✧✧✧
Етун с любопытством озирался по сторонам. Высокая фигура принца в конце зала его мало заботила, он окинул его взглядом лишь раз, когда стража привела на нижние этажи. Локи же, напротив, с интересом наблюдал за действиями и взглядом етуна. Сколько бы ни существовало предрассудков среди асов об ограниченности етунского ума, на самом деле эти слухи оставались лишь слухами и ни капли правды в себе не несли. Подобное впечатление у окружающих создавалось от крупного телосложения ледяных великанов. Многие ошибочно соотносили скудность ума с крупными габаритами етунов, а те лишь пользовались глупостью соседей. Алые глаза перескакивали от одного предмета к другому, етун явно целенаправленно что-то выискивал, игнорируя всяческую опасность своего положения. Локи, пожалуй, это только веселило, ведь поведение схваченного великана говорило лишь об одном — он позволил себя схватить. Небольшой отряд етунов, проникший на территорию Асгарда, был послан с определенным умыслом: проверить намерения регента и асов, а также при возможности разузнать местонахождение артефакта. — Не это ли ищешь? — с наигранным любопытством спросил трикстер и отошел в сторону, открывая вид на ледяной куб. Высокий пьедестал покрывал пояс каменных рун, которые предостерегали каждого об опасности, что нес в себе столь древний артефакт. Глаза етуна вспыхнули огнем, стоило ему узреть куб. Неосознанно он дернулся вперед, но тут же замер, встретившись с хитрым прищуром царевича. «Попался», — усмехнулся трикстер и развел руками в стороны. — Мотивы твоего царя ясны, а действия чересчур очевидны. Но стоило ли ради этого отправлять на смерть целый отряд? Не говоря уже об убитых пограничниках. Етун молчал, но в его взгляде читался немой ответ. Локи скривил губы в усмешке и покачал головой. — Видимо, вас это даже развлекает. Неприятная ухмылка расплылась на бледном лице великана, и он оскалился, оголяя белоснежные клыки. Не произнося ни слова, етун оставался красноречивее многих. — Значит, тебя уполномочили на диалог и выбрали посланником. — Немного погодя Локи добавил: — Или каждый из твоего отряда мог исполнить эту роль. Не важно, кого бы из вас схватили. Етун хмыкнул и отвел взгляд, косясь на стены, в которых некогда были похоронены стражи, стерегущие сокровища и царя. Догадывался ли великан о затаившейся опасности поблизости или просто искал подвоха, Локи не знал, но внутренне готовился к нападению. — Все верно. Я здесь для того, чтобы сделать предложение твоему царю. Локи все еще не был уверен в избранном пути, но последний разговор с Браги вселил в него уверенность. — Твой царь в отчаянном положении, — издалека начал Локи, — прошло много лет с поражения Етунхейма в войне с Асгардом. Ваш мир утратил свою силу, потерял ключ к древней магии. Видимо, Лафей в отчаянии, раз решил вторгнуться на наши границы, — рассмеялся трикстер. В Асгард поступали сведения о внутренней борьбе между двумя царскими ветвями в Етунхейме. После оглушительного поражения авторитет Лафея упал в глазах многих воинов и знатных семей. Теперь многие из них плели козни против собственного царя, строя заговоры и протягивая руку дружбы вражеским посланникам. Вряд ли Лафей не замечал змеиного пастбища, в котором утопал его трон. Скорее он решил мудро не замечать предательства — до момента, когда в его руках окажется тот самый артефакт, открывающий дверь к утерянному. Услышав неподобающее обращение к своему правителю, етун вновь оскалился и издал то ли рычание, то ли шипение, от звучания которого у Локи по спине прошлась волна колючих мурашек. «Преданность, — заключил трикстер. — Умно послать истинно преданных, но жаль тратить их в таком количестве». Теперь действия Лафея казались резкими и необдуманными. Видимо, он решил воспользоваться болезнью Одина и надавить на регента, ведь