Календарь Анны Спешиловой "Год со сказкой"

Иногда прямо посреди большого города по ночам откуда-то доносится запах детства — густой аромат цветущих лип, земляной запах тины с реки, прозрачный лёгкий букет благоухания полевых цветов. Пахнет земляничной конфетой на жаре, лимонадом «Буратино» или просто разогретым асфальтом, а то и лесом, грибами, старой прокуренной папиной ветровкой. Это Лена. Она отвечает за персонализированные ночные порывы ветра. Каждый вечер она выходит в поле, к туманной реке, чтобы отправить очередной порыв ветра куда-то туда, в большие каменные города с уже зажигающимися огоньками в окнах. Сияющие зёрна концентрированных ароматов взлетают в воздух от движения молочных тонких пальцев Лены и взмывают в темноту, разлетаясь на ветра. Хвойный запах с мандариновой ноткой улетает к Евгении Павловне, которая почувствует его, выходя с работы и раздражённо пытаясь рассмотреть время на наручных часах в тусклом свете фонаря. И тут — этот ночной ветер непонятно откуда, и ей снова семь лет, ночью наступит Новый год, за окном хрустит снег, а деда принёс ёлку — настоящую ёлищу, как они её называют, и вешают на неё, ещё морозную, игрушки из большого сундука, и когда Женька старательно привязывает на серую нитку хрустальную сову с блестящими, будто оплавленными багровыми перьями, она чувствует запах мандаринов — младший брат сидит на раскладном диване и чистит его крупными некрасивыми ломтями, бросая рыжую шкурку рядом с собой, на тёмный шерстяной плед. Юрка поднимает голову, заметив её взгляд, и беззубо улыбается, а светло-русые волосы у него горят ореолом в свете настенной тускло-жёлтой лампы. Летом в плафон лампы залетел майский жук, да так там и остался тёмным пятном через белёсое стекло, похожее на зуб. Завтра будут подарки, но дело не в подарках — просто Женька любит очищенную тишину первого января, любит бумажное конфетти на примятом снегу, воткнутые в сугробы чёрные веточки сгоревших бенгальских огней, всё ещё металлически пахнущих гарью, бумажный серпантин, выцветший за год, похожий на цветную бумагу для поделок в младших классах. И поблескивающие в окнах ещё горящие цветные гирлянды на ёлках, сверкающие шары, приклеенные на окна снежинки и переводные картинки с котом Матроскиным в шапке и шарфе. И вдруг — летняя московская ночь, Женьке тридцать шесть, где только её светло-русая коса, Юрка живёт с невестой в Питере, они присматривают квартиру-студию с балконом, они почти не общаются. Очень много работы, работы столько, что не переделать, а что это за работа, кому она помогает, в чьих глазах заполненные Евгенией Павловной бумаги вызывают улыбку, чью жизнь они делают лучше? Она хотела стать синхронисткой в команде синхронного плаванья, уехать спасать зубров или стать иллюстратором и рисовать афиши для театров. Деда говорил, что у неё характер бойца. И вот она стоит ночью в тёмном переулке и даже не знает, сколько времени она провела на работе. Пока люди живут, спасают зубров, встречаются с друзьями, гуляют по паркам с детьми. Но ветер пролетел; где-то завыли сирены, пролетел низко вертолёт, а тридцатишестилетняя женщина, молча стоящая в темноте, медленно, против воли, двинулась, как зомби, и пошла вперёд неуверенной походкой, ступая с каждым шагом всё увереннее, увереннее и увереннее, пока не вышла к ослепляющей светом фар и названиями магазинов трассе. Она зашла в магазин и вышла оттуда со стеклянной совой на ёлку, с блестящими, будто оплавленными золотыми перьями. Этой зимой у Евгении Павловны будет не ёлка на Новый год. А ёлища.