Nankurunaisa

– Классная задница, Кенто! Особенно с такого ракурса! Фраза оканчивается шумной икотой пьяного грузчика, и если бы Нанами не знал Акиру как следует — а он знал её достаточно хорошо — он бы решил, что она и вправду пьяна. И именно с этой чёртовой фразы начался этот проклятый день. Услышав столь вопиюще наглый и вульгарный комментарий в свою сторону, Нанами резко оборачивается в сторону стоящей поодаль девушки, что даже забывает про развязавшийся шнурок. Ино, листающий что-то на смартфоне, чуть не роняет телефон вместе с челюстью: нет, Такума, конечно, и мат из её уст слышал, и скабрезности разного толка, но чтоб такое..! – Прости, что? — шипит Нанами, уже нависая на Акирой, воспринимая ситуацию как очень дурную шутку со стороны девушки. Она открывает рот, явно намереваясь что-то сказать, и мужчина искренне надеется, что сейчас она извинится и виновато захихикает, но… – А спереди видок тоже супер! Светлые брюки тебе к лицу, отлично подчёркивают твой ч… Акира резко зажимает рот обеими руками, опасливо сгибаясь по пополам, явно боясь схлопотать оплеуху. Её плечи содрогаются от очередного приступа икоты. Ино краснеет, всё ещё с открытым ртом глазея на Акиру, вздрагивающую от икоты и жалко съежившуюся под пристальным взглядом Нанами. – Аки-чи… Ты чего вообще? — мямлит он, не зная, что делать в очень неприятно складывающейся ситуации. Несколько мучительно долгих секунд висит тишина. Которую нарушает сама Сакураи, нервно-истерично хихикнув и выдав абсолютно восхитительную в своей пошлости фразу: – Ино-чан, ты такой милый, когда так рот раскрываешь. Сразу хочется заткнуть его чем-нибудь покрупнее и оттрахать! Хихиканье обрывается громогласным «ик!», а Акиру снова мелко трясёт. Такума не может подобрать слов, чтобы хоть как-то ответить на подобного рода хамство; он хватает ртом воздух и лишь густо и бестолково краснеет, размахивая рукой со смартфоном. Нанами, всё это время напряжённо вглядывается в лицо компаньонки, следя за её глазами. В его сознании словно что-то щёлкает, когда он замечает изменения в её зрачках. – Где? — рявкает он, резко тряхнув девушку за плечо. Та лишь безвольно мотается от тряски, отрицательно качая головой и пытаясь высвободиться из пальцев мужчины, который начал уже настойчиво задирать рукава её толстовки, оголяя руки до локтей. — Где, я тебя спрашиваю? Говори же, чёрт возьми! – Нанами! — растерявшийся было Ино вклинивается между ними, пытаясь отгородить Акиру от агрессивного напора старшего шамана. — Я всё понимаю, но так-то зачем?! Она же девушка! Не надо! – Ну? — Кенто одним лёгким движением сдвигает опешившего парня в сторону. — Акира, где место укуса? Ради всего святого, только не говори мне, что эта дрянь укусила тебя за зад… Она тихо вздыхает. Затравленно смотрит на мужчин, расстёгивает молнию на толстовке и поворачивается к ним спиной, молча указывая куда-то в район капюшона. Нанами сдёргивает толстовку с женских плеч и всматривается в шею. По тому как кривятся его губы Ино понимает, что всё плохо. – Проклятье, — цедит шаман, дёргая кофту за капюшон, возвращая её тем самым на место. Ино понимает, что Нанами только что отнюдь не ругался… – Когда? — он звучит сухо и бесстрастно, но Такума уверен, что сейчас Нанами совершенно не спокоен. Акира тяжело вздыхает, жмурится и едва слышно произносит: – Сегодня утром. Я была на задании, изгнала мелкое Проклятье, которое с трудом на четвёртый ранг тянуло… прежде чем вы меня в Харадзюку подхватили… Оно меня укусило всего один раз… Дрянь… С… вот такущим хе… На этот раз её заткнул Нанами, бесцеремонно зажав рот ладонью. «Грубо, зато эффективно… К сожалению,» — думает Ино, с жалостью глядя на почти беззвучно икнувшую и вновь сникшую в чужой хватке Акиру. – Так сразу надо было ехать в Колледж, к Шоко-сан! — рычит Нанами, в эмоциональном приступе стискивая щёки девушки и встряхивая ещё