BOY NEXT DOOR

      Судорожно закрываясь на все замки, что только были вмонтированы во входную дверь нашей квартиры, я скидывала обувь с трясущихся ног. Под коркой мозга бушевал шторм беспорядочных мыслей. Голова кружилась, кисти рук тряслись, будто я весь день подтягивалась на перекладине, ноги не слушались, точно были ватными, отчего шаги давались мне с большим трудом.       Сон Хёну, милый парень, мой неуклюжий сосед — оборотень. Охренеть. Такое вообще бывает?! У меня не было слов, я не могла подобрать ни одного из них, даже больше — я не хотела верить в то, что это состояние вообще было моим, особенно то, что его вызвало. Очевидно же, мне казалось это каким-то бредом, быть может, даже сном. Ну, так ведь не бывает? Сверхъестественных существ не может быть в нашем обществе, не может быть никакой магии, глупости же…       Я не знала, что делать со своими знаниями, не знала, что делать с Шону, с которым мы едва ли не каждый день сталкивались на лестничном пролёте. Моя голова буквально раскалывалась от жалких потуг осознать всю действительность, в особенности ту, с которой пришлось столкнуться мне лично.       Всё так же заторможено, находясь в своих размышлениях, я стянула с себя одежду и направилась в ванную. Перед глазами то и дело маячили образы с местной свалки. Два огромных волка, окружённые толпой полуголых парней, жаждущих представления, дрались буквально на смерть, иначе как объяснить те страшные раны Шону, которые мне же и пришлось зашивать? Как он мог после этого снова сбежать в эту свору дикарей, да ещё и будучи бессовестно уверенным, что я ничего не узнаю?! И как он вообще мог просить меня о помощи?! Меня, ничего не знающую о другой стороне его жизни девчонку?! Боже, мне казалось, будто я начинала сходить с ума, и остановить это никак не представлялось возможным.       Набрав воды в ванну и даже не удосужившись насыпать в неё соли и пены, как то обычно и делала, я в полной тишине сбросила с себя одежду и погрузилась в воду. Накопившаяся всего за несколько часов усталость давала о себе знать, оттого я обессилено лежала в воде и смотрела в белый глянцевый потолок, затянувшийся паром. Я не была готова к этому. Я не должна была узнать об этом таким образом. Только не так.       Многое начинало проясняться насчёт нерадивого соседа. И запах собаки в его пикапе, и тот случай, когда он целую дверь снёс в своей же машине на глазах у всего двора, и все его вечерние уходы, после которых он неделями прятался в своей квартире, дабы не демонстрировать соседям новые поводы для сплетен типа его «потрёпанного» вида.       Господи, а что если его друзья были такими же, как и он? Тот же Чангюн говорил что-то о том, что он линяет, уж он-то, получается, точно такой же. Но что с остальными? Помимо того белого волка, которого ещё все вокруг называли Вонхо? А те ребята, которые довольно увлечённо улюлюкали вокруг дерущихся существ? Были ли они оборотнями? Сколько же оборотней ходит среди людей и, самое главное, как давно? Насколько они опасны для нас, для людей? Чем они питаются? Человеческими сердцами, как и в легендах?       До меня донёсся стук в дверь, который сменялся длительным нажатием на звонок. Вздрогнув, я открыла глаза, осознавая, что задремала в ванне — не хватало ещё утопиться, ага. Тот, кто терроризировал мою дверь, прибыл очень вовремя, в противном случае в многоквартирном доме стало бы на одного жильца меньше. Как ни крути, но это и смешно, и неловко одновременно.       Укутавшись в мамин махровый халат, я нехотя поплелась ко входной двери, заранее понимая, кто находится за ней. Однако, несмотря на это, я продолжала идти. И эти шаги, что давались мне с трудом, казалось, длились целую вечность. Реакция моя по-прежнему была заторможена, но нечто было настолько чётким, что даже полуобморочное состояние не могло его притупить. И был это страх. Страх увидеть в глазке двери парня, который одним лишь зрелищем своего обращения рассеял весь свой безобидный образ. Сколько людей убил Сон Хёну? Скольких покалечил? И страх не столько перед ним, сколько тот, что даже вопреки самому себе толкал туда, в коридор, — выглянуть в глазок, увидеть Сона и, быть может, получить все ответы на свои вопросы, которых с каждой минутой становилось всё больше и больше.       — Соён, давай поговорим, пожалуйста? — умоляющий голос Шону раздался за дверью, стоило ему только услышать, как я подошла к порогу и заглянула в глазок.       