Кротовая нора

      С наступлением ночи Итачи не смог уснуть. Учиха всегда мало спал, на восстановление сил и бодрости ему хватало часа четыре в сутки. Выспавшись как следует утром, к ночи он оставался достаточно бодрым. Он бродил по первому этажу роскошных апартаментов, остановившись у панорамного окна. Вид был захватывающий, столько света и движения он еще не видел ни в одном городе. Этот мир удивлял своей технологичностью.       Итачи покачал головой и самодовольно хмыкнул, усаживаясь в кресло. Он был озадачен сложившейся ситуацией, но одновременно и крайне заинтересован. Ему показался довольно занимательным тот факт, что вселенная гораздо больше, чем он мог себе представить. В детстве Учиха много размышлял не только о деревне и шиноби, но и обо всем мире, о небе, звездах, космосе. Ему всегда было любопытно, что же находится там, за облаками, в далеких галактиках, за самой луной. В их мире было довольно мало учений о вселенной и космосе, и сведения там были довольно скудные. Но этот мир, очевидно, продвинулся куда дальше по части науки и технологий, если даже какой-то тощий очкарик смог с помощью физических и математических вычислений создать портал в другой мир.       Когда Саске пришел в убежище клана Учиха, и завязался бой, Итачи уже был настроен на проигрыш и скорую погибель. Однако от поединка не прошло и десяти минут, как вдруг их обоих засосало в невидимую черную дыру. Секундой ранее этого Саске использовал чидори, о чем упомянул Тим. Значит, определенное количество электроэнергии в определенный момент времени поспособствовало тому, что делал Тим здесь. Паренек излагался непонятно и довольно запутанно, но Итачи было очевидно, что так называемые "кротовые норы" — ничто иное, как проход в параллельный мир.       Что касалось "аборигенов", Тим казался Итачи довольно симпатичным юношей, возможно, несколько замороченным и нервным, но с добрым и мягким сердцем. А вот про девушку Учиха бы так не сказал. На самом деле, имея от природы проницательность и умение прочитывать людей, Итачи ничего толкового не смог бы сказать о Рэй. Все, что он о ней понял, заключалось в ее очевидной замкнутости и притворстве. Девушка не была собой: слишком напряженная и неестественно болтливая. Итачи понимал, что это такой способ скрыть свое истинное лицо. Но он не мог не заметить ее очевидную привлекательность: темно-синие глаза ярко выделялись в обрамлении густых черных ресниц, копна кудрявых бронзовых волос выгодно подчеркивала персиковую кожу и трогательные веснушки на носу, тонкие четко очерченные губы и вздернутый нос делали ее образ несколько капризным, но довольно милым. Роста она была среднего, на полголовы ниже Саске, а ее пижама позволила разглядеть привлекательные формы.       Итачи тряхнул головой, отгоняя недостойные мысли, и на глаза ему попалась манга, лежащая на кофейном столике. Было весьма интересно полистать подобное чтиво, ему даже показалось это довольно забавным. В манге описывались события на Мосту Наруто, где команда №7 во главе с Какаши сразилась с Момочи Забузой и мальчиком Хаку. Итачи не мог отделаться от мысли, что все это и правда выглядит как фантастическое приключение. Возможно, кое-что в этой книжице было и приукрашено, но Итачи знал, что такие события действительно происходили. До него доходили разные слухи: поговаривали, что Забузу убил младший Учиха, но для Итачи уже тогда было очевидно, что это не так. Теперь он почувствовал себя наглецом, что влез в чужую, частную жизнь, раскрывая тайны и сокровенные мысли, которыми никто не собирался с ним делиться. Даже если это был его брат.       Тихие шаги, раздавшиеся наверху, вырвали его из чтения и напряженных раздумий. Он лениво повернул голову к лестнице, с которой спускалась Рэй в домашнем халате. Она не сразу заметила его и вздрогнула, столкнувшись с ним взглядами.       — У вас, как видно, особая миссия: притаиваться в гостиной и пугать меня, — ворчливым тоном проговорила она и не получила ответа.       Итачи вернулся к своему чтению, а Рэй прошла на кухню и закопошилась в холодильнике.       — Сок будешь? — Спросила она, и Итачи отрицательно хмыкнул в ответ, не отрываясь от манги.       Девушка прошла мимо Учихи со стаканом желтого сока и села в кресло напротив. Учиха не смотрел на нее, но прямо-таки ощущал ее пристальный взгляд на себе.       — Как тебе чтиво? — Осведомилась она, отпивая от стакана.       Итачи поднял глаза и коротко взглянул на Рэй, которая как-то странно на него смотрела: с сожалением и одновременно отрешенностью.       — А на себя хочешь взглянуть? — Наседала она. — Могу принести выпуск, где ты насаживаешь Какаши на колья в Цукуеми.       Она усмехнулась, а Итачи заметно напрягся. Он не хотел бы вспоминать тот эпизод. Не то чтобы ему было стыдно, или он сожалел, просто он никогда не получал удовольствия от насилия и причинения кому-то боли. Весь предыдущий опыт — лишь вынужденные меры.       — Нет, — холодно ответил он, откладывая мангу.       Итачи решил бить тем же оружием: пристально и уверенно смотреть на нее. Он думал, что она быстро сдастся под напором его тяжелого взгляда, по крайней мере, мало, кто его выдерживал больше нескольких секунд. Однако Рэй смотрела на него так же прямо и тяжело, и Итачи увидел в ее глазах столько пустоты и боли, что стало даже не по себе. Казалось, эта пустота делала ее бесстрашной, а боль — безразличной. Она была не так проста, как могло показаться на первый взгляд. Тишина не пугала ее, фантастические вещи не удивляли, незнакомцы в доме не смущали. Казалось, она вообще была лишена этих чувств. Эта молчаливая игра в гляделки начала раздражать Итачи, и он сдался первым, решив нарушить тишину:       — Что такое "бэд трип"? Почему "плохое путешествие"?       Рэй сперва вопросительно нахмурилась, а после лениво хохотнула, опуская, наконец, глаза.       — Это такое наркотическое состояние, когда ловишь очень сильные негативные эмоции: очень сильный страх, или паранойю, или отчаяние, или боль, или даже желание сдохнуть. Редко бывает, но в таких случаях рядом желательно должен быть кто-то трезвый. Один мой знакомый словил бэд трип и выпрыгнул из окна пятнадцатого этажа, думая, что за ним гонится монстр.       Она говорила об этих ужасах, как о погоде, просто и легко. Как будто ее совсем не трогало подобное положение вещей.       — Зачем тебе это? Наркотики, — спросил Итачи. — Что это тебе дает?       Рэй переменилась, теперь на ее лице отражалась тень печали, она отвела глаза.       — Не знаю, — устало ответила она. — Уход от реальности, наверное.       — Чем плоха твоя реальность? — Не унимался Итачи, желая понять ее мотивы, понять, почему она пытается уничтожить себя.       — Многим, — уклончиво ответила она, с вызовом посмотрев на Учиху.       — Ты ненавидишь себя? — Вдруг спросил Итачи, не ожидая от самого себя подобного вопроса.       Рэй теперь выглядела потерянной, кажется, этот вопрос застал ее врасплох. Она не ответила, обратив все свое внимание на пустой стакан. Итачи не стал настаивать на продолжении разговора, поняв, что задел девушку за живое. Рэй же поставила стакан на столик и удалилась наверх, не произнеся ни слова.       Итачи не понаслышке знал, что такое страдания, и мог без труда определить человека, их испытывающего, даже если он тщательно это скрывает. Знал ли ее друг о том, что девушка явно потеряна и не в ладах с собой?        Итачи просидел в кресле до рассвета, предавшись напряженным размышлениям. А после ушёл спать.       На утро Итачи разбудили возбужденные голоса, доносившиеся с гостиной, и он поспешил встать и накинуть свой вызывающий плащ. Рэй как ни в чем не бывало кружилась вокруг Саске с портновской лентой, измеряя его габариты, а брат выглядел весьма недовольным.       — Да не крутись ты, — ворчала девушка. — Мне нужно знать параметры, чтобы купить одежду.       — Обойдусь, — буркнул Саске.       — Ты не можешь ходить в этом.       — Кроме вас здесь никого нет, — возразил младший Учиха.       — А если придёт кто? Я вообще-то человек общественный.       Тим, который возился на кухне, пренебрежительно фыркнул в ответ на эту реплику и получил укоризненный взгляд.       — Этого достаточно. Беги играть, деточка, — съязвила Рэй, и Саске одарил ее ледяным взглядом.       Девушка заметила Итачи, застывшего на пороге гостиной, и просияла, с лукавой улыбкой демонстрируя ленту. Итачи без лишних слов и с великим смирением подошёл, снимая плащ и позволяя Рэй себя измерить. Ее на удивление нежные руки скользили по его телу, а мягкие прикосновения заставили почувствовать давно забытые ощущения тактильности. Итачи много лет не позволял кому-либо к себе прикасаться, а сам делал это лишь в ближнем бою.       — Вот это я понимаю, терпение, — проворковала Рэй, заканчивая свои манипуляции. — Все. Сейчас Тим приготовит нам лазанью, а после я съезжу в магазин. Не переживайте, мальчики, сделаю из вас конфеток.       — Что такое лазанья? — Спросил Итачи, усаживаясь в своё излюбленное кресло.       — Блюдо, очевидно, — огрызнулся Саске, сидевший напротив.       Итачи проигнорировал его выпад, вопросительно глядя то на Рэйчел, то на Тима.       — Итальянская кухня, — ответила Рэй. — Вам понравится.       — Я не уверен, Рэй, — произнёс Тим. — Они же привыкли только к японской кухне.       — Ну и что? Еда есть еда, какая разница? А твоя лазанья такая, что ум отъешь.       Тим смущённо улыбнулся, продолжая свои кулинарные манипуляции. Когда все было готово, Итачи сел за стол вместе с Тимом и Рэй, а Саске снова предпочёл держаться особняком и есть отдельно.       — Где его манеры? — Осведомилась Рэй.       Итачи тоже задавался этим вопросом, хотя ответ напрашивался сам с собой: его манеры там же, где и счастливое детство.       Старший Учиха разглядывал тарелку со странным сооружением в ней и не узнавал ни одного ингредиента. Тим и Рэй уже приступили к трапезе, а Итачи никак не мог сообразить, с какой стороны подойти к этому блюду. Вилка и нож для него не новы, но он привык есть палочками.       — Я же говорил, Рэй. Ты посмотри на них, — с доброй усмешкой проговорил Тим.       Итачи поднял на него глаза, потом перевёл взгляд на Саске, который выглядел таким же озадаченным.       — Смотрите, — начал Тим, — ингредиенты тут очень просты: несколько листов тонкого теста, между ними начинка в виде рагу из мясного фарша, соус, сыр пармезан, помидоры, шпинат. Вилка — в левой, нож — в правой, и вперёд. Это вкусно.       — Саске левша, — вдруг проговорил Итачи, мрачно уставившись в свою тарелку.       Все как-то странно замолчали, и Итачи заметил, что присутствующие пристально смотрят на него, в том числе и Саске. Эту напряжённую тишину разорвал телефонный звонок, раздавшийся из гостиной. Ни Рэй, ни Тим даже не шелохнулись, преспокойно опустошая содержимое своих тарелок. Телефон все разрывался и раздражал слух, пока звонок не оборвался и не прозвучал сигнал, после которого из телефона послышался женский голос:       — Я знаю, что ты там и слышишь меня. Хочу тебе напомнить, что ты должна быть с нами на приеме у Уинстонов в эту субботу. Это очень важные люди, поэтому даже не смей выкинуть что-нибудь и как всегда меня опозорить. В семь, адрес скину в смс. Оденься презентабельно. У тебя целый ворох шмотья, а одеваешься как нищенка.       Снова сигнал и тишина. Рэй даже бровью не повела, пережёвывая свою лазанью и отрешённо глядя в окно. Тим с сочувствием смотрел на неё, а Итачи решил не задавать вопросов.       Наконец, Учиха приступил к еде. Он чувствовал себя крайне нелепо и неуклюже с вилкой и ножом в руках, но, тем не менее, с задачей справился: отрезал небольшой кусочек от блюда и с опаской положил его в рот. Рэй и Тим внимательно наблюдали за ним в ожидании реакции, а Итачи медленно и тщательно пережевывал содержимое во рту. Вкус показался ему непривычным и необычным, он определённо не сталкивался с таким сочетанием продуктов. Однако Учиха не стал бы отрицать, что это действительно очень вкусно. Когда он закончил с этим куском, он поспешил за следующим, а Тим удовлетворенно выдохнул.       — Никто не устоит перед твоей лазаньей, — шутливо вставила Рэй.       