Рождённый пилотом

Песок шуршал под ногами, мягко обнимая чужие стопы и не желая отдавать назад. Неповторимый сухой воздух жëг нос и гортань, несмотря на толстые слои ткани, и это ощущение было понятным и привычным. За спиной болталась винтовка, немного воды и порошок для пищевого синтезатора — инструменты и портативный влагосборник, как самое ценное, Люк Скайуокер повесил на пояс и надëжно скрыл ещë одним слоем ткани, чтобы не засорять их песком. Он покинул космопорт перед рассветом, когда местное солнце только-только появлялось над горизонтом, так что температура ещë была комфортной. Но скоро, очень скоро пустыня нагреется, и всë живое вымрет на несколько часов — к тем, кто не успеет скрыться, жар будет беспощаден. Пока что Люку везло — он бежал так, чтобы не пересекаться с охотничьими зонами каменных львов, но при этом старался проходить около огромных, пышущих жаром валунов, чтобы повстанцы не могли отследить его по температуре тела. Будь здесь местные, этот трюк ни за что не смог бы их обмануть — но в этот раз у космопорта дежурили только пришлые, и проскользнуть было проще простого. Именно так целые хаттские караваны ускользали между пальцев имперских штурмовиков, тускены охотились на крайт-драконов, а маленькие татуинские дети пробирались к каньонам, задействованным в Бунта-Ив. Так делал и Люк — а там, где не срабатывала хитрость, в игру вступала сама Сила. Прикосновение к ней будило в парне радость и детский восторг, и лишь невероятное усилие воли заставляло его поддерживать ментальные щиты. Всë время, проведëнное на Залориисе, юный форсъюзер не мог толком тренироваться — эта вылазка была подобна долгожданному глотку воды, и с первого шага за периметр Люк провалился в своеобразную боевую медитацию, бездумно наслаждаясь свободой и внутренними ощущениями. Он действительно чувствовал себя колдуном. Сила указывала ему на безопасные участки, надëжно оберегая от оползней и зыбучих песков. Всë живое, от мала до велика, было в его поле зрения, и в какой-то момент Скайуокер даже забыл, что у него его есть настоящее тело. Он был песком. Был ветром, создающим барханы, был каменным львëнком, только учившимся скалить свою смертоносную пасть, и был песчаной бурей, которая лениво собиралась где-то на горизонте, собираясь в очередной раз пойти на Анкерхед. Стоп. Это Залориис — Анкерхед находится за сотни световых лет. Люк сбился с шага, а потом и вовсе остановился и начал трясти головой, пытаясь вернуться в реальность. Слишком долгая изоляция сыграла с ним злую шутку — Сила стала непослушной, дикой, и вместо лëгкого прикосновения парень проваливался в неë целиком. — Сарлакк. Почему именно сейчас? И почему я не принадлежу Ашле, которая могла бы просто перекрыть мне доступ, пока я не верну внутреннее равновесие? Бормоча себе под нос всякие нелепицы и периодически разбавляя их Ранховскими мантрами, парень попытался оглядеться, чтобы понять, как далеко его занесло. Вроде, всë было верно — направление подходящим, темп бодрым, и он даже прошëл гораздо дальше, чем планировалось. Впрочем, времени тоже прошло слишком много — нужно было искать подходящую поверхность и прятаться, пока полуденный зной не сжëг его до костей. Люк тут же начал оглядываться, ища камни — если под его «схороном» не будет жëсткой поверхности, пустыня просто засосëт его и проглотит целиком. На Татуине это было одной из главных опасностей, справляться с которой умели только тускены — но Залориис был более благосклонен к своим обитателям, и валунов было предостаточно. Правда, большую часть из них уже облюбовали каменные львы — но с помощью Силы Скайуокер нашëл небольшой участок на самом отшибе, достаточный для взрослого, но невыского человека, и не особо похожий на охотничьи угодья этих смертоносных хищников. Больше всего Скайуокер, конечно же, не хотел потревожить их дневной сон — он полностью сосредоточился именно на этом, совершенно не замечая ни чужие движения, ни блестящие дула тяжëлых самодельных винтовок. — Это