Скрытые причины

Полутень, полуясность движения, Можно долго играть в совпадения. Не вдаваться из целого в частности, Раскрываться навстречу опасности. («Шаг за грань») Всё шло не так. А когда такое происходило, Сасори дурно себя чувствовал, проявляя не самую лучшую сторону характера. Мастера постоянно отвлекали миссиями, отчетами, Дейдарой. Совсем не оставалось времени поработать с очередным великим шедевром. Акасуна давно не создавал кукол, что называется, с нуля. Нет, он вовсе не забыл, как это делается. Но то, что Сасори пытался сотворить сейчас, разительно отличалось от грубых в исполнении Карасу или Куроари. Помимо боевых умений он стремился вложить в марионетку эстетику прекрасного. Продумал всё скрупулезно, с точностью до мелочей. Каждая деталь деревянного тела должна была стать совершенным оружием. Стоя у широкого стола в ярко освещенной тремя люминесцентными лампами мастерской, Сасори перебирал и разворачивал старые свитки, бережно прижимая бумажные края кончиками пальцев к столешнице. Рассматривал схемы, эскизы, по устоявшейся привычке прикладывая руку к губам, что-то помечал, исправлял и то и дело поглядывал на вместилище своих грандиозных идей. Кукла безвольно сидела в углу, склонив на бок голову и раскинув неестественно выгнутые ноги. Блеклая, ненастоящая. На левом запястье явственно различалось тавро – фирменный знак Скорпиона Красных Песков – собственность Сасори. Боевой механизм грудой бесполезного металла лежал на столе, источая въедливый запах смазки и стали. Марионетка человека, а не человеческая марионетка. Никакой выпотрошенной плоти и мумифицированных останков. Только дерево и сталь. Возвращение к истокам. Но чего-то явно не хватало. Сасори оставил свитки в покое, склонился над заготовкой и всмотрелся в мертвые глазницы, рисуя в воображении, какой силой наделит новое творение, поражающее своей красотой и смертоносностью. Но то, что видел перед собою Мастер, было до тошнотворного примитивным в сравнении с воображаемым идеалом. И это сердило в стократ сильнее, чем болтовня Дейдары. Акасуна даже на какой-то миг задался вопросом: а так ли неправ Цукури, называя гениальные труды легендарного отступника лжеискусством? Нукенин прошелся по комнате, осторожно переступая через разбросанные по полу невостребованные элементы куклы, замер у противоположной стены и сосредоточенно уставился на свои пальцы, сжимая и разжимая их. Неужели его руки искусно владеют теперь лишь скальпелем? Невыразимое раздражение захлестывало с головой, мешая трезво составлять причинно-следственные связи. Он попросту не мог забыть, разучиться, утратить навыки. Тогда что не так? Набросив плащ и прихватив свиток Хируко, кукловод покинул мастерскую. Надлежало воскресить давно похороненные воспоминания о том, с чего начинался путь гениального Мастера. - Данна, а вы куда намылились, мм? – у выхода Скорпион столкнулся с несносным напарником, запускающим в воздух очередные «шутихи», как презрительно именовал Сасори взрывоопасные безделушки. - Не твоё дело, - сказал как отрезал Хируко, пресекая дальнейшие расспросы, и поковылял прочь. Цукури лишь буднично пожал плечами и нащупал в боковом кармане сумки с глиной тонкой работы браслет. «Может, в гости заглянуть, мм», - шкодливая улыбка тронула губы парня. *** Сакура и представить не могла, что в Суне так много людей с красным оттенком волос. То тут, то там мелькали огненно-рыжие макушки, заставляя вздрагивать и нервно оборачиваться. То и дело переводя дух и кое-как совладав с омерзительными мурашками, осаждавшими тело, девушка вглядывалась в лица прохожих, безотчетно ища среди них кукольную мордашку. Из головы упорно не выходила мысль, что по этим улицам когда-то бродил легендарный Скорпион Красных Песков, будучи еще совсем не преступником. Харуно сама не заметила, как начала рисовать картины детства Сасори, прокладывая для него маршруты, по которым он, мальчишкой, бегал через родную Деревню. Наверняка Акасуна не раз добегал и досюда, до резиденции Каге, встречая или провожая Тие-баа-саму. Но Сакура не думала об этом как о чем-то печальном, скорее как о самом