if you love – you will die

Что говорить в ответ на "доброе утро", если утро совсем таким не является? Лилит тоже не знала, поэтому на теплую улыбку Иды, ответила простым кивком. — Ну вот опять... – закатила глаза Идалин, цепляя сестру за локоть. — Улыбнись, смотри какое солнце... — Там нет солнца, – Лилит кивнула на окно. — Не туда смотришь, – хмыкнула Ида, вкладывая в её руку зеркальце. — Вот и солнце. — Скорее не выспавшееся чудовище. Лилит отложила зеркало в золотой оправе. — И как я сразу не догадалась, – Ида постучала пальцем по губе. — Очень похоже, между прочим. — Тебе только дай повод меня подразнить. — Ты сама мне любезно его предоставила, не жалуйся. Лилит подавила желание зевнуть и отвернулась к окну. Утро не было добрым. Проснувшись от настырного чириканья какой-то бешеной птицы, Лилит потёрла лицо руками и обнаружила на них что-то красное. К счастью, а может даже к сожалению, это была не кровь, а губная помада. Уточнять чья она, нет смысла, только у одного обитателя этого дома была такая помада. Резко вскочив на ноги, Лилит посмотрелась в пыльное зеркало. Рядом с её верхней губой осталось маленькое красное пятнышко. Кричащее о чем-то весьма не добром. А что такого может случиться, если Лилит спросит прямо в лоб? Чего лишиться? Что потеряет? — Ты поцеловала меня ночью? – выдала Лилит, заставив Иду поперхнуться чаем. — Утром. Это было утром, – проговорила она, как будто вспоминая было ли такое на самом деле. — И ты считаешь это нормальным? Лилит даже не успела пожалеть, о том, что спросила, Ида тут же подхватила самую неприятную и волнительную ноту. — А в чём причина, Лили? Ты видишь в этом что-то, чего не вижу я? — Да. Ой, то есть, нет! – замахала руками Лилит, борясь с подступающим смущением. — То есть не определилась? Понятно. Я случайно задела твою щеку губами, когда переворачивалась на другой бок. — Всего-то? – пробормотала ведьма, задумчиво кусая губу. — М, убери разочарование с лица, – неоднозначно улыбнулась Ида. — Я абсолютно не разочарована, не выдумывай! – руки старшей Клоторн сами по себе сложились на груди. — Еще раз зеркало показать, что ли? Завтракай, я буду у себя, придёшь потом. Поговорим. — Почему бы не... — Хочу, чтобы ты нормально поела. За приемом пищи Лилит часто проваливалась в мысли. В этот раз вспомнился Стив. Обычный стражник, которого император поставил рядом в качестве телохранителя, но он скорее стал тем, с кем никогда не было скучно выполнять поручения. В ту ночь, в пустынной темноте, ей снова привиделся силуэт, и она взволновано вскрикнула, на что незамедлительно получила стук в дверь и обеспокоенный голос стражника. "— Стив? Лилит с осторожностью отворила тяжёлую дверь. — Прошу прощения, мне показалось, вы напуганы, мисс. Лилит тревожно свела брови: — Ты прав. — И так не первую ночь, совсем забыл – это вам, – он нервно усмехнулся, протягивая ей кружку с дымящимся чаем. — Не стоило, Стив. — Позвольте, как же это не стоило... – голос его дрогнул, моментально давая понять Лилит об ошибке. — Нет, я не хотела тебя обидеть, – но она поздно поняла, что из-за недавнего испуга перестала правильно оценивать ситуации. Она неловко взяла у него кружку, засмотрелась на пар и медленно перевела глаза на стражника. — Я понимаю, – уклончиво кивнул он. — В чём дело? Я немедленно сообщу о проблеме императору. Лилит резко схватила его за руку и захлопнула тяжелую дверь, затащив Стива в кабинет. — Если бы император не являлся этой проблемой... – еле различимо прошептала она, убирая передние пряди волос за уши. — Стойте, что? – Стив озадаченно и в тоже время обеспокоено понизил голос. Лилит кивнула, прислушиваясь, нет ли посторонних звуков за дверью. Не было. Ни единого. — Пойдём. Она снова взяла его за запястье и увела подальше от двери. — Не хочу, чтобы кто-то нас услышал. — Там же нет никого, – растерянно развел руками Стив. — Сейчас нет, через минуту появиться... — Откуда такая уверенность, мисс? Стив хотел успокоить главу ковена, но не мог подобрать правильные слова. Да и она не слушала, всё мяла рукава ночной рубашки, расшитые золотом, смотря на безмятежное пламя тающей свечи. Пахло теплым воском. — Могу я вам помочь? Или совершенно бесполезен? Стив оглянулся в сторону двери, если вдруг снаружи действительно кто-то появится, он безоговорочно встанет на защиту. Пламя дрогнуло, заставив взгляд Лилит зацепиться за расстроенного стражника. Она покачала головой. — Это значит... – не успел он и подумать, о том, что хотел произнести, как Лилит закончила за него: — Это значит останься. Теплый чай с травами в её руках заиграл новыми красками, когда ведьма осознала, что этот маленький дар – знак внимания с его стороны. Стало тепло и чувство холодного одиночества, медленно покидало. — Остаться? Субординация, мисс. Не позволено, если нарушу меня... — Ничего не случиться, – резко перебила Лилит, не сводя с него глаз. Он почувствовал дрожь после её слов. Когда она говорила в таком тоне, ему хотелось беспрекословно слушаться. — Не случится, если я действительно буду чувствовать безопасность рядом с тобой. А значит в данный момент целиком и полностью полагаюсь на тебя, – сказала она уже мягче. — Я всегда готов защищать вас, мисс. Она медленно моргнула, благодаря его за рвение исполнять обязанности. О, казалось, нет на свете подчиненного