племенной? Коренной залорианец с недоумением оторвался от прицела и легонько прикоснулся к своему товарищу, привлекая его внимание к ходячей аномалии. — Не похож. Не вижу ни одной косички. Второй залорианец также припал к прицелу, пытаясь разглядеть хоть какие-то знаки отличия. Но у человека — а существо в обмотках явно было человеком — не было ни характерного пончо, ни косичек, ни узоров на штанах, обуви и рукавах. Более того — на этой безлюдной дороге не было ни поселений, ни караванов, и местные появлялись здесь лишь для того, чтобы доставлять припасы и караулить Имперский космопорт. — Нет, ты видишь? Он почти залез к нему в пасть! Напарники с удивлением и ужасом смотрели, как неизвестный человек медленно проползает мимо дремлющих каменных львов. Они знали, что сон был лишь ловушкой, и ждали неизбежного — но минуты шли, а неизвестный всë ещë был жив, и даже вполне успешно двигался к своей, известной лишь ему цели. — Может, это тот самый колдун из крепости? Залорианцы переглянулись. Они, конечно же, имели ввиду странного имперского солдата, которого их соплеменники несколько раз замечали на посту. Если верить рассказам, он умел разговаривать с каменными львами — по крайней мере, ни один из хищников его ни разу не трогал, когда он выходил из космопорта, чтобы чинить дефлекторные щиты. Сначала залорианцы были уверены, что это перебежчик из местных — но ни в одном из племëн уже давно не пропадали люди, так что все сошлись на том, что это пришлый, которого имперцы специально вызвали на подмогу. Повстанцы, как правило, смеялись над местными суевериями, но теперь залорианцы видели всë своими глазами — колдун действительно повелевал каменными львами. А, если он повелевал львами, то ему, конечно же, подчинялись и призраки, и ветра — и он вышел из крепости, чтобы наслать на них песчаную бурю. — Убьëм его? Второй залорианец кивнул. — Как только спадëт зной. Сейчас пустыня расплавит нам винтовки. Люк Скайуокер и не подозревал, что кто-то строит планы по его убийству — он наконец-то добрался до нужного камня и теперь суетливо вкапывал опоры, чтобы натянуть плащ, а заодно установить дыхательные трубки и влагосборник. Фактически, он заворачивался в брезентовый кокон — но, если сделать всë правильно, то вскоре песок заметëт его и защитит от жары. Главной опасностью, конечно же, была тяжесть и нехватка воздуха — но тускены прекрасно решили обе эти проблемы, а всякие предприимчивые фермеры и контрабандисты украли их секрет. Надо сказать, приготовления были завершены вовремя, и на несколько часов Скайуокер оказался погребëн под тяжëлым слоем песка, в котором вполне себе можно было свариться заживо. Это время Люк провëл с каменными львами — сначала он пытался медитировать, как положено, но чужие сны были настолько крепкими, сладкими и манящими, что парень сам не заметил, как стал спящим львëнком, свернувшимся клубочком в тëплой песчаной норе. Он спал и видел сны об охоте, о тайных тропах и опасных ветрах, и в этом сне он наслаждался своей грацией, силой и мощью. «Чужак!» Львиный сон прервался неопознанным запахом, и Люка буквально вышвырнуло назад, в себя. — Нет, нет-нет-нет! Боган, миленький, ну пожалуйста! Я клянусь, что больше никогда не нарушу график медитаций! И в пустыню больше не сунусь! Никогда-никогда… Скайуокер тихонько завыл, а потом замер, запрещая себе двигаться. Львëнка разбудил запах — если это был он, то малейшее движение рядом с хищниками просто его убьëт. И там, в этой тëмной неподвижности, на Люка набросились все его страхи. Этот переход пугал его — потому что, обращаясь к Силе, парень даже не замечал, в какой момент начинает терять контроль. Он был слишком юн, неопытен и необучен — но здесь не было ни Ранха, ни отца, чтобы подстраховать его, и он сам вызвался на задание, которое без Силы станет смертельным. И ведь он сам практически не обращался к ней всë это время, довольствуясь лишь жалкими каплями и банально забывая медитировать! Но кто же знал, что настоящее приключение настолько