мало кто решился бы в отсутствии Всеотца развязывать кровопролитную войну. «Похоже, он уверен, что Асгард откупится ради сохранения мира, — размышлял царевич, — но слишком самонадеянно ожидать, что ему сразу предложат куб», — Локи нахмурился, когда понял, что в происходящем он упускал какую-то нить, ведущую прямиком к Лафею. — Чего он желает? — решил напрямую спросить трикстер. Он встретился с насмешливым взглядом етуна и поджал губы. Тот не выглядел напуганным или хотя бы взволнованным. — Мы желаем куб, — слова етуна грохочущим эхом прокатились по помещению. — Что вы можете предложить? — усмехнулся трикстер. — Мир? — небрежно добавил он. — Оооо, это еще не все, что может предложить вам мой владыка, — приглушенно рассмеялся великан. От вида его ухмылки внутри все леденело и содрогалось, словно одним присутствием етун высасывал из него уверенность. «Вот и оно, — зашевелился внутренний голос, — нить, которую ты упустил». «Мы упустили…» — одернул себя Локи и вздрогнул от понимания, что отчаянно спорит сам с собой. Приняв его молчание за интерес, етун продолжил говорить. — Некоторое время назад у нас в темницах появился пленник, способный заинтересовать Ваше Высочество, — прошипел он и выжидающе уставился на трикстера. В голове сразу всплыл образ Берлинга, но затем Локи с вспомнил, что гном так и прозябает в «радушном» доме Зевса. Он никак не мог оказаться в руках Етунхейма. — И в ком же мы так отчаянно нуждаемся? — не выдержав затянувшегося молчания, заговорил Локи. Ухмылка на лице етуна переросла в самодовольный оскал. — Пленница, повинная в смертях многих асов, и та, из-за которой треснул могучий образ Громовержца. Мы сковали Агот, царицу Альвхейма. Стоило произнести хоть слово, чтобы рассеять уверенность етуна в собственном превосходстве. Однако услышанное столь поразило трикстера, что он замер, вглядываясь в фигуру великана, словно тот был призраком. Преимущество — вот почему Лафей решился на подобный ход. Почему етуны с уверенностью пересекли границу вражеского царства, и теперь один из них с ухмылкой намекал на нецелесообразный обмен. Завладеть правом вынести приговор свергнутой королеве звучало до удивительного заманчиво. После всех бед, которые перенесли альвы и асы, многие желали и требовали расправы. Отказать в подобном почтении павших и угнетенных станет приговором для правителя в глазах его народа. — Вижу, предложение моего господина заинтересовало Его Высочество, — глаза етуна сияли довольством и наглостью, а за тихим голосом скрывалось издевка. Дернувшись вперед, Локи с царским высокомерием взглянул на великана и заговорил: — Не тебе судить о наших интересах и не тебе нести наш ответ. На вид етун оставался спокоен, но Локи чувствовал, как великан напрягся от ледяного тона. От посланника он получил все, что желал узнать. Раскрыть истинный план Лафея становилось все легче. «Он будет угрожать, — осознал трикстер в ту же минуту, как етун заговорил об альве, — если не получит куб, то выставит все переговоры напоказ, чтобы подчеркнуть равнодушие царской семьи Асгарда к бедам народа… В такой смуте добраться до хранилища или подкупить алчного самонадеянного дворянина не составит труда». Локи догадывался, что время встречи с Лафеем когда-нибудь настанет. Час близился, и в душе бурлил страх, неустанно напоминавший о кровном родстве с безумным великаном. Внутренний голос насмехался и нашептывал нелицеприятную правду: от своей природы не убежишь. Сколько бы Локи ни боролся против собственных демонов, они никогда не уходили, а продолжали молчаливо наблюдать из тени в ожидании, когда трикстер сорвется. Вопреки страхам, Локи продолжал бороться с Судьбой, желая распоряжаться подаренным временем по-иному. Участь же каждого избрана без учета его пожеланий. Время показывает, что даже самый быстрый бегун в мире окажется именно в том месте, где ему суждено быть. Сколько бы усилий тот ни прилагал для того, чтобы избежать этого. Локи ощущал, как тяжелые облака прошлого сгущаются над головой. Впереди его поджидала или глубокая яма краха, или великий подвиг, после которого он перестанет быть собой.✧✧✧
