✧✧✧
Альвхейм раскололся. Два правителя, две армии, две точки зрения и множество жертв. Похоже, ни одного из королевской семьи не волновала судьба подданных, которые сотнями гибли в сражениях между их армиями. Прекрасная дева Агот* обладала острым умом и глубокими познаниями природной магии. Она собрала вокруг себя множество талантливых альвов, среди которых были целители и маги. Но против грубой силы армии старшего наследника многие маги принцессы не могли выстоять. А́йварс** был груб и непреклонен в своих убеждениях. Ради идеалов он мог пожертвовать тысячной армией, не моргнув и глазом. Когда же его отец, мудрый Агвид***, сложил обязанности и решил уйти на покой, то Айварс ожидал, что трон перейдет ему. Но король завещал все царство вместе с невероятным наследием знаний своей младшей дочери Агот, которой не посчастливилось родиться на несколько минут позже, чем ее брат. Альвхейм поддержал новую королеву, прославляя ее гуманность и пророча тихие века мирной жизни под ее началом. Но счастье длилось недолго. Айварс не смог совладать с обидой и унижением, что преподнес ему собственный отец в виде прощального подарка. Он собрал верных военачальников и начал осаждать столицу. Маги умело поддерживали защитный купол над замком и его пригородом, но многие альвы, что оказались за его пределами, стали жертвами необъятного гнева принца. В тронном зале Асгарда собралось множество людей. Советники, дворяне и их подчиненные, слуги и лекари — все замерли в ожидании объявления Всеотца. Один должен был огласить свое решение по поводу запроса королевы Альвхейма о помощи. Будет ли Асгард вступать в междоусобную войну альвов или останется в стороне ради сохранения своего суверенитета? Локи стоял в компании леди Эйр и Сигюн. Он знал, что его учитель, как и сама Сигюн, происходила родом из древней семьи альвов. Как и у всего их народа, сердца альвов при дворе страдали от разделившего их расстояния. Лафейсон изредка поглядывал на спокойные лица женщин и понимал, каких усилий им это стоило. Наконец гул успокоился, и пред всеми появился Всеотец. Густые брови были сведены к переносице, а на глубине его единственного глаза затаилась решимость. Локи вдруг осознал, что Один будет непоколебим в своем решении. Оставалось надеяться, что оно будет благоразумным. — Все мы знаем, какие непростые времена наступили на землях Альвхейма. Альвы веками были нам опорой во многих вопросах. Именно благодаря их целительскому таланту мы сохранили множество жизней в стародавней войне с Етунхеймом. От упоминания битвы с етунами, Локи вздрогнул, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Именно в той войне его нашел Один. Брошенного и абсолютно ненужного. Локи помнил, как впервые увидел своего настоящего отца — высокого и состоящего будто изо льда. Равнодушный взгляд и кривая ухмылка — вот что навеки отпечаталось в сознании юного трикстера. Когда он заключил сделку с етунами, то понимал, что Лафей наверняка догадался о его сущности. Но короля Етунхейма это никак не заботило, что еще сильнее распаляло и без того полыхающее обидой и ненавистью сердце. Неожиданно чужие пальцы соприкоснулись с его, и Локи поднял взгляд на Сигюн. Девушка мягко улыбнулась и сплела их руки вместе. На мгновение принца накрыла волна стыда, ведь сейчас обсуждался вопрос спасения народа Сигюн, а она вместо этого волнуется за него. На щеках заиграло смущение, и Локи поспешил опустить глаза. — Вместе с советниками мы долго думали о решении вступления в войну за Альвхейм. Руководствуясь благоразумием, мы должны откинуть подобные мысли и дать законным наследникам самим решить судьбу своего мира. Повисла тишина. Один сурово обвел всех присутствующих взглядом. Смелые и пылкие воины, изворотливые маги и мудрые стратеги — в его царстве можно найти людей с абсолютно разными талантами. И ни одного из них Всеотец не посмел бы оскорбить трусом. Во взглядах подданных застыло непонимание. Ведь для любого асгардца честь, а главное — долг, являлись главной действующей силой в принятии решений. Альвы на протяжении всего существования Асгарда помогали им, а теперь их долгом являлось кинуть все силы ради ответной поддержки. — Однако, — Всеотец наконец нарушил тишину, — я знаю, что ни один из вас не согласился бы с подобным решением. Посему