Друг вы мой пленительный!

Ноябрь, 2018 Несмотря на то, что выбору самых плотных и темных штор я посвятил неделю своей жизни, солнце продолжало пробиваться в комнату, прогоняя сон прочь. Я не мог решить, что лучше, грезы, в которых не было никаких проблем, или реальность, где рядом со мной лежал самых прекрасный человек на свете. Подумав, что первому уже и так уделили почти десять часов, я постарался окончательно проснуться. Приподнявшись на кровати, я взглянул на полупустую огромную спальню, которую раньше ненавидел. Я чувствовал себя ничтожным и бессильным, смотря на те холодные белые стены. Но теперь я ощущал себя комфортно, потому что эта комната стала нашим с Лесли убежищем. Каждая частица этого помещения пропиталась его энергией, его светом и добротой. Сейчас он мирно спал, и я слышал его тихое спокойное дыхание. Он и представить не мог, что его появление в моей жизни заставило меня перевернуть взгляд даже на мрачный паркетный пол. Каждое утро было похоже на предыдущее, но это не было каким-то недостатком. Наоборот, каждое утро было чудесным. Я наслаждался каждой секундой этого короткого мига пробуждения Лесли, который любил спать ровно до десяти часов утра. Вернее, раньше ему приходилось вставать в шесть, но после его увольнения часов сна стало больше. По правде говоря, я до сих пор не понял, как отнесся к этому событию в его карьере. Это место было важно для Лесли, и я честно переживал за него. Но с другой стороны это стало еще одним шагом вперед от его прошлого, которое его не отпускало. Такая неопределенность изводила. Он был искренне счастлив переменам, он хотел жить со мной, строить новые планы. Но его вечно останавливала мысль о том, что он теряет. Дорту, друзей, работу. Это была слишком большая пропасть, которую он не был в состоянии преодолеть. Я не знал, как ему помочь. Вечера, когда он сидел в гостиной и смотрел в окно, были невероятно мучительными для нас обоих. Он не знал, что делать со своей жизнью, я переживал за него больше чем когда-либо за себя. Его тяготило, что он делает мне больно. Всё становилось сложнее с каждым днем. Но мы также оба были не готовы всё прекратить и потерять друг друга. Я любил его больше, чем кого бы то ни было. Готов был посвятить ему всего себя, отдать всю свою энергию и заботу ему. Лесли вытащил меня из глубочайшей ямы, в которую я загнал сам себя. И я был готов следовать дальше вместе. Но не всё было так печально, нет. В большинстве своём всё было чудесно. Мы проводили самые прекрасные дни. Это бывали насыщенные поездки до Бристоля, а бывали дни когда мы просто весь день лежали в кровати, целовались и говорили о вечном. Или смеялись с самых странных и несмешных вещей. Это время было наполнено радостью. Я засыпал и просыпался с улыбкой на лице. Я понимал, что не был готов терять это. Близкие Лесли не напоминали о себе последние три месяца. После того, как его уволили, они в особенности засуетились, но Лесли не хотел их слушать. Длинные и драматичные разговоры о его персоне были для него в тягость. Он видел перед собой совсем другие горизонты, среди которых не было возвращения в лабораторию и старую жизнь. Но после его переезда ко мне, визиты его друзей стали в разы реже. Меня они, мягко говоря, не любили, так что появляться в моем доме они не собирались. А выловить Лесли где-то еще стало очень большой проблемой. Но всё не было бы так просто, так что три месяца назад они всё же смогли поймать Лесли. Устроили ему лекцию о том, куда катится его жизнь и как на нее влияет общение со мной. Конечно, Лесли доходчиво объяснил им, что их слова для него пустой звук, но после этого разговора последовала практически неделя реабилитации и восстановления. Да, время от времени появлялся алкоголь, и бывало что-то потяжелее, но я старался оградить Лесли от этого. Только вот сложно помочь человеку отказаться от подобного, когда он думает, что его жизнь идет крахом. Недавно я решил, что нужно сделать более смелый шаг в отступлении от прошлого. Я давно не мог найти работу. По разным причинам, которые я уже устал запоминать, каждый работодатель пересказывал предыдущую, добавляя пару своих слов. Я подумал, что есть вариант бросить всё. Дом, знакомых, страну. Отправиться в большое кругосветное путешествие только вдвоем. Отказаться от надоедливых друзей, от напоминаний о прошлой жизни. Колесить по миру, знакомиться с новыми людьми, исследовать культуры народов. Проводить время друг с другом, наслаждаться каждым взглядом его чудесных глаз. Это путешествие сложилось в воистину прекрасный план, в котором не было ни единого изъяна. Нужно было лишь согласие Лесли, чтоб наши жизни стали в действительности лучшими. Я рассказал ему об этом пару дней назад. Не передать словами моё счастье, когда он положительно воспринял эту идею. Я начал понимать, что всё действительно может получиться. Что мы оба сможем начать всё с чистого листа. Любить друг друга и не думать о заботах, которые ломали нашу нынешнюю жизнь. Я был готов бросить всё прямо сейчас, незамедлительно. Мне нужен был только Лесли и ничего больше. Казалось, я бы смог жить без воды и воздуха. Лесли заменил бы это всё. Уже заменил. Для путешествия был нужен начальный план. Моего воодушевления хватило бы и на весь, но мне будет нужно больше пространства для импровизации и спонтанности в процессе, поэтому мне нужно было проработать только поездку в первую страну. Я начал составлять список вещей, которые нужно взять с собой. Необходимо было что-то решить с нашим жильем, потому что оставлять его в таком состоянии было не логично. Нужно было сдать его в аренду или что-то подобное. Я бы хотел продать этот чертов особняк, но это была память о моих родителях. Хорошо, аренда. Машину продать точно.