За Браги не поспевали стражи. Пожилой ас быстро перебирал ногами и вскоре оказался у дверей дальнего кабинета, в котором вот уже несколько недель запирался царевич. После встречи с пленным етуном Локи вернулся угрюмый, а в его глазах читалась ярость, от которой сердце покрывалось льдом. После Браги узнал от стражей, что принц обезглавил етуна и оставил его тело посреди сокровищницы. Никто из асов не стал бы осуждать наследника за убийство великана, но Браги знал наверняка, что в том месте, среди свидетелей великих завоеваний и трагедий, царевич избрал свой путь. И судя по запекшейся на мраморном полу крови — путь тот таил в себе небывалую опасность. Вскоре состоялся совет, на котором в очередной раз воинственные дворяне Асгарда осыпали наследника требованиями расправы и отмщения. Все сказанное Локи выслушал молча, не сводя взгляда с тлеющей свечи у дальней стены. Пламя словно потакало его эмоциям, то треща с новой силой и заставляя капли воска быстрее скатываться вниз, то на мгновение затихая, чтобы вспыхнуть с новой силой. В конце концов Локи произнес: — Я позвал вас сюда не для того, чтобы слушать споры или требования. Вы здесь только ради соблюдения протокола, не более. Никто из асов не успел и рта открыть, чтобы возразить. Все слова так и остались погребенными в их жестоких сердцах, когда царевич поднял тяжелый взгляд и оглядел всех. — Все уже решено. Когда Локи кивнул Браги, тот с редким кашлем поднялся на ноги и поклонился. — Браги, потомок Гуннхильд, готов принять приказ Его Высочества. Асы переглянулись и с недовольством покосились на пожилого аса, что с почтением склонил шею перед юным наследником. Но сколько бы пылкости и алчности ни таилось в их сердцах, приказ царевича оспорить никто так и не посмел. Браги отправлялся в Етунхейм.✧✧✧
Локи застыл на шатком перепутье между храбростью и безрассудством. План казался настолько простым, что его незатейливость граничила с глупостью. Может, именно по этой причине Локи предвкушал победу. Ведь самые невозможные и посредственные планы зачастую приобретают успех. За вспышкой радужного моста наступила тьма. Группа асов во главе с Браги оказалась на вершине склона, окруженная ледяными пиками, что пронзали черный небосклон своими вершинами. Словно безмолвные великаны горы возвышались над путниками и точно смеялись над ними в своей равнодушной манере. Безрадостный пейзаж встретил асгардских посланников. В мире Етунхейма даже солнечный свет норовил укусить побольнее да посильнее. Казалось, порывы ветра специально дергали асов за плащи, растаскивая в разные стороны, пока те пытались пробраться сквозь поднявшуюся метель. Вскоре их встретила небольшая делегация етунов, что вышли навстречу званным гостям. Последовал обмен любезностями, во время которого каждая сторона желала подчеркнуть важность статуса собственного царства в переговорах. Притом никто из присутствующих не догадывался об истинных условиях предложенной сделки, что искренне веселило притаившегося трикстера. Уговорить Браги на подобную авантюру стало поистине сложной задачей. Мысль отправиться без его ведома казалась заманчивой, но перспектива оказаться на вражеской территории без подстраховки остановила от поспешных решений. Вместе со стариком Браги трикстеру удалось составить план: под личиной одного из ловкачей Локи отправится вместе с группой послов в Етунхейм, где убьет Агот и покончит с неравным спором. Подлость и опасность плана с самого начала вызвала у Браги неприязнь. С особым пылом он отговаривал и