Там, где всегда темно

***

      Темница, в которой держали Фэн Цзе, была надёжно укреплена и хорошо спрятана. На стенах красовалось множество защитных символов, ограждавших её от нападения извне, а охрана сопровождала Вэй Ина подозрительными взглядами. Но он шёл сразу за Не Хуайсаном, и никто бы не посмел его остановить.       — Из вещей при нём были меч, принадлежащий его клану, кинжал превосходной работы, мешочек цянькунь с лечебными травами, несколько нотных листов, их уже изучают члены ордена Гусу Лань, — Не Хуайсан, не оглядываясь, объяснял всё это Вэй Ину. — Одежда простая, хотя очевидна попытка выдать её за нечто изысканное и дорогое. Из украшений лишь безделушка на шее, да заколка в волосах.       На этом месте глава ордена Не картинно громко вдохнул и даже взмахнул веером, словно тот факт, что преступник крайне неумело пытался выдать себя за богатого и успешного человека, задел его лично.       Вэй Усянь молчал всю дорогу, перекладывая в голове с полочки на полочку всю информацию, что получил сам и что слышал от других. Очень важно было упорядочить её, чтобы повести себя правильно. Разговор, который его ожидал, мог быть самым важным на свете. От этого зависела жизнь Лань Чжаня, и Вэй Ин не мог ошибиться.       Около тяжёлой тёмной двери Не Хуайсан остановился и обернулся. Лицо его наполовину скрывал веер, но глаза темнели двумя озёрами, и в их глубине Вэй Ин видел множество вопросов. А ещё — сожаление.       — Я могу остаться с тобой, Вэй-сюн? — спросил он прямо. — Или ты желаешь допросить его один?       Вэй Ин прикоснулся к флейте на поясе и поджал губы.       — Не сочтите за грубость, глава ордена Не, — формально ответил он, чуть наклонив голову набок. Не Хуайсан снова вздохнул, но всё понял и спорить не стал. Вытащив из рукава ключ, он вставил его в замочную скважину и повернул несколько раз.       — Сколько тебе нужно, — произнёс он. — Когда закончите, постучи. И… не пересекай черту.       — Мгм, — кивнул Вэй Ин и толкнул дверь.       Камера, в которой держали Фэн Цзе, больше походила на нору — крошечная, узкая и с низким потолком. Окна отсутствовали, вместо них на стене висело несколько светильников, и тусклый огонь свеч оставался единственным освещением. Тёмный силуэт мужчины сидел как раз под ними. Услышав, как заскрипела дверь, Фэн Цзе поднял голову, и его узкие тёмные глаза уставились на нового гостя. Едва осознав, кто перед ним на этот раз, мужчина широко улыбнулся и, опираясь руками на стену, поднялся. Вэй Ин заметил цепи на его лодыжках и кистях.       — Я знал, что ты придёшь ко мне рано или поздно, — Фэн Цзе негромко рассмеялся. — Ждал тебя, Старейшина Илин. Или это больше не твоё имя, господин Лань? Ведь ты сам сказал, что теперь из этого ордена.       Вэй Ин не отреагировал на глумливый тон. Он и сам был мастером слова. И Фэн Цзе ему не равен.       — Это всегда будет моё имя, — ответил он равнодушно.       — Приятно слышать, — улыбка Фэн Цзе стала ещё шире. — Так зачем Старейшина Илин пожаловал? Ах, да. Сейчас начнутся расспросы, кто я такой и зачем схватил Ханьгуан-цзюня…       — Для чего? — Вэй Ин скрестил руки на груди и вскинул брови. — Ты не скажешь мне это, да и не нужно.       — Вот как, — мужчина полностью отзеркалил позу Вэй Усяня, смех в его глазах сменился ехидством. — Может, ты уже знаешь?       — А ты думаешь, это великая тайна? — Вэй Ин фыркнул. — Если так, нужно было лучше её хранить. Твои далёкие предки были учениками в ордене Лань. И один из них написал Музыку души, технику, способную создать защитный барьер ценой души того, кто ей воспользовался. И за это был изгнан, ведь её признали тёмной и запретили. Тогда твой клан Фэн примкнул к ордену Вэнь, ожидая, что они признают их талант и не побрезгуют любыми путями, но и тут оказался в пролёте. Этого человека использовали, заставили сыграть его же песню ради того, чтобы защитить гробницу Вэнь Юйтин. И остальные ушли, испугавшись. Разве не так? За это ты так ненавидишь орден Лань и орден Вэнь. Что когда-то они не признали величия твоего предка и не оценили его талант. Но второго из них уже нет, и ты решил, что пора расправиться и с первым. Не так ли?       — Хм, — в тоне Фэн Цзе появилась нотка веселья, — другие этого не знали. Всё так. Разве ты сам теперь не понимаешь? Мой предок был безумно силён и талантлив, но эти гордецы Лани выгнали его за то, что он посмел создать нечто, на что им не хватало духа. Назвали это извращением, путём Тьмы. А эти лжецы Вэни — использовали его дар и силу ради того, чтобы сохранить какой-то труп! Моему клану веками приходилось скитаться, нищему, бесславному, жалкому. Тогда как ордены Лань и Вэнь процветали, продолжая своё лицемерие о благородстве и величии. А сами под личиной добродетели скрывали свою тьму. Одни использовали людей, словно игрушки, другие вышвыривали тех, кто превосходил их. Известно ли тебе, что в ордене Гусу Лань есть книга, полная тёмных мелодий, куда страшнее той, что написал мой предок? Так отчего же лишь его выставили за ворота? Лишили всего. Останься он там, и сейчас мой клан мог бы стоять на вершине мира, а не скитаться, подобно тараканам, из угла в угол. Ты знаешь, Старейшина Илин, что после того, как орден Вэнь заставил моего предка сжечь свою душу ради барьера, оставшиеся в клане Фэн сбежали? И, напуганные, что их сила вновь приведёт к смерти, поколениями нарочно не развивали в себе золотые ядра, забросили музыкальные таланты, пытаясь слиться с массой, не выделяться больше, чтобы не навлечь на себя беду!       Чем больше Фэн Цзе говорил, тем больше желчи проливалось в его голос. Вэй Ин лишь пожал плечами, когда тот сделал паузу, чтобы перевести дух.       — У них получилось.       Глаза мужчины злобно сверкнули.       — Верно, — рыкнул он. — И так наш клан стал никем. Слабые, жалкие, трусливые и бесталанные. Нечем гордиться, верно? Ниже, чем заклинатели средней руки. Пара духов — наш предел. Ты ведь сталкивался как-то с моим отцом. Хотя вряд ли это запомнил. И со мной тоже прежде встречался.       Рука Вэй Ина скользнула к флейте и машинально сжала её. Фэн Цзе сделал шаг от стены и попал прямо в свет огней. Подводка вокруг его глаз смазалась, придавая его лицу немного безумный вид. Грязные волосы тяжело свисали по спине, одежды покрылись пылью. Пояс, на котором когда-то висели ножны, отсутствовал, как и само оружие, а под воротником на шее тускло поблескивала тонкая цепочка.       Такое заявление не удивило Вэй Ина. Ещё по словам этого человека в пещере он понял, что они непременно пересекались прежде, лишь не мог вспомнить, когда и где.       — Не удивлён, что ты не знаешь, — Фэн Цзе, казалось, не расстроился, что его не признали. — Это был величайший, особенный день не только для тебя, для всего мира заклинателей. И для меня тоже. День битвы в Безночном городе. Наша встреча изменила мою жизнь. В то утро мы с отцом прибыли в один город, на рынок, мне едва исполнилось семь. Бродили там весь день. А потом он оставил меня играть на стене, а сам пошёл за ворота, где стояла какая-то толпа и читала большое объявление. Они смеялись и издевались над человеком, о котором было написано там. А потом… появился ты, словно выросшая прямо из-под земли тень. И одним свистом сокрушил их всех. И никто больше не смел над тобой смеяться. Помнишь?       Отголоски памяти о том страшном дне молнией вспыхнули в голове Вэй Ина.       « — Этот Вэй Ин…       — Кому не повезло, так это ордену Гусу Лань!..       — Призрачный Генерал был сожжён дотла…       — …Так что ты собирался со мной сделать, герой?!       — …То есть я должен терпеть вас только потому, что вы — заклинатели низшего ранга?       — Но вы, ничтожества, кое в чём правы…»       Он не смотрел тогда на людей, что насмехались над ним и храбрились, покуда он не явился. Они были никем. И тогда, и сейчас. Он не вспомнил их лиц, да и не видел. Обезумевший, разбитый, потерянный — вот кем он был тогда. И таким его видел впервые семилетний Фэн Цзе.       — Ты заставил замолчать их, — голос мужчины стал громче, сильнее, в нём звучали восхищение и убеждённость. — Каждого, и моего глупого никчёмного папашу тоже. Ты показал им свою силу. Силу, до которой все остальные, весь мир, были слишком слабы и трусливы, чтобы дотянуться. Но ты посмел. И они ненавидели тебя за то, что ты оказался лучше их. За то, что решился шагнуть туда, куда их маленькие глупые умишки даже не могли подумать. Ты превзошёл всех. Так же, как мой предок когда-то. И тем вечером я смотрел на тебя и знал, кем хочу стать отныне. Не жалким трусом из клана Фэн. Но таким же отважным и величественным, как Старейшина Илин. Чтобы заткнуть рты всем, кто насмехался надо мной. Ты знаешь, что они заставляли меня подавлять свои таланты, запрещали мне тренироваться и играть музыку? Потому что боялись того, насколько невероятен я был с самого детства. Как и ты. А потом появился этот глупец из клана Лань со своим гуцинем, спас всех и помчался за тобой. Чтобы пленить тебя, чтобы укротить твою силу. Так же, как когда-то его предок поступил с моим. Разве не заслуживает он за это смерти?       Вэй Ин слышал, как хрустнули его пальцы — так крепко он вцепился в флейту. В горле заклокотало. Ему хотелось — нестерпимо, почти болезненно, — вцепиться пальцами в шею этого человека и разорвать его на части голыми руками. Но он сдержался.       — Не тебе решать, кто её заслуживает, — отрезал он.       — Отчего нет? — Фэн Цзе вопросительно приподнял брови. — Это месть. За мой клан. И за Старейшину Илин. Если бы орден Вэнь не был стёрт с лица земли, его ждала бы та же участь. Но теперь — это ноша ордена Лань.       Вэй Ина внутренне передёрнуло от того, как беспечно и как уверенно звучали эти слова. Фэн Цзе ни секунды не сомневался в праведности своих поступков и в их справедливости.       — Значит, после той встречи ты начал развивать своё золотое ядро, вопреки воле родителей, — подтолкнул он мужчину к дальнейшим словам. И тот охотно повёлся. Кажется, ему даже нравилось говорить. Оставалось удивляться, как это остальные не смогли развязать его язык за почти три дня, вычитая дорогу. Или этому человеку так не терпелось рассказать всё именно тому, кем он восхищался, по чьему образцу рос?       — Истинный талант не скрыть, — довольно кивнул Фэн Цзе. — Мои духовные силы становятся больше с каждым днём, а моё золотое ядро растёт. Но в то время я был слишком юн, чтобы начинать действовать рано. К тому же в те годы глава ордена Цзян лютовал, буквально сдирая шкуры с тех, кто походил на Старейшину Илин хоть чем-то. И я ждал. Думал. Мечтал. Планировал. А потом узнал, что Старейшина Илин вернулся в наш мир и обрадовался. Я думал, мы с тобой воссоединимся и заставим заплатить всех, кто стоял на нашем пути, кто смеялся за нашими спинами. Пока не услышал, что ты пленён орденом Лань и насильно захвачен его лучшим представителем, его совершенным Ханьгуан-цзюнем. Тем же человеком, что преследовал тебя в день нашей встречи.       Нет, уж этого Вэй Усянь выносить не мог.       — Никто меня не захватывал! — возразил он горячо. Фэн Цзе недоверчиво прищурился.       — Мир живёт слухами, — заявил он преспокойно. — Все слышали о том, как он против воли затащил тебя в Облачные Глубины, а ты кричал и отбивался, пытаясь сбежать. Но не смог, ведь ты только вернулся, да ещё и в весьма посредственное тело.       Конечно, Вэй Ин помнил, какой спектакль он тогда устроил, как вопил и обнимался со своим осликом, отказываясь идти. А всё потому, что страшно не хотел возвращаться в Облачные Глубины. И да, возможно, Лань Чжань действительно затащил его внутрь против его желания и воли, но лишь потому, что хотел защитить. У него не было ни одной дурной мысли, никогда. А этот человек, этот Фэн Цзе всё извратил.       — Не смей говорить так о Лань Чжане! — выкрикнул он сердито. Фэн Цзе, совершенно не впечатлённый, скривился.       — Как я и сказал ранее, он уничтожил тебя, — вздохнул он. — И мне жаль, что я не смог тебя освободить. Но зато смог отомстить. За всех вас.       — Ты ждал столько лет, чтобы успеть развить свои духовные силы, да? — Вэй Ин едва сумел укротить свой гнев. Но он ещё не подошёл к той правде, в которой нуждался, а потому не мог просто раскромсать этого человека на кусочки. — Пытался придумать план, но твоих сил всё равно не хватало, чтобы сразить Ханьгуан-цзюня. Пока однажды ты не вспомнил о том, как именно погиб твой великий предок. Этот случай так лелеют в вашей семье, что, наверняка, тайное местоположение гробницы, неизвестное даже членам ордена Вэнь, передавалось из поколения в поколение, как память о единственном стоящем событии вашей никчёмной семейки. Ты отправился в Туманную пустошь и нашёл его, убедился своими глазами, что всё это правда. И тогда-то и понял, что нет лучше места, чтобы спрятаться ото всех, чем это. Или чтобы спрятать там что-то или кого-то.       — Почти, — Фэн Цзе почесал шею. — Я не собирался оставлять Ханьгуан-цзюня в живых. Просто планировал переждать время после его смерти в пещере, чтобы обдумать свой следующий шаг. Но там был гроб, не простой гроб. Он обладал огромной магической силой, сдерживающей лежащий в нём труп. От дамочки я избавился, а крышку немного усовершенствовал. Опять же, на всякий случай, не для твоего мужа. То, что там оказался он, просто так вышло. Он так долго не был нужен мне живым. Я хотел его смерти, хотел, чтоб он сдох…       И Вэй Ин не выдержал.       Ещё секунду назад он стоял на месте, а спустя миг его руки уже сдавливали горло Фэн Цзе со всей физической и духовной силой, и тот хрипел, задыхаясь. Лицо его посинело, а руки вяло болтались во все стороны. Цепочка под пальцами вдруг ужалила Вэй Ина, и он опомнился. Руки тотчас разжались, и Фэн Цзе упал на пол, потирая шею и всё ещё хрипя.       Задумчиво Вэй Ин взглянул на свои пальцы. На мгновенье он ощутил что-то, будто дуновение тёплого ветерка. Но оно, будто наваждение, пропало прежде, чем он успел за него ухватиться и осознать.       Опустив глаза, Вэй Усянь посмотрел на лежавшего на полу Фэн Цзе.       — Ты узнал, что состоится совет глав кланов и собирался убить того, кто прибудет из ордена Лань, — холодно отчеканил Вэй Ин. — Чтобы осмотреться на месте, ты прибыл в Нечистую Юдоль заранее, бродил по улицам, собирал слухи и притворялся торговцем. Их было особенно много накануне совета, и ты легко смешался с толпой. Однажды ты увидел, как Лань Чжань отправился в город, к ювелиру, проследил за ним и нарочно привлёк его внимание игрой на флейте, зная, что он точно заметит это. А после принялся рассказывать истории о трупах в Туманной пустоши. Он не мог не насторожиться, но, вопреки твоему плану, собирался вернуться за мной, прежде чем отправиться туда. И тогда ты каким-то образом захватил его и притащил в Туманную пустошь.       Фэн Цзе всё ещё не поднялся и продолжал потирать горло. Но, услышав слова Вэй Усяня, вдруг самодовольно улыбнулся.       — Всё почти так. Лишь с одной разницей — я не захватывал Ханьгуан-цзюня. Каким бы талантливым и сильным я ни был, мне никогда не одолеть в открытом бою такого, как он. Нет. Он сам, по своей воле, отправился туда сразу после совета, никому не сказавшись. Мне оставалось лишь вскочить на свой меч и незаметно двинуться за ним.       Вэй Ин отрицательно затряс головой. Нет, этого не может быть. Он знает Лань Чжаня, знает, как тот думает и ведёт себя. Он бы так не поступил. Фэн Цзе прав — ему не захватить Лань Чжаня силой. Но что-то он скрывал. Какую-то хитрость, уловку, тайну.       Но сейчас было ясно, что Фэн Цзе не раскроет этот секрет.       — Что было дальше? — спросил Вэй Ин. Мужчина смерил его ленивым взглядом.       — Трупы, — коротко ответил он. — А теперь прошу прощения, Старейшина Илин. У меня больше нет желания с тобой говорить.       Кашлянув, Фэн Цзе сел и пополз назад к стене. Но Вэй Ин в два шага догнал его и схватил за воротник.       — Думаешь, у тебя есть право выбора в этом вопросе? — выкрикнул он. — Отвечай! Что значат вырезанные тобой символы на гробу?       Фэн Цзе обернулся через плечо.       — Ты знаешь, — фыркнул он.       Вэй Ин со всей силы встряхнул его.       — Что с Лань Чжанем? Что ты сделал с его золотым ядром?!       Глаза Фэн Цзе напоминали два чёрных ущелья, на дне которых плясали демоны.       — Что бы ты хотел услышать? — прошипел он подобно змею. — Что оно навсегда раздроблено на части? Или что оно в полном порядке?       Он рассмеялся подобно безумцу. Вэй Ин снова встряхнул его и собирался ударить, когда вдруг ощутил его духовную силу. И это отвлекло его.       Фэн Цзе не лгал. Вэй Ин чувствовал, как велика она была, как ярко сияла. Вот почему за три дня он не сказал ни слова. С такой силой он мог переносить и голод, и пытки.       Дверь за спиной распахнулась. Раздался топот ног, и кто-то схватил Вэй Ина за плечи и за руку с занесённым для удара кулаком. Он позволил себя оттащить.       — Достаточно, — строго произнёс Не Хуайсан. — Уведите.       Вэй Ин всё ещё смотрел на Фэн Цзе, когда его тащили прочь из камеры. Вплоть, пока дверь не захлопнулась.       — Вэй-сюн, прости, что прервал, но я обещал Цзэу-цзюню, что не позволю тебе вершить насилие, — сразу же воскликнул Не Хуайсан, едва они остались вдвоём. Вэй Ин бросил на него расплывчатый взгляд и кивнул.       Что-то было не так, он чувствовал это. Что-то скреблось в его голове, так близко к осознанию, но он не мог ухватить это озарение, понять. Его внутреннее чутье буквально вопило и билось головой о рёбра.       — Ты не сердишься? — выдохнул Не Хуайсан. Вэй Ин покачал головой и услышал выдох облегчения. — Узнал что-нибудь?       — Угу, — Вэй Ин, не пытаясь дать более развёрнутый ответ, пошёл прочь. Ему нужно было подумать. Нечто важное он упускал. В словах Фэн Цзе, в нём самом, во всей этой истории. Сама суть ускользала от него как вода. Ему не хватало хладнокровия, не хватало отстранённости, чтобы всё проанализировать. Это всё было слишком личным для него. И он не мог избавиться от вечного беспокойства и страха за Лань Чжаня.       Лань Чжань.       Вэй Ин почти бегом ринулся назад в отведённую им с мужем комнату.       «— Что значат вырезанные тобой символы на гробу?       — Ты знаешь».       Защита от зла.       Тёмный коридор закончился, и Вэй Ин выскочил из темницы. В воздухе пахло холодным дождём.       Сонные талисманы.       К покоям вела лестница. Длинная, широкая, с каменными белыми ступенями с оттенком лазури.       Инедия.       Ступеньки, ступеньки, ступеньки — бесконечность.       Рассеивание духовных сил.       Вэй Усянь едва не столкнулся со служанкой, когда влетел в высокий сводчатый коридор.       Символы усмирения.       «Ты знаешь. Ты знаешь. Ты знаешь»…