Скрытые причины

Какая бы хрень в голову не пришла, всегда найдутся единомышленники. Они вышли на улицу, где свет одинокого фонаря не разгонял, а, напротив, подчеркивал окружающий полумрак. Сакура глянула на наручные часы: ярко-салатовые стрелки на черном циферблате указывали четверть третьего. Ох уж эти любители поздних визитов… Она заперла двери, забыв, что не погасила лампу – ее мысли всецело поглотили слова Сасори. – Завтра же отведешь меня к Саске, – жестко потребовала она, как будто не сам Акасуна предложил ей это. – Тогда и получишь свитки. – Могу прямо сейчас, – пожал плечами Сасори, к удивлению девушки не предпринимая попыток завладеть свитками насильно. – Нет, – твердо заявила она, – завтра. Встретимся… – она не успела договорить, так как на улице поднялcя странный шум, и тени замелькали среди домов. Сасори схватил ее за локоть, шагнул к стене, прячась в темноте здания, и накрыл рот Сакуры ладонью. – Двое дозорных с западного тракта исчезли, – прямо напротив них остановились два шиноби, передавая последние новости. Девушка покосилась на нукенина и что-то невнятно замычала. – Шшш, – прошипел он ей в ухо, прижимая голову Сакуры к своему плечу и оценивая обстановку. Харуно ухватила рукой ладонь и потянула вниз. – Отпусти, – неразборчиво произнесла она, – нам надо уйти отсюда. Сасори убрал ладонь, выпуская Сакуру, и теперь была ее очередь взять его за руку и потянуть за собой к входу в лабораторию. Они как призраки проскользнули к дверям, прячась в ночных тенях. Шиноби убежали прочь, переговариваясь на ходу. Сакура спешно пыталась открыть замок, поминутно оглядываясь и вертясь по сторонам, но механизм как нарочно не поддавался: ключ никак не хотел попадать в скважину и замок не поворачивался. – Дай я, – Сасори отнял у нее ключи и быстро расправился с замком. Они ввалились на плохо освещенную нижней лампой лестницу и прикрыли за собой дверь. Сасори оперся о стену, Сакура привалилась к нему спиной, сквозь узкую щель наблюдая за ситуацией снаружи. Пока ничего не происходило. Сакура подняла голову и оглянулась на отступника, встретившись с ним глазами. – Это ты их...? Его губы были в миллиметре от ее лица, и когда он заговорил, она кожей ощутила вибрацию воздуха. – А мне надо было постучаться и вежливо попросить войти? – Но раньше ты никогда… Неприятная рвотная горечь снова подступила к горлу, Сакура натужно сглотнула, прогоняя мерзкий привкус. – Именно так я раньше всегда и делал, – развеял ее заблуждения Акасуна. Ему великолепно удавалось спустить ее с небес прямо лицом в землю, ни на секунду не давая забыться. Силуэты засуетились по улице, и Сакура спешно прикрыла дверь плотнее. «Зачем она это делает? – недоумение мелькнуло во взгляде Сасори, следящего за ее действиями. – Не проще ли, чтобы меня поймали?» Ах, ну точно, он же обещал отвести ее к Саске. Вот в чем причина. – Думаю, тебе надо переждать здесь. Скорпион только ухмыльнулся. – И не спорь, – осадила она его, хотя он вообще не собирался вступать с ней в дискуссию. – Сакура. – Помолчи, – сердито отозвалась девушка, бренча ключами и намереваясь запереть дверь. – Всего пару часов уж можно потратить, пока шумиха уляжется. Она в который раз пыталась удержать его от расправы над ее односельчанами, и, конечно же, хотела скрыть ото всех и его самого. – Сакура, – в его тоне чувствовалась улыбка. – Что?! – она хотела резко развернуться, вспыхивая гневом, но почувствовала, как рука Сасори обвивает ее талию и прижимает ее к отступнику. Она вскинула голову, недоуменно глядя на нукенина. А он поймал пальцами ее подбородок и, наклонившись, поцеловал медленно и жадно. Ее глаза закрылись, а земля поплыла из-под ног, Сакуре показалось, что она сейчас свалится с лестницы и полетит, пересчитывая костями ступени. Но Сасори держал ее крепко и бережно. «Мама дорогая, он меня целует! – ключи со звоном упали на пол. – И я разрешаю ему это делать! – Она осторожно повернулась к парню. – Но он же пришел не ради меня, а ради свитков, – ее руки сами обвили шею Сасори. – А еще он убил дозорных, – прикосновения их губ из подрагивающих трепетных