Элементы сюжета

      Мори не спешил так даже на собственную свадьбу. Идеальной выглаженный строгий костюм, черный галстук и прилизанные волосы — сама официальность. Обязательно очки, без них он, уже, в силу возраста, не видит. Главное, не забыть подарок, который, хоть и лежит на самом видном месте, может быть благополучно оставлен там же. Сегодня был особенный день, и Мори не желал портить его ничем. Слишком долго он этого ждал, слишком много мечтал.       Машина, по закону подлости, не заводится с первого раза. Это чувство ожидания, предвкушение чего-то волнительного, волей неволей заставляло вспомнить детство. С таким же чувством он ждал приезда родителей с магазина, трепетно надеясь, что они захватили сыну «что-нибудь вкусненькое».       Пробки выводили из себя. Мори устало вздохнул, опуская голову на руль. Надо было выпить валерьянку, все же. Он давно не переживал так, потеряв любовь к ярко выраженным эмоциям. Кто-то умер — сухое «мне жаль», вчера соседка родила — «рад за нее», страшная авария на перекрестке — «какой ужас». И только двое человек с самой их первой встречи вызывали у Мори весь спектр чувств и эмоций, что голова шла кругом. Он прочувствовал и гнев до белого каления, и детскую, аж приторную радость, горечь — как от потери близкого. Мори прочувствовал жизнь. И сегодня, казалось бы, в самый обычный день, когда он должен был снова сидеть в душном кабинете, перебирая бесконечный поток документов, Огай не явился на работу «по болезни». В этот раз он чувствовал наивную гордость, когда в детстве, накосячив, остаешься безнаказанным.       Мори был приглашен на свадьбу. Честно, он до сих не верил в это, хотя уже стоял перед входом в церковь, поправляя галстук. Дрожь в коленках мешала ходить, а ком в горле — говорить. — Мори-сан, вас все ждут, идемте же скорее. — к мужчине подошла суетливая женщина, кажется, мама Чуи. Решительно сжав руки в кулаках, Мори идет следом. Волнуется так, что становится смешно. Как будто никогда на свадьбах не был.       Первым он видит Дадзая. Он жмурится от яркого солнечного света, периодически поправляя ворот рубашки. Волнуется. Мори отметил, что Осаму так и не избавился от бинтов. Может, это модно? Рядом бродит Чуя. Они оба молчат, но глаза выдают их безмолвный разговор. Мори счастлив. Он впервые искренне рад за кого-то. Эти два молодых человека, уже устроившихся в жизни, когда-то были маленькими, испуганными детьми, рассматривающие окружающий мир широкими глазками. Они заслужили счастье. — Мори-сан, мы уже думали, что вы не придете. — Осаму, как всегда, умело скрывает тревожность. Огай молчит. Он смотрит на Дадзая и не может разглядеть в нем того ребенка с пустыми, уставшими глазами взрослого. Сейчас эти глаза горят желанием существовать и чувствовать. Осаму вырос, а стал похож на ребенка. Он хорошо устроил свою взрослую жизнь — устроился частным репетитором по рисованию и в свободное время пишет короткие стихотворения, публикуя некоторые. Настоящая творческая личность. Находка для этого прогнившего мира, которому не хватает веры в сказку. — Мы рады, что вы пришли. — Чуя становится рядом, ненавязчиво беря возлюбленного за руку.       Мори впервые хочется плакать. Он отмечает, что Чуя не изменился. Огонек в его глазах никогда не потухал, а рост все еще позволял путать его с 14-летним подростком. А ведь ему уже 25. Он успешный архитектор, дает онлайн руки по рисованию. Для Мори он всегда будет маленьким тихим мальчиком, изображающий на белых листах настоящую историю о двух мафиози и мечтающий в детстве стать им.       