✧✧✧
После того как Трюггви не нашел в себе смелости отказать Громовержцу и выложил всю правду, о которой ему поведал Всеотец, мысли юного аса пребывали в смуте. Трюггви не знал, что его ожидало за разглашение того, что, казалось бы, никогда не должно было раскрыться. Стечение обстоятельств возложило на него ношу, накладывая отпечаток до конца дней. Трюггви понимал, что впредь Один не упустит его из виду. С одной стороны, для него это могло стать основой достижения новых вершин, доказательством того, что он способен на большое, нежели думал его отец. С другой же, то могло стать его погибелью. Ведь теперь Всеотец может узнать, что Трюггви недостаточно верен для сохранения столь важных тайн. Да, он рассказал об этом Тору. Тем не менее это предательство. Блуждая по безлюдным коридорам, Трюггви размышлял о будущем, задаваясь единственным вопросом: «Что же меня ждет?» Он с детства знал, что не обладал какими-либо выдающимися способностями. Казалось, единственная сила его заключалась в скорочтении и быстром усвоении узнанного. Оказавшись в столице, Трюггви неожиданно узнал, что здесь его способностям возможно найти достойное применение. Лазарет и знакомство с юным принцем перевернули представление Трюггви о собственных умениях, заставляя наконец обрести уверенность. Теперь же лекарь уже не был столь тверд в своих планах. Одно слово Громовержца могло перевернуть его жизнь и ожидания с ног на голову. Трюггви медленно шагал вперед, не замечая, как ноги вывели его к главной лестнице. Подуло ночной прохладой, и ас инстинктивно прикрыл глаза, подставляя лицо ветру. По телу пробежали приятные мурашки, и Трюггви не сдержал вздоха. «Такая тихая ночь», — пронеслось в его голове, прежде чем он услышал тихие всхлипы, разносившиеся спереди. Сердце заколотилось чаще, когда Трюггви подкрался к изголовью лестницы и стал всматриваться в мелькающие тени у подножия ступень. Голоса доносились обрывками, и Трюггви пришлось спуститься чуть ниже, прячась за колоннами. Наконец, оказавшись на достаточном расстоянии, Трюггви смог разобрать, о чем говорили два аса. — Ради сохранения твоей жизни мы должны точно выяснить причину этого поступка. Один голос принадлежал мужчине постарше. Было понятно, что оба аса взволнованы и обсуждаемая для них тема явно не из приятных. — Если то была магия и ты действовал не по собственной воле, Один может сжалится над тобой… Трюггви нахмурился, нервно корябая большим пальцем ладонь. Судя по разговору, один из асов свершил нечто непоправимое и теперь искал способ избежать смертельного наказания. «Похоже, у кого-то судьба так же не задалась», — устало усмехнулся Трюггви. Он хотел было уже пойти своей дорогой, как старший ас неожиданно произнес: — Если ты без доказательств чужого влияния пойдешь и признаешься Всеотцу в покушении на его сына, твои оправдания не станут слушать и сразу казнят. Трюггви остолбенел, не способный ступить и шагу. Слова аса дробью повторялись в голове, пока Трюггви наконец не заставил себя сдвинуться с места. Лекарь поспешил скрыться, но невнимательность сыграла с ним злую шутку. Споткнувшись о нос собственного сапога, Трюггви покачнулся и завалился вперед, падая на вытянутые руки. От раздавшегося шороха позади, ловкачи повскакивали на ноги и начали озираться по сторонам. Наконец, Бьерн заметил темную фигуру, затаившуюся среди колонн. От осознания, что все сказанное было услышано незнакомцем, кровь в венах вскипела, заставляя ловкача молниеносно взобраться по ступеням. Не медля ни секунды, Трюггви поднялся на ноги и побежал прочь. Ладони ссаднило от соприкосновения с холодным камнем, а в голове неприятно пульсировало от холодного страха, что подбирался к горлу вместе с раздающимися шагами позади. Стоило Трюггви на мгновение поверить, что он наконец оторвался от преследователя, как