светлом, что было в жизни отступника. В резиденции сердце девушки попыталось выпрыгнуть окончательно, забившись где-то в горле и затрудняя дыхание. Видимо, Сакура уж слишком зафантазировалась, и очередная красная шевелюра, склоненная над столом, сама по себе дорисовывалась в образ Скорпиона. Харуно даже инстинктивно потянулась за кунаем, но вовремя сообразила, что немного не в себе. А может очень даже и много. Оторвавшись от изучения документов, Гаара поднял голову и вопросительно изогнул бровь, с легким удивлением глядя в вытаращившиеся на него огромные зеленые глаза. Недвусмысленный жест гостьи не остался незамеченным, заставив Казекаге предостерегающе сощуриться. - Что-то случилось? - Ничего, - девушка поспешно убрала руку. «Ты еще диверсию тут устрой, дура ненормальная», - обругала себя Харуно. – Я прибыла по важному делу. - Оно и видно, - хмыкнул Гаара, откидываясь на стуле и придирчиво осматривая визитера. *** Как и предполагалось, аудиенция у Казекаге не заняла много времени, и посланница Конохи собралась в обратный путь сразу после окончания совещания. - Может, останешься, переночуешь, а утром с новыми силами в дорогу, - заботливо предложил Канкуро, сопровождая Сакуру до ворот Деревни. - Нет. Я успею до заката, - отказалась гостья, разглядывая причудливой формы дома. - Как скажешь, - обреченно вздохнул юноша, почесывая переносицу, - но одну я тебя не отпущу. Девушка лишь пожала плечами, мол, поступай, как знаешь. В проводниках она совершенно не нуждалась, но так приятно ощущать чью-то заботу. Сразу чувствуешь себя не двужильным бойцом, привыкшим полагаться только на себя и свои силы, а хрупкой утонченной леди. Подозвав какого-то паренька в униформе шиноби Суны, направлявшегося как раз за пределы селения, старший из братьев Сабаку строго-настрого наказал тому сопроводить дорогую гостью Деревни до самой Конохи и передать лично в руки листовикам. Коротко кивнув, патрульный принял эстафету Канкуро и теперь шагал подле Сакуры, пробираясь сквозь бескрайние пески. «Интересно, если на нас нападут, что он сможет противопоставить врагу», - куноичи оценивающе изучала тщедушного брюнета. В роли нападавшего ей почему-то сразу представился Великий и Ужасный Мастер марионеток. Весь путь они проделали молча. Харуно думала о выполненном задании, предстоящих миссиях, не в меру загадочной в последнее время Ино и пагубной привычке Цунаде изредка остаканиваться на рабочем месте. Шиноби просто шел рядом, не особо наблюдая за обстановкой вокруг, что в некоторой степени раздражало его спутницу. Откуда такая беспечность? Самоуверенный мальчишка. Когда-то она и сама была такой, пока лично не столкнулась с теми, чьим именем пугают на ночь детей. День неумолимо клонился к вечеру, удлиняя стелющиеся по земле рваными заплатками тени. Путешествие близилось к концу. И, к великой радости Сакуры, ничего ужасного за время похода не случилось. На границе Скрытого Листа Харуно остановилась и посмотрела на песчаника, на пару секунд задержав взгляд на темных глазах. Наверно, он непременно бы ей понравился, будь она года на три моложе и года на три глупее. Возможно, красотка бы даже пофлиртовала с ним, жеманясь и хихикая. Но с некоторых пор они все стали для нее одинаково симпатичны и одинаково безразличны. - Говорила же, засветло доберусь, - подала голос медик, дежурно улыбнувшись. Парень лишь кивнул в ответ, стоя рядом. Харуно сомкнула веки, подставляя лицо под прощальные лучи заходящего солнца, и жадно втянула чистый воздух, наполняя легкие свежестью вечернего леса. Что ни говори, а в Суне слишком много песка. Везде. Бросая косые взгляды на спутницу, шиноби терпеливо ждал, когда у той закончатся душевные порывы к единению с природой, и они смогут продолжить путь. Но Сакура не торопилась, замерев посреди тропы и задрав голову. Правда, шумно дышать она перестала и теперь затаилась, задумалась, растворившись в приятной вечерней атмосфере родного края. - Тебе не идет, - вдруг чуть слышно произнесла куноичи, настолько тихо, что ее шепот, слившись с шелестом листвы, казался неразличимым шорохом ветра. - Что? – не понял спутник, слегка нахмурившись. Всё же он услышал ее, как и ожидалось от шиноби. - Эта иллюзия тебе не идет, - повторила Сакура чуть громче, открыв глаза и со всей серьезностью глядя на провожатого. Ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице брюнета. Самообладания ему было не занимать. - О чем ты? - Не ломай комедию, мы оба знаем, что я права, - Харуно снова начинала сердиться. В последнее время это стало входить у нее в привычку – злиться на него. Снова за безмозглую пустышку принимает? - Дальше можешь не провожать, - распорядилась девушка, делая шаг вперед. Песчаник криво усмехнулся, оставаясь на прежнем месте. - Как ты узнала? – крикнул он, буравя спину Сакуры хищным взглядом. Та обернулась, гордо подняв голову. В свете угасающего солнца ее глаза сияли кровавыми изумрудами. - По глазам. Парень неопределенно тряхнул шевелюрой, давая понять, что ему всё ясно и в дальнейшей беседе он не заинтересован, но не уходил, ожидая, когда девушка скроется из виду. Сакура тоже медлила, всматриваясь в терракотовые глаза охранника. - Зачем ты приходил в Суну? – наконец решилась она задать вопрос. - Не твоё дело, - говоривший склонил голову, пряча лицо в тени густой длинной челки, и бережно прижал рукой два свитка с запечатанными в них первыми марионетками. Презрительно фыркнув и надменно вздернув нос, Харуно отвернулась и зашагала прочь. «Не больно-то и хотелось, - с толикой обиды подумала она, снедаемая женским любопытством. - Всё равно не скажет, хоть расшибись. А всё же проводил». От этой мысли сразу стало как-то… приятно? Напросившийся сам собою вывод показался медику настолько неожиданным, что она предпочла отмахнуться от нелепых ощущений. Пока розовый затылок еще маячил среди деревьев, а миниатюрная фигурка девушки не скрылась в закатном мареве, Сасори стоял у кромки леса, задумчиво глядя вдаль. Обманчивая игра света и тени на ее лице не осталась для него незамеченной, но, как истинный маэстро своего дела, он нашел более точное сравнение, узрев в этой красоте лишь алые капли крови, медленно стекающие, смешивающиеся с вязкой зеленью субстанции нового яда. *** Сакура не успела ни вскочить, ни даже вскрикнуть, как шершавая ладонь накрыла ей рот, намертво стискивая челюсть. Увесистое тело придавило девушку к кровати, наваливаясь на грудь и лишая всякой возможности вдохнуть. Ноги нападавшего плотно сжали ребра жертвы, выбивая из легких остатки воздуха, а острые колени уперлись в предплечья, обездвиживая руки и практически ломая тонкие кости. Чье-то лицо, сокрытое чернотой глубокого капюшона, нависло над лицом куноичи, поглощая собой остатки блеклого ночного света. Извиваясь и брыкаясь, Харуно, охваченная паникой, тщетно пыталась скинуть оседлавшего ее противника, мыча и ожесточенно молотя ногами по твердой, словно камень, спине, сдирая в кровь кожу на голых коленях. Вторая рука нападавшего легла на горло Сакуры, немилостиво сжав его холодными грубыми пальцами и окончательно перекрывая доступ кислорода. Издав сиплый рык, медик выгнулась всем телом, подаваясь вперед и вверх и из последних, покидающих ее сил врезала противнику ногой меж лопаток в попытке перекинуть того через голову. Но душитель стойко выдержал атаку слабеющей девушки, даже не дрогнув, и плотнее сжал пальцы, довершая экзекуцию. Тело под ним конвульсивно дернулось, веки жертвы дрогнули, глаза закатились, смотря на мир мутными, испещренными кровавыми разводами разорванных капилляров белками. Дыхание останавливалось, вырываясь отдельными надрывными хрипами, вены на побагровевшем лице вздулись и пульсировали горячими болезненными толчками. Сознание покидало Сакуру, постепенно отключая умирающий мозг. Тихий хлопок, и убийца слетел с пустой кровати, посланный в нокаут точным мощным ударом в висок. Выскочив из-под кровати, куноичи вперила суровый взгляд в зависшего в воздухе, словно сказочная фея, врага. Лохматая и злая, как черт, со сползшей с плеча лямкой короткой спальной майки, с грязной спиной (Харуно так давно не делала дома генеральную уборку) и сбитыми саднящими от удара по голове противника костяшками правой руки, девушка вызывала одновременно