всячески спорил с царевичем, только же по итогу вышел из спора проигравшим. Слова Локи звучали убедительно, и каждый следующий довод утверждал его правоту. Теперь Локи вышагивал наравне с ни о чем не подозревающими асами, которые вызвались сопровождать Браги в этом нелегком путешествии. Из всех лиц, что мог бы примерить трикстер, он выбрал самого неприметного — вид юного ловкача по имени Акке у кого-то вызывал умиление, а у кого-то презрение. Несмотря на окрепшие мышцы и волевые черты лица, внешность Акке выделялась особой невинностью. Среди посланников от Асгарда лишь он и оруженосец производили впечатление неумелых воинов, которых из милости взяли в важный поход. Наконец прозвучало приглашение отправиться в тронный зал для долгожданной встречи с королем. Невидимая сила тянула его вперед, пока мысли утопали в тяжелом волнении меж ребер. Черная дыра пульсировала под слоем костей и мышц, наполняя его голову опасениями: «Вдруг он узнает меня?», «Я достаточно подготовился?», «Если я не справлюсь?», «Если я приведу всех этих асов к гибели?» Множество вопросов наполнили трикстера доверху, пока вместе с другими асами он не вошел в просторный зал. Ледяные стены стремительно тянулись вверх, и было сложно определить, насколько высокими являлись дворцовые потолки — точно пики гор они утопали в белом тумане. Посреди зала на каменном возвышении стоял широкий трон, увенчанный сверкающими ледяными зубьями. Король восседал расслабленно. Поддерживая одной рукой подбородок, второй он поглаживал маленького зверька, который разлегся на его коленях с поразительно довольной мордой. От пронзительного взгляда Лафея невозможно было скрыться. — Мы рады вам, — голос великана эхом прокатился по залу. От внимательного взгляда Лафея не скрылась и дрожь, пробежавшая между самыми неопытными участниками делегации Асгарда. Это явно повеселило его, потому на сером, покрытом ледяными чешуйками лице растянулась ухмылка. Приветствия из уст Браги звучали для Лафея столь же скучно, сколько и происходящее вокруг. Его волновал лишь ответ на щедрость, что он предлагал в обмен на незначительную услугу… Глаза короля сверкали в царящем полумраке, пока он с пренебрежением перебирал фигуры асгардцев перед собой. В каждом образе, в каждом жесте он искал намека на ответ, которого столь сильно жаждало его сердце. Нутро кричало, чтобы он разогнал всех, прогнал назойливых зазнавшихся дворцовых змеев, что в лицо улыбались, а за стенами перешептывались и строили козни. Единственное, что удерживало Лафея от страшной расправы, это авторитет и уважение, которые дарил союз с древними семьями. Без их советов и поддержки в глазах обычного народа король не мог править. Стоит лишь дотронуться, ощутить в руках прохладу ледяного куба, как Лафей тут же испепелит всех предателей и подхалимов. Напомнит всем вокруг, что единственное место, где им стоит быть, — это у него в ногах с опущенной головой. Но планы оставались лишь планами, пока другая сторона молчала. Отправив на границу с Асгардом один из самых приближенных отрядов, Лафей надеялся на конфликт в стенах вражеского государства. Пока Один спал, юный регент будет пытаться сохранить мир, добытый предками, но пожилые военные, не привыкшие сносить пощечины, будут требовать расправы над обидчиками. Что и произошло. Лафей знал, что отправленный отряд перебили, но одного етуна взяли в плен и увели во дворец, так что его послание регенту не осталось бы незамеченным. Однако старый ас, что постоянно почесывал свою бороду, не выдавал намерений на личные переговоры и строго следовал протоколу проведения подобных встреч. От досады Лафей аж заскрипел зубами, но с натянутой улыбкой вынес развязавшееся представление между их царствами. Совсем иные настроения главенствовали в сердце Браги. Пренебрежительность в жестах и взгляде