да будет так: Асгард официально выступает на стороне королевы Агот — единственно законной наследницы престола и защитницы своего народа. Мгновение — и народ взбушевался. Воины взвились в боевом кличе, сливаясь голосами в единую песнь. Придворные и советники с поджатыми губами поспешили покинуть зал, оскорбленные и недовольные таким решением царя. На лице леди Эйр отразилось столько эмоций, что, казалось, она вот-вот расплачется. Сигюн поспешила поддержать родственницу, припав головой к ее плечу. Локи же ощущал смесь эмоций — с одной стороны, он понимал, что решение о сохранении суверенитета было верным, но с другой — чувство обязанности альвам не дало бы покоя и самому Одину, и его подданным. В голове не укладывалось, каким же образом в прошлой реальности Всеотец смог убедить народ не вступать в войну за альвов. Ведь тогда Один сохранил суверенитет. Проводив Сигюн до ее покоев, Локи уверенно зашагал к отцу. Ему не хотелось оставаться в стороне, особенно теперь, когда его не сдерживает глупая гордость или юношеский страх. Стоило подойти к залу советов, как к нему подлетел запыхавшийся слуга. — Мой принц, Всеотец срочно ожидает вас. Локи кивнул и поспешил скорее добраться до зала. Внутри уже сидел Тор со своей свитой, пару придворных и леди Эйр. Всеотец восседал на троне в сопровождении Фригг. Когда трикстер вошел в зал, все взгляды устремились на него. Фандрал пихнул локтем Тора, отчего тот неловко покосился на брата, а затем все же отвел взгляд. Локи поприветствовал всех присутствующих и молчаливо сел на свое место подле Фригг. — Все в сборе, — кивнул Один. — Сейчас мы должны обсудить нашу стратегию и решить, пойдем ли мы напрямую и вступим в бой с войском Айварса или будем искать иной выход. Рассмотрим любые предложения. Повисла тишина. Все впали в раздумья, и Локи это показалось немного забавным, потому что многие присутствующие придворные не отличались остротой ума. Лафейсон точно знал, что идти напрямую к Айварсу было равносильно самоубийству. Армия принца альвов была известна своей жестокостью и несокрушимыми построениями обороны. Если они нападут на них открыто, альвы с легкостью отобьются, а затем настигнут их и перебьют. — Почему бы не обойти со стороны Великих гор к северу от Альвхейма? — Локи первым подал голос и сразу же встретился с задумчивым взглядом отца. Какое-то время Один почесывал бороду, устремив глаз в никуда. Все вокруг замерли в ожидании реакции царя. Наконец, Всеотец произнес: — Как же ты предлагаешь дойти до гор? Ведь путь лежит слишком близко к тем местам, где стоят шатры войска альвов. Со стороны послышался смешок Фандралла, но Локи гордо проигнорировал его и поднялся со своего места. — До Великих гор можно дойти незамеченными через густые леса, но только в составе небольшого отряда. — Похоже, у Его Высочества неправильное представление о войне, раз он решил, что небольшой отряд сможет победить целую армию, — рассмеялся Вольштагг. Его смех тут же подхватил Фандрал и другие придворные. — Похоже, тебе не хватает ума, чтобы догадаться дослушать, что я скажу дальше, — зло прищурился трикстер, и Вольштагг лишь довольно пожал плечами. — Говори, Локи, — одернул их перепалку Всеотец. — Армия Айварса стережет границы с Асгардом, но основные силы брошены на постоянные набеги пригорода замка. Если небольшой отряд пройдет через Великие горы, то сможет выйти с обратной стороны дворца и вывести оттуда жителей, при этом не обнаружив себя. Затем маги королевы одновременно с наступлением нашей армии снимут защитный барьер с города. Айварс подумает, что магическая сила Агот наконец исчерпана и наверняка поспешит во дворец убить свою сестру. Оставленную армию у границ мы сможем победить числом. Когда же армия Асгарда доберется до дворца, мы запрем Айварса во дворце и окружим его. Один оглядел сына тяжелым взглядом и задумчиво кивнул. — Твой план хитер, и Айварс не будет ожидать от Асгарда такой тактики, но расчет должен быть точным, ведь одно промедление отряда — и армия у границ будет терять сотни человек. Лафейсон хорошо понимал всю опасность данного плана. Большим преимуществом оставался эффект неожиданности, ведь асы прославились своей прямолинейностью в бою. Никто из альвов не будет ожидать от Асгарда хитроумных тактик. Но Всеотец