Stop Me

      Пошатываясь, дрожа и царапая когтями затылок в агонии, Старскрим неуверенно вошел в тихую комнату на самом нижнем уровне Ковчега. Когда-то у него была покраска, ослепительная и сияющая, однако он лишился ее из-за гнева Мегатрона. Покраска отвлекала: намного лучше было представлять собой лишь голый металл, из которого тебя изготовили. Однако сейчас ему было достаточно лишь краем оптики заметить отблеск, и его тут же терзало присутствие тирана, его серебристый цвет был того же тона, что и у военачальника: холодный, обжигающий, неприятный… Если Старскрим мог едва думать о Мегатроне, как он мог смотреть на самого себя, когда выглядел почти так же, как тот, кто его пытал?       — Нельзя себя так вести, — попытался он убедить самого себя, садясь на ящик и, спрятав шлем в манипуляторах, начиная раскачиваться из стороны в сторону. — Я должен быть сильнее… как они! Они пришли за мной, шлак, да Оптимус вышел на само поле боя ради меня! Я должен быть как они! Я и есть как они, разве нет? Я заслужил это! Я – Автобот, именно это и помогло мне пройти сквозь все, что он сделал со…       Внезапно что-то сковало его горло. Больше ему ни с кем не надо было бороться – только не с этими ботами и не на этом корабле. Что еще он мог сделать, когда ему больше не надо было так сильно бороться? Теперь, когда его главный противник далеко, все, с кем ему приходилось бороться, – это с самим собой.       Старскрим зарычал и встал, топнув каблуком.       — Не делай этого, — приказал он самому себе. — Ты выше этого! Ты – не он! Ты – свой собственный…       Едва он поднял руки, чтобы подтвердить собственные слова самому себе, его разум уловил серебристый отблеск, из-за чего сикер тут же отшатнулся назад. Он перевернулся через ящик и свернулся клубком. Воспоминания о том, как этот серебристый цвет нависал над ними все эти эоны, еще до этого нового вида пытки, начали просачиваться наружу. Когда-то его сделали похожим, словно половину пары, символизирующую верхушку Десептиконов. Неужели это станет лишь вопросом времени, когда эта проблема наконец поднимет свой уродливый шлем? Балкхэд уже упоминал об этом ранее…       —… Ради меня, — прошипел Старскрим, с дрожью вставая. — Этого бы не было ни для кого другого, кроме меня. Мне… надо покончить с этим…       Он оглядел комнату и покачал шлемом, понимая, что искомого в ней нет. Сикер осторожно поднял манипулятор и сжал собственное плечо так, как это обычно делал Оптимус, после чего выпрямился сильнее и вышел из комнаты в коридор. Он пошел согласно нарисованному на стене указателю, который гласил «Стыковочный отсек», ускоряясь каждый раз, когда в одном из огромных окон Ковчега мелькал его проклятый серебристый корпус. Он хотел быть уверенным в том, что он делает – изменить себя так, чтобы он наконец начал подходить к этой новой жизни, что он создал из предыдущего мрачного набора ошибок. Хотя это слово было и не совсем приятно, ему казалось, что оно подходит: он собирался раз и навсегда избавиться от той прошлой части себя, что насильно впихнул ему Мегатрон.       — Теперь у меня есть новое место, где я могу жить, — произнес Старскрим так, как, он надеялся, обычно говорил с ним Оптимус. — У меня есть друзья, и они меня обожают: они поверили в меня, рисковали своими жизнями ради меня. У меня новая фракция. — Он прошел сквозь дверь в стыковочный отсек и медленно, глубоко вдохнул. — И моя оптика – лишь половина всей трансформации. Мне надо ее завершить…       Узкое пространство отсека обуславливалось старыми контейнерами и двумя кораблями: громадой Ультра Магнуса и Джекхаммером Уилджека, однако в стороне, имея достаточно места для работы, стояло именно то, что и искал сикер.       — Эта голубая оптика совсем не сочетается с моим… отсутствием покраски, — заявил Старскрим самому себе. — И я не могу вечно убегать от собственного отражения.       Он протиснулся между двух кораблей и скользнул на приподнятую панель, которая с помощью магнитов тут же зафиксировала серво сикера на месте, после чего перед ним появилась голографическая панель. Позади опустилась стеклянная дверь, закупоривая его и свисающие сверху приспособления.       Однако сикер не спешил ничего активировать.       —… Я – это я, — тихо сказал он, закрывая оптику. — Я всегда был собой. Это тот же самый «я» выжил на том проклятом корабле. И принял все решения, что привели нас сюда. Я – это «я», кто столько сделал с той информацией, что у меня была… когда мог не делать абсолютно ничего… — Он поднял манипулятор и коснулся голографической панели, подтверждая устройству, что он желает продолжить. — Но этот «я» должен отпустить его… Я должен отпустить последнее… чем Мегатрон… удерживал меня в своей власти. Я – Старскрим, — прорычал он. — Быстрейший из когда-либо живших сикеров, предатель Десептиконов и борец за дело Автоботов. Я ни за что не позволю ему снова командовать мной… Итак… Так какие цвета яснее всего передадут эту мысль этому ведроголовому уроду? Что-нибудь новенькое? — Он пролистал список вариантов, пока устройство сканировало его корпус. — Что-то, что сделает меня абсолютно неузнаваемым? Или же… что-то из тех времен, когда ничего из этого шлака еще не произошло?       Устройство просигналило, что сканирование завершено, и Старскрим улыбнулся, утирая влагу с оптики.       — А, я знаю просто идеальный вариант…       Вот-вот-не-серебристый мех быстро вбил команду в панель, откорректировал области, которые должны быть окрашены, и выбрал цветовую палитру, которая вскоре украсит его корпус.