* * *
Закончив с работой, Клоторн сложила бумаги ровной стопкой и одним движением пальца, переодевшись в пижаму, нырнула в постель. Спать оставалось часа два, с одной стороны, можно было и вовсе не ложиться, потому что подъём строго в шесть, а с другой стороны, два часа это ого-го как много. Посчитав последнюю сторону очень даже целесообразным решением, Лилит не выдержав и пяти минут, уснула, обняв подушку, так, будто это самое дорогое, что у нее осталось. Она с превеликим удовольствием легла бы пораньше, если бы не отчёты о новых заключенных Реприссариума, которые массивным хвостом мотались за спиной ещё с прошлой недели. Почему было не сделать всё в срок? Была на то уважительная физиологическая причина. Лилит шутя называла их "заслуженные выходные месяца". Эти дни она посвящала себе, абстрагировавшись от работы целиком и полностью. Ох, если бы могла, она бы гоняла Белоса каждые пять минут, то за чаем, то за книгой, то за пледом. Этими мыслями она тешилась, расслабленно рисуя магией на потолке резные узоры высоких гор и бескрайние поля красивых цветов, лёжа при этом в ванне, совсем как смазливая принцесска. Белос снисходительно относился к её выходным, не трогал, даже не разговаривал, зато лезла Кикимора, занудно рассуждая, что это не причина отлынивать от работы. Просто завидовала, что ей такие привилегии не доступны, хотя Кики была выше по должности. Но сегодня насладиться свободой в полной мере Лилит не дали, даже после всей выполненной работы... По её мнению, всей, но был тот, чьё мнение отличалось. Денёк выдался не лёгким, поэтому сложив ноги, гудевшие от усталости на стол, Лилит читала какой-то идиотский роман и пила теплый ароматный чай, покачиваясь на стуле. Ей надоели правила, надоели законы. Надоела упрямая сестра, из-за которой её уже месяц гоняют, как собачку. — Бездельники отираются снаружи. Вот так без стука, без предупреждения, совершенно бесшумно, он появился в её кабинете, отчего Лилит с криком жахнулась на пол, облившись чаем. Мокрое темное пятно расползлось по груди, противно обжигая кожу. — Господин, клянусь, такого больше не повториться, – Лилит судорожно встала на колени, складывая руки в умоляющем жесте. — Довольно, – Белос подошел ближе, — Хорошо проводишь время? – спросил он и поднял с пола книгу, поглаживая по обложке. Глава ковена выпрямилась, тут же опустив голову. Стыдно было так, что хотелось умереть на месте. Лицо мгновенно покраснело, уши вспыхнули. — Молчание – знак согласия. — Моя работа на сегодня окончена, – тихо произнесла Лилит, смотря все так же в пол. — Громче, – приказ, от которого всколыхнулись все органы. — Моя работа на сегодня окончена! – повторила она, поднимая на него глаза. Император отчего-то тихо засмеялся: — Дерзишь? — Ни в коем случае, – чеканит слова ведьма. — Лжешь? — Только правда, – снова заученная фраза. — Роман? — Не позволено? – осторожно спрашивает Лилит, просто не зная, что говорить. — Тебе и так позволено многое, – он откладывает книгу, сокращая расстояние до минимума. — В чем моя вина? — Отчёты, Клоторн. Он кончиком пальца поднимает её лицо за точёный подбородок: — Должны были быть готовы сегодня после обеда, – голос его заставлял мерзнуть. Лилит охваченная страхом, посмотрела в его пустые синие глаза. Если раньше по этим вопросам всегда являлась Кики, то какова величина проблемы, если её посетил сам император. — Не будут готовы к завтрашнему утру... – он обхватил ее лицо ладонью и немного сжал. — Вышвырну вон. — Я...