преданнее Стива. В какой-то степени это место могла занять сама Лилит, но ввиду последних событий, она все больше и больше отрекалась, как от этого титула, так и от самого императора. Стив робко кивнул и не успел опомниться, как впервые увидел в какой гармонии обитает ведьма и какое спокойствие дарит ему её комната. В правой части кабинет, обставленный шкафами с книгами, практически со всех сторон, а в левой – спальня. Просторная, но холодная, совсем, как сама ведьма. Тут быть по-другому не могло. Синий, золотой и белый перекликались меж собой, создавая её интерьер, неповторимый, статный, сдержанный. Тут тоже были книги, старые, новые, толстые и не очень, с пожелтевшими страницами, с закладками из засохших цветов, чьи нежные лепестки больше не увидят солнца. На тумбе, рядом с кроватью, на испачканном чернилами листе, были выписаны цитаты. Стройный ряд красивых слов, несущих двоякий смысл. За распахнутыми окнами, где-то в глубине леса ухала сова и отголосками, редко кричали птицы. Лилит, убрав книгу с подушки, опустилась на постель и задула свечу, стоявшую на тумбе. Комната погрузилась в тихий полумрак, приятно обволакивающий и скрывающий от посторонних глаз. — Садись, – Лилит похлопала рукой рядом с собой. Он молчанием и бездействием дал понять, что не собирается, для него это было дикостью, непростительной и грубой... — Ох, ты не нарушаешь мои личные границы, мы просто поговорим. Она выглядела спокойной, но в тоже время расстроенной, совсем не такой, как в рабочие часы, потому что кроме маски безразличия на её лице при свете дня ничего не красовалось. — А что, можно сложно? – Стив заставил себя опуститься рядом, ощущая на себе её безэмоциональный взгляд. — Нет, достаточно уже тех, кто разговаривает со мной, как ты выразился...сложно. — Предполагаю кто. Стив бегло глянул в её глаза. Они заполнились темными тонами и лишь в уголках блестели блики. Красиво. Как бы глупо не было, они ему нравились. Большие, бесстрастные к чему либо, но только не к работе. Они пылали возбуждением и целеустремлённостью, всякий раз, когда Император поручал ей охоту на ведьм, отбившихся от ковенов. Вот тогда, только по взгляду, он определял, получилось у неë, или нет. Когда получалось, они горели ярко зеленым, когда нет, мерцали затуманено-мятным. — Не мудрено... – прошептала Лилит, поднимая ноги на кровать, от сквозняка, щекочущего босые ступни. Какое-то время в спальне царила тишь – это Лилит успокаивала недавно пошатанные нервы. — Вы же всегда требуете правды от подчинённых? – не своим голосом от стеснения спросил Стив, по началу фразы вообще, как будто его лишившись. — А что такое? – она видела лишь его очертания, образом, проходящим сквозь тонкую темноту. — Я смущён. Стив понял, что она улыбнулась, выдыхая чуть больше воздуха, чем обычно: — В этом нет смысла. Мы знакомы с самого начала, с самого первого дня. Можно ли назвать дружбой, уж не знаю, но между нами хорошие сотруднические отношения. Разве нет? Лилит отхлебнула чай и остановила взгляд на распахнутом окне, в котором чернели далекие верхушки деревьев, казавшиеся сплошной массой леса. При дневном свете всё конечно возвращалось в четкую картину темно-лиловых елей, но сейчас далеко за полночь и казались они незавершённым наброском великана художника, чьё творение на рассвете приобретало первые краски. — Лилит... – он и не заметил, как обратился к ней по имени, не привычно, в какой-то степени даже дико. Каждый божий день только и слышалось: "мисс Клоторн"... Он не прочь сократить её имя и до четырёх букв, но за этим последуют вопросы, на которые скромный подчинённый отвечать боится. Да и вообще, оказаться рядом с ней в столь поздний час, в её покоях, казалось невозможным, нереальным. Тяжелый запах рассеивающегося дыма от потушенного фитиля свечи, оставленная кровать, с беспорядочно лежащими подушками и простынями, шум ночи за окнами и почти угасший аромат её духов, составляли необычайно тонкий образ идеального момента из скучной жизни, состоящей из выполнения обязанностей. Сама ведьма казалась мягкой, не такой ответственной и собранной, как например сегодня утром. В сумраке еле различимые черты её лица виделись иллюзией. — Почему вам не спится? Он заметил, как ей тут же стало не по себе. Спокойствие сменилось частым, в тишине отлично слышимым дыханием. Не в силах говорить, ведьма обняла колени и положила голову на них так, чтобы не было видно лица. — ...Я рядом, вам не о чем беспокоится, – это не звучало уверенно, но сработало. А может сработали не слова вовсе, а нелепое, недопустимое прикосновение? Она подняла голову. Глаза блестели, а на лице застыло удивление. Стив медленно убрал руку с её плеча, боясь лишний раз двигаться. — В следующий раз думай, прежде чем что-то сделать. Лилит обняла себя за плечи, вспоминая прикосновения, того, чьё имя для неё во век стало законом ещё с детства. — Простите мисс. Этого не повториться, я лишь хотел узнать кто... — Император, – её шепот глухо ударился о стены, пролетел по страницам раскрытых книг и как лёгкая бабочка, вылетел в окно. Стив нахмурился: — Как ваш неспокойный сон и Его Величество могут быть связаны? — Напрямую! – она шепчет, но голос так и норовит прорезаться, показать, что отнюдь все не так спокойно, как раньше. — Он приходит ко мне по ночам, молча стоит во тьме, как