чужая ладонь накрыла его рот. Грубая хватка и четкие движения, пригвоздившие лекаря к ближайшей стене, натолкнули того на мысль, что преследователь являлся частью отряда ловкачей. Вместе с тем над его головой прозвучал тихий голос: — Прошу, выслушай нас. Я не причиню тебе вреда, просто… просто дай нам шанс объясниться. Трюггви замер, вслушиваясь в звучащий голос. В голове возникали далекие образы, соприкасавшиеся с тихим шепотом рядом. Трюггви дернулся, пытаясь мельком взглянуть на незнакомца, но тот только сильнее прижал его к стене, вызывая болезненное мычание. — Пожалуйста, кивни, если ты согласишься нас выслушать. Я… — чужой голос дрогнул. Трюггви слышал, как человек позади замешкался, нервно ловя ртом воздух, — я не хочу причинять тебе вред. Если бы человек, который запросто скрутил его, хотел причинить вред, то он не стал бы мешкать. Потому Трюггви подавил желание продолжить вырываться и медленно кивнул. Хватка тут же ослабла. Незнакомец продолжал держать его за плечо, разрешая аккуратно развернуться. Обернувшись, Трюггви наконец смог разглядеть в полумраке знакомое лицо. Бьерн молчаливо глядел на удивленного лекаря, надеясь, что тот действительно выслушает его. Если тот вновь попытается сбежать или позовет на помощь, Бьерн готов был применить силу ради спасения жизни младшего товарища. Трюггви недоверчиво поглядывал на ловкача, когда тот, так и не заговорив, потянул его за собой. Вторым асом оказался юный Берси, что запомнился Трюггви своей ясной улыбкой и громким смехом. Однако сейчас перед ним предстал разбитый собственными деяниями мальчишка, взволнованно оглядывающий нежеланного свидетеля. — Просто выслушай его, — угрюмо кивнул Бьерн и подтолкнул лекаря в сторону к Берси.✧✧✧
— Пульс нормализированный, дыхание ровное, — Трюггви внимательно осматривал принца под тяжелыми взглядами всей царской семьи. После возвращения Локи в ипостась аса Фригг взволновалась, предположив, что яд еще мог остаться в его теле. Трюггви внимательно наблюдал за состоянием Локи и, не обнаружив никаких признаков дальнейшего распространения яда, заключил, что етунская половина прекрасно справилась с попавшей в тело заразой и полностью от нее избавилась. Услышав столь долгожданную новость, Фригг не сдержала подступающих слез. Она присела рядом с сыном и с мягкой улыбкой прижала его прохладную ладонь к груди. — С тобой все будет просто замечательно, — прошептала она и оставила легкий поцелуй на костяшках пальцев сына. — Как скоро он придет в себя? — не сводя теплого взгляда с сына, поинтересовался Один. — Думаю, в ближайшие дни Его Высочество очнется. — Отлично, — кивнул Всеотец и тихо вышел из покоев. Повисла тишина. Трюггви мгновение завороженно наблюдал за воцарившейся идиллией между сыном и матерью, боясь лишний раз сдвинуться с места и ненароком разрушить ее. — Я благодарна, — неожиданно произнесла королева. — И мне жаль, что супруг взвалил на вас столь непростое бремя… — Фригг медленно развернулась к лекарю, вглядываясь в юные черты лица. Трюггви ощутил, как щеки запылали от нахлынувшего смущения. Фригг всегда отличалась чуткостью в отношении других. И сейчас Трюггви понял, почему все во дворце так трепетно отзывались о королеве. Ее взгляд был наполнен теплотой, а от улыбки сердце исходило трепетом. — Надеюсь, что носимый тобой секрет станет опорой, а не клеткой, — мягкий голос превращал все сказанное в льющуюся песню, и Трюггви не сразу сообразил, о чем говорила королева. Когда же мысли прояснились и он осознан смысл сказанного, Трюггви поспешно опустил взгляд. — Я никогда не предам доверие Его Величества! — протараторил он, тут же слыша тихий смешок. — Ты словно маленькая антилопа, — рассмеялась Фригг. Она медленно подошла к лекарю и мягко сложила его ладонь в свою. — Но сейчас я говорю о твоей