я всё выполню... – еле выдавила из себя Лилит, отводя глаза прочь от его лица. Его "немного" на ней отразилось ощутимо больно. — Не рассчитал, – он медленно убрал ладонь с секунду ошеломлённо всматриваясь в глаза, искаженные болью. — Нежное ты создание. Во всяком случае я донес до тебя суть своего визита. Он устремился к двери: — И не пей больше этот чай, мне не нравится его запах. Впервые она ему не ответила. Впервые не поклонилась. Впервые проигнорировала его уход. Просто опустилась на пол, трогая свои пылающие щеки. Больно было невыносимо. "Сколько же силы в его руках..." – Лилит помяла в руках ткань платья и магией привела себя и кабинет в порядок. Села за стол и долго смотрела на горящую свечу поодаль окна, прежде чем приступить к работе. "Сколько же хрупкости в её естестве..." – Белос сжал ладонь в кулак, запечатывая прикосновение, оставшееся внутри.* * *
Часа не прошло, как Лилит резко открыла глаза. Ее глубокий сон прервала какая-то странная энергетика, повисшая в воздухе. Будь она незаметной, ведьма бы и ухом не повела, жадно наслаждаясь отдыхом. К её несчастью всё было наоборот, сильнейшие вибрации воздуха давили на сознание и без разрешения прервали отдых. Закутанная в тьму сна, она ничего не могла разобрать, не могла пошевелиться, пока краем глаза не заметила две светящиеся ярко синие точки прямо над собой. Клоторн в животном страхе вскочила, поднимая вихрь из одеял и подушек. Неуклюжесть губила не в первый раз, ноги запутались в пледе, и ведьма неплохо так приложилась головой о спинку кровати. И вот уже со звенящей болью в затылке, она снова увидела императора, в его полный рост. Он стоял неподвижно, как призрак. От испуга Лилит забыла, что можно просто спросить в чем дело, не обязательно без разбора бросаться магией. Да и сам Белос не горел желанием объяснить свой ночной визит. Просто пресёк луч её магии, появляясь сзади до смерти напуганной ведьмы. С каких таких времён он собственной персоной является в её покои? Этим не брезгует только Кики, у них это будто семейное, входить без стука, тогда, когда Лилит вообще не ждёт. Лилит опустила руку, ранее направленную в сторону Белоса в очень угрожающем жесте. Рефлекс самообороны. И плевать, что он предназначался самому великому волшебнику на всех Кипящих Островах. Защищать свою шкурку учили ещё со времён счастливого детства. — Так ты меня приветствуешь? Выдохнув воздух, ранее застрявший в легких, Лилит преклонила голову, трясущимися руками застёгивая три верхние пуговицы на белой ночной рубашке. Она крепко спала, уставшая от насыщенного дня и заполнения однообразных бумажек. И сейчас создатель всех её проблем снова перед ней, вернее сказать, позади нее. Безусловно, за столь длительное время она привыкла к его поведению, холоду взгляда и сосредоточенности действий. Он всегда был таинственно тихим, мрачным, скрытным, но ради всего святого, никогда не приходил по ночам. — Я проверил твою работу. Плевать он хотел на её сон. Лилит пробрало дрожью, мягкие тёмные кудри пали на лицо именно тогда, когда император еле заметно коснулся её плеча, побуждая ведьму повернуться: — Ночью твои мысли складываются чётче. Лилит обернулась. Выглядела она совершенно не подходяще для встречи, ужасно сонная, с растрепанными волосами...