Рождённый пилотом

— Улыбчик, тебя командир искал! Люк отвлëкся от развороченного дроида и кивнул, показывая, что услышал. Срываться с места прямо сейчас парень не собирался — Рикс пришëл бы сам, будь это что-то срочное. А татуинец почти закончил перебирать внутренности медицинского дроида, над которым он сидел уже пару дней, и это определëнно было крайне важной задачей для всего гарнизона. Может, командир хотел напомнить, что сегодня истекает срок их «сборов», и устроить небольшое кафопитие? Вряд ли — о том, когда они должны были возвращаться, из всех курсантов помнил только сам Люк. Кстати, пока что все они были живы. Дроид замерцал, подавая признаки жизни, и Люк довольно откинулся назад. Солдат, помогающий ему по мере сил, восхищëнно ахнул. — Улыбчик, да ты и правда настоящий колдун! Он же почти в труху развалился, а теперь как с конвейера! Скайуокер довольно хмыкнул, быстро приваривая последние детали. — Ну, про конвейер ты загнул, но этот дроид ещë поработает. Я постарался обновить все препараты, которые нашëл в его корпусе. Так что обрадуй всех и тащи Ходжа, пока ему реально руку не отрезали. Убедившись, что его поняли, парень забрал свои инструменты и вышел из медотсека. Забавно, что Залориис оказался местом, где Скайуокер пахал в качестве штатного инженера, потому что этому гарнизону не был нужен пилот. Они остро нуждались в техниках. В первые же дни Скайуокер понял, что проблемы Империи в этой точке были элементарными, и из-за этого практически не решаемыми. Лабораторный гарнизон был совершенно не приспособлен для ведения боевых действий, среди солдат не было ни одного толкового инженера, а уж о том, как выживать в пустыне, имперцы слышали лишь из общего инструктажа где-то на первых курсах своих учебных заведений. Что ж — то, что к ним занесло Люка Скайуокера, определëнно было волей самой Силы. Залориис не был Татуином, конечно, и это была совершенно другая пустыня, но парень обрадовался, ей, как родной. Приёмный сын фермера делал то же самое, что и всю свою жизнь — чистил и чинил влагосборники, налаживал температурный режим, корректировал солнечные батареи и пытался облегчить жизни тех, кого заперли на этой всеми забытой планетке. И ему это почти удалось, на самом деле — по крайней мере, за счёт светогенераторов удалось запустить дополнительное оборудование, солдаты больше не боялись смерти от жажды, и боевой дух гарнизона стал выше, чем когда-либо. Собственно, именно за это достижение он стал «Улыбчиком», а чуть более суеверные товарищи даже называли парня «Песчаным колдуном». Когда он в первый раз это услышал, смеялся до слëз — ведь именно с колдунами песчаных людей он сравнил форсьюзеров, когда Ранх рассказал ему о Силе. Кто бы мог подумать, что даже эти слова к нему вернутся? Подобно тому, как песчаная буря поглощает поселения, пустыня смыла последние годы жизни со своего «ребëнка». Его волосы моментально выгорели, а кожа загорела, речь стала тягучей, с кучей местечковых словечек, от которых он почти отвык, и даже походка снова была пружинистой, как у песчаных людей. И словно не было никакого Чëрного-1, лучшего выпускника Академии с кучей наград, сына второго человека Галактики — его место занял приëмный сын преуспевающих фермеров, хваткий парнишка, умеющий собирать технику из джавьего мусора, взламывать простенькие защитные коды и на досуге отстреливающий вомп-крыс. И Люк Скайуокер даже представить не мог, что вернëтся — и что этот старый добрый татуинский парень настолько хорошо впишется в ряды солдат Империи. Гарнизонные встречали курсанта радостными улыбками и сообщали обо всей технике, которая успела выйти из строя. Татунец в ответ шутил и обещал что-нибудь придумать. Шутки, кстати, были просто ужасные — про смерть, различные болезни и половую жизнь хаттов, но измученные имперцы просто заливались хохотом. И это, пожалуй, было единственным, что Скайуокер мог сделать для них. За две недели, проведëнные на Залориисе, Люк Скайуокер пережил то, что не пожелал бы никому. Да, он окончил Академию, где в него несколько лет вбивали, что такое быть солдатом, он был Чëрным-1, он участвовал в боевых вылетах и неплохо себя чувствовал на службе Империи — но ничто не могло по-настоящему подготовить его к тому, с чем он столкнулся здесь. Ни один макет не передаст то, что ты испытываешь, перебирая работающий, но почти вышедший из строя дефлекторный щит, который в этот момент пытаются снести повстанцы. Или когда ты стоишь на вышке и ждëшь, потому что знаешь, что на твою смену выпало лучшее время для прорыва, и противник полезет прямо на тебя. Или когда ты сидишь в наспех собранной броне и просто ждëшь, кто победит — силовое поле или вражеский