравились такие места, а насильно тащить ей было некорректно по отношению к любимой девушке. Вике было намного комфортнее дома, чем смотреть на пьяных людей в клубе, намного лучше делать неспешные затяжки на glo, чем вдыхать тяжёлый, необъятный кальянный дым. Поэтому после неудачных попыток сделать кальян в домашних условиях, рассыпав нагретые угли на паркет, пришлось отложить эту идею в долгий ящик. Пусть лучше Чигринец подымит в клубе, чем прожигает дорогое напольное покрытие в квартире. Так будет безопаснее для всех.

***

Яркий свет освещал прихожую и маячащие по ней силуэты. Сегодня пятница, а это значило одно. Чигринец сегодня будет отрываться. Вика наблюдала за собирающейся девушкой, сжимая твердый книжный переплёт между пальцев. — Ты с Дашей сегодня? — когда с Юлей была Довженко, становилось, как-то спокойнее, что Чигринец не одна. Было намного комфортнее, Вика все же переживала за неë. — Немає, вона сьогодні зайнята, — Юля застёгивает последнюю пуговицу на фланелевой однотонной чёрной рубашке, заправляя её в классические бежевые брюки в клетку. Поправив воротник в очередной раз, она оглядывает свою девушку. Алёхина какая-то задумчивая, мало говорит, тупя взгляд в пол. — Слухай, не в перший раз же. Все буде добре, обіцяю, — взяв аккуратно брюнетку за ладонь, глядя в глаза она добавляет. — Ти ж знаєш, я завжди на зв’язку, — она наклоняется ближе к девушке, так чтобы упереться лбом ко лбу и соединить кончики носов. — Любимая, — протягивает Чигринец и тянется за поцелуем, накрывая губы младшей. Алёхина поддается вперед, обвивая руками талию блондинки. Язык вычерчивает неуловимые узоры на нёбе брюнетки, руки притягивают Алехину ближе. Катастрофически душно. Приходится отстраниться. Юля отходит, чмокнув в лоб девушку, напоследок направляется в прихожую. Чигринец завязав шнурки кроссовок, накидывает на плечи излюбленное серое пальто, под пристальным взором брюнетки. Обняв ещё раз на прощание свою девушку, Чигринец выходит из квартиры. Спускаясь уже к ждущему такси. За окном пролетают пейзажи, сменяясь быстрыми размытыми кадрами старой плёнки. Поток мыслей нарушает лишь тихое радио, вещающее свои новости. Внутри все горит от предвкушения вечера. Машина останавливается напротив входа в клуб, Чигринец протягивает водителю помятые купюры и, захлопнув дверцу авто, направляется к излюбленной ярко-кислотной вывески. Любезно рассчитавшись с охранниками, девушка проходит в освещенное фиолетовыми неонами помещение. Бармен мешает коктейли посетителям, танцпол сотрясается в резких движениях, на фоне играет ненавязчивая музыка. Сегодня посетителей не очень много. Обычно они даже не меняются, поэтому Чигринец уже не удивлялась знакомым лицам. Полавировав между пьяными телами, она доходит до любимого чёрного дивана. Обивка отливает яркие неоны, проецируя их на сетчатку глаз. Чигринец проводит подушечками пальцев по спинке дивана, робко касаясь кожзама. — Тебе как всегда? — мужской, приглушенный музыкой, баритон разноситься где-то сзади. Юля вздрагивает от неожиданности и поворачивает голову в сторону исходящего звука. Перед глазами возрастает знакомое лицо, приветливо улыбаясь. — А, да, привет, — Чигринец протягивает руку Никите, так звали кальянщика. Именно он всегда обслуживал девушку и делал свою работу на устойчивое «отлично». Высказав свои желания молодому человеку, девушка откинулась на спинку дивана, делая неспешные глотки, обжигающего горло, виски. На телефон с небольшими перерывами приходят сообщения. Юля покорно отвечает своей девушке, докладывая свое состояние. Дописав сообщение с содержанием времени приезда примерно к трём, девушка откладывает телефон. Решая окинуть взглядом клуб, выпуская сладкие клубы дыма из лёгких. На танцполе множество уже порядком пьяных тел. Бармен, не останавливаясь, делает убийственные коктейли. Музыка неспешной волной, накатывает ушные перепонки. Это именно тот самый вайб, который был по душе Юле. Рассматривая посетителей заведения, взгляд останавливается на одной девушке. — Пришла она явно недавно, иначе я бы её раньше заметила, — проноситься очевидное. Девушка явно не вписывалась даже в этот неплохой клуб. Такие обычно сами владеют крупными заведениями. Стройные бедра обтягивали светлые джинсы. Три верхних пуговицы лёгкой полупрозрачной белой блузы открывали вид на выпирающие ключицы и внушающий вырез декольте. Тёмные волосы падали на плечи, развиваясь на лопатках, в руках недопитый коктейль. Нет, раньше её точно здесь не было. Юля поздно понимает, что слишком откровенно рассматривает незнакомку. Осознание приходит в тот момент, когда пара глаз пересекается и губы девушки в другом конце зала складываются в ухмылку, а бровь вопросительно ползёт наверх. Чигринец быстро отводит взгляд, возвращая его к погаснувшему экрану телефона. Становиться очень некомфортно, руки крепче сжимают мундштук. Будто поймали на чем-то постыдном, запретном. — Можно? — перед глазами встаёт та самая девушка, которую Юля так нагло рассматривала. Вблизи она ещё прекраснее. Чигринец удаётся разглядеть россыпь родинок под открывающимся вырезом ткани. Карие глаза с вызовом смотрят на Юлю, Чигринец не произнося, ни звука кивает. Сложив губы в улыбку, брюнетка присаживается напротив, перекидывая ногу на колено другой. Юля не отрывая взгляда наблюдает за новой знакомой. — Женя. Женя Мазур, — протягивая руку собеседнице, представляется брюнетка.