смех и уважение. Сейчас она походила на маленького, но очень отважного мангуста, изрядно потрепанного, защищающего свой дом от посягательства змей. - Ей-ей, полегче, - раздался из темноты угла тихий вкрадчивый голос. – Значит, все-таки клон. А я всё гадал, где же ты спряталась. - А ты думал, будет просто? – с вызовом ответила девушка, зорко всматриваясь в неясные очертания комнаты. Сасори сдержано усмехнулся: «Умница, девочка», - и вышел из мрака. Перламутровый отблеск лунного луча, проникавшего в комнату сквозь не задернутое шторами окно, рассек наискось лицо марионеточника, вырывая из сумрака чуть прищуренный правый глаз, нос и искаженные в ухмылке губы. - Продолжим? Не дав Сакуре и рта раскрыть, марионетка рванулась вперед, вытягивая перед собой руки. Вскользь отметив отсутствие какого-либо вооружения у очередной игрушки Сасори, куноичи резво дернулась влево, желая пропустить врага и нанести удар с тыла ногой в затылок. Но противник умело скопировал движения, синхронно метнувшись в ту же сторону, и вновь оказался нос к носу с девушкой, стискивая кулаки и готовясь к нападению. Сакура шагнула назад, увеличивая расстояние для маневра, вертко уклонилась от атаки, перехватила одну руку марионетки за предплечье, обезвреживая ее, и попыталась нанести удар с правого фланга. Но кукла в точности повторила жесты Харуно, блокируя свободную руку соперницы, и бойко дернулась вперед для контратаки лоб в лоб. Резко присев и отклоняясь в сторону, Сакура жестко потянула пойманную руку марионетки за собой и вывернула ее что есть силы, с хрустом выламывая крепежные внутренности. Металлические шарниры локтевого соединения жалобно заскрежетали, и деревянный ошметок остался в кулаке куноичи. Удобно вцепившись в импровизированное оружие, Сакура молниеносно вскочила и наотмашь врезала им по невидимому лицу, дробя в щепки неровные края обломанной руки. От неимоверной силы удара голова куклы запрокинулась, скидывая капюшон, но тут же вернулась в исходное положение, сверкая в призрачном сиянии убывающей луны неестественной фосфорицирующей ядовитой зеленью глаз с вкраплениями кровавых всполохов. От представшего её взору зрелища Харуно непроизвольно замешкалась, лишь на краткий миг теряя контроль над ситуацией, а вместе с ним и доминирующее положение в бою. Воспользовавшись заминкой, марионетка вскинула ноги и, упершись ступнями в живот девушки, стремительно оттолкнулась, подаваясь назад, и рванула кисть Сакуры, выдергивая ее из сустава, словно стремилась в отместку оторвать руку противнику. При этом она настолько грациозно откинулась, выгибаясь в воздухе и скользя по лунной дорожке, что складывалось впечатление, будто кукла парит, показывая окружающим всю красоту и сложность трюка. Что и говорить, реакция у Акасуна была отменной, а умение дергать в нужный момент за нужную ниточку выше всяких похвал. Но своё великолепное сальто назад ей не суждено было завершить. Стиснув зубы и направляя лечебную чакру в припухший сустав, Харуно, превозмогая тупую боль, вывернула поврежденную кисть, демонстрируя чудеса гибкости, и, сдавив пальцами запястье марионетки, дернула ее на себя, прерывая полет, и одновременно нанесла сокрушительный удар ногой в живот, отпинывая ее к Сасори. Освежающая струя ледяной воды, вырвавшаяся из разбитой брюшной полости, окатила Сакуру с ног до головы, заставив от неожиданности вздрогнуть. Вторая деревянная рука безвольно повисла в кулаке Харуно. - Недоработано, - тихо буркнул Сасори. Сакура, мокрая и немного растерянная, с бешено колотящимся сердцем и сбивчивым дыханием, гневно воззрилась на кукловода. Стекающие по разгоряченному телу прозрачные капельки ловили в свой плен отблески бесстыже заглядывающего в окно ночного светила, наполняя кожу девушки таинственным мерцанием. - Испугалась? - Акасуна сосредоточенно смотрел на поверженную у его ног марионетку, словно задавал этот вопрос ей. – Значит, и правда уродливая. А вот это уже было обидным. В свете того, что Сасори вел монолог с куклой, выходило, будто именно она испугалась страшную Сакуру. Отшвырнув оторванные руки в стороны, она сделала