танцы

*** - потанцуем? рыжинка в его глазах была как никогда ярка. он усмехался, но нежно, по-доброму, и я ответил ему покорное: - да. даже ступеньки под его ногами скрипели по-особенному. даже трава подминалась лишь слегка. он словно и не ходил вовсе, а плыл, порхал – представляйте как хотите. его изящество было чем-то греховным. солнце проникало сквозь балки под потолком. свет сочился в рыжих волосах и целовал кончик носа. я бы тоже хотел так сделать. в самый кончик. - это ужасно, - насмешливо шепнул фрэнсис, крепче обхватывая мою ладонь. - мне тоже не нравится. а он прижал меня к себе лишь сильнее. и мы танцевали – все так же ужасно и мне все так же (не) нравилось – на тихом чердаке под пристальными взглядами древних книжных томиков. *** - потанцуем? его ладонь наверняка была теплой, а я замерзал. поэтому мне ничего не оставалось ответить, кроме как: - да. и все было таким же ужасным: песня по радио, подпевание невпопад ветра за окном, состояние моей души, абсолютно все. кроме него. и мне все так же хотелось его. в самый кончик. и это было самым ужасным. *** я не стал ждать, пока он спросит меня: «потанцуем?». я просто сказал: - да. и он все понял. и тогда я получил не только его в самый кончик. и почему-то все вокруг стало не таким омерзительно-ужасным. *** в день, когда рыжинка в его глазах потускнела, и усмехался он не нежно, по-доброму, а горько, с унынием, мы танцевали на могиле. и все стало прекрасно (?). кроме него. но мне все так же хотелось его. хотя бы в самый кончик. пожалуйста, потанцуй со мной, фрэнсис абернати.