-45-
Когда вокруг холод и мрак, для тебя счастьем станет обычная кружка кофе или чая. Для тепла, достаточно одеяла, для улыбки — чистого солнечного неба. Эли долго гадала, что нужно ей для счастья и тепла в душе, помимо спасения жизней родных и друзей. Однажды, Малфой сказал ей, что "герои — не самые счастливые люди в мире. Герой всегда проходит через сотню страданий и в итоге остается с разбитым сердцем. Герои живут не для себя, а для кого-то, всегда готовы подставить затылок к пистолету, ради спасения жизней. Прямым доказательством может стать сам Поттер — парень редко задумывался о своем личном счастье, он оберегал друзей, шел к опасности в одиночку и не боялся умереть, ведь он знал, что взамен его жизни будут целы остальные". Такой же была и Бет. Спасатель, герой, жертва. И когда Элизабет поняла, что самопожертвование это часть её души — она испугалась. Неужели она действительно всегда была готова умереть за жизнь другого? «Почему она? Почему ты забрал её? Лучше бы я умерла, мать твою! Забери меня!!!», — Лиза вспоминала свои слова в ночь похорон подруги. С того момента и начались её импульсивные действия, её спасательная операция, её вечная помощь другим. «Ты помогаешь всем. Но кто поможет тебе, милая?», — Карнелия задавала этот вопрос каждый раз, когда Эли начинала разговор о самопожертвовании. Спринг не знала откуда в её характере эта черта, от кого она передалась? С одной стороны, она хочет жить для себя, с другой — становится хладнокровной эгоисткой неправильно! Но что нужно малышке для личного счастья? Что, как не спасение чужих жизней? Быть может это вовсе не героизм и не самопожертвование, а желание восславиться в мире магов, стать главной жертвой, стать героем войны? Неужели все её планы заканчивались на Фреде? Нет… Они лишь начинались с него. Первым её спасением стал Сириус, за ним обязательно кто-то из учеников и, быть может, профессоров. Но что, если план не сработает? Что если все умрут? Что делать ей тогда? Чего бы она хотела дальше? «Живи дальше», — каждый раз говорил Уизли, когда речь заходила о будущем Спринг без него. Сможет ли девушка следовать совету любимого, продолжить жить? Как же странно то, что она предлагает ему любовь до гроба. Интересен тот факт, что Эли верна Фреду до смерти, а не он ей. Парень каждый раз лишь просит её переступить через эту проблему и идти дальше. Быть может это просьба ради её блага, или всё же приказ ради личного спокойствия? Он когда-нибудь вставал на её место? Когда-нибудь пытался помочь ей нести эту боль, этот страх? Он никогда не говорил, что постарается не умереть. Он постоянно твердил о том, что она должна найти свой путь и следовать к свету, несмотря на утрату. Он не мог встать на её место. Никогда.***
Сладкий запах конфет, горький аромат фейерверков. Магазинчик продолжал цвести, существовать и расти в маркетинговых ступенях. Элизабет не знала тонкостей, как много они зарабатывают и окупается ли бизнес в потраченных деньгах. Было ли ей это интересно? Нет. Главное, что Фред и Джордж счастливы, что они нашли свою отдушину и совместили приятное с полезным. Витрины ярко горели, освещая темный переулок желтым светом. Лучи ламп растекались по мостовой, врезаясь в тонкие стекла витрин. Косой переулок стал мрачнее. То ли это дело рук пожирателей, которые добрались до маглов и начали их запугивать, то ли это дело лап огромного дракона из недр банка. Скорее всего всё вместе. Эли не помнила, как она сбежала, не помнила, что сделала и как появилась здесь. Но она знала, что ей нужно залечь на дно, пока есть время, пока Тёмный Лорд не приехал в Англию. Ноги замерзали, стоя на холодных камнях. Пальчики скручивались к стопам, желая согреться. Она не входила. Боялась. Что, если она увидит то, чего не должна была? Что, если Фред начнет задавать кучу вопросов? Нужно ли ей всё это? «Тебе нужно найти Гарри, идиотка! Не трать время на ласки с Уизли. Найди Поттера!», — ворча, приказывал дух. Но Элизабет не собиралась её слушаться. Она соскучилась, она