решительный шаг в направлении незваного гостя, снова нарушая все законы логики, которая упорно вопила маршировать к двери мелкими шажками. Куноичи и думать забыла о стертых коленях, вывихнутом запястье и что стоит перед парнем полуголая в прилипшей к телу одежде с эротично торчащими сквозь влажную ткань сосками. Сейчас ее волновало лишь одно: что всё это значит, и как выбраться из этой передряги живой. Сасори же испепеляющие взгляды и интимные подробности внешнего вида хозяйки комнаты, куда он так бесцеремонно вторгся, вовсе не волновали. Девушка только хотела разразиться пламенной речью с витиеватыми эпитетами в адрес вконец оборзевшего кукловода, но тревожный голос матери, донесшийся снизу, заставил пересмотреть ее намерения вдоволь наораться, разрядив напряжение. - Сакура, с тобой всё в порядке? – взволнованно вопрошала Харуно-старшая, стоя у нижней ступени лестницы и схватившись за перила с твердым намерением подняться наверх. - Всё хорошо, мам, - отозвалась дочь, умело пряча истеричные нотки за деланным спокойствием и неотрывно следя за ночным визитером. - Я просто неудачно встала с кровати. Не беспокойся, ложись спать. - Будь осторожнее, дорогая. Спокойной ночи, - удостоверившись, что с ее ребенком ничего не случилось, женщина вернулась в спальню. Всю непродолжительную беседу Сасори стоял неподвижно, не спуская глаз с куклы. Лишь его губы тронула еле заметная странная улыбка. - Как самоотверженно, защищать другого неведением, самому находясь в смертельной опасности, - с долей цинизма произнес он. - Тебе не понять! - нервно дернулась Сакура, всё еще кипя адреналином после непродолжительной схватки. - Куда уж мне. Кукольные руки чинно проплыли мимо Сакуры, так и не грохнувшись об пол, и теперь неспешно монтировались на прежние места, впрочем, безрезультатно. - Какого ты тут вообще делаешь? - зашипела девушка, снижая голос до зловещего шепота. – Мы же с тобой… - но осеклась, понимая всю глупость дальнейшей фразы. Сасори вопросительно вздернул брови и повернулся к собеседнице, продолжая орудовать пальцами. Теперь его лицо снова скрывала тень, лишь четкий силуэт вырисовывался на фоне окна. - Мы с тобой что? – без малейшего намека на насмешку спросил кукловод. «Расстались на границе», - так и вертелось на языке, но Сакура смолчала. Слишком уж это звучало двусмысленным. - Как ты проник в Скрытый Лист? – сменила она тему, деловито складывая руки на груди. - Я знаю дорогу, как ни странно, - пожал плечами Сасори, поднимая марионетку нитями чакры. - Все предыдущие инциденты нападения ничему не научили Коноху. У вас в патрулях по-прежнему одни дилетанты. - Ты их убил? – девушка вздрогнула от одной только мысли о ненужных смертях ее соотечественников и остервенело сжала кулаки. Поврежденное запястье тут же дало о себе знать резкой пульсирующей болью. - Дорогая моя, ты становишься навязчивой в своих предположениях, - монотонно бубнил Сасори, манипулируя с куклой. - Для того, чтобы пройти ваши кордоны замеченным, нужно очень постараться. Постой спокойно, - потребовал отступник, ставя в один ряд с Сакурой ее точную копию. Харуно повиновалась, немного успокаиваясь и не зная, почему слушается. Боевой раж постепенно сходил на «нет», уступая место невротическому ознобу. Но послушание не было выражением страха, скорее, своеобразной формой инстинкта самосохранения с примесью любопытства. Сакура напряженно замерла, не зная, чего на этот раз ожидать от незваного гостя, и изредка подрагивала, то и дело поглядывая на марионетку и поражаясь разительному сходству куклы с ней самой. Возможно, девушке немного льстило, что ее образ послужил прототипом для очередного шедевра прославленного Мастера. О том, что это была всего лишь очередная машина для убийства, куноичи старалась не думать. А еще она старалась не думать, что стоит в одной комнате с известным потрошителем, фактически находясь в его власти. Сасори же был менее воодушевлен своим шедевром. Отступник озабоченно хмурился, поджимал губы, то приближался, то отступал назад, прищуривая поочередно глаза, и всем своим видом выказывал крайнее недовольство. - Что ты