призрак и ждет чего-то. Я просыпаюсь от его присутствия... Стив не был в шоке, нет, Стив был ошарашен. — Звучит, как бред, но ты то должен мне поверить, я не схожу за местную сумасшедшую, – она посмотрела на него с некой надеждой, будто обычный стражник имеет что-то против самого могущественного волшебника на островах. — Так вот откуда была такая яркая вспышка магии, – он наклонил голову, обдумывая необычные новости. — Я защищалась. А что мне было делать? Ко мне ещё никто без приглашения в спальню не входил... – она сбавила громкость и уже не так возмущаясь, закончила, — Как бы это не звучало, да простит меня Титан. Лилит провела ладонью по волосам, разглаживая легкие кудри, потихоньку они приходили в свое обычное пушистое состояние, чего так не любила ведьма. — Не сочтите за неуважение, но... – после долгой паузы Стив жестом показал, что не хочет, чтобы это кто-то услышал. Лилит наклонилась ближе, убирая непослушные волосы подальше от Стива, в которых он и так однажды чуть не запутался. — Мне кажется...вы ему не безразличны. Говорить такое ей, как минимум обидно. Он с точностью мог сказать, что этой женщине служебные романы, как осиновый кол вампиру в сердце – не нужны, и крайне болезненны. Она помолвлена с работой и разводиться не собирается. И изменщица из неё никудышная. Она скорее императрицей станет, чем доверится кому-либо. А если не "кому-либо", а ему? Он ради неë горы готов свернуть, только особо не показывает этого, причина ясна. Не видит она, а может видит, просто хитрая до жути, тоже шифруется. Сотруднические отношения, ах ну конечно, ей даже другом его назвать тяжело. Поэтому обидно, и, если император вправду к ней что-то чувствует, ей ну никак не отвертеться. Уходить из ковена бессмысленно, куда она пойдет после стольких лет упорной работы. Тут либо люби, либо умри. Иронично. Не полюбит она его никогда, а любовь без взаимности токсична и глупа. Стив вдруг понял всю сущую глобальность проблемы. — Исключено! С ума сошёл такое говорить? Её звонкий возглас, вывел из мыслей, ударил смущением по голове и так и оставил сидеть рядом с тронутой за живое мисс Клоторн. Она сжала простынь рукой, в надежде как-нибудь успокоиться. Нет Всё что угодно, но не спокойствие. Да как ему только такая мысль в голову залезла!? Знала она, что ничего хорошего не предвещает это общение, перешедшее на более близкий лад. Желание не быть в одиночестве взяло вверх. Выкрутило сознание и вбросило в тишину единственную фразу, озвученную хриплым голосом: — А может ты и прав. Мысли, страхи, чувства, всё оборвалось, всё слетело в пропасть. Тепло чужого тела на мгновение вытащило из всех проблем. Так близко, необычно. — Ты работы лишиться хочешь, или что?.. – пробурчала ведьма, вынуждено двигаясь ближе, когда его руки легли ей на плечи, а после мягко на спину. — Нет мисс, мне нужно было это сделать, говорят людям помогает справиться с тревогой и болью. Вам помогает? — Я не человек, Стив. Странные ощущения. Лилит хотела отстраниться, но к своему удивлению не смогла. Его хватка не была крепкой, но выбраться из неё было невыносимо сложно, тело не слушалось, отказалось двигаться и на попытку выбраться, ответило слабой дрожью. Почему людей считают низшей расой, если они знают такие хитрые приемы? Как это понимать? Почему ощущение будто связали по рукам и ногам? Ей стало неловко. Признать свою слабость перед каким-то стражником. Это обволакивающее чувство...проходило сквозь всё тело. Трудно было даже вздохнуть. Всё сдавливало, но не вызывало раздражения. Наоборот. Успокаивало? Лилит прикрыла веки, обдумывая всё, что сказал ей глупый стражник. Она была ему близка. Холодная, неприступная леди, для которой он всегда останется простым подчинённым. Удивляясь самой себе, Лилит расслабилась, хотя бы на чуть-чуть. Объятия Она о них слышала. Читала, если хотите. И описывались они признаком защиты, ласки и комфорта. Защита Безусловно в его прикосновениях она была." Лилит облизнула пересохшие губы. Она помнила эти объятия. Помнила, как потом у него дрожали руки. Забавно было наблюдать за его неловкими движениями. После он избегал её ещё несколько недель, боялся даже в глаза взглянуть, пока Лилит сама не поймала его за рукав в коридоре и сообщила, что он отправляется вместе с ней за цветком вечной молодости. Сколько эмоций было... И если бы ей дали возможность с ним встретиться, она бы, следуя его примеру, обняла. Убрала с лица гордость и обняла.

* * *

Он тосковал не меньше. Без неë существование потеряло свой смысл. Больше некого защищать, больше не о ком волноваться. Фотографии на стене оставались последним горьким напоминанием. А ведь он думал, что император убьет её. "Рыжий вихрь пронесся мимо, задевая кончиками пламени. Пасмурная погода предупреждала, попадетесь – все перья повырывают. Вокруг багряная осень, в душе свобода. Над головами властно громыхнуло. Лилит неожиданно затормозила и поправив очки, вскинула голову к небу. На нос упала первая капля. Еще одна и еще. — Дождь, – улыбнулась ведьмочка, снимая пелену капель с линз очков. Как далеки те времена, когда на них обоих была форма стражи, как далеки те времена, когда голос её звучал счастливо и звонко. Стив остановился в попытке отдышаться. — Нас четвертуют! – пробурчал он под нос, уже и не надеясь догнать рыжую лисицу. Сбежать