шагоход. Люк сразу понял, почему сломалась Кирана. Почему встречающий их офицер галлонами заливал в себя спирт и никак не отреагировал на удар Рикса. Но сын Вейдера был слеплен из Татуинского песка, а не сладких булочек Экспансии. И он снова и снова бежал к щитам, вытаскивал неудачливых товарищей и сходился с противниками в рукопашке, используя арматуру на манер виброклинков. Удивительно, но его уверенность, подобно болезни, передавалась остальным. Космодром потихоньку оживал, имперцы выползали из своих углов и потихоньку начинали верить, что всë не так уж плохо. Кто-то верил в огневую поддержку, которая обязательно придëт, кто-то верил, что Альянс наконец-то свергнет Императора, и битва остановится сама. Люк, кстати тоже верил — в то, что смерть поджидает его в кабине TIE-истребителя, а это значило, что он непременно вернëтся домой. Майор Рикс нашëлся в диспетчерской, которая исполняла обязанности его кабинета. Офицеры пожали друг другу руки, после чего татуинец радостно сообщил, что у них снова есть медицинское обеспечение. Командир довольно кивнул, но сразу уточнил, что для серьёзных операций дроид не предназначен. Татуинец только отмахнулся, заявив, что у майора будет изжога, если он не подумает о плохом хотя бы полчаса в день. Офицеры рассмеялись, а потом наконец-то приступили к делу. — Восточный щит опять барахлит. Тот, который за периметром. Берёшься? Люк, конечно же, согласился. В принципе, восточный щит находился на их территории, и основной сложностью была сама пустыня — зной, зыбучие участки и каменные львы, которые с удовольствием полакомятся случайной органикой. Но в личном рейтинге опасных тварей Скайуокера крайт-драконы и сарлакк стояли повыше, так что страха он не испытывал. Опять же — каменный лев не повстанец, с ним можно разойтись на мирных условиях. Всë-таки Залориис был настоящей планетой совпадений — потому что, по иронии судьбы, Скайуокер-младший столкнулся с последствиями политики своего отца. Это было именно тем, о чëм рассказывал адмирал Пиетт — как только Вейдер перестал сдерживать Альянс, он начал ощутимо замедлять всю Империю. Минимальная поддержка гарнизона от Ил-Раца была даже почти объяснима — этот человек славился высокой коррумпированностью и ксенофобией, так что его офицеры вполне могли экономить и избавляться от «неугодных», ограничиваясь лишь периодическими поставками новых смертников. А вот почему повстанцы не присылали новые войска, было настоящей загадкой. Если верить снам Люка Скайуокера, дело было в Звезде Смерти, на которую Альянс отправлял каждого свободного бойца. Но время шло, а до Чëрного-1 так и не дошло никакой информации о столь мощной станции. Впрочем, уж где-где, а на Залориисе думать о таких глобальных вещах точно было некогда. Прикинув, что к генератору лучше всего идти под вечер, татуинец отправился по своим делам. Он поболтал с другими курсантами (которые почему-то испытывали к нему больше всего трепета, называли командиром и обращались по самой вежливой форме), немного поработал с системой оповещения, пытаясь воскресить динамики, и даже успел выпить «каф» — именно так они называли бурду, которую можно было навести из порошка для пищевого синтезатора. Как и всегда в последнее время, в голове Люка мелькнула мысль позвать отца в Силе. Поделиться событиям за день, похвастаться успехами, спросить совета о местных туррелях. Но, конечно же, это желание было чистым искушением Тëмной Стороны. То, что он успел привыкнуть к присутствию Вейдера в своей жизни, не должно мешать их планам. К тому же, где-то в глубине души Люку хотелось самому разобраться с этой ситуацией. Со всей юношеской горячностью он верил, что всë закончится хорошо, и иногда мечтал о том, как с триумфом вернëтся на «Исполнитель» и расскажет старшему ситху о своих приключениях. Именно с такими мыслями парень начал готовиться к вечернему путешествию. Для начала он заматывался в ткань, чтобы защититься от температуры, песка и взора противника. В этом облике парень чувствовал себя тускеном, разве что винтовки и маски не хватало, но это было самым простым решением проблемы. Поудобнее перехватив инструменты, Люк кивнул дежурному, чтобы тот отключил генераторное поле, в три прыжка перемахнул через укрепления и оказался снаружи. Песок привычно проваливался под ногами, в замотанное лицо дул тëплый и сухой ветер, а местная последняя звезда потихоньку закатывалась за горизонт. Длинные тени от космопорта скрывали татуинца от каменных львов и потенциальных наблюдателей, температура уже снизилась, но ещë не была слишком холодной. С осторожностью, но уже привычно Люк прикоснулся к Силе, с еë помощью сканируя пространство, и двинулся в путь.