превращались в страстные и требовательные. – А еще…» Но на этой ноте поток удивленных мыслей оборвался, и Сасори прервал поцелуй. Сакура чуть слышно выдохнула, сминая пальцами плащ на спине кукловода. – Не думай, что таким образом выманишь у меня свитки, – еле пролепетала она, боясь посмотреть в глаза Скорпиону и жалея, что поцелуй прекратился. – Не думаю, – он снова коснулся ее губ. И что за идиотское предположение, что из-за всплеска положительных эмоций энергия может восстанавливаться, так как сердце работает в двойном режиме? «Положительные эмоции», – мысленно усмехнулся Сасори. Неужели поцелуй с Сакурой расценивается им как самая острая положительная эмоция? Он озадаченно склонил голову, продолжая неотрывно целовать девушку, чувствуя, как она полностью попадает под его контроль. Не уничтожение врагов, не завоевание целых стран, не заполучение в бессмертную коллекцию уникального экземпляра, а самое обычное проявление чувств – поцелуй. Что за нелепица? Сердце снова болезненно трепыхнулось, как будто возмущенное раздумьями Сасори, и он чуть было не схватился за грудь, подавляя сильнейший мышечный спазм. Неужели действует? Сасори с превеликим усилием оторвался от искренне нежных губ Сакуры и незаметно облизал свои, глядя на девушку. Кажется, его желание обрести прежнее величие и хоть капелюшечку чакры ведет его совсем не в том направлении. Пускай, в неимоверно приятном, но в абсолютно неправильном. Губительном для них обоих. Сакура с огромным трудом открыла веки и сорвано вздохнула. И после этого, Ино – дура бесхребетная? Да она практически осела на пол на трясущихся ногах от одного его прикосновения! Да уж, ему все еще удавалось ее поражать до глубины всех эрогенных зон. Сасори смотрел на Сакуру, и ей почудилось, что в его глазах мелькнула нежность, лишь на секунду, и тут же пропала, так как он перевел взгляд на двери. Сакуре хотелось повернуть его голову обратно, чтобы он снова смотрел на нее, так же внимательно и нежно. Но вместо этого она тоже уставилась на металлические створки, убеждая себя, что ей просто показалось. – Сасори, – беззвучно позвала она. – Встретимся завтра у заброшенного дома в одиннадцать утра, – произнес он ей в скулу и выскользнул за дверь. – Стой! – Сакура попыталась схватить сбегающего нукенина, но только мазнула пальцами по плащу. Она привалилась обратно к стене, не мешая Сасори уйти, уставилась отсутствующим взглядом в открытые двери лаборатории, совершенно глупо улыбаясь, и накрыла губы ладонью, точно стремилась сохранить след от поцелуя надолго. В душе стояли сумасшедший визг и ликование, будто то был не поцелуй, а грандиозное признание в любви, а заодно и ошибок, и обещание вечного счастья неземного. Хотя, с неземным, пожалуй, перебор. Ей хватит и земного, а заоблачное слишком уж попахивает летальным исходом и жизнью после смерти. И вообще, небо – это по части Ино. «За свитками приходил. Как же, – улыбалась она, – нашел предлог. Нет, Сасори не такой тупой, чтобы самому не создать нужную ему печать». Осенние листья, подхваченные водоворотами ветра, забивались в распахнутую дверь и сыпались к ее ногам. А Сакура стояла у стены, ощущая легкость и огромное желание жить. Придя в чувство от тихого постукивания болтающейся на ветру двери, девушка вскинула голову, что-то вспомнив, и опрометью выскочила из лаборатории. «Черт, он же сейчас снова кого-нибудь прирежет, прокладывая дорогу обратно», – реальность дошла до нее со всеми своими негативными последствиями. – Как же сделать так, чтобы этого больше никогда не повторялось? – рассуждала она, ища по карманам ключи, которые так и остались лежать на лестничной площадке. «Уходи из деревни, – вспомнила она слова Ино. – Забирай Сасори и уходи». Яманака об этом благе говорила: отвадить Акасуна таскаться сюда к ней? Но чтобы уйти, нужен весомый и неоспоримый предлог, ведь уйдет она не только от друзей и наставницы, но и от родителей. Сакура вернулась в лабораторию, погасила лампу, заперла дверь и побрела домой, обдумывая и взвешивая. *** Ночные коридоры Корня не отличались ровным счетом ничем от дневных. Это было то