в пижаме в конце концов! "Псих" – промелькнуло у неё в голове. Император тихо посмеялся и исчез, возникая около окна, в которое сегодня практически не падал лунный свет. Лилит убрала волосы за уши, растерянно смотря на его силуэт. — Я не псих, Лилит. Уши главы императорского ковена вздернулись от удивления. Он всё знал, всё слышал. Ведьма густо покраснела, прежде чем он магией вытащил её из постели и поставил перед собой босыми ногами на холодный пол. Кусочек лунного света коснулся её светлой кожи, пробираясь к синим волосам. Лилит была напугана, но больше смущена. Загрузил работой до утра, думает ей не хватило... Даже при всём уважении и подчинение она не хотела мириться с его неожиданным приходом, он грубо влез в её личное пространство! Да что ему ещё нужно!? Ответ не заставил себя ждать. — Раз ночами у тебя повышенная продуктивность, грех не напомнить про Идалин. Сколько я по-твоему должен ждать? "Сколько нужно" – дерзит Лилит в мыслях. — Ментально вздумала общаться? – Белос ненавязчиво оглядел её с ног до головы. Болезненная бледность, мешки под глазами, темные кудрявые волосы... Всего этого она не показывала, скрывала. Но сейчас он всё прекрасно рассмотрел. Лилит потопталась на месте, мраморный пол был таким же холодным, как безразличный взгляд императора. "Ментальность и телепатия – разные вещи" – Лилит предположила, что вскоре с такими разговорами её выставят за пределы ковена, но почему-то в мыслях была смелее, чем на словах. — Я про ментальность, – кивнул Белос. Лилит напряглась и перевела взгляд на окно, подставляя бледное лицо лунному свету. Ментальность означала непосредственную духовную близость. — Простите? – это было первое слово, которое она произнесла вслух. Если бы Белос мог, он бы улыбнулся, уж слишком эмоции Лилит его позабавили. — Ты служишь мне, я знаю о тебе абсолютно все. Из этого и строится ментальная связь. Меня с тобой. Ты же...не знаешь ничего, поэтому мои мысли для тебя закрыты, все, кроме ответов на твои же дерзкие слова, Лилит. — Вы ничего обо мне не знаете! – опуская уши от стыда, Лилит сжимает кулаки и отворачивается к окну. Тем самым показывая полное безразличие к его величественной персоне. Он часто её чем-то злил, но прямо сейчас специально издевается и не скрывает. — Ошибаешься, – Белос не сводит с неё глаз, она это определенно чувствует, но делает вид, что не обращает внимания. Ветер. Ветер из раскрытого окна треплет её волосы, развивает свободную ночную рубашку с узорами вышитыми золотыми нитями, которые в конце переплетаются в герб Императорского ковена, находящийся на сердце. — Я никогда не стану делать для тебя кофе. Не стану преподносить книги и подавать завтраки, в мечтах ты любишь делать из меня прислужника, забывая, что на самом деле ты и есть та самая ничего не значащая прислужница. Лилит краснеет, отдалённо смотря в окно. Чёрт возьми, Белос читает ее как книгу! А она на протяжении долгих лет ничего не подозревая выдумывает всякие глупости с ним связанные. В мыслях издевается и унижает, по правде сказать представляя себя великой императрицей. В леденящей тиши ночи раздается такой же леденящий душу смех: — Мисс Клоторн, вам тиару не поправить? Он вёл себя странно, будто в ночи снимал маску величия и алчности, переходя на колкий юмор. "Сама как-нибудь разберусь..." – сарказмом на сарказм. А что ей собственно за это будет? Она уже давно была бы никем, если бы он захотел. — Правильно, давно пора тебя выставить. Но ты чувствуешь себя нужной и значимой, это веселит, выступаешь в роли личного шута. Я прекрасно знаю, чего ты хочешь, Лилит. — Ну и чего же? – ведьма обретает уверенность и голос больше не дрожит, ветер продолжает играться с её волосами, разбрасывая их по плечам. — Власти, – отвечает император и в ту же секунду на голове Лилит появляется полупрозрачная эльфийская тиара. А ушки обрамляют невесомые золотые серьги с синими самоцветами. Лилит неприятно вздрагивает и смотрит на свое отражение в стекле. Всё выглядит так красиво, так правдоподобно. Топазы на тиаре сверкают так же прекрасно, как золото на бледной коже. И кажется все по-настоящему, вот-вот она коснётся холода металла... Но этого не происходит. Величественные украшения превращаются в золотую пыль, а она в свою очередь оседает на синих волосах. — Ты видишь себя в длинном белом платье, расшитым золотом, словно выходишь замуж за острова. Люди тебя любят, поклоняются, как божеству. Для тебя нет невозможного...