После завтрака девушка ушла в магазин одежды, Тим собрался в свою лабораторию, а Итачи попросил ещё один выпуск манги. Ему хотелось хотя бы так поучаствовать в жизни брата, увидеть, что с ним происходило все эти годы, как он проводил время с друзьями, учился искусству шиноби, ходил на миссии. Итачи помнил Какаши лишь в роли капитана АНБУ и первоклассного убийцы, поэтому было забавно видеть его в роли учителя, с которой он справлялся из ряда вон плохо, по мнению Учихи. Но, возможно, в этом вся прелесть. Методы Хатаке необычны и суровы, сам он создаёт странное впечатление, детям кажется чудаком. Но Итачи не мог не отметить, что Третий Хокаге настоящий гений: команда была сформирована и сбалансирована идеально, а такой учитель, как Какаши, прекрасно им подходил.       Тим принёс несколько выпусков, небрежно бросив их на столик, и на обложке одного из них Итачи увидел самого себя. Он с большой неохотой и даже некоторым отвращением потянулся за этим выпуском, всматриваясь в изображение. Мангака нарисовал его достаточно жутким, с ледяным и даже высокомерным взглядом, ворот плаща прикрывал половину лица. Рядом, спиной к нему, стоял тринадцатилетний Саске. Впечатление все это производило крайне неприятное: как будто кто-то заставил Итачи смотреть на самого себя со стороны. Это было хуже, чем смотреться в зеркало, от чего Учиха практически отказался. Он не любил свое отражение, обнаруживая в нем, помимо всех черт принадлежности к клану Учиха, жуткое в своей безэмоциональности лицо как напоминание всех пережитых страданий и невзгод. Читать этот выпуск Итачи не стал, подозревая, что в нем показаны события в городе Шукуба*.       Через пару часов вернулась Рэй с несколькими большими пакетами. Она выглядела довольной собой и немного возбужденной. Кажется, ее очень радовала возможность переодеть Учих. Она буквально ворвалась в комнату Саске, бросая ему два пакета, два других вручила Итачи, повелев переодеться в комнате.       Старшему Учихе было все это странно и не сказать, чтобы очень приятно. Но он решил, что его одежда и правда выглядела неуместно в реалиях этого мира. Преисполнившись гордости и терпения, Итачи натянул на себя чёрные штаны из какой-то странной жесткой ткани, чёрный свитер, чёрные носки и чёрную спортивную обувь с серыми шнурками. Чёрный цвет его вполне устраивал.       Когда он вышел в гостиную, то увидел Саске, который сидел в кресле с мрачным видом. На нем уже была купленная одежда: темно-синие штаны из такой же ткани, как у Итачи, и чёрный свитер другого покроя. Рэй и Тим восседали на диване с видом экспертов и придирчиво оглядывали Учих.       — Как же вам идут джинсы, — проговорила Рэй.       — Да, очень идут, — поддержал Тим.       — Выглядите классно, мне нравится, — продолжала Рэй. — Особенно ты, Итачи. Как бы мне не влюбиться.       Она лукаво улыбнулась и заговорщически глянула на Тима. Итачи же чувствовал себя очень неуютно под пристальными взглядами, в новой и непривычной ему одежде, хотя и довольно удобной.       Рэй встала с дивана и вручила Учихам ещё по одному пакету.       — Это домашнее и для сна.       — Ты прямо светишься от счастья, Рэй, — поддел Тим.       — Я в детстве в куклы не доиграла. Не приставай, — с довольным видом ответила она.       — Эти тряпки были бы не нужны, если бы ты работал быстрее и вернул нас обратно, — огрызнулся Саске, сложив руки на груди.       Тим помрачнел и опустил глаза.       — Я делаю все, что могу... Я говорил, что может понадобиться несколько месяцев, но я стараюсь ускорить процесс.       — Не надо было химичить с тем, чего не знаешь, — продолжал наседать Саске.       — Да хватит тебе! — Не выдержала Рэй. — Он же сказал, что делает все, что может.       — Кстати, — внезапно начал Итачи, — если здесь пройдёт несколько месяцев, то сколько пройдёт там?       Тим озадаченно посмотрел на него и почесал затылок.       — Об этом я тоже думал. Время относительно в рамках вселенной, в каждом мире оно течёт по-разному. Другими словами, здесь может пройти два месяца, а в вашем мире — две минуты, два часа, два дня, две недели, два года... в зависимости от точки отсчета. События, которые происходят одновременно в одной системе отсчета, могут быть неодновременны в другой. Каждая материальная точка, по закону преобразования времени, имеет собственное время.       