Мори, мягко улыбнувшись и кивнув, спешит в церковь — скоро начнется церемония. Спустя минут десять, в храм заходят возлюбленные, держась за руки и с нежностью смотря друг на друга. Сейчас Мори чувствовал себя героем какой-то мелодрамы. Легкой, ненавязчивой и простой.       Священник произносит молитву, начинается самая волнительная часть. Преподносят кольца на мягкой, красной подушке, размером в ладонь. Слышится чей-то тихий всхлип. Мори сам еле держится.       Дадзай, спокойно улыбаясь, берет простенькое с серебряное кольцо, немного медлит, надевает его на безымянный палец. В голове полный хаос, мешанина эмоций. Осаму одновременно хочется и кричать, и плакать, и наброситься с распростертыми объятиями на человека, стоящего перед ним. Чуя, у которого по щеке все же скатилась одна слеза, незаметно встряхнув головой, надевает кольцо на палец Дадзая. Дух захватывает, а сердце бьется до удушения. Чуя словно прокатился на американских горках со своим страхом высоты. Дальше им дают в руки зажженные свечи — символ чистой и взаимной любви брачующихся. Священник снова читает молитву, но возлюбленные не слышат ничего. Перед глазами в некоторые моменты все расплывается, скачут разноцветные круги. — Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем Чуи Накахары, которого видишь здесь перед собою? — торжественно произносит священник. Дадзай разрывается изнутри. От его слов зависит его и Чуи жизни. — Имею. — наконец произносит Осаму. Он сделал правильный выбор. — Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем Осаму Дадзая, которого видишь здесь перед собою? — повторяет священник, обращаясь уже к Чуе. — Имею. — быстро тараторит Чуя, слыша тихое хихиканье сбоку. Пихнув Осаму в локоть, не обращая на то, что они стоят под алтарем и сейчас чуть ли не самый важный момент в их жизни.       Обменявшись короткими поцелуями в щеку, пара берется за руки, закрывая глаза. По идее, они должны читать молитву про себя, однако, в голову лезут абстрактные мысли, вытесняя Бога.       Короткая церемония завершена. К обвенчавшимся подбегают приглашенные, поздравляя, обнимая и чуть ли не рыдая. Начинается типичная для подобного мероприятия фотосессия. Все рвутся вперед, желая сфотографироваться с парой. Как будто ни разу свадебных церемоний не видели. — Мори-сан, идите к нам! — слышится громкий голос Дадзая из толпы. Огай, поправив пиджак, протиснулся сквозь скопление людей, вставая между Чуей и Осаму. Он по-отцовски потрепал их по волосам, так и оставив руки у них на макушках. В случае со ста восьмидесятиметровым Дадзаем это было сложновато. Оператор быстро делает несколько фото — в экран рвутся уже другие люди.       Когда же вся суматоха с фотографиями заканчивается, гости выходят на свежий воздух. Переговариваясь, смеясь, они садятся на лавочки, пьют воду, обсуждают церемонию. Мори, доставший из сумки драгоценный подарок, выискивает глазами учеников. Он хочет вручить его тихо, без свидетелей. Подготовленный подарок Мори считал личным, не для чужих глаз. Не найдя знакомых лиц на расстоянии, Огай решает немного прогуляться. Территория небольшая, далеко уйти они не могли.       Церковь скромная, маленькая, но полна различных маленьких статуэток ангелов. Вокруг — клумбы с орхидеями, очаровательный запах которых разносился по всему двору. Мори глубоко вдохнул свежий воздух. Как прекрасно. На душе приятное спокойствие, ноги уже не подкашиваются и голос не дрожит. Он видел, как они смотрят друг на друга, как касаются, с каким трепетом в голосе разговаривают. Они достойны друг друга. — Не помешаю? — скромно интересуется Мори, чувствуя, что вмешался не вовремя. Он нашел обрученных возле маленького фонтанчика. Они снова молчали, держась за руки. Глаза снова говорили за них больше. — У