место, которое не изменяло своей непривлекательности независимо от времени суток, года или состояния ремонта. Идя по этим коридорам, сразу закрадывалась мысль, что строители здания получили спец приказ вылепить нечто жутко уродливо страшное, нагоняющее животный трепет одной только архитектурной задумкой, не говоря уж о шныряющих туда-сюда звериных мордах. В эти коридоры лучше было не соваться в здравом уме и при хорошей репутации, а если твоя репутация безнадежно запятнана – хочешь, не хочешь, а наведаться придется и скорее всего не по своей воле. Но сегодня Сакура пришла сюда сама, без конвоя, правда, по персональному приглашению Данзо, переданному через Сая. «Ночь перед рассветом всегда самая темная», – рассуждала она, идя по коридорам. Сакура немало паниковала, направляясь в кабинет Данзо: что ему снова понадобилось? Неужели это из-за ее ночного гостя? Интересно, Ино уже там? Оставалось надеяться, что Сай, как и в прошлый раз приведет подмогу. Но этот вынужденный визит был ей на руку. До внезапного прихода Сая, удивившего ее не меньше, чем поведение Сасори, она многое успела обдумать и почти состряпала неплохую легенду, согласно которой должна была красиво и спешно слинять из Конохи. Теперь же она могла изложить свои мысли непосредственно Шимуре. А то, что Данзо вызвал ее так рано, давало ей шанс не опоздать на встречу с Акасуна. Охрана не обращала на ночную гостью внимания, пропуская в двери, как хорошую знакомую, состоящую в странном тайном обществе белых масок. Данзо прохаживался взад-вперед по комнате, нагнетая отвратительно колючее молчание. «Психологическое давление. Да черта с два! Расфуфыренный индюк. Только красной сопли на носу не хватает». Сакура стояла, подогреваемая приятными мыслями о Скорпионе, стараясь не обращать внимания на вышагивающего перед ней Шимуру. Она думала только о Сасори, и что он поведет ее к Саске. – Ты же хочешь служить на благо Листа? – подал голос Данзо, остановившись у стола. Сакура, не колеблясь, кивнула. – Я на многое закрываю глаза… – Глаз, – вполголоса, чисто машинально, поправила она его. – Что?! – Данзо резко вскинул клюку и сжал ее так, будто намеревался тюкнуть ею девушку по лбу. – Ничего. – Я на многое закрываю глаза, если события играют на руку делам Конохи, – продолжил он, не приближаясь к собеседнице и не касаясь ее. Но она и без того чувствовала, как опасность обступает со всех сторон, точно Данзо силою мысли обволакивал ее. – Но это не значит, что что-то проходит мимо моих гла… – он запнулся и произнес, повысив голос и с ярким ударением, – …глаз. Сакура снова кивнула. Ну глаз, так глаз, кто спорит? – Я бы мог вырезать всю твою семью, ты знаешь, в Конохе подобные методы не редкость. – Девушка заметно напряглась, стискивая кулаки. – И отправить на смерть того кукловода из Акацки одним щелчком пальцев. Сакура расширенными зрачками уставилась на мужчину. Тот был спокоен и даже как будто радостен от того, что знает ее секреты и с такой легкостью припер ее к стене. – О чем вы? – попыталась изобразить изумление Харуно, клацнув зубами от внутренней секундной дрожи, пробившей тело. – Не надо разыгрывать передо мной представление, – снисходительно улыбнулся Данзо, усаживаясь за стол. – Я позвал тебя не для оправданий или опровержений. Я даю тебе задание, – он пытливо смотрел в бледное, испуганное лицо Харуно. Сакура молчала. Он знал, он всегда всё знал. Может, не всё, но основную часть точно. – Я не буду приказывать тебе убить его – это можно сделать и без твоих неумелых потуг. Твоим заданием будет перетянуть Акасуна на нашу сторону. Огорошенная услышанным, Сакура открыла рот, но не для того, чтобы горячо и самоотверженно согласиться или рьяно возразить, ей просто не хватало воздуха. Мысли вертелись в голове, как запущенный пропеллер, отлетая то к Сасори, то к Ино, то к ней самой. Так вот о чем предупреждала Ино. Видимо, не так давно она стояла здесь точно так же, и ей выдвигали тот же ультиматум. Вот по какой причине ей пришлось так быстро простить Дея и уйти из деревни, уведя его за собой, чтобы он больше не шлялся по Конохе, как у себя