Рождённый пилотом

— …Таким образом, я с уверенностью могу утверждать, что починка реальна. Да, один из двигателей полностью уничтожен, но вылететь с планеты мы сможем. Трясти будет сильно, и приземление будет жëстким, но нас это не волнует, верно? Полковник «фиолетовая плесень» и майор Рикс переглянулись, а потом дружно повернули голову к пилоту, который совершенно внезапно стал их «Последней Надеждой». Люк поëжился, стараясь гнать от себя мысли о том, что с ним будет, если ничего не получится. Запоздало пришла мысль, что это не просто починка влагосборника — каждое его решение буквально изменит жизнь гарнизона, и никто не мог гарантировать, что планы действительно воплотятся в жизнь именно так, как ему видится. Вчера он провёл день, на брюхе исползав весь десантный корабль. Залез во все щели, снял все панели, до которых дотянулся, и даже обнаружил заначку в виде нескольких бутылок кореллианского виски и сотни кредитов, оставленных непонятно кем, и теперь мог с уверенностью сказать, в чëм именно была проблема. Судя по всему, безвестный замполит просто кинул гранату в один их технических люков, так что внешние повреждения были незаметными, а, чтобы починить внутреннее месиво в походных условиях, нужно было быть контрабандистом в крайней степени отчаяния. Тем не менее, звездолёт действительно вполне мог функционировать, если немного поколдовать. Почему полковник ждал именно Люка, хотя в теории любой штатный пилот мог решить эту проблему, было непонятно — либо Академия на Убе-VI отличалась лучшим и самым инновационным подходом к обучению своих студентов, либо всех специалистов перебили в первые дни, и они банально не успели ничего сделать. Впрочем, простому курсанту думать о таких вещах было не по статусу. — Значит, ты сможешь починить этот звездолёт? Сколько времени тебе потребуется? Люк вздрогнул, возвращаясь в реальность от слов Рика, и тяжело вздохнул. — Собственно, именно тут и кроется основная проблема… Изолировать взорванный двигатель было несложно — вопрос в том, что саботаж снëс часть внутренних элементов в общей системе, а без них ничего не получится. Так что им срочно нужно было придумать, где взять «железо», из которого Скайуокер попробует накрутить подобие оригинальных деталей. Стоило Люку объяснить, что именно ему требуется, как полковник помрачнел, а Рикс выругался и начал ходить по комнате. — Тогда починка невозможна, курсант. Потому что у нас нет никакого запасного оборудования. Или ты думаешь, что сможешь решить проблему за счёт мусора, в котором возишься? Или разберëшь шаттл, на котором вас забросили сюда? Татуинец покачал головой: — Шаттл я учëл, просто его внутренностей недостаточно. Но неужели тут нет какого-нибудь кладбища кораблей? Или заброшенной базы? Подойдëт даже свалка подов, если местные увлекаются гонками. Старшие офицеры оставались мрачными, но в Люке ещë горела юношеская вера в то, что сейчас произойдëт чудо. Он действительно верил, что всë могло получиться, и не допускал даже мысли, что что-то могло пойти не так. В его мире всë всегда заканчивалось хорошо — когда он поступал в Академию, когда выходил в бой на TIE-прототипе и когда чинил дефлекторные щиты, ни разу не попав под шальной бластер. Он же сын того самого Энакина Скайуокера, в конце концов. Неужели он не унаследовал хоть капельку отцовской удачи? — Что ж… На самом деле рядом действительно есть подходящая заброшенная станция. Нарушивший молчание полковник начал что-то вводить на столе, разворачивая тактическую голокарту. Люк подпрыгнул на месте и практически вскрикнул от восторга, удержавшись в последний момент. Рикс схватился за сердце, с ужасом уставившись на своë начальство. «Фиолетовую плесень» чужие эмоции не пробрали. — Не могу поверить, что говорю это, но в нескольких километрах отсюда есть заброшенная лаборатория. Первоначально учëные работали именно в ней, но место оказалось неудачным, и комплекс практически полностью разрушился в первую же песчаную бурю. Но, полагаю, нижние этажи должны были сохраниться. Это имеешь ввиду, Скайуокер? Но радостные слова Люка перебил рëв майора. — Ты издеваешься?! До этой лаборатории несколько дней пешком, и там нет дефлекторных щитов, зато есть куча боевых единиц противника! Мы и так с трудом удерживаем оборону — это не вылазка, а самоубийство! Но полковник сохранял ледяное спокойствие. — В иных условиях я бы согласился с вами, майор Рикс. Но речь идёт о TIE-пилоте из Эскадры Смерти, который умудрился полностью перевернуть жизнь гарнизона и ни разу не пораниться, несмотря на несколько столкновений с повстанцами. Никогда не верил в мистику, но… Я даю тебе полный доступ и координаты, Скайуокер. И мне плевать, какую магию песчаных людей ты используешь, если вытащишь нас отсюда. Может быть, форсъюзер и хотел бы что-то возразить, но слова застряли в горле. Оставалось только кивнуть, прежде чем склониться над голокартой. Конечно же, план, который сразу же пришёл в голову татуинцу, встречал яростное сопротивление со стороны остальных. Потому что Люк, очевидно, хотел действовать в одиночку и прямо сейчас, а Рикс считал, что нужно разработать полноценный план и взять с собой хоть кого-нибудь. — Я всё понимаю, но это действительно дурацкая идея, командир. Никто здесь не умеет ходить по пустыне. И даже если предположить, что мы сможем пробраться мимо местных — которые, как и я, выросли в барханах и раскусят нас чисто по шагам — неподготовленный отряд идёт слишком медленно. Если я очень постараюсь, добегу за сутки, но с балластом… Но майор оставался непреклонным. Его не убеждали ни слова Люка о том, что, судя по имеющемуся плану, внутри наверняка сохранились кары, так что обратно парень сможет добраться с ветерком, ни указания на то, что других вариантов всё равно нет. Вместо этого Рикс совершенно справедливо напирал на то, что это чистая авантюра, что на одной удаче далеко не уедешь, и что никакая магия не сработает без предварительной подготовки. В общем, в какой-то момент нормальные аргументы у Скайуокера просто закончились: — Да не могу я никого с собой взять! Чужое присутствие помешает магии! Старшие офицеры замерли, а Люк почувствовал, что краснеет — настолько неловко ему стало от той ерунды, которую он только что ляпнул. Нет, он действительно собирался использовать Силу, без которой путешествие и в самом деле станет дорогой в один конец — но прозвучало, конечно, нелепо и дико. Хотя полковник, напротив, заинтересовался: — Значит, у магии есть ограничения? Ты не хочешь, чтобы кто-то непосвящённый видел, что ты делаешь, или органика действительно влияет на колдунство? Татуинец понял, что краснеет ещё сильнее, хоть это и казалось невозможным. Рикс выглядел так, словно весь ад Залорииса был ничем по сравнению с этим моментом. — Мы что, серьёзно сейчас говорим о колдунстве? Плесень, ты совсем… — Не мешай. Я повидал такое, что тебе и не снилось, но настоящего колдуна вижу впервые. А что сильнее — твоя магия или джедайская? Ты вырос среди тускенов, или только учился у них? Татуинец неловко рассмеялся, чувствуя, что в этом разговоре всё пошло не так от первого до последнего слова. И, что самое ужасное, чутьё подсказывало ему, что старый полковник был полностью искренним в своём любопытстве. Но, раз уж он опозорился, следовало идти до конца — если образ колдуна песчаных людей поможет ему выбраться за пределы гарнизона, он изобразит лучшего из них. — Я бы сказал, что это наследственное, но для обучения пришлось хорошенько постараться. С джедаями не знаю, никогда не видел ни одного из них. Присутствие органики… Ну, заколдовать я в любом случае смогу только себя. Так что это довольно бессмысленно. Полковник многозначительно кивал, слушая весь тот бред, который выдавал Скайуокер. Нет, формально он говорил чистую правду, и Сила именно так и работала — но то, как это звучало со стороны… Хотя тви’лек, кажется, искренне в это поверил — в отличие от Рикса, чьë выражение лица было совершенно непередаваемым. — Слышал, майор? А теперь отстань от парня и дай ему сделать то, что для простых смертных вроде нас кажется невозможным. Именно так в моë время воевали джедаи, хотя лично я никогда не видел ни одного из них. Нет, ну надо же — на старости лет встретить настоящего колдуна… Окончательно сконфуженный Люк выпалил что-то вежливое и вылетел за дверь — играть на чужих предрассудках было слишком сложно для его совести, пусть результат и превзошёл все ожидания. Адмирал Пиетт мог бы им гордиться — конечно же, сразу после того, как перестал бы смеяться. Впрочем, почти сразу из кабинета вылетел Рикс, который отловил пилота и натурально прижал его к стенке. — А теперь признавайся — ты спятил или правда веришь в эту ерунду? Вопрос был ожидаемым, так что Скайуокеру только и оставалось, что обречëнно выдохнуть и попытаться что-нибудь сымпровизировать. Он действительно хорошо чувствовал людей — может, и в этот раз получится? — Не совсем так, как вообразил полковник, но в целом да. Я же татуинец, забыл? Мы все ужасно суеверные. Майор замер, а потом бессильно отступил назад. Рука, удерживающая курсанта у стены, безвольно опустилась, но юноша продолжал стоять на месте, ожидая распоряжений командования. — Ты собираешься играть со смертью, парень. Эта вылазка… Хотя, наверное, глупо говорить это пилоту TIE-истребителя, для которого каждый вылет как последний, верно? Дерьмо банты, я ведь слышал, что вы все сумасшедшие, но никогда не верил… В общем, фиолетовая плесень уже отдал приказ, и противиться я не имею права. Но знай, что я против, категорически против. Ни одно везение не длится вечно. И, если ты вернëшься, станет только хуже — потому что каждое успешное безумство лишь подкрепляет в тебе эту тупую веру в собственную неуязвимость. Но ты не дроид, Улыбчик. Ты не бессмертен. Слова, сказанные Риксом, настолько сильно походили на бесконечные монологи командира Каригана, что Люка пробрала дрожь. Он знал — конечно же знал, что иногда слишком полагается на Силу, что каждый новый вылет ослепляет, и что иногда он ведëт себя по-детски безрассудно. Лишь Залориис немного научил его осторожности — когда он полз в тенях мимо каменных львов, когда сходился в рукопашной с повстанцами, когда… Нет. Он не должен думать об этом сейчас, когда от его безрассудства зависят чужие жизни. Он должен просто сделать это, ясно? Взять и сделать. Именно так — как когда он таранил вражеский звёздолëт. И, если он постарается изо всех сил, в этот раз всë тоже сработает. — Я… знаю, Рикс. Честно-честно. Но я не умру. Потому что смерть ждёт меня в кабине моего истребителя, и я не могу умереть, пока не взойду на его борт. И на самом деле мне очень страшно, но я правда единственный, кто может это сделать. Так что не мог бы ты поверить в меня? Хоть немного. Лицо старого вояки немного смягчилось. — Хорошо, уговорил. На первый раз поверю.