от короля Етунхейма не стала сюрпризом, скорее подтвердило уже озвученные догадки — ему не терпелось обговорить условия обмена, но Лафей придерживался дворцового этикета, пока на него направлены взгляды древних семейств. В далеких уголках уже зачерствевшего от времени сердца затаился червяк страха. Постоянно испытывая желание обернуться и проверить, на месте ли юный царевич, Браги с каждой секундой жалел все больше, что вообще согласился на столь опасную авантюру. Однако все шло гладко, и вскоре етуны пригласили посланников Асгарда к столу, где вскоре начнутся неофициальные переговоры. Стоило Лафею подняться с трона, как Браги ощутил ранее не виданный трепет перед самым настоящим ледяным великаном, что размером превышал его вдвое. Заметив его взгляд, Лафей недобро хмыкнул и наклонил голову вбок, приглашая гостей следовать за ним. Пронизанный вековым льдом замок наполнялся звоном капель. Вода скатывалась по гладким стенам и, пережив минутное замешательство, с еле уловимым звуком колокольчика падала на пол. Замок словно таял, но вид был обманчив: сколько бы ни плакал дворец изнутри, снаружи его постоянно подкрепляла вечная вьюга. Невидимые нити любопытства притягивали взгляд трикстера к широкоплечей фигуре великана. Образ безжалостного етуна, который без раздумий оставил собственного ребенка среди безмолвных скал, не до конца сходился с тем, кто предстал перед глазами. Сложно описать, кого именно и в каком обличии Локи ожидал встретить, но Лафей, вышагивающий впереди, был переполнен сомнениями и глубинными страхами, как и любой правитель, оказавшийся в шатком положении. «Что бы он сказал, узнав, что его сын сидит на престоле Асгарда?» — рассмеялся голос в голове и зашипел, когда Локи с упрямым упорством прогонял его неприятный шепот. Впереди ожидали сутки наедине с миром из его утерянного прошлого, и Локи предвкушал грядущий финал.✧✧✧
Впервые Локи оказался лицом к лицу с обнаженной опасностью. Позади его поддерживал неслышимый голос Браги, но впереди ожидало одинокое путешествие, финал которого зависел только от собственных сил. Фигура маленького слуги не была столь значима, отчего глаза великанов редко были прикованы к ней, и Локи удавалось практически без подозрений передвигаться по ледяным коридорам дворца. Изредка стражи бросались в его сторону обвинениями и жестокими взглядами, полными угроз, если Локи пересекал черту дозволенного и уходил за пределы главной части дворца. С присущим усердием и терпеливостью трикстеру удалось выяснить о негласном делении дворца на зоны, вход в которые запрещался любому, кто не относился к роду великанов. Древние руны хранили дальние уголки дворца. К своей удаче даже полукровки обладали способностью пройти этот барьер. Долгие годы Локи практиковал искусство иллюзий и перевоплощений. Но ни одни чары не помогли бы ему перейти старинные руны первых етунов. Хоть он и догадывался, что на нижние уровни, где предполагалась темница, существовал вход извне, пройти напрямик выглядело безопаснее, ведь мало кто из великанов мог бы помыслить, что найдется полукровка, способный войти в самое сердце ледяного замка. Безмолвный клон остался смиренно ждать с группой других асов, пока Локи в обличии стражника направился вглубь дворцовых коридоров. На пути встретилось множество етунов, но ни один из них не уличил его во лжи. Вскоре трикстер оказался у рунной арки, переступив которую он останется наедине со своей темной стороной. С глубоким вдохом Локи переступил порог и твердой походкой продолжил путь. С каждым шагом тени обступали, искажая и издеваясь над воображением. Прислушиваясь к своему дыханию и шагам впереди, Локи вышел в небольшой зал округлой формы, в который выходило несколько путей. Отсутствие каких-либо надписей подтолкнуло к мысли, что каждый етун без указателей знал, чего