желает его увидеть, примкнуть к нему, крепко прижаться и расцеловать. Он её свет, её поддержка, её жизнь. И если ей придется умереть, то она готова сделать это тогда, когда поцелует любимого напоследок, когда проведет последние мгновения жизни с ним. — Поберегись! - звонок гудел на весь переулок, велосипед чуть ли не снес малышку с ног, но она успела отпрыгнуть перед тем, как мужчина сильно затормозил, из-за чего транспорт занесло в бог и несколько фруктов попадало из ящика. - Простите! - велосипедист махнул рукой и поехал дальше. Даже такая мелочь может порадовать девушку. В какой-то степени она поблагодарила мужчину за то, что он вытащил её из мыслей и заставил прийти в себя. Пора. Хватит стоять и мерзнуть, пора возвращаться домой. Туда, где она чувствует себя как дома. Нет, это был дом, определенно. Место, где огонь — обычай, а улыбки — приветствие. Шатенка сжала платьице в кулачки, а затем сделала шаг. Другой. И вот, она протягивает дрожащую руку к дверям. «Один шаг и ты дома», — шептала себе под нос Элизабет. «Один шаг. Ты сможешь», — добавила она, опускаю ручку дверцы. «Давай», — последнее что выдохнула шатенка, переступая за порог. Певучие колокольчики наполнили прихожую, одаряя грудь Эли теплом. Дом. Неужели она смогла впервые почувствовать себя счастливой, просто войдя в здание? Было ли это просто зданием? Нет, это было место её счастья, место её спасения. Скорее всего это место, где она получит всё, что сможет потом удержать. Или потерять. Это место, где плечи распускались, а душа пела серенады. Место, где она не устанет смеяться и глупо играть маленький театр по мотивам сонет Шекспира. — Мы закрыты! - грубый хриплый голос заставил девушку покрыться мурашками. Кто этот мужчина? Где близнецы?! Элизабет пошла вперед на носочках. Высокий парень сердито склонялся над кассой. Было сразу же видно, как мышцы его напряжены, руки сжимали столешницу, а пальчики нервно крутили письменное перо. Девушка дошла до лестницы, продолжая сжимать платье в кулачки. Она боялась, это было очевидно. Мужчину она не знала, и явно никогда не видела. Это не был её любимый, или знакомый из его окружения. Это был кто-то другой, кто-то нервный, злой и сломленный. Некто поднял лицо и почти рычал фразу: «Я же сказал, мы закрыты», — глаза мужчины были прикрыты, челюсти сжаты. Он был на пределе. — А где Фред? - голос малышки был явно сорван. Она неуверенно схватилась за пальчики, перебирая их. Взгляд устремился в пол, а плечи напряглись от страха и неуверенности. Повисла тишина. Эли чувствовала изучающий взгляд на себе, пока не услышала такое сладкое, певучее, и до боли знакомое: «Бусинка?» Шатенка подняла личико и устремила взгляд на парня. Темные круги под глазами, впалые щеки, покрасневшие белки глаз от усталости и изнуренное лицо от боли. Под нижними веками были красные пятна, казалось парень без конца рыдал и вытирал слезы, от чего натер нежную кожу. «Эли», — рвано всхлипнул Фред, подбегая к малышке. Шатенка испуганно дернулась, когда длинные руки обвили её худощавое тело. Уизли был таким огромным рядом с ней, она же была такой хрупкой, словно вот-вот рассыпается. Тонкие пальцы осторожно потирали спинку девочки, пока скупые слезы катились по щекам. Он плакал. Нет. Он рыдал. Фред Уизли содрогался от боли и страха за свою девочку, за свою маленькую женщину. Он не боялся умереть, он боялся, что погибнет она. И сейчас, когда он не знал где она есть, почему так резко пропала и где была все эти два с половиной месяца — он видит её избитую, грязную, истощенную и раненую морально. Видит её худые ноги с красными пальчиками от мороза, видит костлявые руки, сжимающие подол порванного платья. Он любил её любой, но ненавидел, когда она была такой. Сломленной внутри, избитой морально. А ненавидел за то, что она была слишком сильной, чтобы сломаться. Ведь будь она слабой, она бы рассказала всё в первый день и вернулась бы домой целой и невредимой. Но она играла в партизана, жертвовала собой ради информации, терпела