***

Я не продал машину. Не сдал в аренду дом. Ничего не сделал. После разговора о путешествии Лесли сказал, что ему нужно разрешить последнее дело, что мешает ему. Он сказал, что это не займет и двадцати минут. Тогда это звучало так оптимистично и вдохновляюще. Через два часа я получил аудиосообщение. Я отказывался верить в то, что вообще услышал его. Я снова начал падать. «Карл, я…. нужно кое-что сказать Я поехал к Дорте. Я не мог бросить её вот так, без объяснений, ты понимаешь. Мы поговорили, я рассказал о нашем путешествии… Это был долгий разговор, но мы пришли к общему мнению. Это путешествие… Оно необдуманно. Я вообще последнее время поступал необдуманно. Прости.… Я не могу так. Мне нужно подумать. Мне нужно время. Перерыв» Нет. Это какая-то глупость. Я даже не мог осознать, что происходит. Только утром мы говорили об общем будущем, а сейчас я слышу то, что даже близко не похоже на правду. Не может быть похоже, это ведь бред. Я не знал, что думать. Куда смотреть, как дышать, что делать. У меня отказалось всё тело, я потерял контроль. Нужно было успокоиться и нормально разобраться с ситуацией, но я не мог. Подо мной вновь разрывалась бездна, от которой я избавился за эти пять лет. Около получаса я провел как в тумане, пытаясь хоть немного снять дрожь. Мне нужно было поговорить с ним. Просто поговорить. Интермедия. Разговор Лесли и Дорты. Это путешествие казалось Лесли действительно хорошей идеей. Конечно, он не был сведущ в делах таких частых перемещений и прочих аспектах активной кочевой жизни, но перспектива провести всё это время с Карлом, связать с ним своё существование, нравилась ему. Единственное, что не давало ему покоя, это его настоящая жизнь. Всё что останется в Лондоне. Он не знал, был ли готов отпустить всё это. Даже когда он жил с Карлом, всё это оставалось на своих местах. Друзья были в городе, в научных кругах о нем знали, Дорта, хоть и была глубоко обижена и расстроена, всегда была в пределах досягаемости. Сейчас он должен был поставить на кон всё. Лесли чувствовал ответственность перед Дортой. Она столько лет помогала ему и была готова на любые подвиги, лишь бы он был в порядке. Не объясниться перед ней было бы как минимум подло. Перед ним вновь знакомая дверь. Дом, который всё так же кажется ему родным. Стучать в дверь невероятно страшно. Что, если зайдя за порог, он уже не захочет уходить? Дорта ничуть не изменилась. Она была всё также прекрасна, но теперь на её лице читалась усталость и потерянная надежда. Когда она увидела на своём пороге Лесли, такого же потерянного и действительно напуганного, её глаза начали наполняться слезами, но она не могла позволить себе показать и толику своей печали. Ни сказав ни слова, она вернулась в дом, оставив дверь открытой. Лесли прошел за ней, зная, что она точно его выслушает. — Мне нужно кое-что тебе сказать. — Знаешь ли, я догадалась. И? — Я сегодня утром говорил с Карлом. Он предложил уехать из Лондона… Из страны в принципе. Он хочет отправиться в путешествие… — Он хочет? — Со мной. Мне нравится идея поехать с ним, посмотреть на мир. Просто это такой большой шаг… — Что ты хочешь от меня? — Мне страшно. Я не понимаю и половины того, что происходит в моей жизни. — Ты хотя бы понимаешь одну половину. Я перестала понимать тебя еще давно. А ты и не пытаешься объясниться, Лесли. — Что я должен объяснить? С одной стороны всё хорошо, я счастлив. Но с другой, моя прошлая жизнь, которая отдаляется от меня. — Вот как. Прошлая жизнь. — Ты знаешь, что