судьбе, — царица заглянула в его глаза. — Не поддавайся тревогам и смело шагай к своим устремлениям. Локи доверяет тебе, поэтому мы и решились открыться. А раз наш сын считал, что ты достоин доверия, значит, так оно и есть. — Благодарю… Я… — жар прилил к щекам, и Трюггви нервно забегал глазами по комнате, не в силах вынести внимательного взгляда Фригг. Видя метания лекаря, та лишь продолжала улыбаться, зная, что никакие слова поддержки и заверений не утешат в юношеской голове зародившиеся тревоги. Однако Фригг ощущала искреннюю благодарность Трюггви за смекалку и острое чутье. — Ступай, — рассмеялась царица, — негоже мне задерживать тебя своей болтовней. — Что вы… — тут же растерялся Трюггви. — Ступай, — уже с нажимом произнесла Фригг, подталкивая аса к двери. Трюггви ступил назад, неуверенно переводя взгляд на царицу. Наконец, осознав, что та явно желает побыть наедине с сыном, он поспешно поклонился и юркнул за дверь.✧✧✧
Новость о скором пробуждении брата так взволновала Тора, что тот не задумываясь поспешил к его покоям. Хранившие безопасность младшего принца стражи сменились на бесшумных слуг, и Громовержец с удивлением заметил, как атмосфера во дворце стала менее напряженной. У самой двери Тора встретили приветственными поклонами двое стражей, которые молча расступились, стоило ему подойти. Громовержец довольно хмыкнул, зайдя в покои брата. «Видимо, состояние Локи действительно улучшилось, раз отец убрал толпу охраны». Упершись руками в бока, Тор с улыбкой огляделся. Комната была наполнена прохладой, доносившейся через открытые двери веранды. Тонкий аромат азалии был еле уловим в постоянном потоке воздуха. Нежно-розовые цветы покоились на столике у окна, еле покачиваясь в такт прокрадывающемуся ветру. — Теперь это больше походит на твою комнату, — прошептал Тор, остановившись напротив кровати. Угнетающая атмосфера, что распространилась от покоев младшего принца по всему дворцу, сменилась, стоило Локи вернуть прежнее обличие. Тогда Тор смекнул, что дело было не только в сохранении секрета, но и в поддержании особой атмосферы внутри комнаты. Теперь же вместо синий кожи и витиеватых узоров щеки трикстера слегка розовели от свежего воздуха. Скинув сапоги, Тор взобрался на кровать и без стеснения упал на взбитые подушки. Подмяв одну из них, он с любопытством оглядел спокойное лицо брата, что тихо лежал рядом. — Знаешь… — тихо начал Громовержец, протягивая руку к Локи, — без тебя никто не поучает меня, — Тор аккуратно коснулся пальцем кончика его носа, — никто не оспаривает мои слова, прилюдно унижая, — он сосредоточенно очертил профиль брата, замерев у самых губ. Громовержец стал вглядываться в застывшее спокойствие на лице Локи. Неожиданный порыв ветра ворвался в покои, вздувая парусами тяжелые края балдахина. Тор глубоко вдохнул манящую прохладу и на мгновение прикрыл глаза. Рука неосознанно скользнула ниже. Тор почувствовал ровное дыхание брата на своей коже и тут же перевел на него взгляд. — Знаешь, даже пока ты был маленьким, постоянно хмурился… — прошептал он и наклонился ближе к лицу трикстера. Очертив большим пальцем его нижнюю губу, Тор нервно сглотнул, чувствуя, как глубоко внутри трепещет нечто неправильное. Нечто, заставляющее его сердце биться чаще при взгляде на длинные ресницы брата, при прикосновении к прохладным губам и гладкой коже. Почему-то раньше это вызывало только злость. Сейчас же переросло в бушующее отчаяние перед собственной неспособностью отринуть эти чувства. — …а вот теперь лежишь себе умиротворенно и выглядишь чересчур уязвимо, — голос Тора сходил на нет, растворяясь в царящей тишине. — И почему-то меня безумно злит, что причиной этого стал не я, а какой-то дурацкий яд… Резко оторвав руку от брата, Тор сделал глубокий вдох и завалился обратно на подушки. Зажмурившись