меня скромный подарок для вас. — дождавшись, когда на него обратят внимание, Мори протянул небольшой сверток паре. — Что вы, не стоило. — вежливо улыбнулся Чуя. Чуя был благодарен Мори. Человеку, который когда-то принял его таким, каким он является. Не стал навязывать чужое мнение, оценил его искусство. Мори проложил путь маленькому ребенку в трудную, взрослую жизнь. И Чуя будет вечно помнить, когда на тот момент его директор, неожиданно вызвал Накахару в свой кабинет. Ему тогда было лет 15, и в тот день, он еще не успел как-то накосячить, поэтому был знатно удивлен такому приглашению. — Чуя, я долго думал, и хочу предложить тебе перейти в другую смену. — начал тогда Мори. — Это никак не связано с количеством мест или качеством. Я просто считаю, что будет лучше, если вы с Дадзаем не будете пересекаться, сам знаешь, почему. Чуя тогда долго придумывал отмазку, чтобы остаться в своей смене. Школьное расписание Накахары Мори знал, и парень мог вполне бы учиться в 3 смену, а не во 2. — У меня дополнительные задания по вечерам, никак не могу. — протараторил Чуя. — Жаль, я думал, так будет лучше вам обоим. — вздохнул Мори. — Спрошу еще и Осаму. — Он тоже не сможет. — не по своей воле сказал Чуя. Накахара понятия не имел, чем руководствовался в тот момент, но страх, что Дадзай правда перейдет в другую смену, окутал его с головой, затягивая в свою ужасающую пучину. Мори вздернул брови. — Откуда ты знаешь? — Ну мы ведь с Дадзаем иногда общаемся. И он однажды говорил, что хочет перейти в другую смену, чтобы не видеть моего смазливого личика, но вечерние занятия не позволяют. — снова протараторил Чуя. Вредная привычка, когда он волнуется. Черт. Сдался ему этот Осаму. Перейдет — Чуе же легче станет. — Вы с ним еще поговорите, может, что-то изменилось. — снова тараторит Накахара, быстрее уходя из кабинета. Сердце отчаянно билось, а в голове застрял вопрос: «зачем». Почему он только что говорил несвязный бред, чтобы удержать Осаму. И все-таки зря он начал с ним общаться. Мори довольно улыбнулся, прикрывая глаза. На следующий день он вызвал в свой кабинет Дадзая. — Мори-сан? Что-то случилось? — по своему обыкновению войдя без стука, с порога спрашивает Осаму. — Я хотел предложить тебе перейти в 3 смену. — начал директор, не поднимая глаз с документов. — Чуя говорил, что у тебя какие-то занятия, но я подумал, что, возможно, твое расписание изменилось. Осаму нахмурился, пытаясь припомнить, когда он говорил Чуе о несуществующих вечерних занятиях. — Я свободен по вечерам, но переходить в 3 смену не хочу. — вальяжно расположившись на стуле, ответил Дадзай. — Вот как. — Мори наконец оторвал взгляд от ненавистных бумажек. — Как хочешь, но ты всегда можешь зайти ко мне по поводу этого вопроса. Кивнув, Осаму вышел из кабинета. Он точно помнил, что не говорил Чуе о никаких вечерних занятиях. Начнем с того, что их и не существовало вовсе, да и разговоры с Накахарой всегда начинались и заканчивались оскорблениями, а беседовать о таких будничных вещах… Нет, с Чуей это невозможно. Чуя настороженно развернул потрепанный лист. Секунду помедлив, он все-таки снял красную ленточку, представляя своему взору содержимое. Изо рта непроизвольно вырвалось удивленное «ах». — Чу-у-уя, не скрывай, дай посмотреть. — возмущенно протянул Дадзай, несильно потянув листок на себя. Мори загадочно улыбнулся, возвращаясь в машину. Фильм закончился, наступила развязка. Какой это был жанр, он так и не понял, но предпочел думать, что комедия. Да, с ними по-другому не бывает.

Развязка — не менее важный элемент, Все решится в этот страшный момент. Зло иль добро — что победит? Писатель тут выложит свой вердикт.