ты правишь мудро, распоряжаешься с уверенностью, потому что всё наконец стало твоим. — Прекратите копаться у меня в голове! – не выдерживает ведьма. — Я имею право на личную жизнь! Я не ваша собственность в конце концов! От гнева у Лилит кружиться голова, пересыхают губы. Император говорит правду. Она часто воображала своё возвышение над всем народом Кипящих Островов. Но не стремилась к нему, это были всего лишь...фантазии... — Не бывать этому, Лилит, – Белос взглядом заставил её повернуться к нему лицом. — Ты никогда не займёшь мое место. Такова воля Титана. "Тем более будучи такой жалкой ведьмой." Ну не должна она была это прочесть. Вообще никак. Однако не он один смог покопаться в чужих мыслях. — Я не настолько жалкая! – рыча от ненависти, Лилит сжала кулаки, отчего ногти впились в кожу. Ярость разлилась по рукам горячим вязким теплом. Дрожью в теле разошлась сила, сдержаться можно было, но рука сама вскинулась и тут же застыла, перехваченная в сладком жесте, пусть не сокрушительного, но удара. Голубая вспышка чуть не задела Белоса, промелькнула мимо него и разбилась о шкаф с книгами. — Правда? Такой падкой на гнев натуре, как ты, нечего делать на троне, – Белос сильнее сжал хрустальное для своей силы запястье приспешницы. Лилит знала, что любое сопротивление в этот момент посчитается за попытку нападения. Её глаза бегали по стенам, а мысли бились в поисках выхода из ситуации. Давил он сильно. Был бы это обычный смертный, Лилит бы подняла такой скандал, что бедному существу скорее отрубили бы голову, нежели отпустили с миром. Но в данной ситуации причинение телесных повреждений никак не каралось, наоборот, её саму могли упечь в Реприссариум за нападение на самого императора. — Боишься? Вот и правильно, надеюсь я смог поставить тебя на место. Лилит молчала, стиснув зубы. Все чувства притупились, заполняясь ядовитой болью. Рука в его железной хватке начала неметь. — Чтобы завтра с утра была в тронном зале до моего прихода. Он говорил тихо и невозмутимо спокойно. — И только посмей опоздать, – он напоследок посмеялся, а Лилит хрипло вскрикнула, схватившись свободной рукой за его руку, бессильно царапаясь. — Поняла меня? — Да, господин. Он исчез и Лилит упала на колени, трогая запястье. — Мисс Клоторн, вы в порядке!? – за дверью послышался взволнованный голос стражника. — В полном Стив, кошмар замучил. Этот самый кошмар сейчас стоял на своем балконе и смотрел куда-то вдаль... "Черти побрали трогать" – Белос сжал ладонь в кулак, прикрывая второй рукой следы от царапин. Он касался многих, но никогда прежде не чувствовал тепла стороннего тела. Ровным счётом ничего не чувствовал, и какой же дикостью для него стали горячие щёки мисс Клоторн. Конечно император к ней так не обращался, больно много чести для обычной подданной, но после удачного прикосновения он стал сильно сомневаться, что она действительно "обычная подданная". Весь оставшийся вечер Белос был в замешательстве и любопытство подвигло на второй раз. Как там? Любопытство не порок, а источник знаний? Всё правильно. Но и без сомнений не обошлось, был у него страх – попасться на глаза страже, которой около покоев Лилит тьма-тьмущая. Не хотелось бы, чтобы кто-то видел, как сам император ночью, пробирается в кабинет главы ковена. Абсурд вышел бы знатный, этим балбесам дай только