* * *
Влетев в спальню, Марк с силой захлопнул за собой дверь и, не сдержавшись, пнул ногой шкаф. Элиот его жутко бесил. Братцу вдруг вздумалось поиграть в семью?! С чего он решил, что может указывать, как ему жить?! Его никогда не было рядом, а теперь он строит из себя родителя?! Марк кипел от злости. Достав припрятанный в школьном рюкзаке косяк, он открыл окно и забрался с ногами на подоконник. Старая добрая марихуана помогала ему справиться с реальностью. А в последние два года особенно часто, ведь жизнь Марка превратилась в настоящий ад. Страшный диагноз матери перевернул всё с ног на голову. Третья стадия рака не оставляла надежд на хороший исход. Несмотря на курсы химиотерапии, мама угасала на глазах, и никто не мог ничего с этим поделать. Он до сих пор не верил, что её больше нет, хотя прошло уже два месяца. Врубив айпод, подросток затянулся марихуаной. Гитарные риффы и лёгкий наркотик позволяли быстро расслабиться и успокоить нервы. Элиот может думать что хочет, но Марк уже давно всё для себя решил. Медицина — это единственное, куда его действительно тянет. Да, отчасти он выбрал её из-за матери, но ему хотелось сделать для мира что-то хорошее, как бы наивно это ни звучало. Песня в плейлисте закончилась, и началась другая, более медленная. Парень прикрыл глаза, растворяясь в музыке. Ему больше не хотелось ни о чём переживать и даже думать, ну разве что об Алане Риде… Марку почему-то казалось, что он уже слышал где-то это имя. Он был уверен, что до сегодняшнего вечера не был знаком с другом брата и никогда его раньше не видел. Однако его инициалы были на слуху, и эта странность никак не шла у него из головы. Там, на кухне, блондин произвёл на Марка неизгладимое впечатление. Высокий и стройный, с фарфоровой кожей и лёгкой небритостью на щеках и подбородке, он будто сошёл с обложки модного журнала. А этот его пронизывающий взгляд словно оставил на теле Марка невидимые следы. Парень чувствовал жар по всему телу от одних только воспоминаний об этом. И откуда у Элиота взялся такой друг? Кажется, брат сказал, что он фотограф. И тут Марка осенило. Его подруга и одноклассница, Марси Гибнс, неделю назад что-то говорила ему о предстоящей выставке молодого восходящего фотографа, в чьи работы влюблена. Марка никогда не интересовал этот вид искусства, поэтому он не разделял энтузиазма подруги, а, выходит, зря. Пусть он ничего не понимал в фотографии, зато их автор очень даже его заинтересовал. Свой интерес к парням Марк осознал ещё в двенадцать лет. Странно это не понять, когда начинаешь возбуждаться от вида голых парней в раздевалке после физкультуры. Поэтому в средней школе ему пришлось несладко. Хотя в общем-то принятие себя прошло для него безболезненно. Марк никогда не считал себя отсталым или каким-то фриком, но устраивать каминг-аут не спешил. Правду знали только близкие друзья и, конечно, мама, с которой он взял слово не говорить ничего Элиоту. С ним у Марка никогда не было доверительных отношений. Даже родными братьями их можно назвать с натяжкой. У них разные отцы, и всё, что их когда-либо связывало, это мама. Наверное, сказывалась большая разница в возрасте: разные интересы, разный круг общения. Мама не раз пыталась сплотить их, но всё было тщетно. И, конечно, Марк не мог быть достаточно близок с братом, чтобы признаться в том, что он гей. Словно что-то почувствовав, Брауни взглянул в окно — и увидел, как из их дома выходит Алан. Мужчина перешёл дорогу и, разблокировав двери серого «Шевроле», сел за руль. Невзрачный седан не привлёк внимания Марка, когда он возвращался домой: таких машин на дорогах Майами огромное множество. Теперь же взгляд парня был прикован к автомобилю, который увозил в закат мужчину его мечты.Глава 1
17 января 2021 г. в 18:51
Широкая и сильная ладонь Элиота Брауни уверенно держала нож, превращая сельдерей в мелкие кусочки, в то время как длинные, тонкие пальцы его левой руки миллиметр за миллиметром двигались вдоль стебля, едва избегая лезвия. Алан сидел на высоком стуле у кухонной стойки и с упоением смотрел, как его лучший друг готовит. Он мог бы наблюдать за этим часами — потому что никогда не видел ничего более эротичного. Руки Элиота давным-давно стали его фетишем, что уж говорить про ослепительную улыбку, ямочки на щеках, выразительные зелёные глаза и природную пластику. Несмотря на высокий рост, длинные ноги и широкие плечи, Брауни был очень грациозен, что лишь прибавляло баллы к его брутальности. Словом, мечта, а не парень. Жаль только, что ещё в университете Рид мысленно повесил на него табличку «смотреть, но не трогать». Элиот не гей, и терять такого друга, как он, ради банального траха было бы глупо.
