Nankurunaisa

– Семь к трём, Кенто. Она белозубо и нагло улыбается Нанами. Вздёргивает подбородок, упирает руки в бока, отставив правую ногу так, чтобы на бёдрах был основной акцент. Провокационная поза. – Семь к трём, — повторяет она, выразительно складывая губы и щурясь. — Так как бы ты разделил меня? Где бы отметил критическую точку? Провокационный вопрос. Но почему-то Нанами с большой охотой на это ведётся. В лице не меняется, но очки свои всё же снимает, чтобы встретиться с девушкой глазами. Подходит на несколько шагов ближе, почти вплотную, но оставляя между ними расстояние в вытянутую руку. Её руку, не его. – Для начала мерную шкалу определённо придётся спустить ниже, — как-то абсолютно по-будничному, словно читает лекцию шаману-студенту, произносит Нанами, прочерчивая пальцем по воздуху невидимую линию в районе её ключиц. — Лицо, конечно, неплохая цель, но я думаю, пока что я воздержусь от комментариев про его критическую точку. Она щурится сильнее, а щеки её краснеют. Она прекрасно поняла, что мужчина имел в виду. – И, в таком случае, если мы начнём отсюда, — его палец намечает вертикаль, начинающуюся от ключиц и спускающуюся по груди и животу ниже, до середины бедра, — то, отсчитывая семь меток, мы должны прийти к… Она замирает и даже дыхание задерживает, следя за рукой Нанами; за его пальцем, который, чем ближе становилась седьмая отметка, тем ближе оказывался к её телу. – То, в конечном счёте, мы придём именно к этой критической точке. Пальцы невесомо легли на ширинку её джинс. Как раз там, где сходились половые губы. Где… Она вздыхает и прикрывает глаза, когда мужчина, окончательно сократив дистанцию, позволяет себе опустить руку ниже, почти накрывая её промежность ладонью — ещё в мягком и не настойчивом, но уже довольно многообещающем жесте. Когда шутки про сверхурочные, про то, что работа в офисе — это то ещё дерьмо, и про то, что почти все бывшие сотрудники да и шаманы в целом – тоже дерьмо, превратились в столь бессовестный флирт с намёками, прозрачнее льда? – А повторить это без одежды и не пальцами слабо, Кенто? — Акира ехидно, насколько у неё получается в такой ситуации, улыбается. Она всё ещё красная, но Нанами уже сомневается, от стыда ли – или может уже от удовольствия? Девушка дёргает его за галстук, вынуждая наклониться, так, что их лбы соприкасаются. – А не слабо, — вкрадчиво шепчет он, продолжая смотреть ей прямо в глаза. Чуть сжимает её между ног, он большим пальцем надавливает там, где должен быть клитор, а свободной рукой приподнимает лицо за подбородок, оттягивая нижнюю губу. Мужчина чувствует, как она цепляется за задний карман его брюк, пытаясь притянуть ближе. Нанами был уже готов поцеловать её; поцеловать так, чтобы голова кругом пошла, чтобы она обмякла, шумно всхлипнула и… – Нанами! Где ты, мой самый лучший кохай всех времён?! Громогласный оклик на всю тихую и такую укромную до нынешнего момента деревянную галерейку заставляет их двоих подпрыгнуть. Годжо Сатору умел испортить момент. Единственное, чего хотелось Нанами сейчас — это убить Годжо. Придушить собственными руками, ну или, на худой конец, просто хорошенько врезать. – Раздели его на семь к трём так, чтобы блистательный хер лучшего мага человечества оказался в критической точке — и всё. Режь. Лучший маг жив, но унижен и низвергнут в пучины ада страданий бытности кастратом. Акира вздыхает, пряча взгляд за ресницами, и немного нервно поддёргивает джинсы, как бы невзначай касаясь себя там, где только что была рука Нанами. – Дельная мысль. Жаль, воплотить нельзя. Он суёт руки в карманы брюк, чтобы хоть как-то занять себя и прекратить думать о том, в каких местах он только что её трогал. – Семь к трём, Кенто, — шёпотом напоминает девушка, чуть привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха. – Скажи, а на грудь это распространяется? Левый или правый? Она давится смешком, а Нанами натягивает на нос очки и закатывает глаза. Это девица действительно несносна и невыносима — и от этого становится лишь привлекательнее.