повод, мало того расщебечут по всем островам, так еще и наврут с три короба. Телепортация решила все проблемы и Белос в общем-то остался собой доволен, ну и выполненными отчётами, которые он успел просмотреть, чуть не смахнув со стола фарфоровую кружку с остывшим чаем. Мысли о возникшем из ниоткуда тепле не давали покоя, может показалось? Точно нет. В её спальне на белом мраморном камине горели две свечи. Лунный свет задевал шторы, падая на пол. Запах сладких духов вдарил в голову, тут же рисуя строгий силуэт женщины в длинном платье. Лилит Клоторн. Да кто она вообще такая, чтобы о ней думать?.. Его величественный взор пал на большую дубовую кровать в углу комнаты. Как он и предполагал, она не пустовала, вымученная работой ведьма крепко спала. Белос бесшумно растворился во тьме, переместившись прямо к кровати. Снова потянуло еле заметным теплом. Кончики пальцев правой руки начало покалывать, что очень его возмутило, ведь именно этой рукой он впервые до неё докоснулся. Император растерянно глянул на подушечки пальцев, а потом на открытое плечо ведьмы. Золотые сплетения нитей на её рубашке блестели под лучом тусклого света, да и сама кожа будто светилась. "Что за чертовщина?" – он замер, полагаясь только на свои ощущения, любопытство твердило, что нужно проверить, но гуманность (которая ему вообще не присуща и непонятно откуда возникла) остановила руку в сантиметрах от кожи главы его же ковена. Несложно догадаться, что именно это её и разбудило. По правде сказать, Белос и сам испугался, вот только не себя, а того факта, что Лилит может поднять крик. Это привлечет охрану, ну а дальше всё по ранее прописанному сценарию. ...она оказалась тихой, впрочем, как всегда. Ему даже стало её жаль, но гордыня ни за что бы не дала этого показать. В течение всего мысленного общения Белос наблюдал за её поведением, как она краснеет, прячет глаза, смущается, злиться, мнет пальцы, задыхается от его слов. Боится лишний раз шевельнуться, рассматривая в стекле отражение прекрасной красоты тиары. Он позволил ей грубить, в конце концов она не бесчувственная кукла, пусть выпустит всю злость наружу – этим он руководствовался ровно до того момента, пока она не подняла на него руку. Никогда нельзя давать спуску подчинённым рядом с собой. Хватать её так резко не входило в его планы, и как только пальцы коснулись запястья, их обожгло неровным, искристым теплом. Он не чувствовал сколько силы отдает своим движениям, он чувствовал только жар под ладонью, а следом и полосы от острых ногтей. Что ж, он добился чего хотел. Внутри ведьмы действительно что-то было. Пора бы оставить эти мысли до следующей ночи.* * *
— И из-за этого урода ты не спишь? Пошли его к черту! — Он...разговаривает со мной по ночам. — Голова твоя больная с тобой по ночам разговаривает, – Ида заботливо гладит её по волосам, пока Лилит всю трясёт. — Я постоянно его слышу. — К черту...его... – почти шепчет Ида. — Уже послала! — Еще раз... — Пошел к черту! — Молодец, хорошая девочка. Лилит чувствует, что ещё чуть-чуть, и у неё случиться инсульт от поведения Иды. — Так чем там всё закончилось? — В тот день мы больше не пересекались, я проспала и не пришла на встречу. Всем было плевать, будто и не было ничего ночью...это пугает, – на последних двух словах Лилит посмотрела на Иду встревоженным взглядом. — Будто мне всё приснилось...но синяк на запястье говорил об обратном...я...я в смятение. И с тех пор каждую ночь с трудом засыпаю, всё боюсь, что он снова возникнет из неоткуда. Лилит потирает сонные глаза. — Мне кажется ему самому не известна сила своих возможностей. Она пошатывается и опускает голову на плечо Иды. — Он чуть не сломал мне руку...