делаешь? – наконец не выдержала Сакура, переминаясь с ноги на ногу. - Играю в игру «Найди десять отличий», - с толикой раздражения ответил Сасори. - Помолчи. Девушка сердито сверкнула глазами, одарив парня недобрым взглядом, но спорить не стала. Действия потенциального противника определенно вводили ее в недоумение, но еще очень хотелось пожить, и желательно без увечий, потому разумнее было подчиниться без лишних пререканий, как всегда доверившись случаю. Акасуна даже не замечал буравящий взор подопытной, заинтересовавшись сменой выражения ее лица. Придирчиво осмотрев оригинал и досконально изучив малейший штрих, Сасори теперь пристально всматривался в кукольные черты. - Всё не так, - озадаченно пробубнил он, разговаривая сам с собою. Эти блики света в глазах, эту природную пластичность и грациозность движений ему не суждено передать в полной мере. Это был провал, фиаско его искусства. Они были абсолютно идентичны и в то же время совершенно разные. Их непохожесть доводила до исступления, заставляя снова и снова ненавидеть такую неидеальную куклу. Как он сможет бережно обращаться с новым смертоносным шедевром, если ни капли не любит его, не восхищается плодом труда собственных рук? Резкий рывок нитями. Сакура инстинктивно вздрогнула, словно от пощечины. Голова марионетки отлетела в сторону и, глухо стукнувшись об пол, покатилась под кровать, мелькая в призрачном лунном свете неживыми изумрудами глаз. Туловище безвольно упало на пол, освободившись от плена чужой воли. Скорпион опустил руки, бездумно созерцая сломанную игрушку. - Почему? – растерянно прошептала Харуно, как будто это ее изуродовали, обезглавили, а тело выкинули, как ненужный хлам. Хотя тот факт, что голову оторвали кукле, а не ей, не мог не радовать. Удивляться же загадочному поведению кукловода Сакура и вовсе устала, как и стараться предугадать его очередные, не поддающиеся никаким просчетам, выпады. - Всё совсем не так, - угрюмо повторил Сасори, повернувшись к собеседнице. Что он мог ей объяснить? Что у куклы отвалились руки, а у Сакуры нет? Или что кукле их можно приделать обратно, а Сакуре нельзя? Или что когда девушка открывает рот, из ее горла вырываются звуки, а у куклы лишь глухие щелчки? Ее глаза не сияют, ее кожа не отражается молочной белизной в бледном свете луны, ее волосы пахнут паклей, а тело стружкой и лаком. Она не думает, она не чувствует, она бесполезна без своего хозяина. Это он должен ей объяснить? Да еще этот чертов лопнувший резервуар с водой. Они молча уставились друг на друга, не разрывая визуального контакта. Отступник задумчиво, Сакура непонимающе. Сасори протянул руку к лицу девушки и немного отодвинул ниспадающие на лицо розовые пряди, открывая более полный обзор. На этот раз Харуно не вздрогнула и не отшатнулась, продолжая смело смотреть Скорпиону прямо в глаза. «Главное, никаких необдуманных и резких движений», - решила про себя куноичи. И даже когда изящные пальцы коснулись ее скулы, Сакура стоически подавила очередной приступ паники, ничем не выдав себя. Темные брови изогнулись в немом удивлении. Это было так странно и так непривычно. Его руки, его жесты не вселяли страх. За столь долгое время на него, пожалуй, впервые не смотрели с ненавистью или испугом. Пальцы скользнули по скуле, спустившись до подбородка, вторя четким контурам. Правильные красивые черты снова приковывали взгляд. Сасори вновь любовался этим лицом, ведя по нему рукой. «Зачем делать другую, если есть эта. Нужно лишь взять заготовку и доработать. И она станет идеальной». Шедевр. Апофеоз его искусства. Сасори всегда создавал своих кукол с трепетной заботой и любовью, но из абсолютно безразличных ему людей. Каково же это, сделать марионетку из человека, к которому ты неравнодушен? Одержимость новой идеей превращала Мастера в безумца с лихорадочным блеском в глазах. Сакура чутко улавливала перемены, происходящие во взгляде устремленных на нее темных очей. Смутное чувство тревоги закрадывалось в душу, взывая к здравому смыслу: очнись, девочка, вспомни, кто перед тобой. «Мне не одолеть его, - ясность осознания собственной несостоятельности