до черных кругов перед глазами, он продолжал прижимать к груди ладонь, которой касался трикстера. Сердце учащенно стучало — в такт разбушевавшимся мыслям. Громовержец не понимал природу открывшихся чувств, которые становились с каждым днем все сильнее. Оказавшись лицом к лицу с гнетущей правдой, Тор задумался, знал ли об этом сам Локи. Тот всегда отличался острым умом и явно мог догадаться о своей второй половине. «И от его магии явно веет холодом», — задумался Громовержец. В голове всплывали воспоминания о ледяных клинках, которые призывал Локи во время сражений. Его магия словно кричала о другой стороне личности. И предчувствие Тора подсказывало, что его брат давно догадался о своем происхождении. — Страх какой, — от внезапно раздавшегося сбоку голоса по телу пробежали мурашки. — Ты что, сейчас думать пытался? Тор резко подскочил, переводя взгляд на открывшего глаза трикстера. Локи смирно лежал рядом и неотрывно смотрел в ответ. На мгновение показалось, что время вокруг застыло. Громовержец был не в силах отвести глаз или произнести хоть слово, так и застыв с приоткрытым ртом. — Мне кажется, или твое лицо стало еще глупее? — хрипло рассмеялся трикстер. Уголки его губ дрогнули, складываясь в улыбку, и Тор ощутил, как сердце болезненно сжалось от звучания слабого голоса. — Сразу колешься, стоило глаза открыть, — попытался отмахнуться Громовержец, но собственный голос прозвучал столь слезливо, что Локи удивленно приподнял брови. Вместо очередной колкости он медленно повернулся на бок, чувствуя, как болезненно натянулись мышцы во всем теле. — Все в порядке… — попытался возразить трикстер, когда Тор кинулся помогать ему устроиться поудобнее. — Нет! — тут же перебил Громовержец и недовольно поджал губы. Локи замер, вглядываясь в сосредоточенное лицо брата, а затем обреченно вздохнул. Почувствовав, как он расслабился, Тор подложил еще подушку под голову брата и натянул одеяло выше, кутая того так, словно вокруг царил мороз. Проявление столь упрямой заботы заставило трикстера молчаливо улыбаться, отдавшись на растерзание братскому вниманию. Когда молчание затянулось и Тор наконец заставил себя вновь заглянуть в глаза брата, он увидел в них только трепещущее чувство, которому не смог бы подобрать слово, чтобы описать. Локи продолжал еле заметно улыбаться, открыто разглядывая Громовержца. — Ты уж прости, — неожиданно произнес трикстер, вызвав моментальное замешательство в глазах напротив. — Дурачина, — спустя мгновение выдохнул Тор, опустив голову, — не тебе тут извиняться… — И все же это произошло из-за моей невнимательности, — Локи задумчиво перевел взгляд в окно. — Я не ожидал подобного… — Ты видел, кто это сделал? — Громовержец наконец задал вопрос, мучивший его уже несколько месяцев. Выражение лица трикстера не изменилось, но Тор четко видел, как нечто темное затаилось на дне изумрудных глаз. Локи некоторое время не отвечал, продолжая вглядываться в пейзажи за окном, словно о чем-то размышляя, а затем уверенно произнес: — Я не видел нападавшего. «Ложь, — тут же понял Громовержец, но промолчал. — И он даже не пытается скрыть это». Тор видел, что вопрос поднял в голове брата ворох воспоминаний. Локи больше ничего не говорил. Прикрыв глаза, он подставил лицо легким дуновениям ветра, что эхом проносились по комнате. Громовержец понял, что сейчас поднимать тему о покушении не стоит, и со вздохом опрокинулся на кровать. Он задумчиво разглядывал расслабленного трикстера, борясь с желанием задать вопросы, что днями накапливались в его голове. Но слабый голос брата, то, как болезненно сверкали его глаза, когда он поворачивался на бок, останавливали Громовержца от поспешных действий. Тор решил переждать до лучшего момента. Когда же он в следующий раз взглянул на брата, то обнаружил, что тот давно уснул.