***
Евгения Евгеньевна Мазур — одна из лучших фотографов Киева, лицо обложек глянцевых журналов, образцовая модель, покорительница хрупких девичьих сердец. Жене было всего восемнадцать, когда она переехала в Киев. Мечтой девушки было поступление. Грезы уехать из маленького города не покидали черепную коробку с самого детства. Фундаментом такового решения было бегство. Как у большинства подростков. Бегство от семьи, старых знакомых, вредных привычек. Все то, что так назойливо плетётся голодной собакой за тобой, не желая оставить в покое. Но не оставит, никогда не забудет про тебя, продолжая следовать шаг за шагом. Самая главная ошибка. Думать, что поменяв дислокацию, твои проблемы улетучатся. Это не так, ой, как не так. Ей никто не объяснял, как правильно нужно решать такого рода жизненные примеры, как вычислить ответ и какова погрешность провала от принятого решения. Ещё с тех времён, когда Женя ходила пешком под стол, единственное воспитание, нравственные уроки, она получала от бабушки и дедушки, которые по исполнению Жененных пяти лет скончались. На малютку Мазур никогда не хватало времени мамы, поэтому жизненные навыки она получала от парней во дворе. Там её любили, там её понимали, там её никто не бил, там всегда могли утешить. Не то, что мама, на уме которой были лишь отчим, да Ваня. Несмотря на юный возраст, Женю всегда удивляло поведение матери, которая закрывала глаза на все проступки отчима. Мужчина избивал её мать, саму Женю и даже иногда маленького ничем не провинившегося брата. Насколько нужно не уважать себе для терпения такого отношения Женя тоже не предполагала. Её мнения не спрашивали, тыкая в «не твоё дело», никто не хотел услышать её позицию, в конечном счете, прейдя к взаимному игнорированию. Мазур закрылась, оставляя всё ненужное для маминого познания в своей черепной коробке, а мать создавала иллюзию идиллии, думая, что прокатит. Прокатит, но ровно на половину, оставляя все увлечения юной Жени за призмой святости. Мазур перестала делиться с мамой всеми переживаниями подросткового периода, замкнувшись в себе. Попытки сближения были тщетны. Женя не раз приглашала на выступления в кружке маму, но так и не увидела её излучающих глаз поддержки в зрительском зале. Поддержки, как таковой, вообще, не было. С более осознанного возраста Мазур начала понимать, что её маму волновала лишь вымытая посуда в раковине, да приведенный брат из школы. Мнимую поддержку Женя лишь находила в своих, якобы друзьях. Они всегда могли помочь купить новую пачку или достать бутылку пива, дабы расслабится. Это и становится призмой «семьи», местом, где всегда есть опека, где всегда готовы выслушать, прийти на помощь в любое время дня и ночи. Это становится частью тебя, даже когда на смену табака приходит скрученный джойнт, а на место стопки приземляется вычерченная дорога. Наркотики — не алкоголь или сигареты. Это что-то большее, то, что заставляет прилипнуть ноздре к купюре, вынюхивая химическое вещество. Приросшие к твоим пагубным желанием, тем, что просто так взмахом палочки не ототрешь, внедряется под корку мозга, становясь негласной просьбой. Настойчивым подпунктиком в списке выполненных заданий на день. Единственным, что спасает от неизбежной реальности. Но это лишь обманка, пускающая пыль в расширенные зрачки, не помогающая скрыть подлинные чувства. Временное решение проблем, которые догонят, нагнут, поставят на колени. Сначала все это не кажется пугающим, совершенно наоборот, притягивает, создавая мираж веселья, отрады. Ровно до того момента, пока чуть больше нужного количества вещества не попадёт на слизистую оболочку носовых перегородок, преследуемое галлюцинациями, отсутствием контроля над собственным телом. Передоз. Штука страшная, от одного слова кровь стынет в жилах. Женя точно не рекомендовала бы сталкиваться с данным явлением. Начинается с галлюцинаций, призрачных ведений, того чего и в помине нет. Тело ходит ходуном без твоего участия, губы проговаривают слова не от твоего лица. Абсолютно весь контроль над реальностью потерян, не ты владеешь своим телом. Не ты ходишь по этой тонкой кромке крыше высотной девятиэтажки, не ты застываешь в безмолвном крике на карачках, не ты. Кто-то другой, самое страшное, кажется. Кажется точно до того момента, пока не наступает отходняк. Последствия передоза. Реалистичные галлюцинации, настолько, что