Алан сделал очередной глоток тёмного пива прямо из бутылки и невольно поморщился: он терпеть не мог это пойло, но не хотел обижать Элиота, тем более после выпускного они редко виделись, а сегодняшнее приглашение на ужин слегка выбило Алана из колеи.
— Так когда, ты говоришь, эта твоя выставка? — продолжил Брауни их как-то незаметно прервавшийся разговор.
— В следующую субботу, — отозвался Рид. — И она не совсем моя. Там будут работы ещё одного превосходного фотографа, до которого мне расти и расти. Я что-то вроде разогрева на рок-концерте.
— Зная тебя, думаю, ты скромничаешь, — усмехнулся парень, резким точным движением отправляя нарубленный сельдерей в чашу с салатом. — Ты показывал мне свои снимки в университете, и уже тогда они были на высоте. Уверен, за эти четыре года ты лишь отточил своё мастерство.
— О да, — рассмеялся гость. — Сейчас я фотографирую на порядок лучше прежнего. Но Рейчел занимается этим дольше меня, поэтому и стоящих работ у неё больше.
— Если я хоть что-то понимаю в фотографии, то важен здесь не столько опыт, сколько талант. А он у тебя однозначно есть.
— Так ты придёшь? — спросил Алан, в нетерпении ёрзая на стуле. — Мне бы очень этого хотелось.
— Я постараюсь, Ал, — тяжело вздохнул парень. — Теперь у меня не так много свободного времени, сам понимаешь.
Вот они и подошли к разговору, которого так старались избегать весь вечер. Несколько месяцев назад мама Элиота умерла от рака, и теперь ему приходилось целыми днями работать, чтобы оплатить счета, что приходили из больницы. К тому же на его попечении оказался несовершеннолетний младший брат, у которого, конечно, тоже были свои потребности.
— Как Марк? — спросил Алан, вспоминая подростка, которого видел один-единственный раз — на похоронах. — Справляется?
— Лучше, чем можно было представить. Это я с ним не справляюсь, — посетовал Элиот. — Мы никогда не были с ним особо близки, а за время моей учёбы и вовсе стали чужими. Поэтому сейчас нам нелегко найти общий язык.
— Уверен, ты найдёшь к нему подход.
— Если бы, — фыркнул Брауни. — Не помню, чтобы в его возрасте я себя так вёл. Он вечно шляется где-то со своими дружками-неформалами, слушает эту ужасную музыку, красит глаза и ногти. А вчера я нашёл у него травку!
Алан не сдержался и расхохотался в голос.
— Что тут смешного? — недоумённо уставился на него друг. — Только не говори мне, что я похож на тех стариков, что ругают новое поколение!
— Именно, приятель, — кивнул Рид, немного успокоившись. — То, что мы были другими, не значит, что он должен быть таким же. Тем более марихуану мы тоже частенько курили.
— В университете, но не в школе, — не сдавал позиций Элиот.
— Брось, по-моему, Марк вполне себе обычный подросток. Ну, как я могу судить с твоих слов.
Как раз в этот момент в коридоре хлопнула входная дверь, и раздались быстрые шаги по лестнице на второй этаж.
— Что-то он сегодня рано, — заметил Элиот. — Может, оно и к лучшему, мы ещё ни разу после похорон не ужинали вместе. Тем более, пока ты здесь, это будет нас сдерживать.