был прав: от действий отряда, что пойдет через горы, будет зависеть количество погибших у границ. И ответственность за каждую потерянную жизнь будет нести он… Локи нервно сглотнул, чувствуя, как ноги наливаются сталью. Ему уже доводилось чувствовать тяжесть вины от потери людей, но теперь он прочувствовал то, что куда хуже угрызений совести, — ответственность. — Значит, отряд должен выступить задолго до армии, — добавила Сиф, что до сего момента молчаливо сидела за спинами друзей. — И он должен быть хорошо сбалансирован, — подхватил Хогун. — Если отряд будет состоять преимущественно из воинов, то потеряет свою маневренность и скорость, которая, несомненно, будет важнейшим критерием для выполнения задания. — Значит, большинство из отряда должны быть ловкачи и маги, — кивнул Вольштагг. Начались бурные обсуждения. Каждый из присутствующих начал высказываться по поводу и без, однако в тот момент Локи ощутил, как груз на его плечах медленно растворяется. Никто открыто не произнес: «Локи, мы будем действовать по твоему плану», но все продолжали совершенствовать его идею, пока в час поздней ночи Один наконец не сказал: «Решено». Присутствующие замерли. — Тор соберет воинов, в умениях которых уверен, Локи же отберет магов. Отряд выступит раньше армии на три недели, чтобы получить преимущество во времени. Фригг сможет заколдовать несколько медальонов для передачи сигнала, но их количество будет ограничено. — Всего их будет пять, — Фригг бесшумно вышагивала за спиной Одина. — Первый вы используете, когда доберетесь до гор. Второй, когда их пересечете. Третий, когда доберетесь до замка альвов, а четвертый, когда выведете всех невинных оттуда. Пятый же… — царица вздохнула, прижимая сжатые в замок ладони к груди. — Пятый же, надеюсь, вам не придется использовать, ведь это будет значить, что вы не смогли справиться с поставленной задачей и возвращаетесь домой.✧✧✧
Быстрые и тихие сборы продолжались в течение недели, пока Тор с горящим энтузиазмом отбирал годящихся, по его мнению, бойцов. Было решено, что в отряд войдут несколько закаленных в боях воинов и пара магов. Но основу составили так называемые ловкачи — они были незаменимы на дальних дистанциях благодаря своей скорости и скрытности, не говоря о глубоких познаниях в области магических существ, что обитали в краях Асгарда. Возглавлять отряд было доверено Тору, да и подобный выбор Локи оспорить не посмел бы. В минуты отчаяния и опасности его брат умудрялся доставать самую редкую из своих личин — Тор становился настоящем королем — Громовержцем, что одним своим видом мог вдохновить многотысячную армию на великие подвиги. Трикстер криво усмехнулся. Как бы он ни старался, его образ никогда не изменится в глазах окружающих. Даже заработав определенное уважение среди магов и целителей, Локи оставался объектом недоверия для таких простодушных людей, как Тор и большинство асгардцев. Должно признать, что такова была сама суть асов — прямолинейность, несгибаемая гордость и порой глупая смелость. Локи же не обладал этими качествами, за исключением, пожалуй, раздутого эго, с которым приходилось бороться день ото дня. Когда на военном собрании Тор предложил своего младшего брата на роль предводителя отряда, большинство присутствующих с опаской покосились на трикстера. В тот день Локи решил своими руками низложить с себя такую честь, потому опередил рвущегося возразить Фандрала и сам отказался вести отряд. Конечно же, следующей кандидатурой стал Тор. Конечно же, прозвучало единогласное за. Ловкачей помог отобрать сам Один. Фригг написала имена выдающихся магов, к которым можно было обратиться с подобным предложением. Локи быстро удалось заполучить их согласие на столь тяжелое путешествие, и теперь он сидел в небольшом зале, что находился в восточном крыле дворца. Воины во главе с Тором воспевали силу и мудрость Всеотца, выпивая за это уже не первый бочонок эля. Отряд ловкачей, с которыми трикстеру удалось обменяться лишь приветственными поклонами, разбежался по домам, чтобы провести тихие часы перед дорогой в кругу семьи. Даже Фригга отказалась выпить с младшим сыном бокал вина, пожелав провести вечер в компании мужа. Локи остался один, не желая присоединяться к группе пьянствующих приятелей Тора то ли из-за наигранного