* * *
— Алан ни в чём не виноват, — пытался донести до брата Марк, когда они оказались в доме. Он сам был готов врезать Элиоту за то, что тот посмел поднять руку на Рида. Если раньше Марка пугала даже мысль рассказать о себе брату, то сейчас он просто кинул ему это в лицо. — …Это была моя инициатива, ясно тебе? — кричал он Элиоту. — Я — голубой, педик, заднеприводный, так ты нас называешь? Я был им ещё задолго до встречи с Аланом. — Нет, не был, — отказывался брат принять очевидное. — Тебе семнадцать! — И что? — зло фыркнул парень. — В семнадцать нельзя быть геем? У меня было много парней, чтобы это проверить. — И слышать не хочу! — заорал Элиот, мечась по гостиной, как загнанное в клетку животное. — Мой брат не может быть!.. Это невозможно! Ты ведь встречаешься с Марси. — Мы с ней просто друзья, она знает про меня, как знала и мама. Они приняли меня. — Что? — опешил Брауни-старший, застыв на месте. — Мама знала? — Конечно, знала, с кем ещё я мог этим поделиться? Уж точно не с тобой. Марк и не думал умерить пыл. Злость и адреналин кипели в нём, подстёгивая говорить правду и не задумываться о последствиях. — Я знаю о Джеффри Бланке, — выпалил он. — Знаю, что в десятом классе он совершил каминг-аут и ты с дружками травил его. Я слышал, как вы обсуждали то, что планируете сделать с ним. Произнесённое вслух имя ударило Элиота, словно пощёчина. Марк заметил, как брат дёрнулся, а злость в глазах вытеснило что-то совсем дикое, пугающее. В одно мгновение Элиот оказался рядом с младшим братом и схватил его за грудки. — Давай, можешь и меня ударить, я не боюсь, — с вызовом произнёс Марк. — Только это ничего не изменит. Я тот, кто я есть. — Убирайся, — прорычал Брауни-старший, оттолкнув брата. — Убирайся в свою комнату. Тяжело дыша, Марк направился к лестнице. Достигнув второго этажа, он услышал, как в гостиной что-то разбилось. Парень был уверен, что мамина ваза повстречалась со стеной или полом. Эхом вторил ей громкий хлопок двери в комнату Марка.* * *
Это походило на апатию. Алан заперся в своей квартире и целых четыре дня притворялся, что его не существует. Хотелось кричать, но он не мог, хотелось плакать, но ничего не выходило. Встать с кровати — сходить в туалет — выпить стакан воды и снова лечь — вот всё, что он мог себе позволить сделать. Он пропустил одну съёмку и даже не предупредил заказчика. Должно быть, телефон разрывался от звонков, но Рид понятия не имел, где тот находится. Из Алана будто что-то ушло, что-то, что заставляло просыпаться по утрам и радоваться жизни. Конечно, для друзей внезапное исчезновение фотографа не осталось незамеченным. Джереми, Шон и Мануэль приехали к нему и настойчиво звонили и стучали в дверь. Алан ясно слышал, как возмущались соседи по этажу, и заставил себя подняться и подойти к двери, чтобы сообщить парням, что всё ещё дышит. Ему только проблем с полицией ко всему прочему не хватало. Но дверь Рид так и не открыл, поэтому почти не удивился, когда на следующий день вновь раздался звонок. Бросив короткий взгляд в глазок, Алан замер: на этот раз по ту сторону порога стоял Марк. В груди что-то мучительно сжалось. Это первая эмоциональная реакция за все эти дни. Алан прислонился лбом к двери, мысленно моля Брауни уйти. Но тот словно почувствовал его и негромко произнёс: — Алан, открой, пожалуйста. Я хочу узнать, как ты. Я должен тебя увидеть. — Уходи, Марк, — сам того не ожидав, вслух сказал фотограф. Голос, как назло, дрогнул. — Ты ведь знаешь, что я не уйду, пока мы не поговорим, — раздалось в ответ. С губ Алана слетела невольная усмешка. Скорее усталая, чем саркастичная или хоть сколько-нибудь весёлая. Чуть помедлив, он всё же открыл дверь. Марк уверенно шагнул через порог и едва сдержался, чтобы не выругаться. Алан не смотрел в зеркало, но чувствовал, что нос уже почти пришёл в норму, хотя вряд ли сам фотограф выглядел привлекательно, так как несколько дней практически не вставал с кровати. — Ненавижу его за это, — посетовал Брауни и обнял Алана. Рид едва не задохнулся от разом нахлынувших чувств. Этот до боли знакомый запах, тепло и крепкие не по