из замка не её идея. Стив побежал вслед вниз с холма. Дождь моросил всё сильнее, всё величественнее. Теплый влажный ветер понес запах елей куда-то на север. — Лилит! – его крик заглушил грохот. Гром озарил небо, содрогая землю. Догнал. Наконец-то. Крепко схватил за руку, унося обоих вперёд. Капли били в лица, смешиваясь со смехом. Они сбежали! Сбежали от занятий, сбежали от наставников. Как прекрасна ранняя осень, как прекрасны тепло и дождь. Лилит ловко перепрыгивала сухие пни и земляные кочки, сбивая капли с высокой травы. — Куда мы теперь? – запыхавшись спрашивает она, крепче вцепляясь в руку друга, боясь снова разделиться по неосторожности. — Спрячемся куда-нибудь... – попытался перекричать новую волну грома Стив, уже завидев впереди густые кусты. Ветер, сильный и уже не такой теплый сорвал с Лилит плащ и понес, играя им на лету. — Нет! – Лили взмахнула свободной рукой, рисуя световой круг. — Магия в грозу! – Стив одёрнул юную волшебницу и оступился, зацепившись носом сапога за кочку земли, поросшую травой. Безумный спуск вниз. Перед глазами всё закружилось, бока собрали все камни, а её огненные волосы – ветки и хвойные иголочки. Куда приятнее лететь со снежной горы, чем по мокрой траве, собирая одеждами липкую землю. Стив с треском влетел в кусты, а в него с криком впечаталась, та, что через десятки лет будет держать на плечах целый ковен. Но пока на плечах покоились лишь комья грязи и оранжевые дубовые листья. Со стоном выплюнув листок изо рта, Лилит полностью откинулась на сырую землю, не чувствуя от боли тела, в особенности правый бок, которым наткнулась на камень. Это конец. — Я кажется сломал шею... – охая промямлил Стив, находя себя посреди ягод, веток, листов и ярких волос подруги. — А я кажется сломала тебя, – сдавленно хихикнула Лилит, убирая со Стива ноги, — Ты цел? — Затрудняюсь ответить. А ты? – он скинул с руки пару листочков. Лилит кряхтя села, осматривая ногу, которая принялась ныть тупой болью. Штанина порвана, а коленка в кровь содрана об коварный камень у подножия холма. — Сильно больно? – он с осторожностью отвернул порванный лоскут ткани, чтобы взглянуть на кровоточащую ранку. — Потерплю, – шикнула она, хватая его руку в миллиметрах от больного прикосновения. — Идея с побегом отвратительна, Стив, как ты вообще додумался!? Она оглядела его с ног до головы. Грязью перепачкана вся форма – её не лучше, от былого великолепия мало что осталось, там, где был белый, теперь местами красуется земляной, коричневый. — Нас исключат и прощай дальнейшее обучение! – сорвался не аккуратный выкрик с её розовых губ. — Сама согласилась, – обиженно выдохнул Стив, стряхивая с себя веточки. — Знаю, что вляпались. Но вдруг его лицо изменилось, приобрело щепотку уверенности, а руки сами потянулись к металлической застежке: — Хочешь, свой плащ дам? Лили надула губы, стирая с очков земляные крошки, точно темный шоколад. — Не обижайся, – Стив подсел сзади и заботливо накинул свою мантию ей на плечи. Лилит промолчала, но натянула ворот, прячась от противно холодных капель, прорывающихся сквозь листву. — И чем он интересно должен помочь? Скрыть грязь, или оторванный клок от формы? – пробормотала под нос ведьмочка, вытаскивая из волос веточки. Она всё еще была зла, но должна признать меньше, его поступки всегда смягчали недовольство, вознося его до нового уровня, когда оно перемешивалось с чем-то приятным, будь это слова или добрые дела. — Чем-нибудь поможет, скажем, что это я плащ потерял. — Самоотверженно. Стив довольно хмыкнул, вытаскивая парочку листочков из упругих рыжих кудряшек. — Но это не значит, что я тебя простила. Стив засунул листья назад. — Ты всегда такой? — Ты всегда такая? В один голос. Лилит засмеялась, поворачиваясь к другу. В мятных глазах играла непривычная свобода и озорство. — Догонишь, прощу. — Не честно! – он сорвался с места, но не успел схватиться за руку, её пальцы на секунду весомо ощутились, а после снова исчезли. Замелькали между соснами рыжие волосы, застучали гулко сердца, заново потревоженные бегом. Она уходила всё дальше и дальше, не оглядываясь, не останавливаясь, ломая сырые ветки под ногами, они звонко хрустели, наполняя лес новыми звуками. Дождь не думал останавливаться, беря пример с Лилит, чья душа ликовала, пробуя свободу с разных сторон и с каждой вкус был разным. Она говорила, что хотела, смеялась настолько громко, насколько хотела, бежала так далеко, насколько сил хватало. Кружилась под дождем, как бабочка над прекрасным цветком. Тут абсолютно всем плевать на её внешний вид, на волосы, на эмоции, она настоящая, какой не позволяли быть преподаватели, завидев в ней потенциал. Её кожу питала небесная влага, и дыхание рвалось, хотелось дышать глубже, громче, не упускать не единого запаха сырой листвы и последних цветов осени. Хотелось навсегда остаться такой, не сдерживать искренних порывов в общение в глупом хохоте и смущённых улыбках. Кто знает сколько ещё им вместе предстоит пройти, сколько жизненных экзаменов сдать. Внутри, как в котле бурлили чувства, хотелось ощущать их ко всему, что мелькает мимо взора, устремленного только вперёд. Пока изнутри, откуда-то из лёгких не вырвался хриплый крик. Обрыв Подстерегал также неожиданно, как проверка отточенных умений посреди года. Без предупреждения, да что там, без