раз. — Сра-зу-же! – Я… я думала, это не серьёзно! — мямлит та, цепляясь за запястье мужчины. — Ну укусил и чёрт с этим! Я же не думала, что это выльется в… садо-мазо игры с Ке… – Так, ладно, — нарочито спокойным тоном он перебивает Акиру, для надёжности снова зажимая ей рот рукой. — Ладно. Сейчас мы соберёмся и поедем в Колледж. Сдадим эту бестолочь в медпункт и займёмся работой… Он уже хочет достать телефон из пиджака, чтобы вызвать такси, но совершил при этом фатальную ошибку, отпустив Акиру… Такой поток отборной вульгарности, который полился из её рта, заставил содрогнуться не только девственника Ино, но и кое-что уже повидавшего Нанами… Оставалось загадкой, как в такой маленькой и, казалось бы, светлой головке могло храниться столько дерьма. – Ино! Живо, звони Иджичи! Говори ему, что у нас ЧП и что он нужен сейчас же! – Мы… мы не увезём её на такси, да?.. — дрожащим голосом переспрашивает Такума, глядя на то, как Нанами, изловив уворачивающуюся и радостно изрекающую очередную пошлость Акиру, зажимает девушке рот покрепче, чтобы не давать ей возможности шевелить челюстями. – Какое такси? Иджичи! Быстро! Это было чистое чудо, что люди не особо сильно присматривались к их явно не нормальной троице, в которой один мужчина удерживал странно хихикающую даже с зажатым ртом девушку, а второй нервно нарезает круги вокруг ближайшего столба, вглядываясь то в экран мобильного, то неотрывно пялящегося на дорогу. Что сказать — похоже, жители Харадзюку видели и не такое. Иджичи круглыми глазами смотрел на ввалившуюся к нему на заднее сидение компанию: обычно сдержанный и спокойный, а сейчас раздражённо пыхтящий и пытающийся удержать одной рукой как-то странно улыбающуюся Акиру Нанами и багровый от стыда и шока, непривычно молчаливый Ино, придерживающий свою компаньонку за локоть. – Что у вас случилось? — медленно спрашивает ассистент директора Колледжа, обводя подозрительным взглядом сопящую сзади троицу. – Классно выглядишь, Иджичи! Сегодня просто чистый секс! Как насчёт… Радостный возглас Сакураи прервали сразу две мужские ладони: Нанами с Ино среагировали синхронно. Иджичи в шоке таращится на Акиру — он-то привык её видеть деловитой и сосредоточенной, больше похожей на Нанами в своём отношении к работе. А не вот это вот нечто, ехидно и гаденько хихикающее на заднем сидении его автомобиля! – Иджичии-сан! Пожалуйста, быстрее! Нам надо в Колледж! — размахивая свободной рукой выдыхает на одном дыхании Такума. — Ради всего святого, не задавайте вопросов! – Нам надо к Шоко-сан. И как можно скорее, — угрюмо заключает Кенто за своего подопечного, с опаской косясь на поникшую девушку. Она шумно икает и чуть-чуть сползает по сидению, прикрывая глаза, — похоже, приступ сквернословия закончился. – Надеюсь, её не стошнит? Я только салон почистил! — испуганно восклицает Киётаку, отруливая наконец от тротуара. – Не стошнит. Я в норме… — сипло, словно утопленница, отвечает Акира, нездорово икая. «Если бы это ещё была норма!» — думается Нанами и Ино, которые одновременно поднимают ближайшие к девушке руки, чтобы, если что, моментально прервать очередной словесный поток. В кабинет к Иёри Шоко Акиру буквально внесли под локти. Иёри изгибает и чуть приподнимает левую бровь, выражая тем самым своё удивление явившейся к ней процессии. Она медленно раскуривает сигарету, глядя на то, как Сакураи сажают на стул на колёсиках и выдвигают на середину комнаты, аки чудо какое-то. – Господа, что случилось? — со вздохом интересуется Шоко, глядя то на пытающего отдышаться и до сих пор красного, как рак, Ино, то на тяжело с присвистами дышащего и явно с трудом сдерживающегося от какой-нибудь гневной тирады Нанами. — Внесли бедную девушку, как будто она прокажённая, высадили в столь грубой манере и чего-то ждёте. Такума уже хотел был начать объяснять, что же приключилось с Акирой, но та прекрасно справилась