возрасту руки. Плотина собралась наконец дать трещину, но мужчина не хотел этого. Только не перед Марком. Он не мог показать Брауни больше, чем тот уже видел. — Он посадил меня под домашний арест и забрал телефон, представляешь?! — тихо пожаловался парень на брата, всё ещё не размыкая объятий. Чем дольше они так стояли, тем тяжелее Алану было сдерживаться, поэтому ему пришлось самому аккуратно отстраниться и сделать вид, что хочет просто закрыть дверь. — Раз ты под домашним арестом, как оказался здесь? — Марси помогла, — улыбнулся Марк, вслед за Ридом проходя в гостиную. — Она наплела Элиоту, что ей нужна моя помощь с подготовкой выпускного вечера в школе, а сама подбросила меня к тебе. — Не следовало приезжать, — сообщил Алан как можно твёрже. Улыбка исчезла с лица Марка. — Я очень сильно хотел тебя увидеть. Волновался. — Всё хорошо, Марк. Я взрослый мальчик, сам со всем разберусь. — Ты хотел сказать, МЫ разберёмся, правда, Алан? Марк сделал было шаг к Риду, но тот отошёл к окну. Им нужно прекратить всё это. — Марк, поезжай домой. — Алан намеренно смотрел в окно, а не в глаза мальчишке. — Элиот прав… — Элиот ни черта не прав! — громко возразил Марк, а затем прижался к спине Рида, обнял и уткнулся лицом в его затылок. — Не делай этого, Алан, — уже тихим, но срывающимся голосом произнёс он. — Ты обещал, что не будешь жалеть. Помнишь, прямо на этом диване, всего несколько дней назад ты обещал мне. Не делай этого, прошу тебя. Алан закрыл глаза и с трудом проглотил подкравшийся к горлу ком. — Я люблю тебя, — горячо прошептал Марк куда-то ему в волосы. — Ты слышишь? Я люблю тебя. Воздух в лёгких Рида резко закончился. Нет. Этого не может быть. Это ошибка. — Но я тебя нет, — с трудом выдал он. Отстранился и развернулся лицом к Марку. Он должен был сделать ему больно, должен был, но совсем этого не хотел. — Мы слишком разные, Марк. Ты слишком молод для меня. — Ты ведь на самом деле так не думаешь, — борясь с подступившими слезами, произнёс Брауни. — Ты не думал так, когда целовал меня, не думал, когда просил остаться и когда занимался со мной сексом. — Это было большой ошибкой, — раздался контрольный в голову. Алан скрепя сердце наблюдал, как по щекам парня покатились слёзы. Марк всегда был жизнерадостным или задумчиво-серьёзным — и никогда таким… таким сломленным. Одно мгновение, и Марк исчез. Громко хлопнула входная дверь — ответный выстрел в сердце Рида.Три недели спустя
Мама Марси обняла Марка, а отец пожал руку. Они всегда хорошо к нему относились, поэтому их поздравления с окончанием школы Брауни принимал с удовольствием. Церемония выдачи аттестатов прошла довольно весело, хотя и немного затянуто. Но нет ничьей вины в том, что в этом году много выпускников покидало стены старшей школы. Одетый, как и все прочие, в красную мантию и такую же шапочку, Марк высматривал в толпе рыжую шевелюру Эмбер. Он ещё в начале церемонии увидел, что они с Элиотом заняли свои места на трибуне спортзала, и теперь с нетерпением ждал, когда они подойдут к нему поздравить. Этот день очень много значил для Марка. Школа наконец позади, и он без пяти минут студент медицинского университета. Конечно, грустно прощаться со значительной частью своей жизни, но желание идти к чему-то новому и неизведанному сильнее. В конце концов, в последнее время Марку было не привыкать к переменам. С тех пор как он покинул квартиру Алана, многое в его жизни изменилось. И не только эмоциональное состояние. Буквально на следующий день Марк переехал жить к Эмбер. Девушка много работала или проводила время с Элиотом, поэтому её квартира практически пустовала. Марк не смог больше жить с братом под одной крышей, не хотел ни разговаривать с ним, ни видеть его. Он винил Элиота в их разрыве с Аланом и не знал, сможет ли его за это когда-нибудь простить. Впрочем, отъезд Брауни-младшего дал всем пищу для размышлений. Марк знал, что Эмбер ежедневно промывает Элиоту мозги и настаивает на том, чтобы он перестал пороть горячку и помирился и с братом, и с другом. Но пока, судя по всему, тот к этому был не готов. Однако помочь Элиоту с гаражной