намёка даже! Нет. Он не может её вот так потерять. Кто бы там не орал в лицо, что нельзя ему с ней водиться, как бы их не разделяли, он рвался к ней, сбегал с занятий, посылал к черту тех взрослых умников, когда обернутся. Заглядывался, вместо того, чтобы бороться на мечах, от этого и проигрывал чаще, чем брал в руки меч. Только не сейчас. Не сегодня. Не в это мгновение. Ещё секунда и всё, что он любит, разобьется о камни внизу. Свобода её погубит, или освободит навсегда, тут как она сама решит... Он ни за что не позволит сделать этот выбор! Не у него на глазах! Ещё немного, капельку усилий, последний рывок и... И будущее ковена у него в руках, напуганное до смерти, промокшее до нитки. Интересно, ковен уступит, позволит забрать её себе и сделать своим будущим? Позволит всегда держать её так близко, как сейчас? Пальцы кажется больше не разжать, они вцепились в тело навсегда, трепетно, жадно, сжимая, показывая, что никому он её так просто не отдаст. Но стоило только на секунду закрыть глаза, уйти в себя, как ощущения скачком изменились, заискрились, как оголенный электрический провод. Пальцы коснулись волос, таких прямых и ласково мягких, обвили стройную талию, приятно обтянутую тканью мрачного платья, успокаивающе погладили нежные ладони, пряча их от холода непогоды. И вот, вместо детей на обрыве стояли взрослые, повидавшие в жизни всякого сполна. Стояли, прижавшись друг к другу, как в последний раз, с содроганием сжимая друг друга в крепких, искренних объятиях. Сон усмехнулся, скинув обоих с обрыва." Дернувшись, Стив проснулся и снова остался один, ещё одна пустая ночь с воспоминаниями, которые сознание бессовестно решило изменить под себя. Не было в реальности никаких обрывов, был только путь домой и строгие наказания за нарушение правил. — Неужели... В его руках лежал согретый сном белый плащ с золотистой вышивкой по подолу, с вкусным мятным запахом от волос. — Неужели её правда нет рядом, – горько прошептал Стив, проводя рукой по плотной ткани. Этим утром в замке было тихо. Солнце тепло накрыло лучами половину комнаты, оттеняя вторую. Он был убит. Сердце клокотало всякий раз, когда взгляд падал на плащ. Теперь она никогда не накинет его на плечи, никогда не укутается, прячась от холода. С бодрым возгласом "доброе утро, мисс Лилит" хотелось встретить её в дверном проёме, но оттуда, из спальни, было видно лишь утреннюю завесу жёлтого солнца. По счету утро стало вторым. Снова книги, снова рукописи, снова запах трав, зельеварением она заниматься не бросила, снова рассвет и гнилая тоска. В её кресле на удивление удобно спать, наверное, поэтому раньше Стив часто находил Лилит задремавшей прямо над книгой или документами, тогда он накрывал её пледом, задувал свечи и выходил, бесшумно закрывая двери. Быть стражем её покоя не доводилось никому, слишком ответственная должность, требующая постоянного внимания и концентрации. Со временем он всему научился, даже умудрялся кофе приносить, под еë удивленные вдохи и такое приятное "спасибо, Стив". Хотелось зажмуриться и прыгать по комнате. Других отталкивала её черствость, он же умел подобрать слова так, чтобы она улыбнулась, сняв на мгновение маску невозмутимой леди, но бывало и ему, такому белому и пушистому попадало. Тут по цепочке. На Лилит срывалась Кикимора, Лилит высказывала недовольство Стиву, а Стив по-тихому перемешивал бумаги на столе, пряча отчёты под романами. А потом слушал, как летят те романы со стола, опрокинутые магией. Себя он любил все-таки немного больше. И ему категорически не нравились её крики. Но нравились дружеские тычки в бок, когда она замечала, что он обиделся. Играть в обиженного приходилось не долго, потому что так уж совпадало, что после выговоров, ей самой поступало задание и они вместе отправлялись его выполнять. Если дорога лежала через лес, Лилит разговаривала на более свободные темы, в остальных местах молчала, боялась пошатнуть репутацию вдруг подслушанным глупым разговором. Вечерами разрешала почитать с ней книги, особенно его смешили её округлые глаза, завидевшие "ту самую важную строчку в сюжете", которую она сверлила взглядом, дожидаясь пока он до неё доберется. — Отвлекаете, – бурчал Стив, рассматривая хитрые глаза слева от себя, она отстранялась, фыркала и утыкалась в свою книгу. Это занятие поглощало их до глубокой ночи, поэтому читали они исключительно по выходным. Расходились – светало. А сна не в одном глазу, бурные обсуждения, подобные потокам воды прекращались лишь, когда Кики стучала в дверь библиотеки. Лилит тогда краснела, быстро извинялась и сонно складывала книги на место. Желала Стиву спокойной ночи и растворялась в темноте до утра, которое у обоих начиналось не раньше одиннадцати. Стив прижал плащ к груди. В воображение рисовались любимые черты, любимый голос.... — Чтобы больше тебя здесь не видела. Донесся с порога голос Кикиморы. Стив испугано вздрогнул и поклонился, даже не сообразив что-то сказать. — Лилит предала нас, забудь. "Это вы предали её!" – что есть мочи крикнул в душе Стив, на деле только медленно кивая. Он остался снаружи без плаща, Кики забрала его и закрыв кабинет Лилит на ключ, ушла, важно задрав носик. "Как же бесит"... Стив прислонился к стене. Нет. Во что бы то не стало, он найдет способ с ней встретиться, даже если придется бежать.

