Stop Me

      Старскриму хотелось кричать. Хотелось в ярости и страхе схватить синего меха и начать вбивать его в платформу снова и снова. Хотелось плакать. Хотелось заставить Саундвейва почувствовать всю ту пропасть эмоций, что терзали его не час и не день, а почти целые две недели. Оптимус, должно быть, почувствовал напряжение, а потому просто осторожно положил ладонь на плечо сикера и крепко сжал. Это немного усмирило оглушающие чувства.       — Саундвейв… — тихо произнес Старскрим. — Ты меня слышишь?       Саундвейв слегка вздрогнул, попробовав пошевелиться. Должно быть, он все еще испытывал боль. Вместо того, чтобы снова двигаться, синий мех просто отобразил на своем визоре улыбающийся смайлик, и сикер глубоко выдохнул.       — Хорошо, — тихо сказал он, — я рад.       На визоре Саундвейва отобразился еще один смайлик — задумчивое лицо, и сикер кивнул.       — Я не знаю, что ты помнишь, и уверен, что Рэтчет может осмотреть твой вокалайзер, но ты был ранен. Очень серьезно. Из того, что я понял, ты умер…       Визор Саундвейва потух. Старскрим и Оптимус удивленно смотрели, как хрупкая фигура синего меха начинает трястись. А затем ужасающий и полный боли крик вырвался из нее.       В ответ крылья Старскрима поднялись, и сикер аккуратно отодвинул Оптимуса подальше и тут же вернулся обратно, хватая манипуляторы Саундвейва и не давая ему сорвать с себя медицинские сенсоры.       — Не подпускай никого! — приказал он. — Ни Рэтчета, ни Нокаута, ни ботов, ни детей!       Прайм не колебался ни секунды. Он отошел и остановился подальше, чтобы в случае чего остановить излишне любопытных наблюдателей. Старскрим был поражен силе, которая все еще оставалась в Саундвейве: он с рыком пытался удержать вырывающегося меха. Жуткие крики агонии синего шпиона пронзали его, словно раскаленные иглы.       — Нет, — мрачно прошипел сикер меху под ним, его оптика ярко пылала. — Не смей. Не смей чувствовать то, что чувствуешь сейчас. Не смей даже на секунду этому поддаваться. Не вини себя. Вини его и вини меня. Ты знаешь, что должен, это единственное логичное заключение. Я слишком многое изменил и в итоге создал его. Это моя вина, это моих рук дело.       Сквозь дикие вопли и оглушающую статику прорвались слова Саундвейва:       — Мегатрон: изменился. Мегатрон: не Мегатрон. Саундвейв: напуган. Саундвейв: предан.       Старскрим прорычал:       — Я знаю. Так что ненавидь меня. Я вызвал это тем, что сделал. Я убил Юникрона, думая, что с его гибелью можно будет столько всего избежать, и только снова облажался. Я уничтожил то, что заставило Мегатрона увидеть собственные ошибки. Саундвейв, я…       Сикер замолчал. Что еще он мог сказать? «Прошу прощения»? Серебристый мех был абсолютно уверен, что простого «прости» тут было недостаточно. Но он делал то, чего боялся последние две недели: он признавал свою самую страшную ошибку перед мехом, который, как он был уверен, был предан ему больше всего. Саундвейв отказался от верности, рожденной полным пониманием и укрепленной сильнейшей преданностью и уважением к Мегатрону. А что сделал Старскрим? Он отнял будущее, которое пообещал синему меху, лидера, которого он «предвидел». Теперь это все песком ускользало из рук.       Сикер вынырнул из собственных мыслей, когда услышал, что Рэтчет остановился перед Оптимусом за его спиной. Он тихо выдохнул.       — Саундвейв… Я знаю, что ты только очнулся, и знаю, что твои мысли терзают тебя, но прошу… нам надо поговорить…       Голос синего меха снизился до тихого, но настойчивого воя, однако Саундвейв кивнул, пытаясь освободить руки из хватки Старскрима. Сикер пока не позволил ему этого.       — Я хочу, чтобы ты слушал. Позволь мне, и я сделаю все, что могу, все, что в моих силах, чтобы дать тебе то, что ты хочешь.       Вой Саундвейва превратился в тихий, едва различимый плач, и мех снова кивнул. Крылья сикера резко опали.       — Я… мне искренне жаль, что я создал это… я, как и ты, надеялся, что Мегатрон увидит свои ошибки. Это было эгоистично. Я хотел, чтобы то, чем он станет, было тем, над чем я мог бы злорадствовать. Чтобы я мог сидеть с этой стороны и повторять «а я сделал это первым». Я создал этого нового монстра, уничтожив тварь, которая бы его усмирила… Прости меня… мне… очень… — С каждым словом говорить становилось труднее. — Я не был готов справиться с этим… Я должен был вынести все, о чем я знал, и начать все исправлять только к концу… Я должен был дать им экспериментировать над Брейкдауном… Я не должен был связываться с Эйрахнидой и МЕХ… Я должен был просто дать Арси избить меня до потери чувств и оставить обе фракции в покое… Я должен был оставаться тем эгоистичным созданием, что было рождено этой войной…       Плач Саундвейва стих. Синий мех внимательно слушал, корпус уже трясло не так сильно.       — Я не хочу придумывать себе оправдания, хотя все во мне кричит об этом… Я… не знаю, что еще я могу сказать, Саундвейв. Это все моя вина. Это все моих рук дело. Я умер и получил второй шанс только для того, чтобы сделать все хуже. Не только для себя, но и для всех окружающих. Я правда пытался. Можешь поверить? С тем, что я знал, я мог бы убить всех… но что-то во мне говорило, что я не смогу. Что некоторые вещи никогда не изменятся. Саундвейв, Автоботы одержат победу. Они восстановят Кибертрон, они заново отстроят нашу планету, они свяжутся с колониями, что оставили наш дом… Я… — Саундвейв перестал дрожать, теперь за него это делал сикер. Его голос надломился. — Я… я молю тебя, — прошипел он. — Я встану на колени и буду умолять тебя, Саундвейв: не оставляй Автоботов и не возвращайся к нему. Не возвращайся к Десептиконам. Если Мегатрон действительно свихнулся, не возвращайся только из-за какой-то давно вынужденной лояльности. То, что я делал, разрушило то, чем он мог бы стать. Я знаю, что ты только пострадаешь в десятки раз сильнее, чем должен был, если вернешься. Саундвейв, если бы я не изменил то, что было, ты бы оказался в ловушке в параллельном измерении, потерянный в тенях и невидимый для всех остальных. Фактически ты бы умер, исчез, был бы прикован к миру, где никто не может видеть или слышать тебя. Это и должно было стать твоим концом. А теперь… теперь, когда все это… — Старскрим всхлипнул. — Теперь я не знаю, что случится дальше. Но я боюсь не этого. Я боюсь, что моя привязанность убьет меня. Ты, Брейкдаун, Нокаут, Автоботы — я привязался к вам. То, что вы были за моей спиной, что я доверял вам, сохранило мне жизнь. Но и почти убило. Тогда, на льду, я пытался уничтожить Мегатрона и почти замерз насмерть из-за этого. Я даже не близко к дате своей смерти. И я… я хотел…       Больше он ничего не произнес. Не мог. Из-за дрожи, которая теперь сотрясала Старскрима, в нем почти не осталось сил. Сикер отпустил Саундвейва и просто сел рядом с платформой на свой стул, уставившись в пустоту. Он больше не мог. Он даже не заметил, что за его спиной стояли все обитатели базы, с затаенным дыханием молча наблюдая за происходящим.       Саундвейв заметил и проигнорировал их, глядя на Старскрима.       — Старскрим: верит, что Саундвейв вернется к Десептиконам.       Старскрим кивнул.       Синий мех на секунду отвернулся, глядя на потолок, а затем повернулся обратно.       — Десептиконы: больше не походят на оригинальную фракцию. Мегатрон: потерял контроль над здравомыслием. Старскрим: новый лидер. Саундвейв: является Автоботом.