Я тут же зажала свой рот вспотевшей ладонью, стараясь дышать как можно тише — чтобы он не услышал меня. Нет, не сегодня… мне нужны ответы, но не в этот раз. Глупая, у него слух в разы лучше, чем у той бабки из квартиры ниже, — прямо по соседству с блатным аджосси — которая почему-то всегда слышит через стену, как её соседи занимаются сексом. Потом она же и орёт, что они проститутки, и Ким Ченына на них нет, ведь они даже самого Бога не боятся.       — Соён, пожалуйста, открой дверь, я всё объясню, — тем временем Шону не спешил сдаваться, перестав стучать и звонить — чувствовал, что я прямо напротив него.       Сердце моё, казалось, поднялось к самому горлу, ибо пульсировало не только в висках, но и где-то в гортани, отчего я с характерным звуком глотала вязкую слюну. Адреналин в крови был подобен лаве, руки сковал тремор, я будто вновь находилась под водой — все звуки снова сливались в один сплошной гул, понятный, наверное, кому угодно, только не мне.       Мне было страшно. Боже, я не знала, что мне делать: куда звонить, у кого просить помощи. Я не знала, что должна чувствовать и, конечно же, не понимала, что я вообще испытывала в этот момент.       — Оставь меня в покое, — только и выдавила я, нервно уходя вглубь квартиры, оставляя позади всё так же стучащего в дверь Шону, который умолял выслушать его.       Я в спешке переоделась в пижаму и легла в свою кровать под одеяло, укрывшись им с головой. Стук в дверь и длительное нажатие на звонок продолжались ещё около десяти минут, пока парень не понял, что его попытки были бесполезны.       Сон пришёл моментально, наконец, заставляя меня расслабиться и забыться. На удивление, ничего не снилось, ночь прошла спокойно, а сама я встала около четырёх часов дня — и то от какого-то непонятного шума, раздающегося из гостиной, который прекратился ровно с моим пробуждением.       Сон Хёну был моей последней мыслью перед сном и первой после сна. Однако вчерашняя истерика ушла вместе с усталостью, и теперь мысли мои были более-менее собраны. Но это не точно — понять не успела, ей-богу.       Я осторожно подкралась к гостиной, чтобы понять, что там вообще за шум был. Но в гостиной, слава богу, никого не было. На всякий случай, комнату я осмотрела, а после, обойдя всю квартиру, как параноик, вернулась обратно.       Вчерашние события сном не были — об этом свидетельствовала моя грязная одежда, в которой я, споткнувшись, упала и испачкалась, убегая со свалки. А ещё ЧП на балконе. К слову, о балконе…       Выглянув из окна гостиной, которое как раз таки выходило на балкон, я осмотрелась. Удивительно, но там было чисто. Я не успела навести порядок, наверное, этим и занимался сосед, решивший устранить последствия своей катастрофы, и, наверное, звуки окончания его уборки я и слышала сквозь сон.       Стремянка, которой я вчера пользовалась, чтобы попасть к Шону в квартиру, аккуратно стояла сложенная у уличной стены квартиры. Чёрт возьми, а дыра в балконе соседа была и вовсе заделана, правда, это было даже громко сказано, ибо пока что я видела там только обычную плиту древесно-стружечную, которая, скорее всего, просто накрыла её, а не заделала.       Взяв стремянку, я раскрыла её, а после, поднявшись, дотянулась до перекрывающей дыру фанеры, которую, затаив дыхание, слегка подтолкнула вверх, чтобы проверить, насколько надёжно она там вообще лежала. Панель не поддалась, вероятно, из-за того, что на ней что-то стояло, но пытаться убирать это «что-то» я не стала, а потому просто спустилась, сложив лестницу и на всякий случай убедившись, что на балконе порядок.       Я решила отложить свою очередную волну размышлений о Шону на потом. Переодевшись из пижамы в привычные домашние майку и шорты, ну а потом, тяжело вздохнув, я взяла ворох вещей «Даши-путешественницы» и отправилась в ванную, чтобы закинуть в стирку.       Стоило только присесть у машинки и начать трясти вещи, как внимание привлекло нечто блестящее, выпавшее из кармана джинсовки, у которой, как оказалось, на локтях начали красоваться дыры. Это нечто закатилось под ванну, отчего пришлось очень постараться, чтобы достать его и, наконец, разглядеть, охнув от ударивших в голову воспоминаний. И снова мысли вернулись к парню, о котором я так хотела не думать, однако всё вокруг буквально кричало о нём.       Подаренный самим Шону волчий клык, украшенный золотыми веточками, что довольно аккуратно соединяли его с петелькой для тонкого кожаного шнурка, блестел под освещением настенного светильника ванной комнаты, а я, зажав рукой рот, не могла оторваться от него.       Шону вчера сказал, что я давно нравлюсь ему и что он сам, собственноручно, сделал этот подарок для меня — в мастерской своего друга. И этот подарок, я всё ещё считала так, был великолепен, выглядел очень красиво — даже не скажешь, что его сделал неуклюжий сосед, а не ювелирный мастер.       