Календарь Анны Спешиловой "Год со сказкой"

- И тогда бегемот обтесал свои бархатные бока о песчаную насыпь, зевнул и свернулся в серый неровный камень, - прочитал Кирилл. - Осока проросла сквозь его тяжёлые лапы, оцепеневшие в оковах сна, а папоротник... Мальчик и звери, собравшиеся вокруг кресла, замерли. В тяжёлый от полуосеннего холода августовский вечер, сквозь серпообразные полоски рыжего солнца и аромат высушенных растений, пробился знакомый запах гари. Кирилл встал, закрыл книгу и положил её на кресло, а потом потянулся. - Пора, - сказал он, хотя и так было понятно, что настало его время. Сова и барсук ощутимо дрожали. Лось посмотрел на него тоскливо. Кирилл пошёл в сторону дующего ему в лицо ветра. Дыма становилось всё больше, потемнело небо, солнце заалело в этой свинцовой полутьме мрачной монеткой на дне дымового фонтана. Стали, кружась, опадать вокруг сгоревшие тонкие листочки, кружащиеся в дыму. Наверное, было бы сложно дышать - Кириллу не было. Он продолжал идти всё дальше и дальше, а звери бежали из горящего леса, слепо натыкаясь на деревья, пытаясь вздохнуть. И вот - он. Огонь ревел, пожирая верхушки деревьев, проходя понизу, облизывая высохшую траву. Кирилл остановился, подбирая нужные слова. А потом сказал совсем другим голосом, не тем, что только что читал сказку, звучным, ласковым: - Что же ты, зачем же ты вылез, полезай обратно в землю, стань горелым, стань золою, очисти воздух, втопчись внутрь, помоги нам всем, не будь жадным, не делай лес одиноким... Он говорил и говорил, уверенно, властно и ласково, как говорят с когда-то домашней, но одичавшей собакой, и шёл на огонь, успокаивая его медленными плавными движениями рук. - Уходи в землю, стань воспоминанием, земля заберёт тебя и обнимет, ты не будешь больше один... Огонь дрогнул и отступил. Горелая ветвь обломилась и упала прямо рядом с Кириллом, но он только улыбнулся, продолжая говорить. - Тебе не напугать меня, я не человек, я то, что сильнее тебя, и я то, что пришло помочь тебе. Уходи, это не твоя смерть, это не твоё очищение, тебе пора уходить. Рёв утих. Медленно под потемневшими белыми кедами начали втягиваться языки пламени в землю. Дымили погасшие деревья. Огонь отступал и отступал, пока не остался один очаг - сердцевина пожара. Кирилл подошёл к ней и хлопнул в ладоши, а потом наклонился и поднял с земли книгу. - В сердцевине каждого пожара есть книга, - сказал он и печально посмотрел на сгоревшую белку, лежащую в груде золы - от неё почти ничего не осталось. - На поле каждого пожара есть жертвы. Гарью ещё пахло. Кирилл вернулся к креслу и открыл новую книгу. - Цветущая земляника стояла в хрустальном стакане на деревянном полу веранды, - прочитал он, и звери и птицы стали возвращаться к нему и садиться вокруг кресла. - Впереди было целое лето, и хотелось жить и дышать, танцевать и влюбляться в профиль незнакомца в любимой кофейне. Кирилл замер и насторожился. Пахло гарью.