сложно отделить реальность от иллюзии. Главное, различить ту тонкую грань между правдой и вымыслом, порой это бывает сложнее чем, кажется. Не хочешь, есть, нет желания спать, ненавязчивые образы не покидают черепную коробку, заставляя полагаться на естественность игр сознания. Это страшно, жутко, до дрожи в коленях, что за игры устраивает рассудок под эйфоретиками. Тревожный звоночек, не так ли? Достаточно, но не для прекращения злоупотребления запретными веществами. Ты не сможешь преодолеть данный барьер в своём подсознании. Без вмешательства врачей, психологов, поддержки друзей, но, увы, таких не имеется, а значит остаётся дальше бегать от пробирающей до мозга костей реальности, попытками забыться, уткнувшись носом в кристально белый порошок. Кажется, единственный выход. Сложно воспринимать трезво всё дерьмо, которое происходит с тобой. Когда любимый покойный парень, оказывается, имел беременную девушку. Умерший отец спонсировал всю Винницу наркотиками. Какая-то глупая, нелепая шутка. Хочется после очередного точного удара в обшарпанный бетон кричать до хрипа в горле, закусывая губу до крови в мраморном оскале, оставляя горькие кроваво-красные отметины на грязной, ветхой стене. Мазур было погано. Её буквально душило. Не прошеные слёзы плавно стекают по бледным щекам, оставляя влажный след. Воздух в горле спирает, душит. Сама себя, собственными руками. Накладывая длинные пальцы рук на горло. Раня ноготками шершавую кожу, боясь сделать лишнее движение. «Пора завязывать, Жень» — перекладывая руки на близлежащую шею. Можно ли получив, ожёг, пообещать сжечь все живое к чертям? Женя считает, что да. Прикладывая руки на бедра новой девочке. В определенный момент стало нормальным. Вполне обычным, иметь каждый день новую девочку. Когда совсем наскучит, устраивая секс втроем, наблюдая за дрожащими бёдрами. Мазур не поощряла, когда девушки в отношениях умело пробирались под грубую ткань брюк, но не останавливала. Не говорила доверчивым партёрам о том, что их пассия изменяет. В этом нет нужды, она не вынуждает, но и не говорит стоп. Лишь их выбор. Женя не говорит кому-то, что любит, поэтому не остается в долгу. А если они собственноручно вкладывают в рот обещанье любить, а потом раздвигают ноги перед первым встречным. Не их ли эта проблема? А мать только и может наседать своими нравоучениями, прожужжав все уши о поступлении. По мнению родительницы, Женя была обязана поступить в высшее учебное заведение, для дальнейшей успешной карьеры. Какая карьера может быть у дочери криминального авторитета? Мазур кажется это уморительным, но дабы замять конфликт она соглашается, ей не нужно лишнее внимание. Женя обязана создавать аллюзию примерной дочки, дабы продолжить марафон на очередном притоне. Безумно. Жутко осознавать, что ты видишь выход только таким. Ложным. Подменным. Не тем. Фальшиво надеясь на хороший исход, которого не дождёшься. Жизнь — не диснеевские сказки принцесс. Где по взмаху волшебной палочки находится крестная фея, тыква обращается в карету, а принц идёт к тебе в комплекте с рождения. Но Женя смогла. Не все до конца, но смогла. У неё получилось. Удалось переехать в злополучный Киев, поступить на нудную профессию, найти увлечения, внести свой вклад.***
— Приємно познайомитися, — тянет руку Чигринец, сковывая ладони в замок. Глаза Мазур бегают по новой собеседнице, будто в поисках чего-то. — Юля, — блондинку невежливо перерывают. — Чигринец Юлия Николаевна. Гроза Полтавы. Бывшая бандитка, — тянет Женя в своей манере, рассматривая искажённое лицо напротив. — Дивилася, так? — губы поджимаются, а бледнота щёк едва принимает розоватый оттенок. — Ты большая молодец. Ты знаешь, что восхищаешь тысячи людей? — неприкрытая лесть, заставляющая Юля нервно поерзать на черном кожзаме. — Дякую, — рука нервно потирает шею, а глаза пытаются спрятаться от собеседницы. — Виходить, ти все про мене знаєш. Тоді я готова слухати твою історію, — Чигринец складывает в замок выдвинутые локти, упираясь подбородком в конструкцию. Глаза изучают новоиспеченную знакомую, которая была слишком изящна, открыта, напориста в этих фиолетовых неоновых бликах. — В Киев я приехала 4 года назад для поступления. Поступала на архитектора, никогда бы не сказала, что мне нравится эта тема, но пришлось. На первом же курсе пошла в модельное агентство, там меня