унижения и непростительные. Он ненавидел её силу, потому что она причиняла ей вред. — Ты… Ты в порядке? - Фред не намеривался отпускать её. Он крепче сжимал истощенное тело, всхлипывая носом. — Честно? Лучше не бывает, - Бет никогда не понимала откуда в ней есть этот юмор. Даже в сложные моменты, когда ей нужно рыдать и содрогаться в истерики, она смеялась и шутила. Но это она делала не для себя, а для людей. Проще отшутиться, чем сказать правду и, тем самым ранить людей. — Элизабет, прости… Прости, умоляю. Прости меня. Рыжий спускался на колени, продолжая прижиматься к девушке. Прислонив голову к её животу, он чувствовал, как кости впивались в лицо, он обнимал её сильнее, продолжая рыдать. Стоны, вопли и рычания вперемешку с криком боли заставляли помещение помрачнеть. Элизабет ощутила слезу на щеке, и она дала волю эмоциям. Крепче сжимая волосы парня, она дрожала от боли, от стыда и вины. Сейчас, когда их связывает горе, они стали ближе. Никогда прежде они не плакали так рядом, так душевно, на одной волне. Прежде, Эли плакала из-за страха не успеть, а Фред из-за страха оставить близких одних. Сейчас оба плакали от страха и от любви. Если бы они могли, они бы запечатали этот момент в головах, чтобы навсегда запомнить этот момент близости, эту искренность друг перед другом. Бет спустилась на колени, ощущая, что ноги уже не способны держать её тело. Её хрупки руки обвили дрожащую спину Уизли, пока он обвивал тело шатенки. «Прости меня», — парень уткнулся носом в её грудь, заставляя девушку сесть на его колени. «Ты не виноват. Прости, что заставила переживать», — Лиза поглаживала затылок парня, крепче обнимая его широкую спину. Сейчас они едины, без какой-либо страсти, какой-либо пошлости. Чистота, искренность, любовь — вот какими они были на самом деле. И всё чего они ждали так давно произошло именно сейчас — воссоединение, понимание, ценность. Каждый был уверен в силе любви и чувств другого, каждый теперь не боялся быть честным с партнером и перед собой. Фред не стыдился своих слез, пока Эли принимала свою вину за силу воли и силу молчания. — Я так испугался, - словно маленький ребенок процедил он. — Я понимаю, малыш, понимаю, - шептала шатенка. — Эли… Я… Я люблю тебя, - сейчас эти слова тронули девушку до глубины души. Раньше они словно не имели должного значения. Сейчас они были искренними, верными и чистыми. — Я тоже, мой мальчик, я тоже, - девушка взяла его лицо, заглядывая в глаза, наполненные слезами, - Я здесь, я рядом. — Прости, - подбородок парня дрожал, брови изогнулись в дугу, пока вена пульсировала на лбу. — Тише… Я здесь, я в порядке, - последнее, что сказала шатенка, перед тем как усыпать Фреда поцелуями и объятиями.***
Истощенные руки обвивали костлявое тело девушки. Уизли никогда раньше не прижимался к ней так, как сейчас. Он был похож на маленького мальчика, который крепко обнимал плюшевую игрушку, дабы отогнать от себя всех монстров на планете. Фред так ценил и любил её. Он не был героем, он не мог быть всегда рядом, как Драко, из-за чего постоянно ругал себя. Но он был чистым клубочком света, который никогда не перестанет радовать шатенку. Да, он не был богат, он не был аристократичен, но он был настоящим. И этого было достаточно, чтобы Элизабет чувствовала себя на своём месте. Ей не нужны замки, дорогостоящие подарки, сумасшедшие свидания и красивые наряды. Ей нужен он, с его непослушными волосами, яркими веснушками, мягкими свитерами, ласковыми поцелуями, дешевыми, но душевными подарками и с букетом полевых ромашек. Элизабет проснулась в холодном поту из-за кошмара. Ей вновь приснился дух, но сейчас ей снились недавние события. Она совсем не отдавала себе отчет в поведении с Малфоем. Одна надежда никак не угасала: «Надеюсь он жив», — единственное, что волновало Бет. Он перешел грань, сказал самую ядовитую правду, которую только мог. Если друг не принимает её выбор, если ставит ультиматумы, если против её любимого — она уйдет. Нет причин оставаться рядом