Stop Me

      — Вопрос, — проворчал Нокаут, скрещивая руки, — почему мы в душевых?       Старскрим едва ли не замурчал под обжигающе горячими струями воды.       — Потому что я пообещал себе это. Теперь тихо, или я на тебя брызну.       Красный мех заворчал.       — Капли от воды смотрятся ужасно некрасиво…       Брейкдаун похлопал его по плечу и аккуратно потянул в сторону, чтобы освободить место для Оптимуса. Прайм странно улыбался.       — Ты уверен, что это не может подождать до окончания твоих купаний?       — Я не купаюсь, — повторил сикер, — я согреваюсь. Я до сих пор чувствую арктический мороз под броней.       Саундвейв, еще не слишком уверенно после перенесенных ранений, подошел к Старскриму и также устроился под горячей водой.       — Старскрим: подвинься.       Фыркнув, сикер отошел немного, потеснился, пропуская Саундвейва.       — Кроме того, в последнее время я делаю все возможное, чтобы сдержать свои обещания, а потому заявляю свои права на эту комнату. Не хочу когда-либо еще так сильно замерзать.       Балкхэд нахмурился.       — Скрим, слушай, ты мне нравишься, но ты не можешь забирать наши душевые!       Оптимус мягко улыбнулся зеленому меху.       — Спокойно, Балкхэд. Тон Старскрима подразумевает, что это временно.       — Да, — согласился сикер. — Как если бы я сказал «прямо сейчас я занял ваши душевые, пока они мне не наскучат».       — Автоботы: все ваши душевые принадлежат нам.       Откуда-то из-под множество серво хихикнула Мико.       — Серьезно, Вэйв? И ты туда же?       Старскрим, не разделяя веселья, покачал шлемом. Оптимус снова заговорил:       — Старскрим, пожалуйста, скажи, что же не могло подождать, пока ты «согреешься».       Сикер не хотел этого делать, но учитывая, чем стал Мегатрон, чем он становился, у него и правда не оставалось особого выбора. Он вздохнул и облокотился на стену, позволяя обжигающей воде стекать по шее.       — Несмотря на то, что я уже всем рассказал… и то, что я рассказал только некоторым, всего я не рассказал никому.       Нокаут нахмурился.       — Да неужели.       Рэтчет закатил оптику.       — Снова опускаешь детали…       Оптимус только улыбнулся.       — Тогда, Старскрим, пожалуйста, продолжай. Мы выслушаем тебя.       Старскрим немного поерзал.       — Как вы и так все знаете, я делаю это не просто так… я… — Он скривился, задумываясь. — Я умер. Меня убили. Частично из-за высокомерия. Частично из-за жестокости по отношению… к чему… кому-то другому. Частично из-за того, что я считал другую сторону уже давно мертвой. Так я здесь и оказался со всеми своими знаниями. И я не особо горел желанием делиться этими знаниями, потому что этот конец может больше никогда не настать. Другие события могут никогда не произойти. И, мне и самому не хочется этого говорить, но признание моей смерти вслух заставляет меня чувствовать себя так, словно это повторится.       Рэтчет нахмурился.       — С чего ты так решил?       Старскрим снова заворчал.       — Игнорирование и непризнание помогают держать это в секрете. По крайней мере, в моей собственной оптике. Зачем признавать, что это произошло, когда ты так же легко можешь просто проигнорировать и сказать, что такого никогда не было?       Арси слегка ухмыльнулась.       — Ну и кто же счастливчик?       Сикер прорычал:       — Идеальный пример: я вам не скажу. Не скажу, потому что его здесь нет. Его здесь нет, потому что мы еще не познакомились с другой стороной. Мы еще не познакомились с другой стороной, потому что и так далее, и так далее, и так далее…       Рэтчет вздохнул, но кивнул.       — И поэтому ты не рассказывал всего — потому что мы еще слишком далеко от того момента…       — Об этом пока не стоит беспокоиться, — пожал плечами Старскрим. — Это может больше не произойти. То, что мы пережили, может быть похожим, но не тем же самым. Я объяснил это перед тем, как мы разделились. Все, что я наизменял, я смог свести к простой науке. Это настолько просто, что даже Балкхэд все поймет.       Зеленый мех усмехнулся.       — Ну давай. Жги.       Сикер вытянул пальцы, показывая ладонь.       — Тут я умер. Повторяется ли то, что случилось после этого, для других ботов, я не знаю, но из того, что я понял, моя искра должна была вернуться назад, вспомнить определенные события с помощью кратковременного перемещения во времени и пространстве, а затем отправиться куда бы там ни было. Этого не случилось.       Саундвейв, хранящий молчание все это время, начал тихо жужжать — его процессор разрабатывал уравнения, которые бы подтвердили эту теорию.       Больше никто не произнес ни звука, так что Старскрим продолжил:       — Я так и не окончил это перемещение. Что-то меня остановило, моя собственная ошибка или мутация — оно врезалось мне в память фиолетовым цветом. Полагаю, это был тот момент, когда я использовал темный энергон. Он-то и вытащил меня во время нашей второй борьбы со Скайквейком…       — Именно тогда ты начал вести себя странно… — тихо сказал Рэтчет.       