ожидать в конце каждого коридора. Время шло, а Локи стоял на том же месте и выжидал возможности, чтобы вновь сменить личину и узнать у любого, кому не посчастливится встретиться с ним, куда же ведет каждый из проходов. До его слуха доносились обрывки голосов, напоминавшие еле уловимые круги на воде. От напряжения казалось, что за каждым шорохом скрывалась опасность. В очередной раз раздалось эхо приближающихся шагов, и из-за поворота вышел етун. Без раздумий Локи вжался в темный угол зала, впервые испытывая на себе магию скрытности. Самым сложным было совладать с собой — выровнять дыхание и успокоить сердцебиение, чтобы громкие удары не перебивали собственных мыслей. Вместе с глубоким вдохом Локи наполнил свой разум спокойствием и с пристрастием оглядел вошедшего етуна. Сгорбив спину тот уперся тонкими, точно палки, руками в длинную трость, которая третьей ногой поддерживала хлипкое тельце. Стоило рассмотреть его лучше, как Локи с удивлением понял, что перед ним не чистокровный етун. Полукровка с неправильными изгибами в руках и холодной сдержанностью терпеливо ожидал кого-то. Странное, ранее не знакомое чувство тревоги внезапно настигло трикстера. Затаившись в тени, он ощущал себя обнаженным, как на ладони, словно вот-вот етун повернет голову и встретится с ним взглядом. Точно уловив его пристальный взгляд, великан оглянулся. На его лице не дрогнул и мускул, но Локи успел прочитать в глазах напротив нечто страшное и неприятное. От взгляда полукровки хотелось укрыться, но трикстер замер с широко раскрытыми глазами, не в силах совладать с окутавшим его тело параличом. С легким скрежетом палки о камень етун шагнул в его сторону. Ледяные глаза сузились от подозрений, он продолжал шагать вперед и вытянул руку, будто желал ухватить невидимого зрителя за шиворот. Локи не шевелился. Время застыло между ними, и оттого они не сразу обратили внимание на приближающиеся шаги. Полукровка отмер и резко отдернул руку, стоило появиться высокой фигуре. В играющих тенях Локи не сразу признал в вошедшем Лафея, но стоило свету факелов озарить его лицо, как сомнения отпали. От раздражения лицо короля исказилось. Наградив склонившего голову етуна тяжелым взглядом, Лафей заговорил. — Эти проклятые асгардцы! — Голос великана переполняла ярость. На дне его слов затаилось рычание. — Они тянут время, но я никак не возьму в толк чего ради… Наконец Лафей прямо взглянул на полукровку. — Говори, что тебе открылось в видениях, плут. Иначе вся твоя семья поплатится за то, что сохранила твою жизнь при рождении. Несмотря на угрозу, етун не шевельнулся и со спокойным видом глядел на своего короля. Лишь по тому, как он отчаянно сжимал трость в руке, можно было заметить чужое волнение. — Мне не известны планы Асгарда, Ваше Величество. Но… — тут же возразил полукровка, стоило Лафею угрожающе сверкнуть взглядом, — в пророчестве, данном вам много десятилетий назад, четко говорилось о сыне, который в переломный момент между великими царствами обретет могущество и власть над судьбами двух миров. Этот час настал — еще никогда с момента Великой войны Асгард и Етунхейм не находились в подобном противостоянии. Одержать победу, не проронив и капли крови наших воинов, не это ли величайшее достижение короля? — Твои слова — медленный яд, отравляющий мой разум, — прошипел Лафей и отвернулся. Его глаза блеснули в царящем полумраке, и на мгновение, когда он взглянул перед собой, Локи показалось, что их миры соприкоснулись. Ум Лафея поглотили размышления, и он не замечал затаившуюся в тени собственную кровь. Локи боялся вдохнуть. Все мышцы тела наполнились сталью, воздух медленно проходил через ноздри, сосредоточенность не позволяла ему двинуться с места. С жадностью, ранее не знакомой, Локи ловил каждое движение родного отца, которому не посчастливилось