Призрак подземелий

Романову разбудил громкий и энергичный стук в дверь ее комнаты. Она быстро встала с кровати, с трудом различая, сколько сейчас времени, накинула на себя нежно-розовый халат и побрела к двери. Открыв ее, Вера увидела старого человека не очень опрятного вида. Его грязные слипшиеся волосы нависали над лицом, отчего он глядел исподлобья и это производило довольно устрашающее впечатление. Кажется, раньше она уже наблюдала его в коридорах замка. - Мэм, - произнес он хрипловатым голосом, - вам пришло письмо, - его дрожащие руки протянули конверт девушке. Вера взяла письмо в руки и заметно просияла. - Спасибо, сэр.. как я понимаю, совы до подземелий не долетают, поэтому вы принесли его? - Его принесла не сова, а голубь! Гадкая птица! - О.. даже так.. Вы, наверное, Аргус Филч? - Да, мэм. И я не нанимался вам в почтальоны! - заорал он и тут же побрел прочь. Вера удивилась тому, откуда этот волшебник знает о почтальонах. Или не волшебник? В любом случае, если письмо принес голубь, значит, ей написал кто-то из Москвы. Она перевернула конверт, где действительно было выведено имя ее давней подруги. Раскрыв его, девушка начала читать: "Вера! Здравствуй. Пишу тебе по просьбе ковена. Мы знаем, что ты недавно переехала, но это ведь не значит, что тебе удастся отвертеться от наших сборищ! Если не придешь сегодня - кто-нибудь сдаст тебя Анчутке*. Мирослава мутит воду, пуская сплетни о твоем отречении. Разберись с ней. Жду тебя. Полночь, Лысая гора у Киева. Пострайся остаться незамеченной. Лара." Вера скомкала письмо в руке и тяжело выдохнула. Ей хотелось развлечений, но не таких. Она не готова была сейчас все бросить и отправиться в Киев! Только из Лондона дорога занимала 3 часа, а сколько же будет из Хогвартса? Но делать было нечего.. Придется сразу после занятий отправиться к этому водяному ублюдку.. Романова ненавидела ведьминские сборища. С одной стороны, это противоречило всем ее принципам, с другой же присутствие было ее долгом. Долг, долг, долг.. Надо же, ее и тут достали, за тысячи километров от дома! Выкинув письмо в камин, она привела себя в порядок и отправилась на завтрак в Большой зал. Благо, завтра выходной, и она может не торопиться обратно, боясь не успеть на уроки. А надо ли тогда кого-либо предупреждать о своем отсутствии? Двери Большого зала раскрылись, и Веру почти оглушил гул учеников. Неужели они так радуются пятнице? Она бы тоже сейчас радовалась, если бы не.. - Мисс Романова! Доброе утро! - размышления Веры перебила улыбающаяся во весь рот профессор Трелони. - Доброе, профессор. "По правде, не такое уж и доброе" - подумала Вера. - А где профессор Макгонагалл? - осведомилась она у прорицательницы, садясь на свое место. - Минерва еще вчера вечером отбыла в Министерство по какому-то вопросу.. А зачем она тебе, дорогуша? - Да вообще-то, незачем. Просто будьте так любезны, профессор, если кто-то будет меня искать вечером или завтра, передайте, что я уехала в Россию.. э.. за некоторыми своими вещами, - Вера знала, что рассказывать о настоящей цели ее "путешествия" не стоит. - В Россию?! - Трелони заорала так, что это услышали все, и девушка поняла, что ее коллегу можно было и не просить об услуге - все и так теперь поняли, что она уезжает. - Да, домой. И можно не так громко, профессор. - О, дорогуша, теперь твой дом - это подземелья, - она хихикнула, будто юная девочка, и принялась доедать свою порцию овсяной каши. Но Вера знала, что подземелья - точно не ее дом. Как выразился вчера ее сосед-призрак, она всего лишь гостья там. Надо признаться, что их хозяин не казался неприятным типом, когда ему самому этого хотелось. Ночью ведь они разговаривали вполне нормально и даже.. душевно. С его стороны не было ни упреков, ни оскорблений. Только интересные рассказы и грамотные рассуждения. Возможно, так на него повлияло сегодняшнее полнолуние, кто знает... Расправившись со своей кашей, Вера обнаружила, что столы, за которыми сидят студенты, постепенно пустеют. Она сообразила, что пора вернуться обратно в подземелья и подготовиться к урокам. К счастью, сегодня они прошли без казусов, и сразу же после обеда Романова побежала в свою комнату, чтобы подготовиться к ночной "вечеринке" в компании других ведьм и водяного. Она зашла в комнату и сразу же проверила, есть ли тут еще кто-то, кроме нее. Убедившись в отсутствии призрака она достала палочку и произнесла: "Акцио Hexensalbe*!", как к ней тут же в руки прилетела большая баночка с кремом. Раздевшись догола, она принялась доставать пальцами жирную приторно пахнущую мазь, но как только та начала касаться ее обнаженного тела, дурманящий запах улетучился. Самым неприятным в этом деле было обмазывать кремом волосы, которые тут же превращались в липкие сосульки, но необходимо было нанести его на каждый дюйм тела, чтобы стать полностью невидимой. Закончив, она кинула банку на кровать и тихо вышла из подземелий, направляясь в Запретный лес. Ворота Хогвартса без проблем пропустили ее, потому что сейчас для любых магических субстанций она сама являлась такой же субстанцией, невидимой, но ощущавшейся как энергетический поток. Дойдя примерно до середины леса и игнорируя любые странные звуки, что в человеческом бы обличии точно напугали ее, она остановилась на поляне, где не росло