дома. Глаза девушки гневно сверкнули. Не зря она всегда испытывала неприязнь к Данзо, теперь же она его просто возненавидела. Но ему до ее ненависти было ровным счетом по барабану. – Но это еще не всё. «Еще? Губу-то раскатал!» Данзо выставил на стол пузырек, который тут же приковал взгляд Сакуры. – Это на всякий случай. – Для меня? Улыбка Шимуры, косая и жесткая вызывала скорее панику, чем успокоение. Но однозначно бодрила, сразу возникало желание продемонстрировать чудеса скорости бега и маскировки на месте. – Можешь и сама воспользоваться, если сочтешь нужным. Действует мгновенно, может пригодиться в критической ситуации. Сакура кивнула, но не Данзо, а своим мыслям. Отравить отравителя – убить Скорпиона его же оружием. Какой цинично профессиональный подход к делу, прям в лучших традициях. Харуно было не впервой лавировать между опасностями, но это же Сасори. Его не одурачить бутылочкой подозрительной жидкости, выдавая ее за мифическую панацею. – Итак, поработаем над легендой, – деловито заявил Данзо. – Уже, – угрюмо буркнула Сакура. – Да? – увидеть удивление во взгляде старика стоило того, чтобы признаться. – Давай послушаем. *** Ино вертела в пальцах кольцо, задумчиво созерцая потолок своей комнаты. Неизвестно, когда ей в следующий раз посчастливится поспать на ее любимой кровати в родительском доме. Замужество не входило в ее планы, во всяком случае, не так скоропалительно и не за Дейдару. Но, возможно, это и к лучшему. Спрятав кольцо под одежду, она села на постели, свесив вниз ноги, и с сожалением осмотрела свою комнату. Время идет, время всё меняет, теперь и ее жизнь изменилась. Что ж, пора. – Папа. – Да, родная. – Я уже достаточно взрослая… Иноичи не сразу уловил, вопрос это или утверждение, и неуверенно пожал плечами, тревожно улыбнувшись. Его дочь никогда не станет для него достаточно взрослой, сколько бы лет ни прошло, так и оставшись навсегда несмышленой девчушкой с ленточками в волосах и в коротеньких шортах. Ленточки уже давно исчезли, а вот короткие шортики так и остались, что порой немало беспокоило главу семейства Яманака. – И достаточно опытная и самостоятельная, – расценив молчание отца, как согласие с ее словами, продолжила Ино, пытливо глядя на Иноичи. – Ну… – протянул тот, не понимая, к чему клонит дочь, и чувствуя, что весь этот разговор неспроста. – И я приняла решение, – чуть повысив голос, говорила Ино, перебив реплику Иноичи. Тот озабоченно крякнул, видя, что затеянная дочерью беседа принимает нехороший поворот, и ему совсем не хочется, чтобы Ино закончила свою речь. – Ино, – одернул он ее, взволнованную, нервно теребящую локоны челки. – Нет, папа, не мешай, – она подняла вверх руку, стараясь не смотреть в глаза отцу, в которых читалась обеспокоенность. Ей и так было тяжело говорить. В другом случае она, возможно, и не решилась бы, но кольцо на цепочке под топом придавало ей уверенности. В своих далеких, благополучно забытых детских мечтах она представляла, что будет жить в большом доме в Конохе, огромные окна которого будут выходить в шикарный, цветущий круглый год сад, который она разобьет своими руками. Но жизнь оказалась непредсказуемей и интересней фантазий. Во что именно выльется ее затея – Яманака с трудом себе представляла. Но от принятого решения отступать не намеревалась. Она, конечно, могла бы отказаться от условий Данзо и саморучно подписать Дею смертный приговор, но рука не поднялась. – Я узнала, что в дозорном городке на границе Конохи и Кусы не хватает наших шпионов. Теперь-то она знала толк в шпионаже и могла с легкостью баллотироваться в Лидеры гильдии шпионов, если бы таковая существовала. – Но… – снова подал голос Иноичи, понимая, что в этом случае он уже права голоса не имеет. – Я узнала, что полностью соответствую всем требованиям, – быстро протараторила девушка и вдруг резко замолчала, будто запал у нее иссяк. Отец тоже молчал, ласково, не без гордости глядя на дочь. – Я уезжаю, папа, – сбившимся, дрожащим голосом, не так уверено и твердо прошептала Ино. Мужчина поднялся из-за стола, размашистыми шагами приблизился к дочери и