сама, просто открыв рот и жизнерадостно выдав: – Господи! Шоко-сан, у вас офигенные сиськи! Можно мне зарыться в них лицом? Ино сдавленно воет, натягивая на лицо шапку, а Кенто устало снимает очки и массирует переносицу. Акира совершенно очаровательно улыбается, невинно болтая ногами. Правая бровь Иёри поднимается на уровень левой, а сигарета чуть не выпадает из губ. – А вот это что-то новенькое. Впервые вижу такой эффект от яда Проклятия. Раздевайся, дорогая, и показывай, где тебя укусили. Посмотрим, что тут можно сделать. – Я дала ей немного успокоительного, так что ближайшие полчаса-час она просто мирно поспит. Ну и укус обработала. Не смертельно, но определённо неприятно из-за яда. Шоко закуривает новую сигарету, поглядывая из-под полуопущенных ресниц на мужчин: Такума сидит на стуле, прижавшись грудью к спинке; Нанами стоит, устало привалившись к стене и поигрывая очками между пальцами, явно чтобы сдержать нервозность. – А это можно… как-то… исправить? — тоскливо вопрошает Ино, активно жестикулируя руками. — Ну там я не знаю, противоядие? Антидот? Что-то? Как-то! – Да поздно уже, яд уже разошёлся по всему телу. Возможно, был бы смысл делать инъекцию сразу после укуса… А так... Ино бессильно орёт в шапку, а Нанами также бессильно вздыхает. – Да она нас уже и так… И эдак… И на 360 градусов… И во всех позах камасутры и самого пошлого хентая, который я только видел в своей жизни, словесно расписала и отымела! Я о себе узнал столько нового! И сделать ничего нельзя вообще?! Бедный Такума явно получил травму на свою почти невинную девственную психику после такого. – Ну, я думаю, осталось потерпеть пару часиков, — миролюбиво замечает Иёри, выдыхая сигаретный дым. — В худшем случае, это продлится до конца дня. Это столь невинное заявление заставляет Ино вновь завыть. У Кенто дёргается глаз. Единственное, что расслышала Шоко было «Вот дерьмо». Иёри грустно улыбается и стряхивает пепел в пепельницу. – Ладно. Я всё понял, — Нанами передёргивает плечами, разминая затёкшую шею. — Значит, придётся побыть нянькой для глупой девчонки, которая позволила себя укусить Проклятью с извращёнными наклонностями. Хорошо. Она в кабинете? Женщина чуть шире улыбается и кивает. Мужчина шумно вздыхает, на его лице отражается смесь уныния, раздражения и чего-то ещё, что Шоко назвала бы «тревога за эту глупую девчонку». – Пойду проверю, как она. Ино-кун, ты пойдёшь? Такума чуть не падает со стула от такого предложения. – Упаси вас, Нанами, ни за что! Я не хочу больше слушать о себе новых деликатных подробностей, о которых я сам никогда в своей жизни не знал! Ино кажется, что Нанами неодобрительно фыркает прежде чем скрыться за дверью небольшого кабинета Шоко. Честно говоря, выглядит она так себе: бледная, вспотевшая и с замученным взглядом. Похоже, яд травил не только сознание, но и всё тело в целом. Да и сколько усилий ей приходилось прикладывать, чтобы снова не начать изливать тонны вульгарных сентенций. – Мне даже в глаза тебе смотреть стыдно, — шепчет Акира на грани слышимости, жмурясь и морщась. — Столько дряни выдать, это ж надо. – Ино трясётся как осиновый лист и чуть не рыдает, — почти равнодушно замечает Нанами, присаживаясь на край кушетки. — Он отказался к тебе заглядывать. Она сипло смеётся и кашляет, поперхнувшись слюной. – Серьёзно, мне так стыдно, что хочется вот прям сейчас сквозь землю куда-нибудь провалится. И за бред весь этот, и за то, что в принципе так получилось… Мужчина аккуратно накрывает ладонью её глаза и касается большим пальцем лба. Она судорожно выдыхает, кусая губы, чтобы не разревется. – Нормально всё. И не такое в жизни бывает. Вот Ю как-то за зад тяпнуло низкоуровненовое Проклятье — вот где было позорище, потому что этот дурак отказывался идти в медпункт на осмотр. А посмотреть там было на что. Акира сдавленно прыскает, мелко вздрагивая. – Боже