и даже не заметил. — Варианта два: либо у тебя шиза, – Ида загибает палец. — Либо шиза, – Ида загибает второй палец. Лили пропускает это мимо ушей: — Я ненавижу его! Он пользовался мной, он обманул меня, он чуть не убил тебя! – с каждым словом дыхание набирало обороты, сердце колотилось, а руки сжимали веточки гнезда, что с хрустом ломались. — Я такая дура! Мне очень жаль, Ида... Он встал между нами ещё с детства! Все могло быть иначе. Лилит отворачивается, скрывая мерзкое желание расплакаться. — Слезы – слабость, Лили... – Ида касается ее лица. — Но не для тебя. Посмотри через что ты прошла, посмотри на годы тренировок за спиной, на годы беспробудного обучения, на сотню прочитанных книг... – Ида грустно смотрит ей в глаза. — Посмотри сколько в тебе черствости...что этот ковен с тобой сделал. Вот тут у моей маленькой сестрёнки не было холода, была только любовь, – Ида приложила ладонь к сердцу сестры. — Она и сейчас там... – всхлипывая произносит Лилит, сильнее прижимая её руку к груди, как будто Идалин сможет почувствовать то, что давно видоизменилось. Давно перестало быть любовью. Что стало зависимостью, скованностью, пленом сознания. Чему не было конца и края. Чувство, что аморально и порочно, расцвело внутри много лет назад яркими шапками алых цветов. Ида мягко гладит по темным вьющимся волосам, очерчивает точёные скулы, вытирает набежавшие слезы и смотрит в глаза. Долго смотрит, не отрываясь, не убирая руки с мигом покрасневшей щёчки. Прикосновения. Ощущения. Кончики ногтей Иды задевают ушко. Лилит прикрывает веки. Она хочет раствориться, хочет, чтобы это никогда не заканчивалось. Слезы ручьями жгут кожу. Секунды тянутся, как часы. Комната наполняется напряжением. Лилит на мгновение размыкает губы, наверное, найдя силы что-то сказать, но Ида прикрывает их большим пальцем, задевает кончик носа и снова размазывает слёзы, затопившие бледную кожу. Всё сознание Лили сосредоточено только на ладони сестры. Так нежно, непредсказуемо, странно. Старшая забывает дышать, после хватая ртом воздух. Невозможно...нереально... Подушечки пальцев скользят выше и останавливаются на ушке. Лилит смотрит ей в глаза и тихонько улыбается, инстинктивно немного наклоняя голову, волосы спадают, открывая остренькое, слегка покрасневшее ушко. — Давай... – ранее уверенный шепот неожиданно дрогнул. — Вижу, что хочешь... – но Ида это быстро пресекла, уверяя себя, что не должна поддаваться каким-то глупым, необоснованным вздохам сестры. Лилит на неё не смотрит, отпускает себя и наконец кусает нижнюю губу, сдвигая брови. Слезы сменяются пунцовым румянцем. Да и те самые вздохи оказываются вполне уместными. Касания, дрожь, жар, – троица, явившаяся угробить бывшую подчинённую императора. Ида ставит ноготь ребром, самую малость царапая тонкую кожу ушка. — Тише дурочка... – её шепот такой тихий и незначительный по сравнению с прерывистым дыханием Лили. — Тише... – еще раз повторяет Ида, что на Лилит вообще мало действует, она отрывает вторую руку Иды от своего колотящегося сердца и перекладывает на шею, буквально требуя ещё больше желанного внимания. — Нашла во мне успокоение? – Ида скользит по коже почти невесомыми касаниями, откуда-то зная, чего хочет Лили в данный момент. Лилит подтверждает ее слова, плавно моргая. — Тогда позволь найти своё в тебе. Ида убирает мягкую ткань халата, обнажая изящное плечо сестры: — И только посмей издать какой-нибудь звук, – шепчет Идалин, утыкаясь носом в её волнистые волосы. От них приятно пахнет мятными травами. И почему Лилит так любит мяту? — Что...