заиметь среди врагов собственного сына. От слов полукровки о пророчестве Локи ощутил, как по венам стал растекаться яд, давно наполнявший сердце. Внутренний голос подсказывал, что из следующих слов Лафея он узнает о своем происхождении больше, чем за всю прошлую жизнь. — Мой господин, — полукровка склонил голову и остановился по правую руку короля, — видения провидиц никогда не лгут. Предназначенное свершится в скором времени… — Неужели?! — воскликнул Лафей и резко обернулся к етуну. — Покажи мне того сына, что хоть издали походит на меня?! Каждый из них поистине моя кровь и плоть, — усмехнулся он, — только вот никто из них не видит ничего дальше собственного носа. Лишь битвы занимают их разум, — каждое слово наполняла леденящая ярость разочарования. Сердце короля переполняла досада. Собственная кровь разочаровывала одним своим существованием, и Лафей не понимал, в какой момент совершил ошибку. Мысли возвращались к единственному страху — что если он своими руками разрушил пророчество? С самого рождения каждый из его сыновей получал все, что мог предложить Етунхейм. И вот по прошествии стольких лет ни один из них не приблизился даже близко к тому образу, что существовал в предсказании. — Владыка… — в интонацию полукровки закралась неуверенность, — что если тогда мы поспешили… За неуловимое мгновение Лафей развернулся к нему и сжал в руке тонкую шею. Но, несмотря на ярость короля, етун продолжил говорить, не обрывая прямого взгляда. — Он тоже был вашим сыном… В его жилах текла ваша кровь… — Жалкий полукровка не может быть моим сыном! — выплюнул Лафей и наконец выпустил из рук покосившегося етуна, который удержался на ногах, уцепившись за трость. — В пророчестве не говорилось о смешанной крови, — продолжал настаивать етун. — Я предупреждал вас, сир, что поспешные решения могут обернуться неудачей для нас… Слова задевали короля больнее тысячи кинжалов. Перед глазами четко предстал тот миг, когда ему показали маленького ни на что не годного младенца, который кричал на руках у кормилицы. Жалкое слабое существо, рожденное по ошибке, что отчаянно цеплялось за жизнь и кричало, когда Лафей оставил его среди ледяных стен храма. Стоило об этом помыслить, как в ушах звенел нескончаемый детский вопль. — Замолчи, плут, — грозно процедил Лафей и отвернулся. Локи не удалось рассмотреть выражение, что застыло на лице кровного отца. В голове звенело от услышанного, а собственные догадки приводили к выводу, что речь в разговоре шла о нем. Вопреки слабости разума перед открывшейся правдой, тело не подвело трикстера — он не шелохнулся, даже когда етун оказался в опасной близости к нему. Он бы мог коснуться его, стоило протянуть руку, но внимание полукровки было приковано к королю. — Вы желаете мести, государь. Я понимаю. Даже если мы ошиблись и пророчество уже никогда не исполнится, в наших руках преимущество, и Асгардцам придется с этим считаться. — Верно, — спустя минуты тишина ответил Лафей. — Закончим на этом, — с небрежностью окинув взглядом склонившего голову етуна, Лафей направился вперед по центральному коридору, унося за собой все тревожные мысли. Когда эхо тяжелых шагов растворилось в темноте, Локи медленно выдохнул. Волнения уступили место пустоте, в которой созревало нечто куда более опасное, чем обида. Внимательно проследив путь етуна, Локи вскоре вышел из тени, принимая облик великана-стража. Ложь, несправедливость и обида наполняли его жизнь с самого рождения. Собственный отец руководствовался древними установками в выборе наследника и без зазрений совести оставил сына умирать. Холодное, скользкое чувство проползало по телу, от него кровь стынула в жилах, а мысли внезапно становились прозрачными и ясными. Локи хотел не просто лишить Етунхейма преимущества, теперь трикстера переполняло желание отомстить.