мой, Кенто, пожалуйста, избавь меня от подробностей! Я не хочу себе это представлять! – Но серьёзно… Она смеётся, отвернувшись к стенке и держась за живот. Смеётся долго, снова до кашля и слёз. – Не верю, что это всё говоришь мне ты, Кенто! От кого-кого, а от тебя я такого не ожидала! — отсмеявшись, Акира вновь переворачивается на спину, переводя дух. — Ты же серьёзный и строгий офисный клерк! А такие байки травишь с каменным лицом, что я чуть не лопнула от хохота. Он не отвечает, лишь поводит плечом, словно предлагая ей самой решить, каким должен быть «серьёзный и строгий офисный клерк». Но тут же напрягается, оборачиваясь, услышав неприятный рыгающий звук. Девушка морщится, прикрывая рот ладонью. – Кажется, успокоительное больше не действует, и меня вот-вот опять понесёт в сказочные дебри развратных порно-историй. Может, вам лучше оставить меня тут? Хотя бы никто говорить со мной не будет — может, поможет мне не нести эту треклятую ахинею. Нанами уже хочет с ней согласиться, ведь по сути это самое здравое решение в такой ситуации. Он наклоняется к ней ниже, снова притрагиваясь пальцами ко лбу. Дверь открывается с мощного пинка, и в комнату влетает Ино, который зарекался заходить сюда. – У нас проблема! Но не могло же в этот поганый день пойти всё плавно и по плану, верно? – Да я сама… покромсаю эту сволочь… на кусочки! — рычит сквозь тяжелое дыхание Акира, стараясь не отставать от бегущего впереди Ино. — Дерьмо собачье! – Может тебе стоило остаться в машине? — стараясь перекричать шум начавшегося дождя, спрашивает Такума. — Ты не в той кондиции! Яд Проклятья всё ещё действует на тебя! Им пришлось выскакивать из машины Иджичи прямо так, посередине проклятущей пробки, и нестись в Уэно на своих двоих. – Лучше б осталась! Я серьёзно! Они поскальзываются на грязи и чуть не падают; Ино вовремя цепляется за ветку дерева и ловит девушку за локоть. Акира матерится и выдаёт очередную вульгарную реплику, живописующую всё, что она думает о спаривании Проклятий в красках. Сплюнув, она зло смотрит на парня: – И кто тогда загонит это уродство, развлекающееся в Уэно, на Нанами? Ты, может, и неплохой призыватель, но тебя в рукопашной порвут и не заметят. Я, как старшая, не могу этого допустить. – Да мы ж считай одного уровня! — возмущается Ино, уперев руки в бока. А потом почему-то вспоминает, что… «Нет, не одного. Нанами говорил об этом… Пусть её способности годятся не для каждого Проклятия, она действительно уже на уровне первого ранга» – Я всё ещё старше тебя. Опуская всю сегодняшнюю канитель с моим укусом, как ты прикажешь мне смотреть в глаза Кенто, если я тебя не уберегу? Такума немного растерянно мигает, с непривычки пытаясь переварить имя их старшего товарища из её уст. Он привык, что они оба, пусть чаще всего и без уважительного суффикса, обращаются к Нанами по фамилии. Что-то всё же было такое между этими двумя, чего Ино никак не мог понять. Точнее, смутная идея крутилась где-то на грани сознания, а он никак не мог поймать её за хвост. Что-то… Что? – Нам надо поспешить. Мы должны ослабить это Проклятье, чтобы Нанами мог его уложить в один удар, как мы и планировали. Всё же когда речь заходила о работе, она была строга, дотошна и серьёзна. Ино ухмыляется. – Да как два пальца!.. – Дай мне свой галстук! Её рука ходит ходуном; по подбородку стекает струйка крови из прокушенной в попытке сдержать очередной поток дряни губы. – Не могу! Мне надо себя заткнуть хоть чем-нибудь! Этот мерзкий нонсенс, что льётся из меня, не даёт мне нормально дышать и сбивает с темпа! Она уже выдохлась, хотя обычно, держалась куда лучше во время продолжительных Изгнаний. Лучше всего она показывала себя в коротких битвах, но и в затягивающихся преуспевала. Но сейчас… – Кенто, пожалуйста… Я прошу тебя. Хоть носовой платок, хоть что… иначе я вообще ничего не смогу сделать. Он спокойно растягивает узел