Все недоуменно смотрели на Тима, который продолжал сыпать непонятными терминами и гипотезами. Кажется, он увлёкся этим процессом и уже перестал обращаться к кому-то конкретному. Итачи же заинтересовали его слова о том, что в его мире время протекает по-иному, и пройти могут секунды, минуты или даже годы. Для него, да и для Саске, этот факт меняет не так много. Однако за долгое время в том мире могут произойти разные, при этом не самые приятные события.       После ужина в дверь раздался неожиданный звонок, и судя по реакции Рэй, она не ждала гостей. В гостиную зашёл парень среднего роста, с темно-русыми волосами, торчащими неопрятным ёжиком, и смазливым лицом.       — Я тебе и звонил, и писал, но ты не отвечаешь. Подумал, что ты в марафоне*. О, привет, дрищ.       Тим прошёл мимо и закатил глаза.       — Извини, Мэтт. У меня были дела, — безразлично ответила Рэй и на вопросительный взгляд добавила, — Нет, не марафон.       Парень заметил двоих Учих, сидящих в гостиной, и подозрительно нахмурился.       — Это ещё кто?       Рэй замялась, нервно переводя взгляд с парня на Учих и обратно.       — Аа, это... это... — Она в отчаянии посмотрела на Тима в поисках поддержки, но тот растерялся не меньше. — Это... мои кузены... из Ирландии. Да. Мои кузены.       Мэтт продолжал подозрительно хмуриться и сверлить «кузенов» пристрельным взглядом.       — Что-то они не похожи на ирландцев, — справедливо заметил он.       — Не все ирландцы рыжие, дубина, — огрызнулся Тим, чем вызвал агрессию Мэтта. Однако Рэй сдержала его.       — Это так, Мэтт, — она нервно захихикала.       — Странные они какие-то, — пробубнил Мэтт. — Сразу видно: ирландцы.       Тим приставил ладонь ко лбу и покачал головой. Он тихо, чтобы слышали только Учихи, произнёс:       — Какой же он тупой.       Итачи не мог не согласиться, разглядывая парня, на лице которого не отражалось ни одного признака интеллекта.       — Смотри, что я принёс, — заговорщически начал Мэтт, показывая Рэй прозрачный пакетик с каким-то белым содержимым. — Забойная дурь. Давай попробуем.       Рэй растеряно глянула на Тима и Учих и отрицательно покачала головой.       — Не до этого, Мэтт. Может, потом как-нибудь.       — Слушай, ты меня бросила, но мы же можем тусоваться. Давай, — уговаривал он, — тебе понравится.       — Я правда не хочу сейчас, — настаивала Рэй. — В другой раз.       Мэтт внезапно расхохотался, и в его глазах отразилась настоящая агрессия.       — Трезвенницу из себя строишь? Ты же торчок похлеще моего. Хорош, Рэй, погнали...       — Я сказала, нет! — Резко оборвала его Рэй. — Проваливай.       Мэтт злобно смотрел на неё, стиснув зубы. Итачи показалось, что он хотел ударить Рэй, и был готов в случае чего предотвратить это. Но вместо этого парень немного расслабился и пожал плечами.       — Ну и хрен с тобой, дура, — бросил он и, спрятав пакет в карман, поспешил уйти.       Рэй была в каком-то ступоре, она смотрела на закрытую входную дверь, за которой секундой ранее скрылся Мэтт.       — Рэй не умеет выбирать окружение, — скептично проговорил Тим. — Эти дегенераты...       — Заткнись и не лезь не в своё дело, — огрызнулась девушка и стремительно удалилась наверх.       Итачи задумчиво смотрел ей вслед, и его догадки относительно ее потерянности, стали очевидными. Рэй, как видно, не знала (или не хотела знать), как выстраивать с людьми здоровые отношения, что делать со своей жизнью, с кем общаться и кому доверять. Итачи и сам был не большим спецом в подобных вопросах, но свою судьбу он избрал сам. Рэй же плыла по течению и тонула, не в силах выбраться. Учиха почувствовал тень сожаления и сострадания по отношению к ней. Девушка вызывала его интерес и некоторую симпатию, и Итачи решил, что раз уж он застрял здесь на несколько месяцев, было бы интересно узнать ее получше и по возможности помочь ей.