порывисто обнял. Ино уткнулась ему в грудь и засопела, совсем как в детстве. – И не пытайся меня остановить, – бормотала она, – я всё решила. Я буду жить там под прикрытием, как обычная девушка. Хокаге позволила мне, и даже Данзо одобрил мою кандидатуру. – Доченька моя, – улыбнулся Иноичи и поцеловал дочь в макушку, – ты у меня умница. – Я буду к вам приезжать, – Ино отстранилась, утирая слезы. Она уже не ребенок, что бы рыдать на груди отца. Да и уезжает не навсегда, и не за тридевять земель. Единственное, что ее всерьез беспокоило – это ее миссия. Но она непременно справится. *** «Я притащу Саске в деревню, пускай мне придется волочь его за волосы, и выбью нам с Сасори право быть свободными от надзора Корня». Сакура летела через лес, катастрофически опаздывая. Конечно, она не сомневалась, что Сасори дождется ее – это было, прежде всего, в его собственных меркантильных интересах. Но быть непунктуальной, особенно, если встречу тебе назначил самый педантичный человек во вселенной – практически потерять лицо и показать себя с плохой стороны. А она обещала себе быть хорошей. Ну, почти хорошей. Когда Сасори ушел вчера ночью, она дождаться не могла следующего дня, но только до тех пор, пока Данзо не провел с ней интимную беседу, которая в момент омрачила ее радость. Теперь многое зависело от Саске и его сговорчивости, хотя ставить на Учиха было чистым безумием. Сасори стоял подле раскидистого куста азалии, уткнувшись в выступающие из-под земли корни. Сакура опаздывала, но он не замечал убегающего времени. Если его расчеты верны – а он в последнее время слишком часто в них ошибался, – то возвращение Саске займет голову девушки другими заботами и идеями. Что-то вроде принципа замещения или вытеснения, когда мысли о нем заменит беспокойство за Саске. Ведь когда-то же она была одержима всего единственной целью: вернуть его в деревню и себе. Хотя ставить на Учиха, зная его характер, было чистым безумием. Сквозь серое марево мелко моросящего дождя проступили очертания покосившегося дома. Сакура тщетно пыталась унять сердцебиение и стереть с влажного лица счастливую улыбку. Она отлично знала своего отступника: вчера он ее целовал, а сегодня может вести себя, как сосулька. Сакура уже не раз сталкивалась с такой линией поведения, будто он каждый раз жалел о том, что случилось, или просто не придавал подобным событиям значения настолько, что забывал о них, как только они благополучно заканчивались. Поэтому Сакура решила выбрать идентичную манеру поведения, не ожидая от Акасуна ярких проявлений чувств. И не ошиблась. Сасори посмотрел на нее деловито, точно она была отстающей студенткой, пришедшей пересдавать несложный зачет. Его капюшон насквозь промок и облепил голову, как вторая кожа. – Пошли, – он даже не спросил о свитках. «Наш диктатор не доволен, что я опоздала», – сердито засопела Сакура, но подавила в себе раздражение. По мере того, как они приближались к месту, где ей обещали долгожданную встречу с Саске, она всё меньше думала о настроении Сасори, ее мысли постепенно занимал Учиха, заполнив всю голову. Воспоминания осаждали ее: учеба в академии, куда она бежала с радостью, потому что там она могла любоваться молчаливым брюнетом-недотрогой; ее страдания и слезы из-за него и редкие счастливые моменты, когда он обращал на нее своё скудное, царское внимание. Вспомнила, как она хотела бросить всё, чтобы бежать за ним. Но так ничего и не сделала. И даже не пыталась бросить и пойти, но постоянно уверяла себя, что непременно так и сделает, как только доподлинно узнает, куда надо идти и где искать. Она ощутила волнение, идя за Сасори через лес. Сакура смотрела ему в затылок, а видела лицо Саске. Интересно, каким он стал теперь? Всё так же холоден и красив? Помнит ли он ее так же, как она его? Обрадуется ли он их встрече или как обычно фыркнет и отвернется? И что она ему скажет? Как убедит вернуться в деревню? Она сомневалась: достаточно ли подготовилась, подобрала ли нужные слова, чтоб достучаться до него? И будет ли у нее вообще возможность с ним поговорить? Вдруг вмешается Орочимару и испортит