распродажей и переездом в квартиру Марку всё же пришлось. Они почти не общались, Эмбер была отличным посредником, хотя вся эта ситуация ей очень не нравилась и она не упускала возможности сказать, какие же они все «упрямые придурки». Марк намеренно не спрашивал у неё об Алане. Слишком тяжело было принять расставание. Казалось, не проходило ни дня, ни минуты, когда бы он не думал о Риде. Тот слишком глубоко пустил корни в его душу, и вот так просто взять и выбросить его из головы и сердца не получалось. Порой хотелось прийти в студию или в квартиру фотографа и просто остаться. Проигнорировать все возражения, сделать всё по-своему, как он и поступал раньше. Но в этот раз не всё так просто. Что-то изменилось. Наверное, сам Марк. Он уважал решение Алана, хотя не поверил ни единому его слову. Алан тоже что-то к нему чувствовал, Марк знал это, но жестокие слова всё равно причинили боль и надломили в нём что-то. — Эй, красавчик, — окликнула Марка Эмбер и тут же заключила в объятия. — Кто бы знал, что тебе так идёт красный цвет. Добро пожаловать во взрослую жизнь. — Спасибо, — поблагодарил её парень, по привычке стараясь не задевать уже зажившую руку. — По секрету скажу, — заговорщически произнесла рыжая, отстранившись, — в этой самой «взрослой жизни» ничего хорошего нет. — Верю, — усмехнулся Марк, а потом перевёл глаза на брата. — Поздравляю с окончанием школы, — довольно искренне произнёс Элиот и протянул руку. Марк пожал её, но брат не спешил разжимать пальцы. — Найдётся минутка? Думаю, нам нужно поговорить. Марк согласно кивнул и уловил направленные на них взгляды Эмбер и Марси, стоявшей чуть в отдалении вместе с родителями. Братья вышли из спортзала и побрели по людному коридору. Кабинет музыки оказался пуст, и они уединились там. — Я хочу извиниться перед тобой, — произнёс Брауни-старший, присев на стул у пианино. — Не скажу, что рад тому, что тебя привлекают парни, но я не ненавижу тебя. Моя реакция в тот вечер… она была слишком бурной. Это всё было для меня неожиданно: что вы с Аланом… и то, что вы вместе. Я не должен был поступать ни с одним из вас так, как поступил. Но в тот момент… Марк знал, что Элиоту трудно даются разговоры, подобные этому, но не хотел облегчать ему задачу. Поэтому просто молча ждал, что брат ему скажет. — Ты знаешь о Джеффри… Точнее, думаешь, что знаешь. Да, тогда в школе мы действительно его травили. Я был придурком, Марк, и не ищу себе оправданий. Один раз мы зашли слишком далеко, он едва не умер. Я вовремя спохватился и вызвал скорую. Потом навещал Джеффри в больнице, и он вроде как меня простил. Я не горжусь этим. Тогда, когда я застал вас с Аланом, меня шокировало не только то, что ты гей… — Элиот непонятно чему усмехнулся и потупил взгляд. — Ты растёшь, Марк. Наверное, я просто к этому оказался не готов. В моей голове тебе всё ещё лет десять и ты смотришь по телику «Байки из склепа» дни напролёт. Марк тоже улыбнулся. Он прекрасно помнил это время. — …Мама заболела и умерла, а я… мне пришлось взять на себя роль родителя, и я хреново справлялся. — Ну, не так ты и плох, — произнёс Марк с усмешкой. — Но если вы с Эмбер вдруг решитесь завести детей, предоставь воспитание ей. Элиот рассмеялся и сгрёб Марка в объятия. — Я так скучал по твоим шуткам, мелкий ты засранец. Марк обнял брата в ответ. Для него простить тоже оказалось совсем непросто. Конечно, то, что Элиот всё же принял его, много значит. Но Марк был бы намного счастливее, если бы Алан был рядом.Спустя ещё неделю