с человеком, который отрицает её принципы и искренние чувства. Шатенка не станет говорить это Фреду, не считает нужным. Сейчас ей надо сполна насладиться им, без лишних и ненужных разговоров о ком-то. Он и она. Больше никого. Лиза поглаживала пальцами руку Фреда, которая обвила её худую тушку. Она представить не могла как сильно он напуган, как сильно переживал о ней. «Тебе нужно было стоять на грани жизни и смерти, чтобы убедиться в его чувствах. Позорище», — ядовито подкалывала Банши внутри головы. «Отвали», — шикнула Бет, закрывая глазки. Это утро должно быть идеальным, она так давно желала проснуться с ним в кровати, надеялась выпить с ним утреннего кофе и отправиться гулять, попутно болтая ни о чем. Но Фред был обязан сидеть в магазине, ведь больше некому. Джордж всё ещё в «Ракушке» вместе с Гермионой, Рональд не имеет права бросать друга. Некому его подменить, никто не придет на помощь. В груди защемило. Как же он так, один одинешенек, с грузом ответственности на плечах и болью в сердце? Ему нужно отдохнуть, очень срочно. Парень закряхтел, ещё ближе прижимаясь к девушке. Она чувствовала его тепло, чувствовала любовь и в животе бабочки запорхали. Улыбка тихонько появлялась на лице, пока его пальцы осторожно поглаживали слабое место Эли — ребра. Она чувствовала щекотку, такую мягкую, игривую. Сейчас он нужен ей полностью, она так соскучилась по нему, так желала получит его сполна. Но сможет ли она после грязных дел Грэхема? Сумеет ли продержаться хотя бы минуту? «Доброе утро», — грубый хриплый голос прошелся по нежной шее, заставляя девушку двинуть плечами от ощущений. «Доброе, милый», — шепнула она, поворачиваясь к нему лицом. Фред продолжал держать глаза закрытыми, крепко прижимаясь к девушке. Он такой искренний сейчас, чистый, без каких-либо масок и обманов. Таким она его и любила. Он всегда был искренним с ней, ведь ему нет смысла скрывать настоящие эмоции и чувства за маской. От него она не будет ждать неожиданных мнений и суровой правды. — Ты сегодня снова в магазине? - неуверенно спросила Бет, поглаживая плечи рыжего. — Нет, - лениво ответил тот. Эли раскрыла удивленно глаза. Что это значит? — Как так? А как же посетители, бизнес? — Мне не до них, когда рядом моя любимая страдает. Я буду весь день с тобой. Да что там весь день… - он открыл глаза и посмотрел в её немного детское и счастливое лицо, - Всю жизнь, - добавил он, чмокая её в макушку. Спринг не знала предела своему счастью сейчас. Она утонула в его объятиях, переваливаясь на его бедра. Сев сверху, она глядела на его уставший, но улыбчивый вид. Пальцы пары сплелись в крепкий замок, они были едины. Всегда. Несмотря на расстояние и проблемы, они были вдвоем. «Я люблю тебя, Фред Уизли», — уже привычно признала она. «А я-то тебя как», — игриво мурлыкал он. Парень привстал, чтобы поцеловать её пухлые губы. Бет обвила руки вокруг его шеи, аккуратно касаясь больной точки рыжего — лопатки. «Эли… Не стоит», — сквозь поцелуй, возражал он. Лиза и не думала его слушаться. Не сейчас. Она продолжала его целовать, касаясь кончиками пальцев спину. Хриплые и рваные вздохи, бугорок упирающийся в промежность говорили о его любви, о желании. Странно, Бет не надеялась, что Фред продолжит её любить даже в таком наихудшем состоянии. Но они оба были сломлены, оба были разбиты, и глядеть на внешность сейчас было бы глупо. Поцелуи углублялись, руки Уизли начали осторожно гулять по телу девушки, лезть под огромную футболку. Бет не могла спать без футболок. Что-то останавливало её. Не страх быть голой при нем, нет. Что-то в её голове твердило: «Твоя нагота как подарок для него. Это не должно быть обычаем, это должно быть похвалой за его старания». Спринг не знала верны ли её суждения, но старалась поверить в это. Пальцы тихонько стягивали футболку наверх, губы продолжали нежно и колко касаться её лица. Это не было привычно для них. Секс для обоих всегда был мгновенной страстью, резким желанием удовольствия, но не признаком любви. — Ты