я имел в виду. — Лесли, нет никакой прошлой жизни и настоящей. Есть одна единственная, в которой ты беспощадно запутался. Действительно хочешь сказать мне, что ты счастлив? Ты взгляни, во что превращается твоя жизнь. Ты пропадаешь неизвестно где вместе со странным музыкантом. Ты стал пить и ещё что похуже. Алекс недавно видел тебя в торговом центре, ты был в стельку! Пьют не от хорошей жизни, Лесли. Ты прямо сейчас говоришь, что тебе страшно, но продолжаешь слепо верить в какое-то радостное будущее. — Я не знаю, как выглядит светлое будущее. — Оно могло быть, если бы ты успокоился и остепенился. Вернулся к старым друзьям, которые верны тебе и которые желают тебе только хорошего. Перестал убивать свое здоровье. Вернулся бы к науке. Наука ведь раньше была для тебя всем! У тебя от всех этих исследований горели глаза. А сейчас я вижу в них лишь пустоту. Неужели ты сам не понимаешь, что общение с Карлом ни к чему хорошему не привело? — Карл здесь ни при чем. — Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Всё началось именно со знакомства с ним… — Я не собираюсь перекладывать всю ответственность за свои действия на него. Карл просто дал мне возможность посмотреть на мир иначе. — Иначе? Через призму ментальной нестабильности и наркотиков? — Ты не понимаешь, о чем говоришь. — Лесли, одумайся. О каком путешествии может идти речь, если ты даже в Лондоне опустился до такого состояния? Ты просто не выдержишь. У этой истории не может быть доброго конца. Признай это. Чего ты хочешь всем этим добиться? Ежевечернего саморазрушения сопровождаемого алкоголем? — Что мне делать? Возможно я хочу вернуть себя прежнего, но я не готов терять Карла. Он… Он важен для меня. — Не пытайся добиться всего и сразу. Приостанови всё это. На время. Дай себе время подумать. А дальше смотри по ситуации. Тебе нужно это, Лесли. Ради себя и своего состояния. Конец интермедии. Лесли стоял недалеко от дома Дорты. Когда я его увидел, мне показалось, что всё вновь стало нормально. Что того сообщения не существовало. — Что ты такое сказал? Почему необдуманно? Какой перерыв? – я действительно набросился на него с этими вопросами, всё казалось таким нереальным и абсурдным. — Карл, прости. Я уже всё сказал. Я подумал, что это будет правильно, - он не смотрел на меня. Его опущенное лицо закрывали пряди волос, из-за которых я даже не мог разглядеть его глаза. — Что правильно? Что могло измениться за пару часов? Посмотри на меня, черт возьми. — Тебе не нужно было приезжать, - он так и не поднял голову, - не стоило. — Не стоило? Ты отправил мне сообщение о том, что тебе нужен перерыв. Я должен был согласиться и оставить все как есть? Ты серьезно? — Карл, я просто хочу избежать этого разговора. Это больно для нас обоих. — Ого, ты вспомнил о каких-то чувствах. Лесли, давай поговорим нормально. Мы все обсудим… — Нет. Не нужно. Я не хочу. — Пожалуйста, Лесли. Ты нужен мне. Я готов изменить что угодно, просто скажи что мне сделать. Ты самый важный человек для меня. Пожалуйста, давай не будем принимать поспешных решений. Я люблю тебя. — Прости меня, Карл. Он ушел. Ушел, ни сказав больше ни слова. Я остался один перед домом Дорты. Я снова остался один. Не заезжая домой, я отправился в Бристоль. Там я увидел всё тот же старый ужасный рояль, с которым было связано столько всего. Он успел покрыться пылью, но на крышке всё еще виднелось сердечко, которое в прошлый раз нарисовал Лесли. Я напился. Последний раз я был в таком состоянии, когда умер отец.