★ ★ ★

Лилит задумчиво выловила пару орехов из каши. Двоякое ощущение скреблось когтями внутри. Неохотно она начала вспоминать. Были и ещё дни, когда Белос бросив свои обязанности, без особой надобности заходил к ней, а были дни, когда и она творила что-то странное, например, как в вечер того понедельника. Сама пришла к нему, после очередной вылазки к Совиному Дому. "— Кхм, Ваша Светлость, – Лилит остановилась позади императора, разглаживая передние пряди волос. — Да? Он стоял неподвижно, смотрел вдаль, перебирая пальцами по посоху. — Дай угадаю, – Белос медленно повернулся, сверкая синими глазами, — Снова ничего? Неудивительно. Я свыкся с этим ответом. Не хочешь этого делать потому что она твоя сестра, так? Скажи мне. — Вовсе нет! Мы имеем дело с сильнейшей ведьмой на всех островах, я... — Признаёшься, что слаба? Лилит сложила руки на груди, уже зная, к чему ведут эти речи. — В таком случае, придется искать тебе замену, – он одним движением отодвинул её с прохода в тронный зал. — Нет, постойте! – Лилит сама от себя не ожидая, схватилась за его руку. И он обожжённый прикосновением, остановился. Тепло молниеносно разнеслось по телу, перехватило дыхание и вернуло всё на место, сосредоточившись только под пальцами мисс Клоторн. — Вы не можете так просто заменить меня, – проговорила она, удерживая его на одном месте. Посмотрев свысока сначала на хрупкую ладонь, а потом и на саму ведьму, он озвучил мало приятные для её слуха мысли: — Ты выводишь меня из себя. Лилит громко ударилась спиной о высокую дверь, ведущую в тронный зал. По нему разнеслось эхо. "Но какая радость в беспрекословном подчинение?" – пронеслось в мыслях, пока она, вцепившись в дверь, боролась с желанием нанести ответный удар, только уже магией. Он снова игрался телепатией, проникая в её сознание. Лилит опустила руки, внимательно наблюдая за императором, когда он стал подходить ближе. "Мне нравится твой подход к делу. Становится интересно работать." Он остановился прямо перед ней и предпочёл не говорить в слух. Предпочёл молчать, нашептывая что-то не важное в уши другим способом. Белос знал, что с ним происходит что-то, что никогда ещё не испытывало его сознание. Новая открытая возможность, томилась в ожидании разрешения на действия. Ему нужна тактильность. От неё. Её пальцы, мягкие волосы, что не раз при порыве ветра задевали его руки. Острые ногти, необычно и приятно играющие на нервных окончаниях. Всё её невероятно гибкое тело, изворотливое, подобно языку пламени свечи на незначительном сквозняке. Между ними всё время была огромная дистанция. Субординация в первую очередь. Но тепло и не поддающиеся объяснению желание, что кроется в потёмках души, искали варианты для свободы. И нашли. Плащ. Прикрывая самоцвет на её груди, он выполнял прямую задачу, защищал, грел и кажется придавал Лилит уверенности. Ей и в голову прийти не могло, что как раз-таки он, станет виновником её смущения в этот раз. — Я с самого детства мечтала служить в-вам, – голос дрогнул, она озадаченно проследила за рукой императора, направляющейся к капюшону плаща. Один миг, и он пал с головы, открывая покрывшиеся румянцем ушки, мало этого, так на их кончиках сосредоточились не щадящие мурашки. Темные волосы легли на плечи, накрывая мягким туманом руку императора, которою он специально положил на плечо. — Не движения больше. Полисман, возглавлявший посох, упёрся в его грудь. Губы её непроизвольно дрогнули, она наверняка хотела сказать что-то победным тоном, но повременила. Сказал он, почти не различимо, но такое она не могла не услышать: — Тебе напомнить, кому именно ты угрожаешь? – он опустил посох в пол и сделал шаг вперёд, почти вплотную: — Хочешь предрешить им свою судьбу? Пальцы коснулись черной ткани платья на животе. Лилит отчётливо это почувствовала, отчего испуганно свела брови. Он дотронулся до самого страха внутри неё. — Ты слишком хороша, чтобы затворять тебя в камне. Он собственнически провел пальцами вниз. Клоторн отвернулась, пряча за волосами красные щеки и стеклянные, уже не живые от смущения глаза. — Во имя Титана, это лишнее, – бледные ладони её накрыли его руку, безнадежно подрагивая. Не станем сравнивать это с листом на ветру, лист пусть завидует этой дрожи, ему и мечтать о таком не приходилось. Лилит, услышав, как учащается сердцебиение того, чьё внимание для неё невыносимо, успела только судорожно вздохнуть. — Мой господин! — Ох, Кики, неожиданно. В чём дело? Император резко развернулся, оставляя свою позицию, сердце его выдавало, жутко выдавало, но этого кажется, по его мнению, никто не заметил. — Лилит, ты тоже тут? – удивилась Кикимора, когда та вышла из-за спины Белоса. — Разговаривали о заключённых, – кивнула она, дрожащими пальцами, незаметно, разглаживая платье. — Стив тебя искал, – вежливо улыбнулась помощница императора. — Кхм, вот как? Значит мне пора, – учтиво поклонилась ведьма и хотела было поскорее сбежать, но... — Лилит, – император протянул ей плащ. Она ошеломленно покосилась на своё плечо, а потом и на самого императора. Когда он успел это сотворить?! "В полночь, в западном крыле, дело есть." — Благодарю, – чуть не задохнувшись от таких новостей кивнула Лилит. В западном крыле его покои. Голова закружилась. Лилит задела косяк плечом. — Что это с ней? – насторожилась Кикимора, жмурясь при ударе. — Плохо себя чувствует, – сверкнул глазами император, провожая хрупкий силуэт долгим взглядом. — Бедняжка, – покачала головой Кики, прижимая к себе бумаги с печатью. — Вот тут нечетность, Господин. — Нужно исправить, идём, – он взял бумаги и быстро просмотрел написанное. Он не думал о работе. Первый раз. Под маской на лице играла мечтательная, улыбка. О той, что сейчас бежала в свой кабинет, не видя перед собой абсолютно ничего. — Госпожа? Лилит оттолкнула Стива и хлопнула дверью. Растирая жалкое подобие слёз по лицу, она бросила плащ на стол. Бумаги, лежавшие в порядке, листопадом, полетели на пол. — Мисс Клоторн! – ещё раз позвал Стив, в надежде кладя руку на дверь. — Оставь