Призрак подземелий

Северус сидел в лазарете и смотрел на бледное лицо Романовой, которая была без сознания вот уже третий день. Кожа ее потускнела, веки впали, а губы стали сухими настолько, что на них появилась корка. Грудь еле вздымалась, каждый раз доказывая мастеру зелий, что в этом теле всё ещё теплилась жизнь. Он приходил к девушке каждый вечер и засиживался у ее кровати до раннего утра, пока его с криками не выгоняла мадам Помфри. Она, как и все люди, знавшие Северуса Снейпа, была крайне удивлена тому, что он оказался жив. Но на все вопросы хмурый зельевар отвечал просто: «Путешествовал», а на то, как вылечил свои смертельные раны - недовольно отмахивался. И все же целительница не понимала, почему Снейп так много времени проводит у этой девушки. К ней даже закрались дурные мысли о том, что мужчина хочет отравить бедняжку, лишь бы остаться на своей прежней должности преподавателя зельеварения, ведь уроки теперь вести было некому, а добродушная Макгонагалл с радостью предложила ему временно заменять мисс Романову. По правде говоря, Снейпу было все равно, что о нем думали и говорили. Ему никогда не было дела до сплетен. И хоть большинство людей считали его героем, были те, для кого он так и остался мерзким и злобным Пожирателем смерти. Но главной ценностью для него сейчас была эта белокурая ведьма, ещё несколько дней назад носившая под сердцем ребёнка. Его ребёнка. Он вздрагивал, когда вспоминал о случившемся в Запретном лесу. Воспоминания были совсем свежи, а смотря на неё, он будто снова начинал испытывать то чувство безысходности, которое недавно охватило его при виде кровавого тела. Он сотни раз видел подобное. И иногда ему даже не становилось противно. Но она не была просто телом. Она была женщиной, ради которой он снова попробовал жить. Начинало темнеть, и близилось время вечернего обхода. Он уже даже выучил расписание Помфри, лишь бы не попадаться ей на глаза. Но в этот раз уходить не хотелось. Он услышал шаги целительницы, а затем и звук открывающейся двери. На лице Снейпа появилось знакомое всем надменно-безразличное выражение. Он по-прежнему носил свою маску суровости, давая волю чувствам только при девушке. - Северус! Опять ты тут ошиваешься! Дел своих что ли нет? - ругалась женщина, проводя Вере диагностический осмотр палочкой. - Какая тебе разница, Поппи?! - шипел он, - Это не твоё дело. - Ах, не мое! Ты не в своих подземельях, Снейп! - но зельевар лишь по обыкновению скорчил недовольную гримасу и ждал, когда же мадам Помфри уйдёт. Мужчина, снова оставшись наедине со своими мыслями, сначала долго смотрел на молодую девушку, а потом невольно прикрыл глаза, задремав. Но стоило Вере только слегка пошевелить пальцами рук, как он мигом подскочил к ней, находясь в томительном ожидании ее пробуждения. Минута... Две... Три... Время тянулось целую вечность! Но вот ее реснички задрожали, и Северус, низко склонившись и слегка задевая волосами ее лицо, посмотрел в мутные глаза. Она много моргала, явно не понимая, где находится и что вообще произошло. - Вера, - он взял ее руку в свою, - ты в больничном крыле. Ничего не бойся, все позади, - с этими словами он осторожно поднёс ее пальчики к своим губам и, едва касаясь их, поцеловал. - Сев... Северус?.. - еле слышно произнесла девушка. - Да, это я. Ты видишь меня? - Вижу, но.. плохо, - ее язык немного заплетался из-за многократного приема обезболивающих зелий, которыми Поппи пичкала ее ежедневно, - что... случилось?.. - она делала большие паузы между словами, все ещё пытаясь заставить себя видеть четко. - На тебя напал оборотень, ты чудом спаслась, - Снейп пытался говорить как можно мягче, глотая своё волнение. - Я.. я не помню, - лепетала она, - а что.. что с.. - не в силах видеть ее мучения, Северус выдохнул, приготовившись к не самому страшному, но точно болезненному для них обоих объяснению. - Его нет, Вера, - он крепче сжал ее ладонь, а другой рукой начал гладить волнистые волосы, - это чудовище вырвало из тебя почти все брюшные органы. Но ты быстро восстановилась. Физически, - добавил он. Романова то ли не слышала его, до сих пор находясь в полуобморочном состоянии, то ли для неё это все-таки было не очень важно сейчас, но на ее лице не отображалось никаких эмоций. Девушка ещё проваливалась в забытьё несколько раз и столько же просыпалась. Когда ее взгляд стал более осознанным, она попыталась приподняться, но зельевар ее остановил. - Ты не чувствуешь боли, потому что напичкана зельями, - объяснял он, - не двигайся. - Северус, - кажется, она наконец начала осознавать, где находится, - а что ты тут делаешь? - Наблюдаю за тобой. - Северус... - Романова все ещё медленно соображала, - как.. У тебя получилось? - с надеждой посмотрела она на него, не веря своим глазам. - Да, - твёрдо ответил Снейп. - Твои руки... - она попыталась сжать пальцами его ладонь, - они тёплые.. - Отлично. Чувствительность уже возвращается к тебе, - мужчина улыбнулся одними уголками губ. Когда Романова снова провалилась в сон, на пустые кровати уже падали первые лучи солнца. Северус по-прежнему держал свою возлюбленную за руку, наслаждаясь потрясающе красивым оранжевым рассветом. Это был его первый счастливый рассвет в новой жизни. И он даже не подозревал о том, что именно поднимающийся над небосводом жёлтый диск был причиной и его горечи, и его радости. Конечно, он абсолютно ничего не знал о предсказании, которым Трелони поделилась с Романовой. Он также не помнил загадочную надпись на палочке девушки. Снейп просто сидел и размышлял над тем, что, наверное, так и должно было быть. Он, она, их трагедия, благодаря которой он наконец-то понял, что от любви не стоит бежать или скрываться. Преподаватель с облегчением вздохнул, поправил одеяло больной и вышел из лазарета, направляясь в свои подземелья. И только солнце, нежно обнимая кудри Романовой и все пространство вокруг неё, знало, что истинные союзы создаются на небесах. Ещё задолго до того, как блуждающие по чистилищу души обретают свои новые тела, нарекаются именами и сотни раз умирают, прежде чем по-настоящему родятся. Завидев в коридоре Помфри, Снейп предупредил ее о том, что пациентка Романова пришла в себя, но ещё слаба. В ответ целительница что-то проворчала и скорее побежала к Вере, а Северусу ещё предстояло как в старые-добрые времена отвести несколько уроков и лишить Гриффиндор не меньше десятка очков. Последнее было строго обязательным. Для поддержания имиджа самого злобного и безжалостного профессора Хогвартса. Он быстро спускался в подземелья, оставляя позади себя широкий шлейф чёрной мантии, и уже отсчитывал часы до того, как снова сможет увидеть свою несносную ведьму.