смогли заинтересовать в тематике съемок. Поэтому накопив на аппаратуру и курсы, я пошла учиться. Мне очень повезло, агентство помогло раскрутить меня. Сначала я снимала там, подрабатывая моделью. Пока меня не заметило знаменитое издание, это был мой дебют. После публикации, начало поступать много предложений. Так и началась моя карьера. Я и фотограф и модель. Легко никогда не бывает, работа всегда тяжёлый труд, — Мазур хмыкает, обхватывая губами трубочку коктейля. Женя гордилась тем, что смогла сделать себе карьеру. Пробиться своими силами в медиапространство. Она сама себе создала. Все, что сейчас она имеет только её работа и труд. Лишь её заслуга, что каждый день после учёбы она тратила за заработки, а сейчас наслаждается отдачей. Чем больше отдашь, тем больше возьмёшь. Таковы законы. Юля восхищается. Ведь, для её двухсот тысяч в инстаграме, она и палец об палец не ударила. Люди увидели её облик на плоском экране, а потом пошли искать социальные сети. Так всегда и происходит. Новый канал постарался, а Юля просто взяла. Слишком разные. Диалог идёт дальше ненавязчиво, даже приятно. В воздухе не витает неловкость, тело спокойно и расслабленно. Периодически стаканы осушаются. Есть только взаимная заинтересованность. Юля хочет задать вопрос, но её прерывает входящий звонок на телефон, поднимая экран, она понимает, что совершенно забыла про Алёхину. Хочется дать себе по лицу за такую привольность. Щеки предательски краснеют, Чигринец кидает быстрый взгляд на Женю, ведя пальцем по иконке принятия вызова. — Да, — голос чуть выше положенного, но только так она сможет перекричать все посторонние шумы. — Юль, ты, когда домой? — слышатся мягкое, взволнованное из трубки. — Жди через минут тридцать, хорошо? - Чигринец как-то неловко, будто что-то до безобразия не так. — Да, хорошо. Люблю тебя. — Я тебя тоже, — договорив, она блокирует гаджет, убирая в карман брюк. Женя вопросительно смотрит, взглядом спрашивая, что случилось или кто звонил, блондинка лишь может догадываться. — Я домой, пожалуй. Ты ещё долго тут будешь? — поднимая корпус с дивана, кидает блондинка. — Смысла тут торчать, уже, нет. Я с тобой тогда такси сейчас вызову, — звучит двусмысленно. Даже чересчур. «Мазур же вряд ли бы подумала, что я разговариваю с матерью» — проносится в голове, но вместо озвучивания Юля лишь застёгивает пуговицы пальто, под пристальным взором карих глаз. Мазур так же накидывает пальто на плечи, открывая знакомой тяжёлую дверь выхода. Пока Чигринец, что-то нервно тыкает в телефоне, Женя открывает картонную пачку, выуживая пальцами самокрутку. Палец чиркает по кремню, прожигая поднесенный табачный лист. Юля оборачивается, с немым вопросом в глазах. Женя лишь поджимает губы, выпуская кольца дыма. — Мне не нравятся магазинные сигареты. Нет табака, нет нормально фильтра, одна химия и примеси. Я сама кручу. Если хочешь задать вопрос кручу ли я что-нибудь ещё, то ответ будет положительным. Трава — не наркотик. Наркотики же не прописывают при болезнях, верно? — звучит, как оправдание. Из серии: ну, если я курю одну сигарету в день — это же не пачка. Конечно, не пачка, солнце. Человеческая психология умопомрачительно проста. Ты думаешь, что сможешь оправдать себя сравнением с другими, но это не выставляет тебя лучше. Если твой друг колит героин в вену, а ты лишь куришь крэк — это не значит, что ты независим. Не значит, что ты лучше. Не значит, что пройдёт буквально пару лет, а на месте этого друга будешь ты, а он в сырой земле. Никакой зависимости не оправдания. Это все пороки, слабости, привольности человеческого мозга. Жалость к самому себе, уязвимость, безвольность, не более. Чигринец хмыкает, кивая в знак согласия. Когда-то Юля увлекалась травкой. В молодости всё хочется узнать. Да, марихуана расслабляет, но есть негласное правило — влияние обстановки. Веселая станет веселее, тревожная тревожнее. Поэтому, трава — не компанейский наркотик, употребление которого должно сводиться к поглощению лишь с камрадами. — Ты каждые выходные здесь отдыхаешь? — носок кроссовка топчет догоревший бычок. — Так — Может, спишемся, а то одной скучно, — растянутая улыбка располагает, заставляя оформить взаимную подписку. — Тоді до зустрічі, — Чигринец улыбаясь, утягивает брюнетку в объятия. После закрывая дверь авто. Направляясь через пыльные дороги столицы к ждущей девушке.