уверена? - последний раз спросил Уизли. — Как никогда… Парень стянул боксеры, пока Эли освобождалась от своего белья. Фред уже стал переворачивать её на спину, но Бет побоялась, и решила остаться сверху. «Так ты контролируешь ситуацию», — твердила она себе, усаживаясь на него. Шатенка никогда не привыкнет к его размерам, к тем ощущениям, который может дать только он. Фред придерживал её спину, крепко прижимал к себе, когда она позволила ему войти внутрь. Они были едины, здесь и сейчас. Осторожные толчки, плавные движения были непривычны, но сумасбродны. Ещё пару минут, и они могли бы кончить. Но Фред позабыл об осторожности, совсем не рассчитал сил. Его можно понять, животное желание становится сильнее его рассудка. Парень грубо схватил её за бедра, насаживая на себя. Эли потеряла ход времени, удовольствие, она задрожала от страха, отталкивая его от себя. — Хватит, Фред, - слёзы катились по щекам, она отскочила от него к стенке. Уизли непонимающе смотрел на неё. — Эли? — Уйди! - крикнула та, прикрывая лицо руками. Истерика не заставила себя ждать. Девушка начала плакать навзрыд, содрогаясь от боли и ужаса. Она не смогла. Слишком быстро, рана не зажила, ей нужно время. Но и объясниться она не в силах, боится огорчить любимого, боится признать, что спала с другим, даже если это было насильственно. «Малыш, что случилось? Я тебя обидел? Сделал больно?», — он разглядывал её костлявую фигуру, то, как выступали ребра, как худые ноги еле-еле прикрывали тело. Страх был разделен, Фред тоже остолбенел от неизбежной истерики, но он не уходил, не мог оставить её одну сейчас. «Что они с тобой сделали?», — рука по-хозяйски легла на колено девушки. Спринг пыталась собрать мысли в кучу, найти силу на ответ. «Он… Он», — голос дрожал, мешая ей адекватно ответить. «Что они сделали, милая?», — Фред сел рядом с ней, укрывая их одеялом. Эли чуть успокоилась, и тогда выдала всю правду. До мелочей, до каждого вздоха, до каждой фразы. Она не знала, что чувствует сейчас Фред, боялась, что он отвернется от неё, вот ещё немного и он вскочит с кровати с криками и всплесками рук. — Я так виновата, - Эли почувствовала наступающую истерику, очередную волну слёз и рыданий, - Прости. — Эй, - парень отодвинул её руки, заглядывая в заплаканные глаза, - Элизабет Спринг, ты не виновата. Никогда жертва не была виновата в том, что с ней сделали. Ты прости меня, я не знал, не понимал, что тебе нужна мягкость, тебе нужна ласка. Я идиот, прости, что заставил тебя вспомнить это. Умоляю, прости, - парень держал её руки в своих, глядя в зеленые глаза. Элизабет увидела капли слёз и тут же крепко обняла его. Он нужен ей, как никто другой, и он не должен винить себя за незнание, за случайную ошибку. Крепко обнимая друг друга, роняя слёзы на кожу, они сидели вместе, разделяя боль и вину. Бет видела, как их отношения растут, наконец-то, впервые за столько времени. И её счастью не было предела, если бы только рост не был основан на страхе, ошибках и ранах.***
Нагнетающая тишина могла ранить любого. Она давила на уши, словно ты стоишь прямо у большой колонки на концерте рок звезд, она пугала, будто ты снова переживаешь сонный паралич, она заманивала, будто ты, не имея денег в кармане, идешь брать кредит на какую-то вещь, о которой забудешь через пару лет. Долгое молчание было между Элизабет и Фредом. Жизнь вернулась к бытию — Уизли занялся магазином, пока Эли регулярно изучала свой дух и ухаживала за квартирой. Они были вместе, были женаты. Не фактически, но морально да. «Я бы хотел двух девочек и сына… Сначала сын, потом дочка и через два годика ещё одну. Хочу, чтобы наш сын следил за сестрами, старшая учила жизни младшую, а младшая бы восхищалась своими родителями… Особенно мамой», — откровения Фреда заставили Бет буквально задрожать. Долгое молчание заставило каждого резко высказать свои мечты и мысли. Если бы не война, они бы были счастливы, стали бы прекрасными мужем и женой, а потом и волшебными родителями. В каждом отличные задатки