галстука, развязывает его. – Главное, чтобы это не стало привычкой, — зачем-то замечает мужчина, завязывая ей рот и проверяя тугость узла. — Иначе это превратится в те самые, описанные тобой утром, С&М игры. Она выпучивает на него глаза, тычет пальцем и что-то мычит. Кажется, возмущённое. Или смущённое. Или и то, и другое. – Ну, что же, похоже, твоя задумка работает. Сохрани дыхание для работы. Толку от неё оказалось действительно куда меньше, чем она рассчитывала. Сегодня все планы шли наперекосяк — и всё портила именно она. Не смогла как следует загнать это Проклятье второго ранга, и теперь Ино с Нанами вынуждены самостоятельно всё заканчивать. Даже попытка заткнуть себя не помогла ей ничем. Она без сил лежит на земле, и ей уже плевать, что она, вообще-то, вся в грязи и мокрая. Отравление, похоже, достигало своего пика — её тело было неприятно горячим, тяжёлым, её прошибало ознобом. Нести порнографическую дрянь хотелось нестерпимо, но заткнутый галстуком рот ей это не позволял. И на том спасибо. Акира уверена, что слышит, как Ино радостно что-то кричит про то, что пойдёт на встречу Иджичии, чтобы сориентировать его. Вроде, Нанами что-то ему отвечает, но это ей уже не удаётся разобрать. Дождь уже давно стих и не шумел так, что ничего не было слышно. Просто её сознание отказывалось нормально работать. – Из всех возможных вариантов ты выбрала самый дурной — лежать в грязи. Девушка невнятно мычит в ответ и мотает головой. Нанами со вздохом убирает клинок за спину, наклоняется к ней и, подхватив за талию, ставит на ноги. Лучше бы он её не трогал. Она как-то странно вздрагивает, пытается отпихнуть от себя. Её лицо непривычно красное, по вискам стекают капли пота. Нанами списывает это на яд, битву и дождь, немного медлит, затем снимает пиджак и накидывает ей на плечи. – Ты вся мокрая. Пошли, не хватало ещё, чтобы ты подхватила простуду. Лучше б он не придерживал её за талию, пока вёл к машине Иджичи. – Нанами, Вам не кажется, что ну… стоит уже с Акиры снять ваш галстук? Она до сих пор с ним во рту сидит. – И правда… — растерянно бормочет Нанами, поворачиваясь к девушке и аккуратно развязывая узел у неё на затылке. Лучше бы он не вынимал этот треклятый галстук из её рта. Идея Ино остановиться возле ближайшего Макдональдса, чтобы перехватить что-то перекусить и выпить горячего кофе, была воспринята на ура всеми — даже молчащая Акира что-то вяло промычала в ответ, давая понять, что согласна. Когда Такума и Иджичи выходят из салона, о чём радостно переговариваясь и обещая скоро вернуться, глаза Акиры расширяются в немом ужасе. Лучше бы они не оставляли их двоих наедине в машине. В ЗАКРЫТОЙ машине. – Как ты? — несмотря на усталость, его голос звучит мягко. Даже заботливо. — Этот день уже почти кончился. Тебе стало хоть немного полегче? Акира кусает губы, не отвечая. Она очень боится открыть рот, потому что знает, что она сейчас начнёт говорить. – Акира? – Господи, пожалуйста… Пожалуйста, Кенто, просто заткнись. Ничего не говори! Умоляю. Я… Она давится этой своей странной икотой. Она… Действительно, лучше бы ты просто молчал, Кенто Нанами. Молчал и не вытаскивал этот чёртов галстук, а затянул его потуже. – Я хочу переспать с тобой. Любой мужчина обомлеет, если женщина скажет ему такое. Невозможно остаться равнодушным, когда тебе заявляют нечто подобное таким тоном. Он отдавал себе отчёт в том, что она не в себе из-за яда, из-за усталости, из-за температуры, из-за всего, в конце концов! Он всё понимал, но… Но телу было плевать. Каким бы стоиком, умеющим контролировать своими эмоции, Кенто ни был, сейчас, в конкретно этой ситуации, он не смог сохранить спокойствие и холодную расчётливость. Не смог проигнорировать то, как вспыхнуло лицо, как зашумело в ушах и как потяжелело в паху. Может, потому что это, чёрт возьми, было взаимно? – Я хочу твой член. Почувствовать его себе. Весь, целиком. Всю