увлечëт его, что он упустит из вида самое главное? Но это Ашла милосердна к своим детям. Боган куда более требователен и не прощает ошибок. Отец всегда предупреждал его — Тëмная Сторона лишь кажется покорной. На самом деле цена может оказаться непомерной — и именно на такой случай старший ситх и вымерял нужное расстояние и шëл против принципов, вмешиваясь в распределение собственного сына. Чтобы покорить, чтобы отогнать и чему-то научить — но сейчас Вейдер даже не знает, где именно находится Люк. — Сила великая, ну пожалуйста… Пусть на моей стороне побудет удача, в самый последний раз… Я потом исправлюсь, честно-честно. Даже отдельный храм тебе организую. Прямо на «Исполнителе». Скайуокер бормотал всю эту чушь до тех пор, пока чувствительность окончательно не вернулась в его конечности. Тело сразу же заныло, Люк понял, что у него всë затекло, и чуть не расплакался от облегчения. На что-то большее времени не было — пекло кончилось, пора было двигаться дальше. Твëрдо решив, что остаток пути он будет с осторожностью обращаться к Силе, татуинец откопался и двинулся вперëд. Залорианцы, которые и разбудили каменных львов, подняли винтовки и навели их на одну цель. Но время шло, а выстрелов так и не звучало — ни один из напарников не хотел становиться причиной смерти колдуна. Кто знает, что за договорëнности у него с пустыней? А залорианцы, хоть и были готовы воевать с Империей, совершенно не хотели навлечь проклятие на себя и свои поселения. — Брат… Первый залорианец нерешительно покосился на своего напарника. Тот немного подумал, а потом опустил оружие и решительно произнëс: — Не нам отнимать его жизнь. Если он продал душу пустыне, пусть она же заберëт и его тело. Напарник облегчëнно выдохнул и отложил винтовку. — Ты прав. Никакое колдовство не спасëт от зыбучих песков. Всë ещë ни о чëм не подозревающий Скайуокер двинулся в путь. Сейчас, когда он боялся полноценно использовать Силу, его передвижение замедлилось — приходилось полагаться на свой опыт и знания, приобретëнные в совершенно другой пустыне. Как-то вдруг стало заметно, что здесь совсем другой песок и неправильные рельефы, и татуинец чувствовал себя также, как когда в первый раз ступил на Кариду, чтобы изменить судьбу. Но бояться пустыни — самый верный способ погибнуть в ней, так что парень отбросил пораженческие мысли, резко выдохнул и сделал новый шаг, а потом ещë один, и ещë… Довольно скоро монотонный пейзаж успокоил его и настроил на нужный лад. До старой лаборатории оставалось несколько часов, ноги уже болели, но пока ещë не настолько, чтобы падать замертво, а собраная на полуденном перевале вода очень удачно пошла в ход, сэкономив запасы. Есть парень пока не рисковал — жара и песок плохо влияют на пищеварение, а решать проблемы со скрученным животом в подобных условиях было последним, чем татуинец хотел заниматься. Опять же, на нижних этажах лаборатории вполне могли сохраниться нормальные удобства — если удастся их запустить… Сначала парень не придал значения странным бликам, играющим на валунах. Он шëл, ориентируясь по голокарте, Силе и каменной гряде, так что каменные блики были вполне нормальным — но с отблесками, которые он заметил, что-то явно было не так. И Люк даже не смог бы обяснить, что именно, но все внутри него взвывало о том, чтобы быть осторожным. Скайуокер понаблюдал ещë некоторое время, пытаясь найти закономерность в странном явлении. На первый взгляд, всë было отлично, и единственным источником странных мыслей была усталось — но годы дружбы с Ранхом научили парня доверять своей интуиции. Татуинец остановился и на несколько секунд замер, переживая неприятные ощущения в забитых ногах, а потом достал голокарту и небольшой стационарный маячок, который должен был показать его местоположение в заданных координатах. Результат, на удивление, вышел странным — если верить оборудованию, то парень отклонился от маршрута на несколько градусов, и упорно смещался куда-то к зыбучим пескам. Нет, это было невозможно — но результаты оставались прежними. Что-то внутри взвыло, сообщая об опасности, и Люк рефлекторно отпрыгнул — в место, где только что была его нога, врезалась и тут же потухла плазма. До того, как вообще понял, что делает, парень рухнул в упор лëжа и направил свои ощущения в сторону выстрела — Сила тут же подсказала, что нам находились двое живых, переполненных решимостью и страхом. — Ты это видел? Залорианец с трудом удержал винтовку, когда голова колдуна безошибочно повернулась в их сторону. Пришлый смотрел так, словно действительно знал, где они находятся — но на таком расстоянии… — Видел. Напарник сплюнул и выругался, поудобнее перехватывая винтовку. Это он не сдержался и выстрелил — но колдун что-то заподозрил, и был в шаге от того, чтобы выскользнуть из их простой, но от этого смертоносной ловушки. Немного подумав, залорианец снова припал к прицелу. — Давай. Мы почти загнали его. Пусть умрёт до того, как что-нибудь наколдует. То, что стоять на месте нельзя, Люк Скайуокер понял сразу, стоило распознать чужую ловушку. Блики сбивали его ориентиры и загоняли в зыбучие пески — сейчас, когда противник понял, что раскрыт, он перестал осторожничать. Выстрелы были филигранными — били по ногам, и парень просто не мог не отпрыгнуть — а там, за спиной, обманчиво нежно шуршало песчаное море. И тауинец метался, как загнанная в угол вомп-крыса, с ужасом понимая, что выхода просто не было. Смерть оказалась близко — настолько близко, как не была никогда, и Люк вдруг остро ощутил, что он смертен. Что видения, которыми он прикрывался, были где-то там, а винтовка стреляла тут, что он не может достать собственное оружие, потому что для этого надо было замереть хотя бы на несколько секунд, и что от зыбучих песков его отделяет только чудо. Мог ли он спастись? Мог ли сделать хоть что-нибудь? Сила приветливо скалилась, наблюдая за отчаянием своего маленького адепта. Будь у неë антропоморфное лицо, оно бы наверняка скривилось в снисходительной усмешке, а в несуществующих глазах плескалось бы что-то такое мерзкое, что напрочь отбивает желание просить о помощи, но в тоже же время напоминает, что без вмешательства ничего не получится. Люк Скайуокер, к несчастью, понимал это слишком хорошо. И парень, резко выдохнул, рухнул в Силу с головой. Залорианец вздрогнул, и винтовка дала осечку. Перезаряжать оружие он не стал — только тихо выдохнул и приподнялся, наполняясь суеверным ужасом. — Ты видишь это, брат? Ты это видишь? Колдун, который несколько мгновений назад метался между их выстрелами, демонстрируя нечеловеческую ловкость и реакцию, вдруг выпрямился, замер и побежал — прямо по зыбучим пескам, в которых должен был встретить свою смерть. Его ноги пружинили, словно и не касаясь песчаного моря, и довольно скоро пришлый развил такую скорость, что коренным залорианцам потребовался бы спидер, чтобы его догнать. — Вижу. Второй залорианец тоже был напуган, но изо всех сил старался спрятать эмоции за собранностью и мрачностью. Он быстро пробормотал короткое оберегающее заклинание, а потом опустил бинокль и потряс его в руке. — И сделал запись. Посмотрим, что теперь повстанцы скажут о наших «суевериях». Но Люк Скайуокер не думал о том, какой эффект он произвëл на противника — из возможных путей отступления он выбрал единственно верный. Татуинец занимался тем, что отталкивал сам себя от песка, подобно тому, как любой форсъюзер мог отталкивать предметы. Схожая техника позволила Люку в рекордные сроки освоить бои эчани, но юноша никогда не использовал еë осознанно — и, как выяснилось, такой приëм требовал слишком много усилий и невероятного сосредоточения. Мда уж — всë-таки хорошо, что песчаное море состояло из песка. С водой провернуть такой трюк уже не получится. Последние метры до каменистой зоны Скайуокер преодолел на чистом упрямстве, а потом тяжело рухнул вниз, лишь в последний момент подставив плечо — иначе ходить ему с расквашенным лицом. Из носа водопадом лилась кровь, глаза болели, словно в них насыпали