Алан сидел в своей машине и смотрел на незнакомый дом. Из двухэтажного коттеджа доносилась громкая музыка, а в окнах мелькали силуэты людей. Этот дом на пляже Элиот снял для празднования дня рождения Марка, о чём сообщил Алану пару дней назад. Брауни назвал адрес в самом конце их долгого разговора, который в итоге разрешился примирением. Но если Элиот снял все камни со своей души, то Рид всё ещё носил самый большой на своей шее. За эти долгие, бесконечные дни в напряжении и, казалось, безысходности он о многом смог подумать, многое переосмыслить. Что совершил ошибку, оттолкнув Марка, Алан понял на следующий же день, когда наконец появился в студии. Без Брауни она казалась пустой и тихой. Даже несмотря на десяток моделей, Рид остро ощутил это отсутствие. Казалось, вот сейчас Марк, как обычно, войдёт с кофе в руках в главный зал и подарит одну из своих самых обворожительных улыбок. Что его заразительный смех отразится от стен и, пока никто другой не видит, Алан встретит томный, полный желания и обещаний взгляд. Рид не врал тогда о том, что Брауни для него слишком молод. Да, тот не раз доказал, что стоит многих ровесников Рида, но Алана никогда не покидала мысль, что Марку лучше подошёл бы кто-то из сверстников. Однако было слишком больно думать об этом сейчас. Представлять Марка с кем-то другим казалось невыносимым. Но выйти из машины и переступить порог чужого дома, чтобы наконец увидеть его, было не менее трудно. Из головы никак не шёл образ Брауни в последний вечер. Его отчаянное признание. Простит ли он Алана? Захочет ли снова видеть? Внезапно кто-то открыл переднюю пассажирскую дверь, и Алан от неожиданности вздрогнул. Уже в следующее мгновение на сиденье рядом опустился виновник его душевных терзаний. Волосы Марка были намного короче, чем в их последнюю встречу. Темнота за окном и слабый свет фонарей почти не позволяли рассмотреть лицо парня. — Элиот сказал, ты торчишь здесь уже сорок минут, — сообщил Марк как ни в чём не бывало. — Да, наверное, так и есть, — стушевался Рид. Появление Брауни стало для него неожиданным. Все связные мысли вылетели из головы. — Ну, раз выходить ты не хочешь, тогда поехали, — не переставал удивлять парень. — Куда? — Куда угодно, — выдохнул Брауни, откинувшись на спинку кресла. Алан завёл мотор и двинулся с места. Он физически ощущал Марка. Воздух в салоне наэлектризовался и наполнился запахом знакомого парфюма. Фотограф понятия не имел, куда едет, да и было ли это важно?! Главное — они оба здесь. Марк здесь. Алан нашёл дорогу к пляжу и, проехав по ней несколько десятков метров, остановил «Шевроле». Едва мотор затих, как пассажирская дверь вновь открылась и захлопнулась, выпуская Марка. Рид больше не медлил. Он тоже выбрался из машины и побрёл по песку к океану. Шум волн успокаивал. Они сели на песок рядом, почти касаясь друг друга. — Скажи что-нибудь. — Алан сам не понял, как слова сорвались с губ. Это лишь его мысли, которыми он сам себя подстёгивал. — Я думал, ты мне скажешь. Но, кажется, ждать от тебя активных действий — дохлый номер. — Улыбка в голосе Марка не могла Риду померещиться. Брауни вдруг поднялся на ноги и принялся стягивать с себя футболку, затем джинсы. — Что ты делаешь? — опешил Рид. — Хочу искупаться. Было уже за полночь, и вокруг ни души, океан хоть и манил к себе, но таил опасность. Однако Алан и не подумал отговаривать парня, а вместо этого тоже начал раздеваться. Брауни вошёл в воду первым, а затем нырнул, и фотограф потерял его из вида. Прошло десять секунд, пятнадцать, двадцать. Алан начал беспокоиться. Но Марк вынырнул прямо перед ним и вытер глаза рукой. — Прости меня, — выпалил Рид, не сводя с парня взгляда. — За всё, что наговорил тебе. За то, что оттолкнул. Марк смотрел на него в ответ и молчал. Тишина затянулась, и Алан только тогда понял, чего парень ждёт. — Я соврал, — признался Рид. — Когда сказал, что ничего к тебе не чувствую. Я тоже… тоже люблю тебя. Сердце часто стучало в груди, словно хотело выпрыгнуть. Марк не первый, кому он это сказал, но почему-то только сейчас это было настолько волнующе. — Ты припозднился с подарком, — произнёс тихо Марк. — Честно говоря, я мечтал о машине, но это тоже сойдёт. Алан хотел было возмутиться, но в следующий момент парень сократил разделяющее их расстояние и накрыл его губы своими. Ещё несколько месяцев назад фотограф и подумать не мог, что кто-то вроде Марка Брауни сможет войти в его жизнь и прочно закрепиться в ней. Кто-то, кто заставит его сердце забыть о прежних ранах и довериться вновь. Кто-то, кому сам Алан сможет довериться целиком и полностью. Теперь он точно знал: разница в возрасте — наименьшее препятствие на пути любви, и любовь всегда приходит вовремя.