длину, от сочащейся головки до тяжёлых яиц. Я так этого хочу. Ему стоило выскочить из машины и дать ей остыть, прийти в себя, возможно даже перебеситься. Одной, наедине со своими мыслями и чувствами. Собственно, пока разум преобладал, Нанами так и хотел поступить. Даже дёрнул ручку дверцы, но… Вот незадача. Иджичи закрыл их. Скорее просто по привычке, чем намеренно. И это создало проблему. Очень, очень и очень большую проблему. – Пожалуйста, я так хочу этого. Внутри себя. Сжаться вокруг тебя, так, чтобы ты кончил в меня. Чтобы вся твоя сперма оказалась во мне, до последней капли. Заполнила меня. Вытекала из меня по ногам, потому что во моём влагалище тесно из-за твоего члена. Его пиджак давно съехал с её плеч, а толстовку она расстегнула сама. Её грудь тяжело вздымалась из-за прерывистого дыхания. Яд мучил, отравлял мысли и тело. Девушка оттягивает ворот футболки, так что становятся видны ключицы и ложбинка груди. Ему бы стоило не смотреть на неё в этот момент. Закрыть глаза, спрятаться за очками, которые как назло были в кармане пиджака. Ему бы стоило заткнуть уши и не слушать её. Не слышать всего того, что она говорила. Но он не мог, потому что не хотел не смотреть и не слушать. До чего отвратительная, сладкая ситуация. – Я хочу, чтобы ты ласкал меня пальцами, языком. Всё моё тело, мою грудь, мою промежность. Хочу, чтобы ты вставил сразу два пальца в меня, растянул ими. Хочу, чтобы ты массировал мой клитор. Я… Она сбивается, вновь по-дурацки икая, вздрагивая. Она красная, потная, со срывающимся дыханием. Именно такая, какой он хотел бы её увидеть под собой после секса. Наверное, стоило бы попытаться закрыть ей рот чем-то, хоть тем же галстуком. Завернуть обратно в пиджак и стиснуть покрепче, чтобы она унялась. Это был бы такой простой, а, самое главное, правильный выбор. Но Кенто не мог. Не мог, потому что, возбуждение накрыло настолько, что голова здраво не думала. Поэтому вместо того самого «правильного выбора» он сделал другой выбор: схватить её за локти, подтащив к себе, опрокинуть на сидение, грубым рывком раздвинуть её бёдра коленом, чтобы вклиниться между ними. Накрыть собой и вжать в кожу кресел так, чтобы упереться вставшим членом ей в промежность. «Ради всего святого, закричи. Взвизгни так, чтоб уши заложило. Ударь меня, отпихни! Врежь со всей силы, чтобы мозги на место встали. Останови меня и не смотри таким взглядом...» Её такие мутные от яда и желания глаза; глубокие, как омуты — и такие же затягивающие. Она дёргает его за ворот рубашки к себе, прикрывая глаза и отрывисто вздыхает, когда её грудь прижимается к его. Обнимает за плечи, впиваясь ногтями в лопатку, влажно охая над ухом, когда мужчина, перенося свой вес выше, вжимается в неё сильнее. Он тянется к ней в бессознательном желании поцеловать, но останавливается, лишь едва ощутимо скользнув губами по подбородку. Это то, чего он не мог позволить себе в такой ситуации. Её бёдра крепко сжимают его бока, когда он толкается в неё, имитируя движения во время секса. Она ахает, сдавленно, нервно, чуть выгибаясь, подставляясь под новое касание. Ей это нравилось. Она зарывается пальцами в его волосы, прижимая к своей груди и запрокидывая голову, снова всхлипывая от очередного толчка. Честно говоря, Кенто не помнил, чтобы прикосновения к своим волосам вызывали в нём такую стайку мурашек вдоль позвоночника. Может потому что последняя женщина, которая пыталась запустить пальцы в его шевелюру, была обладательницей ну очень острых и длинных ногтей? Выкрашенных в тот самый популярный, но такой вульгарный и мерзкий красный лак. У неё ногти короче. Тоже достаточно длинные, но не острые, как когти. И покрашены в почему-то ехидный синий цвет. Почти в цвет его рубашки. – Сделай это ещё раз. Он не узнаёт свой голос, осипший и надтреснутый. Но она реагирует, запуская пальцы второй руки в волосы, сжимая