— «Приятно» слышать, что мне отвели роль буфера, — усмехнулся Алан.
— И официанта. — Хозяин протянул ему стопку тарелок и столовых приборов. — Ты ведь поможешь мне накрыть на стол?
— Это не очень-то похоже на вопрос, — возмутился Рид, беря посуду.
— Ты прав, это им и не было, — улыбнулся Элиот.
Если бы Алан не был уверен на сто процентов в ориентации друга, подумал бы, что тот с ним флиртует. Но, увы, это просто проклятое обаяние Брауни играло с ним злую шутку.
Рид почти закончил расставлять тарелки на обеденном столе, когда в кухне появился Марк. Тогда, на кладбище, фотографу не удалось его как следует рассмотреть, теперь же он понял, что это было большим его упущением. Низко сидящие чёрные джинсы и обнажённый торс открывали весьма славно сложенную фигуру. Конечно, до старшего брата Марку было ещё далеко, но то, что Алан видел, имело отличные перспективы. Безволосая широкая грудь с ровным бронзовым загаром уже вызывала у него приступ зависти. Если бы солнце Флориды было к Риду хоть наполовину благосклонно, он бы не чувствовал себя сейчас бледной поганкой на фоне братьев.
Помимо штанов, на Брауни-младшем были ещё и наушники; наверное, во многом благодаря им он не заметил чужого присутствия. Молча пройдя к холодильнику, он выудил оттуда банку содовой.
Стоило ему открыть её и поднести к губам, как в Алане что-то перемкнуло. Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как одна капля газировки приземлилась на грудь парня и медленно заскользила вниз, к плоскому животу и призывно выпирающим тазобедренным косточкам. Мужчина невольно облизал вмиг пересохшие губы, и именно в этот момент Марк наконец заметил его.
— Оу, у нас гости?! — произнёс он, снимая наушники.
Его зелёные глаза смотрели на Рида не менее заинтересованно, что заставило сдвинуться стрелку на гей-радаре мужчины.
— Это мой друг Алан Рид, — тут же обратил на них внимание Элиот. — Он останется у нас на ужин, поэтому, ради бога, оденься.
— Как скажешь, братец, — усмехнулся Марк, наконец перестав пялиться на гостя.
Как только парень скрылся из виду, Алан занял своё место за стойкой и некоторое время молча наблюдал, как Элиот достаёт из духовки запечённого цыплёнка и выкладывает его на большое блюдо.
— Пахнет просто волшебно, — втянул фотограф дурманящий разум аромат.
— Попридержи комплименты, — усмехнулся Элиот. — Это старинный семейный рецепт. Вряд ли цыплёнок получился таким, каким готовили его мои мама и бабушка, но я вложил в него свою душу…
— Я так и знал, что с теми блинчиками, которые ты делал на прошлой неделе, было что-то не так. Значит, вот что это — твоя душа! — усмехнулся вновь появившийся на кухне Марк, на что Элиот лишь закатил глаза.
Марк прошёл мимо Алана к столу, и Рид честно старался не провожать его взглядом, но тёмно-зелёная футболка очень шла парню.
— Я-то думал, вы тут ведёте холостяцкий образ жизни: пицца, хлопья и всё такое.
— Так и есть, — ответил Риду Марк, занимая место за обеденным столом. — Когда Элиоту надоедает строить из себя домохозяйку, мы звоним «Папе Джонсу».
— Ладно, парни. Думаю, нам пора это попробовать. — Элиот поставил блюдо с цыплёнком в центр стола и взялся за нож. — Кто что будет?
— Ножку, пожалуйста, — опередил Алана Марк.
— Мне тоже.
После того как тарелки были наполнены, разговор снова вернулся к еде.
— Это потрясающе, Элиот, — похвалил Рид друга. — Мясо просто тает во рту.
— Да, довольно неплохо, — поддержал сидящий напротив Марк.
— Что ж, надеюсь, бабушке и маме не очень за меня стыдно, — отозвался Элиот, делая глоток красного вина.
С минуту они целиком и полностью были поглощены ужином, но вскоре Марк прервал молчание:
— А как вы познакомились?