воспитания, их дети могли стать самыми красивыми, смешными и храбрыми во всем волшебном мире. Эли сидела на диване, листая блокнот. Она нашла его на полках парня, и решила позаимствовать для личных записей в изучении Банши. За дверьми хохотали дети, раздавался громкий и шикарный голос Фреда, который в очередной раз весело приветствовал посетителей. Из-за неаккуратности, Бет выронила перо из рук. Ослабив хватку на блокноте, она потянулась за пером, не заметив, как на пол упал свернутый клочок бумаги. «Это неправильно. Не читай, это личное», — пробубнила Спринг, убирая записку обратно. «Посмотри. Необязательно признаваться ему в том, что ты читала. Дерзай», — подначивал дух. Элизабет была согласна с ним, ведь внутри бурлил интерес и любопытство. Она даже ударила себя по руке, но всё же достала записку и раскрыла её. Зеленые глазки округлились, руки задрожали, пока нос щипал от наступающих слез. «Дорогая Элизабет, Я заранее пишу это письмо, и еще другое, но то я посвятил семье… Хотя, ты тоже моя семья. Как бы я хотел укоренить нашу любовь, надеть на твой палец кольцо и назвать тебя не «бусинкой», а «женой». Молю Бога, чтобы это случилось. Но если ты читаешь это письмо, значит желаниям не бывать. Моя милая, моя красивая, моя храбрая и умная девочка, мне не передать словами любовь, которую я к тебе чувствую. Я редко говорю это, чаще я просто проявляю её в мелочах… Я обожаю целовать твой носик, обрамлять ласками каждую веснушку, которая выступает на твоих плечах от долгого нахождения под солнцем, обожаю чмокать ямочки на щеках, которые появляются вместе с твоей шикарной улыбкой, восхищаюсь, когда стряхиваю иней с твоих ресниц, когда глажу твои уставшие от работы ноги, когда ловлю губами каждую твою слезу. Ты — моё солнце, моё небо, мой кислород, моя жизнь. К сожалению, жизнь оборвалась. Не хочу гадать как именно я распрощался с тобой, не желаю думать о том, как умер, но знаю, что тебе сейчас тяжело. Это нормально, моя королева, это нормально. Я долго думал о том, что я буду делать, если умру. И эти мысли — эгоистичны, ведь… что будешь делать ты, когда я уйду? Над этим я стал думать относительно недавно. И знаешь, понял одно — страдания будут твоим обычаем, но я молюсь, чтобы это было не долго. Такая как ты достойна лучшего, достойна счастья, а не горя. В моих мыслях появилось несколько личностей, которым я бы тебя доверил. Одной из них стал Малфой. Как бы это странно не звучало, но да, я почему-то по уши доверяю Драко. Наверное, потому что ему доверяешь ты, а это что-то да значит… Каждый раз, когда ты говоришь о нем, я вижу в твоих глазах тепло. Такое же тепло я видел тогда, когда ты говорила о своих родных, о своем детстве и о Хогвартсе. И я понял, что этот огонь я видел в твоих глазах, когда мы первый раз встретились, и по сей день, когда мы вместе — этот огонь горит. Проявив свое остроумие и шикарное мышление, я понял, что ты, моя милая, его любишь. Поняв это, я долго мучился от ревности, от гнева, но теперь я смирился, вернее понял больше, чем раньше. Твоя любовь к нему сильная, но уверенность в тебе и твоей любви ко мне — сильнее. И я уверен, что ты никогда бы не ушла к нему осознанно, но сейчас, не пугайся, я прошу тебя… Будь с ним. Я уйду, моя принцесса, уйду оставив тебя одну. Как бы больно не было это, я умру, я это чувствую. А ты, Элизабет, обязана жить дальше. И я буду спокоен, если ты будешь с ним… Конечно, не так, если бы ты была с кем-нибудь из Гриффиндора, но он тоже подойдет на роль твоего мужчины. С ним ты в безопасности, и в этом я убедился тысячу раз. Теперь ты, моя королева. Ты любишь его, и я не знаю на какой грани ваша дружба, что он там тебе наговорил, но ты любишь. До сих пор, сквозь боль, крик и обиду — любишь. Я не Бог, чтобы запрещать тебе любить кого-то, но я твой мужчина, и имею право дать совет — выслушай его, прими извинения и полюби так, как любила меня… Заведи детей, расскажи им обо мне, как о твоей первой любви, а лучше вообще забудь меня. Живи