отвращения, то ли из-за собственной гордости, что за все годы вросла в его тело вторым позвоночником, не давая возможности склонить голову ниже положенного. Позади послышались тихие шаги, и трикстер уже знал, чья тень мелькнула за его спиной. — Тебе же хочется их внимания, — Сигюн мягко приземлилась в соседнее кресло, забрасывая ноги на подлокотник. — Не наговаривай. — И не пыталась. Я только говорю правду. Сигюн начала махать ногами в воздухе, словно маленькая девочка, и Локи поймал себя на мысли, что мельком заглядывается на ее длинные ноги. Отбрасывая законы и этикет, Сигюн позволяла себе щеголять в мужских камзолах. Высокие сапоги и узкие кожаные штаны только подчеркивали стройность ее фигуры. — Ты хочешь внимания, хочешь их одобрения, потому и стараешься, будто от этого зависит твоя жизнь. Сигюн задумчиво накручивала на палец сияющую в полумраке золотую прядь волос. Огонь в камине неожиданно громко треснул, и в тот же миг Локи встретился взглядом с большими серыми глазами напротив. Сигюн заглядывала в него. Она будто видела все его потайные комнаты души и одним взглядом утешала: ничего, я принимаю тебя и таким. Она улыбнулась, и трикстер неосознанно потянулся к ней. Их руки встретились на полпути. Девушка соскользнула с кресла и точно змея подошла к принцу. Ее глаза сияли и переливались расплавленным железом, когда она позволила себе такую наглость, как приземлиться на широко расставленные колени трикстера. — Не нужно так себя изводить ради их благосклонности, — прошептала альва в паре сантиметрах от манящих губ принца. — Это не ради них. — Ради чего же ты ломаешь себя? Девушка обвила руками его шею, продолжая все глубже заглядывать в зеленые глаза. — Ради себя, — Локи сглотнул, чувствуя, как накопившийся жар начал расползаться по телу, — потому что не хочу стать чем-то ужасным… Сигюн на мгновение вздрогнула и будто отпрянула, а затем в ее больших вечно наполненных жизнью глазах промелькнуло столько боли, словно она нашла ее источник в глазах трикстера и нырнула туда с головой. — Никогда... — прошептала она и прижалась своим лбом к его. — Ты никогда не станешь таким… Лафейсон хмыкнул и прикрыл глаза. Он чувствовал прохладу скользящих пальцев на своей шее. Как Сигюн с особой нежностью обхватила ладонями его лицо и потерлась кончиком носа о щеку. По спине поползли мурашки. Локи шумно выдохнул, чувствуя, как его сердце болезненно сжалось от подобной близости. Веки потяжелели, а под ними защипали слезы. Сигюн видела его насквозь. Единственная, кто понял его страхи и опасения без лишних слов. Ей потребовалось лишь раз заглянуть в зеленые омуты и понять, что на их дне затаилась непроглядная боль и одиночество. С первой встречи Сигюн ощущала неописуемую тягу к принцу. Каждый раз, видя его, девушке хотелось прижать Локи к своей груди и защитить от сплетен и взглядов. Ей приходилось наблюдать, как тот, казалось бы, без причины рвет себя изнутри, выдавливая улыбки и учтивые поклоны. А на деле Локи лишь сильнее загонял себя в пучину одиночества. Чем больше Лафейсон старался стать примерным сыном, тем сильнее альва убеждалась, что в конце этого пути юный принц окончательно потеряет себя. — Я всегда буду на твоей стороне. Казалось, шепот Сигюн проник под самую кожу, потому что трикстер с последним словом вздрогнул, словно его ударило молнией. Локи резко распахнул глаза и обхватил тонкую девичью талию, прижимая ближе к себе. Сигюн ахнула от неожиданности, но, быстро справившись с эмоциями, тут же прильнула к приоткрытым губам принца. Локи целовал ее жадно и беспощадно, требуя не меньшой отдачи и натиска, чем его. Он не помнил момента, когда последние поленья догорели в камине. Только подпрыгнувшего слугу, который хотел доложить новых дров, но был спугнут рычащим голосом младшего принца. В ту ночь Сигюн громко хохотала, закидывая голову назад. Ее струящиеся волосы даже в ночном полумраке переливались золотом. Локи постоянно зарывался в них пальцами и оттягивал, наслаждаясь пылающей, колкой страстью в глазах альвы. Пока в главных залах асгардского дворца буйствовали громкие воины, пока в тихих домах города грелись у семейного очага ловкачи, в восточном зале замка впервые предавались любви альва и етун. И эта ночь стала началом истории их вечной преданности.