ее замысел. «Надо было снотворного с собой взять. Парочку для Саске, штуки три для Орочимару, ну и для Кабуто чуток». И черт его знает, сколько народу ошивается в пенатах Змеиного саннина. – Прошу. Сасори вывел ее к подземному убежищу в чаще леса. Девушка кивнула, пристально разглядывая вход в змеиные катакомбы. – Ты пойдешь со мной? Сасори удивленно приподнял брови. Сакура явно колебалась идти в убежище Орочимару в одиночку. Она могла бы сгонять в деревню и взять подмогу, но побоялась, что, вернувшись, не найдет там Саске. Сасори усмехнулся уголками губ. Сейчас для нее он – единственная и надежная защита. Направляясь в подземелья она не была уверена, что Саске встанет на ее сторону в стычке с саннином, но очень надеялась, что встанет. Одной же ей Учиха, а уж тем более в паре с Орочимару не одолеть. Она доверяла лишь ему, Сасори, несмотря на то, что он сделал с ней; доверяла больше, чем Саске, которого искала так долго; доверяла так сильно и слепо, что брала в попутчики, рассчитывая на его помощь. Если бы только она знала, что толку сейчас с Акасуна, как с козла молока. Но раз уж им всё равно по пути… Девчонка получит своего Учиха, а он плодотворно пообщается с Орочимару. – Держи, – Сакура протянула кукловоду свитки, и он молча взял их, коротко кивнув, и спрятал под плащом. – Саске! – истошный крик пронесся по коридорам, разорвав тишину и спокойствие убежища. «Что ж так орать-то. Ниндзя, млин», – качнул головой Сасори. Но чего еще от нее ждать? Бестолочь. Она была слишком уверена в своей неуязвимости под опекой Скорпиона. Только неясно, кто же ей сказал, что он станет ее защищать? Ее наивность не переставала умилять Сасори ровно настолько, насколько бесило собственное бессилие. Орочимару просто умрет со смеху, подавившись своим ядовитым языком, когда увидит их нелепую парочку. Цирк уродов на выгуле. – Саске! – Сакура бежала вперед, не замечая, что защитник ее невозможно отстал, ковыляя за соседним поворотом. – Саске! – ее голос повышался с каждым разом; она крушила стены, прокладывая себе дорогу напрямик. – Саске! – и прислушивалась к ответу на свой зов. – Саске, где ты?! Она успела упасть на колени, завернув в следующий коридор. Лезвие катаны прошло в миллиметре от ее лица, срезав несколько волосков челки. Саске широко размахнулся, пропуская девушку вперед, и нацелился катаной на незащищенную шею, но его рука замерла в воздухе, не нанеся смертельный удар, сдерживаемая невидимой силой. Черные глаза сузились, наполнившись холодной злобой, не направленной ни на кого конкретно, а просто от того, что кто-то посмел его остановить. Он хотел перекинуть клинок в другую руку, наблюдая, как Сакура поднимается с пола и в ужасе поворачивается к нему. Но смотрит не на него, а мимо, и глаза ее наполняются слезами, которые всегда так раздражали Саске. Он проследил за ее взглядом и уперся в паренька, что не так давно был у Орочимару. Рыжий шевелил пальцами, и невидимые путы крепче стискивали руки Учиха. Темные глаза блеснули красным; Саске увидел нити чакры, поймавшие его, увидел, откуда они исходят и как слабы, и усмехнулся, завертев шаринганом. Сакура стояла позади Учиха, тяжело дыша. Всё было проделано так спокойно, тихо и с таким стилем, что не сразу становилось ясно: она проскользила в полушаге от смерти. «Он спас меня… Он хотел меня убить?!» – мысль заструилась в мозгу ледяным ручейком, смешивая радость и отчаяние: благодарность Сасори и тоска за Саске. Она не рискнула лезть в драку, не понимая, почему Сасори медлит, и молилась, чтобы он и дальше медлил и не трогал Учиха. – Саске, – прошептала она сквозь всхлип. Он кинулся на нее с катаной, не дав и слова сказать. Вот каким было его приветствие девушке, любившей его больше жизни, девушке, с которой они так давно не виделись. Удар ножом вместо «здравствуй» и «прощай». Учиха проигнорировал ее, в упор глядя на Сасори прожигающим взглядом. – Зря ты так поступил, друг мой, приведя ее сюда, – между ними вдруг вырос Орочимару, легко разорвав нити чакры, и перехватил руку Саске, требуя преемника убрать оружие. – Не время убивать маленьких девочек.