дальше, шаг за шагом, ступень за ступенью. Крепче держи за руку Драко и шагай с ним… Теперь, еще одна просьба. Следи за Джорджем. Эли, умоляю, будь рядом с ним. Мы с братом очень любим друг друга, я уверен, он может поникнуть после моей кончины, но ты будь рядом, хорошо? Не дай ему бросить дело, не дай впасть в депрессию. Следи за Роном, он бывает странным и разрывным. Научи его быть спокойным, или хотя бы следи за этим. Джинни… о Джинни я не беспокоюсь, она в хороших руках, да и о ней я поговорю с Гарри в его письме. Я не в праве просить тебя следить за родителями, но передай миссис Спринг, что моей мамочке будет нужна её помощь… Вроде всё. Запомни, ты лучшее, что могло быть в моей жизни, и я никогда бы не пожалел о нашей встрече. Ты королева моего сердца, моя спасительница и героиня.С любовью до гроба Твой не задокументированный муж Фредерик Гидеон Уизли»
Так несуразно, что какое-то письмо может довести человека до истерики, счастья или апатии. Эли резко подумала о женщинах, которым приходили письма от мужей и мужчин с фронта. Сейчас она будто понимала их, понимала, каково это — хоронить любимого заранее, еще тогда, когда он дышит полной грудью. Но вот в чем разница, Эли давно открестилась от мысли, что он мертв. А вот Фред полным ходом думает о своей кончине. И это заставляет душу Лизы болеть и рыдать. Она свернулась клубочком на диване, держа в кулаке письмо от Фреда. От чего так больно? Ведь он ещё жив, она ещё может подбежать к нему и крепко обнять, покрыть тонной поцелуев. Но её что-то останавливает. Быть может она сошла с ума? Может нет никаких Фреда, Драко и даже Хогвартса? — Держись, моя дорогая, - сладкий голос раздался сбоку от девушки. С кухни доносился нежный аромат духов, который Элизабет уже встречала. Повернув голову, она увидела красивую блондинку, сидящую на столе. Она держала в руках стакан с водой, в волосах заплетены цветы, на тельце нежно сидела белая блузка и такая же юбка. Аманда всегда была красавицей, но сейчас, помимо красоты, от неё веяло свободой. «Что же мне делать, Ам?», — тихо спросила Элизабет, откидываясь на спинку дивана. Спринг не испугалась присутствия подруги, ей не в первой видеть и слышать призраков и духов. — Позволь ему уйти, милая. Сделай так, как он просит. Не перечь ему, просто дай уйти, - сочувственно произнесла девушка. — И что ты предлагаешь? Молчать? Даже не пытаться спасти его? — Пытайся, но не жертвуй своей жизнью. Хоть раз подумай, каково ему будет без тебя. Вспомни как он выглядел, когда ты появилась перед ним костлявая, больная и грязная! Он на стену лез без тебя, Ли, я-то вижу. Спринг лишь легонько кивнула, затем вновь посмотрела на блондинку: — А что мне делать с этим письмом? Он не должен себя хоронить! Слышишь? Не должен! — Лиза трясла клочком письма, пока Аманда слушала её, прикрыв глаза. «Ты тешила себя мыслями о смерти, о вреде себе, вот и он утешает себя мыслями о том, что это письмо хоть как-то поможет тебе жить дальше. Дай ему себя утешить, солнышко, позволь ему осчастливить себя хоть чем-то. Не надо ему говорить о том, что ты нашла это послание раньше, чем оно должно было дойти до тебя. Ему будет больно и стыдно», — последнее Аманда сказала грозно, буквально заставляя Элизабет не делать того, что она так хочет сделать. Они еще долго просидели в тишине, наслаждаясь компанией друг друга. «Мне тебя не хватает», — призналась Эли, глядя на подругу. «Я всегда рядом, малышка, всегда. Я рада, что ты отпустила меня, мне тоже стало легче», — блондинка подсела к девушке и крепко обняла её. Эли впервые за столько лет почувствовала её, эти нежные и тонкие ручки, эту сладко пахнущую шею, эти шелковые волосы. Сейчас малышке Бетти было легче, рядом с Амандой ей всегда было легко.***