ты её, ясно же что ничего тебе с ней не светит, – усмехнулся рядом проходящий стражник. Стив сжал кулаки и без разрешения ворвался в покои главы Императорского ковена. — Вот ведь смерти не боится, – присвистнул стражник и пошёл дальше. — С вами всё... — Уходи! Ради Титана, оставьте все меня в покое... Стив увидел её сидящей на своем рабочем месте, с бумагами в руках. Подняв несколько листов, он сложил их стопкой на стол. — Лилит? — Я всё сказала. Он поклонился и вышел, прикрыв дверь. Дрожь не унять. Всему есть логическое объяснение, каждому явлению в природе. Неприятно холодно ощутилось прикосновение, вырвать хотелось клок кожи, помнящий вибрации энергии под пальцами. Не было этому объяснения! Лилит опустила голову на стол, зарываясь в волосы. Крик отчаяния метался в груди, давя на легкие с небывалой силой. — Считает, что всё ему дозволено, как бы не так... Она рьяно желала доказать обратное, прийти с войной, вызвать на дуэль, но изначально знала, что падёт к его ногам ровно так же, как и все остальные, заявившие себя способными выступить против. Проклятый ком в горле встал поперёк – ни дышать, ни думать. Что там! Даже глаза приоткрыть мучительно сложно, веки свинцовые, слёзы на них кипяточные. Не расстроено, а зло сердце, разогнавшееся в ударах, ему б капельку возмездия... Совсем чуть-чуть, уже будет легче, затянется царапина, болеть перестанет. Да силы были только думать, пойти стихийный бедствием, рушить на пути стены, поджигать полотна с имперским гербом, совесть и самообладание не пустили. Приковали ноги к полу железными оковами, притянули за цепи к креслу, шевельнуться нельзя. С другой стороны, лучше не двигаться, чем получить новую порцию проблем. Лилит выпрямилась, привела себя в порядок и взялась за книгу. Долго тянулись резиновые три часа до полуночи. Минута За окнами обыденно темнело. Минута Взгляд в пустоту. Минута Слеза. Минута Мокрое пятнышко от неё на бумаге. Минута Вкусный всплеск яблочной крови в бокале. Минута Жар. Покалывание на губах. Минута След темной помады на краю бокала. Минута Щелчок застежки плаща. Минута Стук каблуков по мраморному полу. Пора. Ход времени нещадный, коварный, подстраивается гад под твоё внутреннее состояние, заменяя минуты часами, часы сутками, сутки неделями, а бывает гонит всё в обратную сторону. — Опоздала на минуту, – раздался голос, едва Лилит коснулась ручки двери. Никаких больше минут, она сойдёт с ума, ещё раз услышав это слово. — Сегодня в твоих работах Кикимора обнаружила нечётности, – он стоял напротив окна, как обычно спиной к ней. Лилит прошла вперёд, оборачиваясь на дверь, та тяжело закрылась. — В последнее время я стал чаще замечать за тобой наплевательское отношение к работе. — Это маленькая ошибка, – сделала вывод Лилит, держа в руках листы с печатью снизу. — И это? – к ней в руки попал ещё один лист, где её же витиеватым почерком был написан весьма объемный текст. Последние сведения о тех, кто томился в темницах. — Мне казалось твоя грамотность позволяет не допускать таких смешных ошибок. — Я грамотна, – Лилит подошла к нему и положила все листы кроме одного на подоконник. — В тот день меня мучила мигрень. Вам приходилось работать с недугом? Император склонил голову, рассматривая большие мятные глаза, которые лихорадочно бегали по тексту, выискивая ошибки, которых больше там и не было. — Определенно нет, – задумчиво проговорил он, отводя глаза от её силуэта. — Что ж, вам несказанно повезло, – улыбнулась Лилит, проводя ногтями по давно высохшим чернилам. — Это был сарказм? — Не уверенна. Она наконец оторвалась от текста, сложила листы вместе и отодвинула их в сторону, намереваясь что-то спросить. — Переписывать не нужно, я всего лишь показал тебе ошибки, в остальном всё прекрасно. Хорошая работа, мисс Лилит, – неожиданно для себя он подметил с каким желанием произнес её имя, вернее сказать, как давно не обращался к ней на официальный манер. Глава ковена неловко опустила глаза. Признание мастерства, как самый сладкий и недоступный десерт, тем более от него. Редко она его получала, но упорно за ним гналась. — Чем могу быть полезна? – вдруг спросила Лилит, поворачиваясь спиной к окну. Перед её глазами оказались высокие шкафы с книжными полками. Личная библиотека императора. Запах старой бумаги уже давно наполнил её лёгкие. Прежде, она была здесь всего один раз, в юности. И отлично помнит, какая атмосфера царит тут при свете солнца. Спокойствие, безмолвие. Сейчас, при свете нескольких тусклых ламп на столах, она казалось безжизненной, но всё равно тёплой. — Могу ли я провести с тобой время? Я много раз делал это без разрешения, позволь исправить ситуацию. Ночной прохладный ветер трепал тюль, задевая её спину. Она молчала, осмысливая его слова. Чтобы он спрашивал разрешения... Лилит не верила ушам. А он ждал ответа. После всего того, что между ними произошло, давать добро не больно то и хотелось. С другой стороны, любопытно было услышать, как он оправдает своё проведение. Заметив её беспокойство, Белос глубоко вздохнул: — Можешь идт... — Если нужно, я останусь, – Лилит повернула голову, многозначительно осмотрев своего собеседника. Он почувствовал, как кончики пальцев что-то кольнуло. И снова. — Выйдем на свежий воздух? — Да, конечно, – кивнула ведьма, пряча, закрывая всё тело плащом. Он неожиданно протянул руку. Лилит дрогнула. Дурным тоном было не принять приглашение, поэтому из уважения, она накрыла его ладонь своей. Если её обжог страх, то его обожгли её прикосновения, это было то самое запястье, которое он так сильно сжал несколько дней назад. — Стив когда-нибудь говорил тебе, о красоте твоих ладоней? — Постойте, что? Почему он должен делать мне комплименты? – Лилит изучающе посмотрела на свою руку, будто и не видела никогда. — Весь ковен знает, что он влюблен в тебя. — В-влюблён? – поперхнулась Лилит, хмуря брови. — Вы что-то путаете, Господин. — А что удивляться? Он постоянно вертится рядом с тобой, – усмехнулся император. — У нас рабочие отношения, не более того, – покачала