Сон Хёну был очень вежлив и воспитан, по крайней мере, старательно казался быть таковым. Я уже говорила об этом, ведь это он постоянно помогал старушкам из нашего подъезда, казалось, он был единственным, кого эти женщины не называли проститутом или районным жиголо. Ещё бы, в нашем современном обществе как принято: если нравишься бабкам — уже успешный и состоявшийся человек, считай, жизнь удалась.       Он ведь и отцу моему порой помогал возиться с машиной. Особенно мне это запомнилось, когда в отцовской тойоте стартер сдох. Папа потом так хвалил Шону за его мозговитость и отзывчивость, что поклялся сосватать нас. И, буду честна, это воспоминание заставило меня улыбнуться, что бы там ни произошло между нами.       Чёрт, вся моя истерика на фоне развернувшейся ситуации и открывшихся мне знаний начинала казаться каким-то бредом. Не знаю… Может, я была не в себе, наверное?       Я всё думала о том, были ли у нас в городских новостях за последние несколько лет пропажи людей или странные смерти — нет же. Всё же спокойно. Проклятье, мне, должно быть, следовало лечить свою паранойю. С другой стороны, опасения всё же были — мало ли.       Оборотни в моём городе — это такой феномен. С одной стороны, я испытывала страх, а с другой, и некое любопытство — что из этого вообще можно было извлечь, а? Господи, я не понимала себя и своих чувств по поводу Шону вообще.       Так прошёл день, за ним другой, а следом и неделя закончилась. Шону каждый вечер приходил к моей двери, стучал, звонил в неё, просил выслушать его, а я скрывалась в глубине квартиры, накрывшись одеялом, как в детстве, глупо полагая, что это как-то мне поможет вообще.       И так, наверное, продолжалось бы ещё дольше, если бы в один из таких вечеров я не решилась подойти к двери. Я не открыла, я просто села у входа, прислонив к прохладной древесине голову.       — И давно ты такой?.. — проронив эти несколько слов, я поджала губы, боясь, что пожалею о том, что вообще заговорила с ним.       — Я таким родился и ничего не могу с этим сделать, прости… — тяжёлый выдох по ту сторону свидетельствовал о том, что мой собеседник опустился на колени.       — Ты не должен извиняться за то, кто ты есть.       — У меня теперь нет шансов, да? Я всё испортил?       — Хёну…       — Мы не убиваем людей, не пьём их кровь. В наших племенах это запрещено, если ты боишься меня из-за этого. У каждого волка своя территория, на которую его братья со злым умыслом ни за что не сунутся. И я бы никогда не позволил кому-либо и уж тем более себе навредить тебе. Соён, ты очень дорога мне! Я только стал к тебе ближе, пусть и таким нелепым способом и пусть это так ужасно закончилось, но это очень важно для меня, — голос парня за дверью дрогнул, а вместе с ним и, кажется, моё сердце, а вместе с ним и всё тело. — Позволь доказать, что меня не нужно бояться, что я всё тот же, кем ты меня видела всегда — твоим неуклюжим соседом.       Я заплакала. Окончательно запуталась и в то же время, казалось, растаяла. Хотелось открыть дверь, обнять его и не отпускать. Хотелось, но делать этого я не стала — вместо этого просто ушла в свою комнату.       Грёбаный страх, глупая я… Не могла заставить себя сделать то, что так сильно хотела. И жалела об этом. Жалела, как никогда в своей жизни. Шону нравился мне. И это я поняла ещё тогда, когда он упал на мой балкон. Тогда всё началось, а закрепилось его признанием и довольно необычным подарком. Мне ужасно хотелось закончить эти прятки, выбежать к нему и поговорить, поставить точку в этой истерике, но…

* * *

      Утром следующего дня я в очередной раз подошла к балкону, точно Тарантино из знаменитого мема, не в состоянии найти себе места. Я искала его. Хотела увидеть, хотя бы из окна.       И в поле моего зрения попала знакомая фигура, мельтешащая у старого пикапа. Я замерла, слегка прикрывшись тюлем, чтобы шибко не палиться.       Шону пытался открыть ржавую дверь своей шушлайки, но та никак не поддавалась, и тот, заметно нервничая, дёрнул её сильнее, отчего дверь сорвалась с петель и осталась… у него в руке. Парень тут же в панике заозирался по сторонам, скорее всего, боясь, что его кто-нибудь увидел, а после поставил дверь у машины, будто так и было.       Чёрт возьми, да какого хрена?! Жутко? Нет! Страшно? Ни капли! Смешно? Ещё бы! Проклятье, это незначительное происшествие оказалось ещё каким значительным. Я улыбалась, глядя на него. И почему-то мне ещё больше хотелось выйти к нему. Сильнее, чем вчера хотелось поговорить, хотелось быть услышанной, хотелось услышать его. Я хотела узнать всё, хотела, чтобы мы наконец поняли друг друга.       