д... – несвязно выдыхает старшая, цепляясь бледными пальцами за одежду Иды. Ударом тока разносится боль по телу от грубых царапин, оставленных Идой на плече. Лилит стерпела, вздрогнув где-то в ногах. — Зато ты больше не ноешь. Ида перебирает пальцами по царапинам и убирает переднюю прядь её тёмных волос за ушко. — Издеваешься? – Лилит эту самую прядь вытаскивает обратно и поджимает губы. — Я делаю то, чего хочешь ты, разве тебе хочется, чтобы я издевалась? — А какая разница, хочу я или нет, ты всё равно будешь делать это. — Правильно. Ида засматривается на белую прядь, отражающую тусклый свет из окна. — Но... – она отводит взгляд на край гнезда, не решаясь продолжить. — Ты всё равно...много значишь для меня. — Ида, не нужно, ты заставляешь чувствовать огромную вину. Знаю, меня невозможно простить, я даже не надеюсь...но пожалуйста, можешь не говорить о том, как сильно любишь меня... — Не говорить? Ида делает вид, что погружается в собственные раздумья, а на деле просто неподвижно сидит. — Да...пожалуйста, от этого нам обоим... – Лилит отвлекается от фразы, поднимает глаза и ругает себя, ругает за свою невнимательность, ругает за то, что сразу не заметила, насколько Ида близко. — ...только хуже... – договаривает она и взгляд её сам по себе падает на губы Иды, которая невозмутимо продолжает сидеть рядом. А фантазии то долго ждать не приходится. Вот они, сразу всплывают в голове. — Ну в смысле, не сыпь мне соль на раны! – глупо тараторит Лилит, встречаясь затылком со стеной, при попытке сдвинуться назад. Все неправильно, еще одно такое глупое действие или слово, и тайна перестанет быть тайной. Ида все поймет, назовет умалишённой и отправит спать. "А если она уже всё поняла?.. " – паникует Лилит, судорожно думая под какое бы невидимое одеяло спрятаться. — Ахаха, и какие же у тебя раны, милая? И чего это ты так раскраснелась? "Милая...милая...милая..." – Лилит опускает ушки и еще много-много раз повторяет это слово в мыслях. Куда же подевалась её собранность и способность адекватно судить ситуацию? Почему всё внутри так трепещет и рвется быть ближе? Хочется касаться, снова и снова, в надежде навсегда излечить сестру от обиды. Лилит закрывает глаза и тушит пожар внутри себя. — Если ты так нервничаешь из-за императора, я тебе уже сказала, выбрось этого гада из головы. Он не достоин твоих мыслей. Думай о том, кто делает тебя счастливой. Ида перестала шутить и взяла себя в руки. Не время жучить сестру. Не время. — Например о тебе? – спрашивает Лилит, не открывая глаз. — Можешь и обо мне, – с неожиданной улыбкой шепчет младшая и холодными кончиками пальцев проходится по царапинам, едва задевая пылающую тихой болью кожу. На Лилит находит новая волна ощущений, она что-то муркает и открывает глаза. — Сдаётся мне, ты уже думаешь... – качает головой Ида, медленно, с осторожностью беря её ладони в свои. Лилит не сдерживает смущённую улыбку, можно сказать, что сейчас ей стало по-настоящему хорошо... Как в детстве после ссоры, она прибегала и просила у Иды прощения, а после расчесывала её волосы, заплетала несколько пушистых косичек и подолгу читала сказки, сидя на ковре у камина. И все обиды казались крошечными облачками, которые можно в два счёта развеять...тогда какого же размера туча, что повисла над ними сейчас? Идалин немного отодвигается, покусывает губы и будто настроившись, протягивает руки вперёд: — Ну...иди сюда...что ли... Лилит долго ждать не приходится, она с тихим всхлипом бросается в объятия сестры и валит её на спину, зарывается носом в волосы, сильно-сильно прижимает к себе. — Ох, Лили... – Ида высвобождает одну руку и натягивает одеялко. — Спи...