Крылья сикера слегка вздернулись.       — Ну попробуй сам перенести такой опыт, а потом выйти как ни в чем ни бывало! Я только что умер! Я полностью лишился самого понятия быть «Старскримом»! Меня закинуло в поток, где не было ни чувств, ни эмоций, только чтобы внезапно остановить и выбросить в прошлое, мое настоящее прошлое! Что бы ты сделал на моем месте?       Вклинилась Мико:       — Я бы пошла и сделала все самое крутое! Сносила старые здания! Устраивала концерты тяжелого рока! — Тут на ее лице отобразилось легкое разочарование. — Облетела всю землю на самолете с самой большой скоростью, на которую он способен.       Старскрим нахмурился.       —… Намек. Понятен. Тем не менее, — снова начал он, — я сделал то, что мог в состоянии паники. Во время моего первого возвращения мне надо было убедиться, что кое-что все-таки произойдет после того, как Оптимус отстрелит мою руку…       Арси открыто рассмеялась.       — Тебе должны были отстрелить руку?       — Я много чего изменил, Арси. И когда я опустил оружие, Оптимусу не пришлось стрелять, — прорычал он, — то есть, я уже нарушил то, что должно было произойти. Я же не обязан был точь-в-точь следовать сценарию, разве не так? — Фемка пожала плечами, и он продолжил. — А потом то, что произошло после. С Брейкдауном.       Мех ворчливо ответил:       — Ага, это точно прогулкой в парке не назовешь.       Старскрим кивнул.       — Во время нашего нападения на МЕХ кое-что произошло. Оптимус, ты помнишь?       Прайм коротко кивнул.       — Да, Старскрим. Нас почти уничтожило ракетой с вертолета Сайласа.       — Уничтожила ли нас ракета с вертолета Сайласа?       — Нет, Старскрим, — ответил Оптимус, развеселенный игривым подходом сикера к следующему вопросу, — не уничтожила.       Следующая тема для обсуждения, казалось, нравится Старскриму намного больше.       — У меня есть суперсила. И мне приятно говорить это. У меня есть то, что я называю «вспышкой». Если на меня движется что-то или кто-то с всеми возможностями и намерениями убить меня, срабатывает вспышка. Время вокруг меня, кажется, замедляется, во мне нарастает энергия, и я чувствую себя так, словно двигаюсь во множестве мест сразу, после чего «вспыхиваю» в новом месте, где безопасно. Я бы назвал это «телепортом», но зная парочку мехов, которые могли выполнить такой трюк, понимаю, что с моей «вспышкой» это не имеет ничего общего. Для ее активации не требуется энергона, только ясный шлем и возможность, куда переместиться. С помощью вспышки я пару раз перемещал Оптимуса и один раз Арси. — Он оглядел лица ботов вокруг: от выражения ужаса у Балкхэда, до обычной улыбки Оптимуса, до широкой, от уха до уха, и полной восторга ухмылки Мико. Он нахмурился. — Однако есть одно предостережение. Токс-Эн практически свел на нет все способности вспышки и сделал ее бесполезной, и несмотря на то, что сейчас у меня она есть, я не знаю, как долго это будет продолжаться. Нет, я не могу активировать ее сознательно, нет, она не срабатывает просто так. Мне надо находиться в условиях весьма серьезной и сиюминутной опасности.       Бамблби тихо просигналил, спрашивая, не вспышка ли уничтожила кабель кортикальной связи МЕХ.       Сикер кивнул.       — Чувства были очень похожими. Он мог бы убить меня, однако вспышка перегрузила его. Меня почти простреливали, вспарывали, протыкали и разбивали на куски, иногда даже не раз. В случае, если урон окажется для меня смертельным, вспышка меня спасает. Я обнаружил, что если я касаюсь кого-то еще, когда мы оба находимся в опасности, перемещаемся мы оба.       Рэтчета почти трясло.       — А э-это можно зафиксировать? Испытать?       Старскрим скривился.       — Я не буду этого делать. Я уже сказал: тебе придется попробовать меня УБИТЬ, чтобы оно сработало. А я пытаюсь ВЫЖИТЬ.       Оптимус кивнул.       — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты был в безопасности, Старскрим. Но если на поле боя произойдет что-то, что мы сможем увидеть собственной оптикой, этого будет достаточно. Рэтчет?       Медик вздохнул.       — Ладно-ладно…       Саундвейв хмыкнул.       — Старскрим: клоны?       Старскрим покачал шлемом.       — Нет. Они этого не унаследовали.       Нокаут проворчал:       — Тоже печально. Разве мы не могли оставить хотя бы одного? Два Нокаута было бы просто изумительно…       Брейкдаун похлопал его по плечу.       — Прости, док, но один все же лучше.       — Как бы мне не было неприятно говорить это, — пожала плечами Арси, — но было бы неплохо, если бы твои клоны были поблизости. Тут не только численное преимущество, но и учитывая, в каком сейчас Мегатрон… состоянии…       Старскрим просиял, на его фейсплейте появилась настоящая улыбка.       — Вообще-то, именно поэтому я вас всех здесь и собрал. Через день наступит новое событие, и при условии, что нам требуется пополнить ряды, стоит подготовиться к его прибытию.