вселяла какую-то нездоровую решимость в действиях. - Кричать? Звать на помощь? Бежать? Не поздно ли спохватилась…» Да и кого звать? Мать и отец не могут похвастаться непревзойденными боевыми навыками, а их присутствие в комнате только усилит уязвимость куноичи. И, вопреки разуму, Харуно сделала то, что делала всегда, стараясь удержать кого-то от опрометчивого шага на краю пропасти. Хотя сегодня медик всё же в большей степени спасала саму себя. Она не Наруто, и для этого ей не нужны слова убеждения о добре и зле. Подавшись вперед, Сакура, так же молча, заключила Сасори в объятия, доверчиво прижавшись щекой к его щеке. Снова рискнула положиться на удачу, поставив на кон всё, поверив во врожденное благородство прославленного убийцы. Подлый удар не его прерогатива. Возможно, девушке было немного страшно, но не страшнее, чем обнимать одержимого силой проклятой печати Саске или пытаться остановить объятого обжигающей чакрой Лиса Наруто. - Ты запутался, - шепнула она, прикрыв веки и осторожно дыша, боясь пошевелиться. Для Акасуна всё происходящее было за пределами разумного. Настолько, что он замер в легком ступоре, широко распахнув глаза. Первым порывом было оттолкнуть от себя непрошеного интервента его личного пространства. Так нелогично. Что же она делает? Расслаблена, полностью открыта для удара. Абсолютно незащищенный живот, одно смертельное касание, и эта девчонка разделит вечность с Мастером в компании его великой коллекции. Скорпион убрал руку от ее лица и опустил вниз, задержав в районе талии. Лишь доля секунды отделяет его от желаемого. Ее тело станет послушным и податливым. Но как в прошлый раз не будет, это будет финал. Внезапно Сасори ощутил, как теплая ладонь мягко скользнула вверх по шее и замерла на затылке, взъерошив кровавые волосы и притягивая голову отступника ближе. Давно похороненные под грудой шарниров воспоминания детства, которые он так упорно скрывал даже от себя, зашевелились, словно несломленный узник, стремясь скинуть путы и вырваться наружу непростительной слабостью из трепыхающейся сердечной мышцы. Когда-то юный гений сохранил в своем теле возможность восприятия окружающего мира всеми пятью чувствами, которые умело и неусыпно контролировал. Теперь же они взбунтовались против него, требуя реванша за столь долгое угнетение. - Теперь вижу, - глухо произнес Акацук, неотрывно таращась в темный угол комнаты, словно там ему открывалась истина. - Что? – чуть слышно шепнула Сакура, бережно перебирая короткие пряди. - Отличие вижу, - Сасори вдруг утратил уверенность в своих действиях, не зная, верно ли происходящее, что творит эта девчонка, и куда ему девать руки. Всё вокруг было до непривычного неправильным. Он пришел, чтобы сравнить, испытать и понять. Но в итоге получил больше вопросов, чем ответов. Парень решительно отстранился, делая шаг назад, и снова уставился на марионетку. Сакура нехотя расцепила объятия, не смея удерживать нукенина. Не говоря ни слова, Сасори запечатал обломки куклы в свиток, поправил плащ и, более не смотря на молчаливую Сакуру, направился к двери. Он не выглядел удрученным, скорее, растерянным. Девушка провожала его тоскливым взглядом. «Эх, мальчики, что же вы с собою делаете?» Она печалилась за них за всех, кто свернул с истинного пути, блуждая по бездорожью собственных иллюзий. Хотя не ей судить, что есть для каждого истина. - Сасори, - тихий голос окликнул отступника уже у самого выхода. Он обернулся, задержавшись у двери. - Хенге не забудь. Акасуна усмехнулся уголками губ и кивнул, без труда читая по глазам Харуно причину ее внезапной заботы. Нет, она вовсе не беспокоилась, что его заметят, узнают и уничтожат. Так думать было, по меньшей мере, наивно. Она просто не хотела, чтобы его провоцировали на очередные бесполезные убийства. «Я не тебя защищаю от мира. Я мир спасаю от тебя». Как только отступник скрылся за дверью, Сакура подошла к окну и выглянула наружу. Разумеется, там никого не было. Сасори растворился в ночи, уходя одними ему ведомыми тропами. - А охрана у нас и правда хреновая, - хмыкнула девушка, подходя к шкафу за сменной одеждой.