стекло, икры, стопы и лëгкие разрывало от боли, а внутри царило странное опустошение от слишком интенсивного контакта с Силой — но он был жив, свободен и даже умудрился немного срезать путь, так что до лаборатории было рукой подать. Последний переход занял у Скайуокера больше всего времени. Он шëл медленно, с трудом наступая на перетруженные ноги, и зябко кутался в одежду — день заканчивался, и в пустыне постепенно становилось чертовски холодно. Вход он искал, уже клацая руками и думая, что умрёт от обморожения — но вскоре эхолокатор поднял сигнал, а старые механизмы с трудом, но всë-таки открыли люк аварийной вентиляции. Бросив внутрь самодельный разведчик, Скайуокер убедился, что в конце вентиляционной шахты находится пустое пространство, из последних сил зацепил трос и начал медленный спуск вниз. Лаборатория встречала вторженца темнотой, практически не нарушаемой глухим светом самодельного разведчика. Минут десять Люк просто уговаривал себя встать — умереть внутри было бы ещë глупее, чем в двух шагах от цели. Потом пришлось искать какое-то подобие встроенной панели и тратить сигнальные огни, чтобы найти нужные схемы. И, словно в качестве извинений за дневные неприятности, в лаборатории всë получалось с первого раза — он без проблем запустил резервный блок и рухнул вниз, чувствуя, как пол под ним потихоньку прогревается. Надо было отползти подальше, но здесь уговоры уже не сработали — плюнув на всë, парень решил, что на всë воля Силы, и провалился в полусон-полузабытие. *** — Ну что там? Нас снова атакуют барабашки? Повстанец подошел к своему начальнику, с доброй усмешкой рассматривая местных аборигенов. Конечно же, Альянс был рад, что залорианцы бились за свою свободу, и они делились с местными оружием, боеприпасами и едой, но коренное население этой пустынной планеты было на редкость суеверным. Повстанцы уже успели наслушаться историй о призраках, которые заманивают путников в пески, но главной звездой последних вечеров стал неведомый «пришлый колдун», который вселял в туземцев настоящий ужас. Нет, справедливости ради, странный имперец действительно появился в гарнизоне вместе с последним подкреплением. Он выбирался из космопорта под вечер, замотанный так, что свободными оставались лишь глаза, и вполне успешно чинил различную технику. Скорее всего, он родился и вырос на планете со схожими климатическими условиями, и никакой мистики в нëм не было — но, кажется, коренные залорианцы не очень понимали, что их пустыня не единственная в Галактике. Но в этот раз командир выглядел хмурым, а не измученным — зато два аборигена явно чувствовали себя победителями. Увидев, что повстанец присоединился к их импровизированному собранию, командир обречëнно вздохнул и постучал пальцем по голопроектору. — Если б барабашки, парень. Сам посмотри. Голозапись с бинокля была отвратительного качества, но даже на ней было прекрасно видно, как имперец в обносках сначала скачет, уклоняясь от выстрелов, а потом замирает и смотрит прямо на своих противников. — Бластер мне в бочину… Повстанец отчëтливо разглядел, как глаза имперца резко поменяли цвет, а потом он вскочил и бросился… даже не бежать, а перемещаться длинными скачками по тому месту, где месяц назад затонул трофейный шагоход. — Что… Что за… Старший туземец торжествующе хмыкнул, но постарался не особо злорадствовать: — Это колдун. Он разговаривает с каменными львами и повелевает песчаными бурями. И он прилетел сюда, чтобы наслать на нас ужасное проклятье. В любой другой ситуации повстанец бы рассмеялся — но голозапись продолжала идти, а имперец продолжал делать то, что простому человеку неподвластно. — Командир… Старший повстанец бросил взгляд на своего подчинëнного, а потом начал что-то быстро набирать на своëм голокомме. — Абсолютно без понятия, что это за чертовщина, старина. Но я собираюсь разбомбить имперцев к ситховой бабушке, пока этот колдун реально что-нибудь не наколдовал. А космопорт… Ничего, отстроим новый. Уже в Новой Республике.