Судя по его взглядам, то и дело бросаемым в сторону Алана, вопрос не был из категории светской беседы — парню действительно было интересно.
— Учились вместе в университете, — ответил фотограф.
— Серьёзно? — удивился Марк, тряхнув головой, чтобы убрать отросшую чёлку с глаз. — Не обижайся, но, по-моему, ты не слишком похож на бухгалтера.
— Именно поэтому сразу после выпуска Алан засунул свой диплом подальше и стал первоклассным фотографом, — улыбнулся Элиот.
— И тебе не жаль потраченного времени? — резонно поинтересовался у нового знакомого Марк.
— Мой отец хотел, чтобы я стал экономистом. Я же не разделял его мнения.
— А что насчёт тебя? Я думал, ты сегодня работаешь, — сменил тему Элиот, за что Алан был ему безмерно благодарен: Риду совсем не хотелось обсуждать свои непростые взаимоотношения с семьёй.
— Пит выставил меня, — с досадой произнёс подросток. — Взял какую-то девчонку на полный день. Его больше не устраивает то, что я могу работать в кафе только пару часов после школы.
— Ты ведь сказал ему, что готовишься поступать в этом году?
— Конечно, но кого это волнует? — Кажется, Марк и правда переживал из-за этого.
— Может быть, оно и к лучшему, — пожал плечами Элиот, накладывая себе салат. — Теперь у тебя будет больше времени на подготовку к экзаменам.
— Времени и так хватает. Я не хочу сидеть у тебя на шее.
— Я получаю достаточно, чтобы обеспечивать нас обоих, пока ты учишься.
— Мы ведь оба знаем, что это не так, — раздражённо бросил парень.
— Куда собрался поступать? — решил Алан разрядить уже изрядно накалившуюся обстановку.
— В медицинский, — поднял на него глаза Марк. — Я подал документы в Университет Майами. Теперь жду ответа.
— Я говорил тебе, что следует подстраховаться и попытать счастья с NSU, — вновь вмешался старший брат.
— Я не хочу быть юристом, — раздражённо бросил ему Брауни-младший. — Мне нравится медицина.
— Я не думаю, что это твоё призвание…
— Да неужели? — Вилка Марка звонко ударилась о тарелку. — Что тогда моё?! Ты ведь лучше знаешь, что мне нужно, правда, Элиот?!
— Думаешь, я не понимаю, что ты решил стать врачом из-за смерти мамы? — Теперь они оба разговаривали на повышенных тонах.
— Мама тут ни при чём! Я хотел этого задолго до её болезни.
— Какой из тебя выйдет врач, Марк? Взгляни на себя.
— А что со мной не так?
— Да взять даже твой пирсинг, — взмахнул рукой Брауни-старший. — Наша мать умерла от лейкемии, а ты идёшь и делаешь прокол в чёрт знает каких условиях.
— Я делал его в хорошем салоне, одноразовой иглой. Не думай, что я настолько туп, чтобы колоть его у кого-нибудь в подвале.
— Мне кажется, ты реально туп, если собираешься идти в медицинский с таким отношением к своему телу. Ты знаешь, как там нужно пахать? Ты не справишься! Откажись от этой идиотской идеи. Иди туда, куда я говорю.
Эти слова задели гордость Марка. Он тут же вскочил на ноги и ударил по столу рукой. Алан вздрогнул от неожиданности.
— И не подумаю! Мне не десять лет! И вообще, ты ничего обо мне не знаешь, так что не смей указывать. До смерти мамы тебе было плевать на меня, а сейчас решил повоспитывать?! Кем ты себя возомнил? Моим папочкой?
После этих колких слов Марк вышел из-за стола. Уже через секунду его шаги раздались на лестнице.
Элиот лишь устало потёр переносицу, а потом вымученно посмотрел на друга. Алану было слегка неловко от того, что он оказался свидетелем ссоры. Впрочем, для него это не было чем-то из ряда вон выходящим. Сколько раз он сам вот так препирался с отцом много лет назад. Рид вовсе не был согласен с позицией Элиота, но тем не менее похлопал друга по плечу в знак поддержки.