Как я поняла, Сон пошёл в гараж, что находился с обратной стороны нашего дома, чтобы взять необходимые инструменты для починки двери. Он просто буквально через десять минут вернулся с чемоданом, полным всяких железок.       Воспользовавшись его занятостью, я выскользнула из квартиры и, стараясь быть максимально незаметной, вышла из подъезда, после чего едва ли не на цыпочках подкралась к нему сзади. Пока Шону пыхтел со своей оторванной дверью, испачкавшись в масле, я, вертя в руках его подарок, точно как ни в чём не бывало выдала:       — Этот кулон… В нём, что, твой зуб?       Ключ из рук Сона тут же вывалился на асфальт с характерным звоном, а Шону, развернувшись ко мне, случайно пнул свой чемодан с инструментами и чуть не потерял равновесие, споткнувшись о него.       — Соён… — глаза соседа округлились, тут же наполняясь волнением и какой-то нежностью, что ли. Он дрогнул, видимо, в желании обнять меня, но так и не решился.       — Прости меня, — отведя взгляд в сторону, пробубнила я. — Мне изначально следовало поговорить с тобой, а не убегать и уж тем более прятаться.       — Не надо, — Сон прервал меня, но сам взгляд не отводил. — Я прекрасно понимаю, какой это был для тебя шок. Я всё понимаю, милая…       Мои губы непроизвольно задрожали, а глаза начало предательски щипать. Сама того не планируя, я сделала шаг навстречу к парню и крепко обняла его, даже несмотря на то, что он был весь в масле. Хёну же обнял меня в ответ, поглаживая спину и успокаивая, точно маленькую.       Мы так и стояли несколько минут, не отлипая друг от друга. Без слов — будто уже всё давно поняли. Тепло этих объятий успокаивало, а тот, кто дарил их, и вовсе заменил весь комфорт. Одним простым действием… Это было нужно мне. Это было нужно нам.       — Где ты берёшь одежду после обращения в человеческий облик? В фильмах об этом не упоминается, но, может, у вас есть подсумки, как у кенгуру? — подняв голову, из-за слёз я наверняка криво улыбнулась.       — У нас заначки одежды под кустами обычно, вообще-то…       Переплетая пальцы наших рук и слегка сжимая его ладонь своей, я продолжала невинно хлопать глазами, тем самым готовя Шону к очередному глупому вопросу. Ну всё, Чон Соён раздуплилась. Ну здравствуй, о дивный новый мир.       Парень щурился на тёплом солнце, периодически посматривая на понемногу наглеющую меня. Как тут не наглеть? У меня было столько вопросов к моему проблемному соседу, что я даже не знала, как продолжить свой допрос, а потому, даже не раздумывая над формулировкой, выдала:       — Куда деваются половые органы, когда вы в обличье волка?       Сон аж поперхнулся и, резко вытянувшись, вперил в меня возмущённый взгляд.       — Почему мне нечего на это ответить? — уши парня заметно покраснели, и он поспешил переключить своё, да и моё тоже внимание на что-нибудь другое, кивая в сторону киоска с мороженым, стоящего рядом с парком, в котором я не так давно искала этого беглеца. Сону, наверное, крупно повезло, что этот парк вообще был рядом с нашим домом, да буквально напротив, господи. Этот парк дал ему возможность, которая, на самом деле, была мизерной, попытаться отвлечь меня хоть как-то.       Однако моё любопытство после переваривания всего недавнего открытия было не унять. Интерес не столько человеческий, сколько авторский бил ключом, и, судя по всему, бил он гаечным — прямо в лицо уверенности Хёну. Я, клянусь, не могла унять себя и обуявшую меня пытливость, а вместе с ней и дотошность.       — Ты говорил, что у каждого оборотня своя территория. Как вы её обозначаете? Неужели вам приходится мочиться для этого?       — Соён, у тебя какие-то странные вопросы… Можно я просто промолчу? — умоляющий взгляд Шону, который, будучи по-прежнему грязным, всё так же тянул меня к киоску с мороженым, был полон жалости… к себе.       Наверняка он уже в тысячный раз пожалел о том, что я узнала его тайну. Потому как в этой всей ситуации страшно было не то, что я поначалу была в ужасе от всего увиденного, а то, что я заставляла Сона Хёну тяжело вздыхать, краснеть как помидор и прятать стыдливый взгляд где угодно, только не пересекаться с моим вопрошающим.       И мне было немного неловко от своего поведения, но всё-таки узнать хотелось всё и сразу, да и я, к слову, особой тактичностью не отличалась.       — Нет-нет, подожди! Вы, как и другие собаки, нюхаете задницы друг у друга?..       — Боже, Соён…