Stop Me

      — Старскрим, что с тобой не так?       Оптимусу не надо было кричать, чтобы показать, как он расстроен: в каждом его слове сквозил едва сдерживаемый гнев. И Старскриму было стыдно. Он не мог посмотреть в оптику большему меху.       Оптимус глубоко выдохнул, его мрачный взгляд лишь чуть смягчился.       — Ты уже давно избегаешь разговоров со мной. В этот раз я не дам тебе такой возможности.       Крылья сикера взметнулись, и он, ошеломленный, застонал:       — Я же не обязан постоянно радоваться, когда ты рядом, разве нет?       — Старскрим. — Мех дернулся от того, насколько резко было произнесено его имя. Прайм взял его за руку и повел дальше вглубь базы. — Это больше не просьба. Ты атаковал Смоукскрина. Ты его избивал.       Старскрим надулся и вырвал руку.       — Это он начал! Он решил, что я – фемка! Он меня касался!       Оптимус уставился на него.       — Он тебя касался?       Сикер проворчал:       — Моего крыла… Суть в том, что мои действия были полностью обоснованными!       — Это совершенно не так, и ты сам знаешь это, — твердо ответил Прайм. — И если ты откажешься поговорить со мной, у меня не будет иного выбора, кроме как ограничить твое местонахождение твоей квартой.       Старскрим ошеломленно уставился на него, не веря услышанному.       — Что?! Ты не можешь так со мной поступить! Для меня слишком много поставлено на карту, ты не можешь обращаться со мной, как со спарклингом!       Оптимус покачал шлемом.       — У меня нет выбора. Твои сегодняшние действия только доказали мне, что ты испытываешь слишком сильный стресс, чтобы действовать благоразумно. Если ты не позволишь мне помочь тебе, мне придется защищать тебя и остальных, прежде чем ты снова потеряешь контроль.       — Я полностью себя контролирую! — воспротивился сикер. — Этот сопляк не имел права ничего себе представлять, а тем более меня трогать! Он заслужил куда худшего наказания!       — Из-за того, что сделал с тобой сегодня? Или из-за того, что должен был сделать когда-то?       Этот вопрос отбросил Старскрима. Отбросил к тому, что когда-то произошло. К воспоминаниям о том, как он был один, без ничего, наедине с дикой природой и собственными высокомерием и эгоизмом. К тому, как этот подражатель Прайма яростно смотрел ему в оптику и сражался с ним с помощью того самого Фазового Переключателя, который сикер сам использовал на мехе несколько минут назад. К оригинальной временной линии. К «МЕРТВ».       Старскрим зарычал, осознавая, что выражение его фейсплейта сказало Оптимусу все, что тот хотел знать.       — Я не обязан выслушивать твои мысли о том, как я себя, по-твоему, «чувствую».       Прайм не дал сикеру уйти, взяв того за руку.       — Тебе придется. Я не могу допустить, чтобы такое поведение усугубилось. Тебе страшно. У тебя есть на это все основания. Никто здесь не может осуждать тебя за это.       Серебристый мех снова нахмурился и попытался вырвать руку, всхлипнув:       — Перестань, я не хочу это слышать!       Оптимус не отпустил его.       — Нам всем пришлось пережить серьезные испытания, еще даже до твоего преображения. Но ты стольких спас. Ты сказал Саундвейву, что был готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы сохранить наши. Ты почти погиб в море. Я не могу найти в себе силы описать тебе то, что увидел, когда течение едва не утянуло тебя.       Старскрим трансформировал бластер, нацеливая его на меха.       — Замолчи! Не заставляй меня…       — Убей меня, Старскрим, — нахмурился Оптимус, не ослабляя хватки. — Если это поможет тебе, если это спасет остальную команду от твоей боли и гнева, тогда я хочу, чтобы ты убил меня. Я хочу, чтобы ты выпустил каждую каплю боли, что терзает тебя. Если это тебя спасет, тогда моя жертва будет не напрасна.       Сикер сгорал от стыда из-за ощущения стекающего по фейсплейту омывателя. Корпус начинал дрожать, держать бластер ровно становилось все труднее.       — Я… я не могу… — прорычал он сквозь слезы, качая шлемом. — Прекрати, замолчи. Просто отпусти меня… — Старскрим громко зарычал, подчеркивая серьезность своего требования. — Отпусти меня или… или я…       — Так убей меня, Старскрим.       Сикер громко всхлипнул и посмотрел в голубую оптику. Эту до ужаса понимающую оптику. Ту, в которой всегда хранилась надежда на каждого, на ком она останавливалась. Она ни капли не изменилась с тех пор, как все пошло под откос. Она все так же заставляла его чувствовать себя слабым. Бессильным…       Старскрим снова всхлипнул и вместо этого попытался выдернуть манипулятор из хватки Прайма. Оптимус потянул сильнее и заключил его в крепкое объятие. Бластер меньшего меха теперь оказался прижат к его грудной броне прямо под секцией металла.       Старскрим пискнул и потряс шлемом. Его всхлипывания становились громче, чем он хотел, но Оптимус так и не отпускал его.       — Если ты выстрелишь сейчас, — шепнул Прайм, — твой бластер расплавит мою броню, выстрел попадет прямо в мою камеру искры, и я умру. Я мог бы наклониться вперед и прижать тебя, дабы ты не смог сбежать, но я упаду в сторону, и ты будешь свободен. Стреляй.       Сикер проглотил всхлип, хотя это вызвало боль в пересохшем рту.       — Н…       — Не думай, — тихо сказал Оптимус. — Просто выпусти эту злость. Я добровольно соглашаюсь на это. Ты не хочешь умирать, Старскрим. Я знаю это. Но если я умру ради того, чтобы спасти тебя от того, что тебя гнетет, то я знаю: это будет не зря. Я знаю, что ты все равно увидишь конец Мегатрона. Я верю в это. Я верю в тебя.       Старскрим зарыдал более открыто и трансформировал бластер обратно, вместо этого снова и снова обрушивая непослушный кулак на красную броню, к которой его прижали.       — Я тебя ненавижу… Я тебя ненавижу…       Прайм кивнул и осторожно скользнул на пол, утягивая сикера за собой.       — Я принимаю твои чувства, но это не поменяет моего желания спасти тебя. Прошу тебя, Старскрим.       Серебристый мех тихо заплакал, крылья были низко опущены, а корпус трясло без остановки. Однако когда он заговорил, уставившись на маленький кусочек пола, разделяющий их, его голос был почти ровным.       — Я-я в ужасе, — всхлипнул он. — Я это признаю. Все идет не так. Я не могу продолжать притворяться, что мы все переживем это. Саундвейв тому доказательство. Мы едва не потеряли вас. Я… — Его дрожь стала сильнее. Старскрим всхлипнул громче, наконец тоже хватаясь за манипулятор Оптимуса. — Я умру. Когда все это кончится, я умру, я просто знаю это. Но я не могу снова встретиться со смертью. Моя удача отвернется от меня. Что-нибудь случится. Моя сила не сработает, моих союзников не будет рядом, а мой убийца не будет колебаться. Я не просто знаю это, я чувствую это каждой частью своего корпуса. Я еще не мертв, но я уже подобрался к этому слишком близко, и теперь я не могу перестать думать… представлять…       Оптимус покачал шлемом.       — Твой самый большой страх – смерть. Многие ее боятся. Но ты не умрешь, Старскрим. Тебе не нужно об этом беспокоиться. — Прайм наконец отпустил манипулятор сикера, но только для того, чтобы положить обе руки на его нагрудную броню прямо над камерой искры. — Я знаю, что нам с тобой сужено куда больше, чем мы оба осознаем. Твой второй шанс на жизнь, множество таких шансов в этом мире, должны быть достаточным доказательством. И если твоя сила подведет тебя, если твоих союзников не окажется рядом, если твоя кончина будет смотреть на тебя, готовя оружие, знай, что я буду готов отдать свою жизнь ради тебя. Я с радостью обменяю свою искру на спасение твоей.       Старскрим наконец встретился взглядом с этой голубой оптикой. Этой до ужаса понимающей, полной надежды оптикой. Оптимус мягко улыбнулся и протянул манипулятор, беря ладонь Старскрима в свою собственную.       Сикер тихо всхлипнул, глотая слезы.       — Я… я тебя ненавижу…       Прайм кивнул, не теряя улыбки.       — Я понимаю, Старскрим. Но я все равно даю тебе обещание. И если я умру, спасая тебя, будущее только выиграет от этого решения.