Нежно-голубой сменился темно-синим, небо осыпало звездами, пока магазинчик тихонько провожал последних клиентов и готовился к закрытию. Бет сидела над книгой, не пытаясь вникать в текст. Всю голову заполнил разговор с подругой и письмо любимого. Эли так и не решилась спуститься вниз к Фреду и крепко обнять его — это было бы странно и Уизли бы догадался о её находке. Вскоре, когда Спринг уже принялась готовить ужин, лестница наверх заскрипела и дверь в квартиру открылась. Рыжий стоял с растрепанными волосами, в мятой рубашке и уже расстегнутой жилетке. Он устало улыбнулся ей, проходя по коридору на кухню. Эли всегда чувствовала его настроение, слышала его мысли, понимала его взгляд. Ему нужна она, здесь и сейчас. Как красиво и романтично то, что он может соскучиться по ней всего за один день, и то, зная, что она наверху и всегда рядом. — Много было народа? - девушка выкладывала еду по тарелкам, крепко держа лопатку. — Достаточно, чтобы я устал и соскучился, - парень откинулся на спинку стула, расстегивая рубашку. Вскоре он освободился от верха, и сидел с голым торсом, зверски разглядывая свою красавицу. Элизабет легко улыбнулась, разворачиваясь к нему лицом и держа в руках тарелки с ужином. Она по-хозяйски расставила их, усаживаясь на стул рядом с рыжим. От него пахнет грустью, любовью, и тоской. «О чем скучаешь, милый?», — невзрачно кинула Бет, протягивая ему вилку. Парень пожал плечами, складывая локти на стол. «О тебе, о семье, о саде», — устало выпалил он, насаживая на вилку индейку. Эли вскинула брови, отпивая воду. Парень действительно давно не видел родных, целый день не видел свою красавицу, но причем тут сады? — О каких садах идет речь, Фредди? - зеленые глаза разглядывали серьезное лицо рыжего, пока руки привычно ставили бокал на место. — О садах школы. Я вспоминаю как мы с тобой гуляли там, как я рвал цветы, собирая букет для тебя, как мы с Джо собирали там обычные ромашки и отсылали их маме… Я скучаю по этой легкости, Бет. Сейчас я по уши занят бизнесом, мыслями и, слава Мерлину, тобой, - легкая улыбка появилась на усталом лице, а карие глаза впились в зеленые. — Эй, я рядом, малыш, ты всегда можешь быть рядом, ты всегда можешь надеяться на мою помощь, всегда можешь высказаться, - мягкая рука накрыла большую ладонь Фреда. Он лишь кивнул, подтягивая стул девушки к себе. Собственнически обняв её, он чмокнул девушку в лоб, продолжая ужинать. Элизабет тоже скучала по школе. Вернее, по прошлому, по тому, как легко проходила её жизнь пару лет назад. Любимый человек, спокойная учеба, доброта и нежность. Этого Бет будет не хватать, ведь впереди потери, слёзы, горечь, скорбь и бесконечные утраты. Спокойный ужин и тихий диалог ни о чем - прервался. В комнате загремело, камин начал выплёвывать пепел и вскоре в гостиной появился хромой мужчина. Грюм стоял и разглядывал квартирку, опираясь на свою трость — палочку. Спринг глянула на него, вскакивая со стула. — Аластор? - удивленно спросил Фред, обнимая девушку. — Здравствуй, Фред, - мужчину глянул за плечо рыжего, - Элизабет, - он аккуратно кивнул, после чего Спринг вышла вперед. — Что случилось? От чего такое резкое появление, сэр? — Гарри вернулся. Время на исходе, мы ждали лишь тебя, но ты пропала… Мы искали тебя везде, где тебя носило? — Я… Я была в плену, сэр. У Малфоев, - виновато призналась та. — Ты что-нибудь им рассказала? - похабно и зверски спросил одноглазый, явно наплевав на состояние девушки. — Эй! Она в плену была, Грюм! Вам плевать, что она испытывала и держала информацию несмотря на пытки и насилие? - Уизли злился, ведь не желал слышать и видеть такое безразличное отношение к героизму его девушки. — Прошу прощения, - прытко кинул мракоборец, подходя ближе. Он повторил вопрос, Эли лишь покрутила головой. - Хорошо, отличная работа, Элизабет. Представлю тебя к награде. Но не сейчас. Нам нужно поспешить в Ракушку. Операция скоро начнется… Ты с нами? - глаз мужчины прытко забегал, возвращаясь к лицу рыжего. Фред немного помолчал, а затем гордо поднял голову. — Да. Не оставлю же я Орден без своей могущественной силы… - насмешливо выдал Фред, натягивая рубашку. — Собирайтесь, через пол часа улетаем, - последнее, что сказал Аластор, перед тем как пара отправилась собирать вещи.