практически ничего, и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на призывании своей метлы. В это мгновение подул сильний ветер, с земли поднялась пыль, цепляясь за ее длинные распущенные волосы, руки раскрылись, и непонятно откуда-то прилетела старая скрюченная метла, упав прямо перед босыми ступнями ведьмы. Она села на нее и шепотом произнесла, наклонившись к ее основанию: "Лысая гора, река Лыбедь" и метла быстро поднялась над темным лесом, рисуя в воздухе спиралью. Лесные жители услышали свист ветра, а где-то вдалеке несколько кентавров подняли головы вверх, смотря на луну и скользящую будто бы по ней молодую ведьму. Вера неслась по воздуху с бешенной скоростью. Ветер уже давно спутал ее волосы, но она совсем не чувствовала холода (спасибо за это крему). И пока внизу сменялись города, там, наверху, она снова ощутила, каково это - чувствовать себя абсолютно свободной и естественной. Сколько времени она не брала метлу в руки? Месяц, два? Ей казалось, что прошла вечность после последнего полета. И вот наконец она летит, ощущая, как что-то радостное горит у нее в груди. Ох, если бы только не такой отвратительный повод!.. Спустя четыре часа, когда ее силы были уже совсем на исходе, ведь метла черпала энергию для полета из нее, Вера увидела знакомую опушку, освещенную огнем. Она приземлилась и почти упала, как кто-то подхватил ее под локоть. С трудом подняв голову и раскрыв обветренные глаза, она обнаружила ехидное лицо подруги: - Мирослава.. - хрипом вырвалось из нее, и высокая черноволосая девушка, на которой из одежды был тоже лишь лунный свет, подала Вере чашу с зеленоватой жидкостью. - Выпей это, Верамира, оно поможет. Романова залпом опустошила золотую чашу, кинув ее на траву. Почувствовав легкость в теле, она выпрямилась и зло посмотрела на свою собеседницу: - Не зови меня так, Мирослава! Мое имя - Вера, и точка! - О, черти.. какая разница? Пошли к реке, тебя ждет Анчутка, - она лукаво улыбнулась и подала девушке руку, а та отмахнулась и пошла спускаться к воде. Спустя пятнадцать минут она почувствовала, что болотный напиток окончательно вернул ей все силы, потраченные в дороге. А силы ей были сейчас ой как нужны! Преодолев последние двести метров до назначенного места, она увидела множество горевших факелов, а на большом камне, устланном мхом, сидел зеленый водяной, издали напоминавший маленького тучного мужчину среднего возраста. Он был окружен прекрасными молодыми ведьмами, которые громко смеялись и гладили его мерзкое склизкое пузо. - Ну, чего встала! - раздался сзади грозный шепот Мирославы, - давай иди! - она подтолкнула Романову к веселой компании и сама побрела за ней. - Верамира... - раздался еле слышный низкий голос водяного, и взоры всех ведьм направились туда, где стояла Вера и Мирослава, - рад тебя видеть, где ты пропадала? Анчутка поманил Романову к себе рукой и ведьмы расступились, давая ей возможность приблизиться к их любимому демону. Вера сделала пару шагов к водяному, но все-таки сохраняла дистанцию. - Прошу простить меня, господин, - она покорно склонила голову, стараясь не смотреть в глаза этого мерзкого слизняка, - я переехала далеко от своего прежнего места жительства и у меня не было возможности приходить на наши сборища. - Но сегодня ты пришла, Верамира, - он одарил ее своей жуткой улыбкой, и будто какая-то сила подтолкнула Веру ближе, таща ее за волосы, отчего та подняла взор на сидевшего перед ней водяного. - Да, господин, и это лишило меня почти всей энергии, - Вера осмотрела ведьм и встретилась глазами с Ларой, которая с радостью смотрела на нее, явно довольная тем, что подруга послушалась ее и пришла. - Господин, - вмешалась Мирослава, - это правда. Верам.. кхм.. Вера действительно была ослаблена, пока я не дала ей выпить ваших дивных вод.. - Что ж, Верамира, я прощаю тебя. Мы ведь думали, что ты ушла из ковена, Мирослава говорила об этом на каждой нашей встрече, на которой не было тебя. Услышав это, Романова с яростью в глазах посмотрела на брюнетку, отчего та опустила голову к земле. - Это неправда, мой господин, - попыталась оправдаться молодая ведьма, - я не предавала наш ковен. - Да, теперь я лично убедился в этом. Присаживайся подле меня, наш праздник только начинается, - он снова одарил ведьму своей улыбкой, и та покорно села рядом с ним и подругой Ларой. Как только все ведьмы были в сборе, из речных недр повылазила вся нечисть: русалки, которые при соприкосновении с землей обретали ноги, рыбы, которые вдыхая воздух превращались в уродливых птиц, а из дальнего леса приближалось с два десятка чертей. Началось ежемесячное ведьмовское гульбище. Пока в глазах Веры отражались огни, с которыми играли русалки, за тысячу километров отсюда, в Хогвартсе, одна мрачная тень с интересом вертела в руках баночку с кремом, гадая, что же это за дрянь и где сейчас Романова. - Хэксен.. хэксензальбэ, - произнес в слух призрак и в ужасе кинул банку обратно на кровать. "Ведьма, точно ведьма!" - пронеслось у него в мыслях и он посмотрел на стену, где висело крошечное окошко, из которого едва сочился лунный свет. "На шабаше, значит." Призрак брезгливо взял мазь и поставил ее на прикроватную тумбу, а сам лег на кровать в раздумьях о сущности девушки, о которой, как оказалось, он совсем ничего не знал.