головой Лилит, задумчиво опуская руку вместе с его ладонью. — Быть не может, он всего лишь мой подчинённый... В голове не останавливаясь крутились мысли, а ведь правда, Стив постоянно рядом, как правая рука. Всегда поможет и в трудностях не оставит. — Может, еще как может, – улыбнулся глазами император. — Приспешники часто превозносят до уровня божества, тех, кто ими управляет. Она рвано вдохнула. Поняла, что скрывается за его словами. — Двадцать лет назад вы так не считали, – она сжала его руку. И у этого действия была своя символика. Двадцать лет назад, молодой девчонкой она стояла на этом же месте и так же, но с бóльшим трепетом, сжимала его ладонь. Потому что безответно любила. Любила до дрожи в теле. Любила, потому что вознесла к небесам. Не стоило тогда рвать себе сердце об его лёд внутри. — Ох, Лилит... – бархатный голос, воззвал в ней больные воспоминания. Он тоже помнил. И руки, дрожащие помнил. И слёзы, застывшие на ресницах. И пышные кудрявые волосы, тоже помнил. Тогда он посчитал это ребячеством, шуткой, но только спустя года понял, что Клоторн от природы шутить не умеет. С того времени он не разу не говорил с ней об этом. Время всё залечило, запрятало в самый дальний угол и сейчас ему трудно смотреть ей в глаза. Он себя не узнавал, она меняла его с каждой их личной встречей. А таких встреч было не мало. Потому что сам этого хотел. Но что-то было не так. Что-то отличалось. Он внимательно посмотрел на её рассеянный, туманный взгляд, опущенный на их сцепленные руки. Ему передавалась её мелкая дрожь. Не от страха, как раньше, а от внутреннего волнения. Она бы ни за что в жизни так не стояла после всего, что ей довелось от него услышать. Свободной рукой, на этот раз осторожно, он приподнял её лицо за подбородок. — Ты пила... – покачал головой Белос. Лилит почувствовала, как покраснела, горела и грудная клетка всё ещё помнящая алкоголь. В её кабинете, гуляющий сквозняк задул одиночную свечу, рядом с которой так же одиноко стоял бокал, а поодаль бутылка из мутного стекла, рифлёная по бокам. Белос перевёл взгляд со стены, на которую отвлекся, чтобы посмотреть сколько она выпила. — Так не хотела воспринимать реальность? Она стыдливо кивнула: — Такого больше никогда не повториться, я кляну... — Тебе больше и не надо. Не так он себе представлял их первую встречу по соглашению обеих сторон. Но злиться не стал. На что тут злиться? Сам виноват. Признавать конечно не хотелось, но от правды не уйдёшь. Он бережно вывел её на свой балкон, свежий воздух хоть немного, но должен был привести Лилит в порядок. В чаще леса неведомая птица завела сладкую трель. — Я отвратительная глава ковена. — Если ты отвратительная глава, то я тогда отвратительный император, – усмехнулся он продолжая придерживать её за руку. Первый раз за всё время с её губ скользнул сдавленный смех. — Как стыдно, – Лилит оперлась обеими руками на холодные перила. Птицы всё шумели, со всех сторон. Звонко, мелодично. Треск и свист заполняли ночное небо. А он всё смотрел. Она определенно нравилась ему такой. Свободной в свете месяца. Хоть то, что она пила и не считалось крепким алкоголем, ей хватило, чтобы при попытке отойти от перил, вцепиться в его рукав. — Можем ли мы переместиться на двадцать лет назад? – она ослабла в его руках, на миг полностью доверилась, пережидая противное чувство головокружения. — Алкоголь не машина времени, Лилит. Легкие загорелись, она и вдоха не смогла сделать, когда его руки неожиданно легли на талию. Одним только движением заставляя собраться в кучу и выпрямиться. Он чутко коснулся её спины, вызывая шторм из мурашек, сбивший дыхание. Она хотела любви так много времени назад, он опоздал, слишком опоздал. Некогда ледяные отношения на одну летнюю ночь превратились в крепкую связь прошлого и настоящего. Ветер трепал волосы и подол длинного платья. Белос отвел взгляд, не давая ей дальше себя околдовывать, а колдовать она умела отлично, даже не подозревая, что сводит с ума власть сего народа. Сводит так, что где-то глубоко, гулко стучит огромное сердце, оказывается способное пылко любить. — Приятно было тогда молчать? Он напрягся, понимая, что время для забытого разговора пришло. — Что мне было говорить? – спросил он, глядя куда-то мимо неë. — Своим признанием ты сбила меня с толку. Ни одна ведьма себе такого не позволяла, ты же поступила настолько неразумно, что я посчитал это шуткой. — Где смеяться? – Лилит скривила губы в грустной ухмылке. — Хорошо, моя излишняя эмоциональность вправду выглядела смешно. Она почувствовала себя спокойнее. Он был с ней на одной волне, эдакий разговор по душам спустя огромное количество времени. — Я не умею любить, Лилит, для меня это тяжело и болезненно. Я не хотел делать тебе больно. Правда. Лилит покачала головой: — Слишком поздно, это как поливать обычной водой давно умершее растение. — А если поливать не обычной водой, а магией? — Смотря какой, – она зарделась, позволяя прошлому стереть границы дозволенного, позволяя в первую очередь себе прочувствовать то, о чем грезила давным-давно. Под неведомой силой её пальцы потянулись к его маске. Старое любопытство пылало на щеках. Что если он даст это сделать? Что если позволит хоть на секунду заглянуть под неё. Не поддаться её лукавому взгляду тяжело. Она ведьма. Пусть не такая, как в человеческих книгах. Пусть он и сам могущественный волшебник, и любовь ему чужда, пусть он и не увидел в ней ничего тогда, но сейчас, рядом с ним женщина, которую нельзя любить, любить, а после подставить, буквально раздавив её сердце дважды. Ноготь почти подцепил маску. — Угомонись. Она скрипнула зубами, когда император зажал её ладонь в своей: — Иногда, чем меньше знаешь, тем легче жить.

★ ★ ★

— Лили? – Ида положила руки на плечи сестры. — Я тебя ждала, в чём дело? — Прости, задумалась. — Неужели? Там тебе письмо. — Мне?! – Лилит удивлëнно выпрямилась. — Ты уверенна? Ида протянула ей потрепанный конверт. — Быть не может... – прошептала Лилит, почти дрожащими руками хватая бумагу.