где-то у корней, ероша и портя тщательно сделанную утром укладку. Плевать. Это самое лучшее, что он чувствовал за последнее время. Он снова толкается в неё; резче, грубее, чем в первые два раза. Жадно, почти по-звериному. Наверное, потому что с женщиной он уже довольно давно не был. Голодно. Больше всего на свете ему сейчас хотелось стащить с неё джинсы вместе с бельём и протолкнуть в неё два пальца — прямо как она и хотела. Почувствовать, как стенки влагалища сжимаются вокруг, надавить на них, растянуть. Почувствовать, насколько она мокрая, услышав влажное хлюпанье смазки при каждом движение пальцев внутри. Расстегнуть наконец брюки, спустив их настолько, чтобы было удобно двигаться. И войти в неё. До конца. Всадиться на всю длину, так чтобы при толчке яйца шлёпнулись о её ягодицы. Так, чтобы она ахнула — или вскрикнула, — от переизбытка эмоций и ощущений. Чтобы взмолилась о продолжение. Чтобы попросила его двигаться быстрее. Всхлипывая и причитая, что хочет кончить от его члена. Охая и давясь его именем на каждом стоне. – К-кенто… Он резко переворачивает её на живот, так что она испуганно восклицает, но тут же слабо вздыхая, вновь чувствуя, как мужская эрекция трётся об её зад. Ему не следовало этого всего делать, но ведь уже и так поздно. Крепко сжав коленями её бёдра, он придавливает её грудью к сидению, придерживая за локти. – И ведь это именно ты хотела поставить меня раком, не так ли? Она странно крякает под ним, оборачивается и щурится. На её лице нет ни грамма сожаления. Ещё раз. Он делает это ещё раз — двигается так, словно занимается с ней сексом. А она, чёрт возьми, ёрзает под ним, словно подмахивая, усиливая ощущения от трения. Отдаваясь ему. Если прикрыть глаза, почти то же самое… Сжать покрепче её ягодицы, пожалуй, шлёпнуть разок для острастки. Так, несильно, просто чтобы она пискнула и напряглась вокруг члена, принимая его в себе глубже. Опустить руку между её бёдер, просунув пальцы между половых губ, чтобы помассировать клитор. Погладить по спине, продолжая настойчиво ласкать, чтобы она кончила первой, вынуждая его самого с наслаждением изливаться в неё, рыча её имя на пике оргазма. Острее, наглее. Лучше. – Акира. Девушка мычит и вздрагивает под ним. Он не может устоять от того, чтобы дёрнуть капюшон надоевшей толстовки в сторону, обнажая её шею. Провести по ней пальцами, задев кромку подбритых машинкой волос у основания затылка, и, совершенно не задумываясь о последствиях, укусить её там, где её укусило Проклятье. Сжать зубы, чтобы гарантированно оставить след. Некоторым женщинам не нравилось, когда он оставлял у них на коже засосы. Не то чтобы он когда-нибудь пытался так метить любовницу или нечто подобное. Просто иногда накатывало, а женская кожа, как ни крути, была тонкой и нежной и очень долго хранила на себе следы зубов. Некоторым женщинам наоборот, нравилось, если он проявлял эту грубость и кусал их за шею, плечи или грудь. Парочка даже буквально требовала от него засосов — похоже, как раз приходя в восторг от них, как от меток. Он не придавал этому никакого значения, но сейчас, глядя на оставленный им поверх неровных следов от зубов Проклятья им засос, он понимал, что это чертовски много для него значит. Он всё же переступил границу дозволенного, совершив столь интимный жест. – Господи, какой же ты тяжёлый. Душный и жаркий. И весь потный в придачу. Голос Акиры, впервые за эту грёбаную бесконечность в запертой машине, звучит абсолютно нормально. Ну разве что немного придушенно и замучено. Но без невменяемых ноток. – Чёрт, я… Нанами резко отстраняется, нервно оправляя волосы обеими руками и с неожиданно неподдельным ужасом глядя на девушку. – Я… я позволил себе лишнего… Не просто лишнего, я… Она осоловело смотрит на него. На её лице нет ни тени отвращения или страха. – Глупо это говорить сейчас… Но… Извини… Я не должен был… – Я сама всё это инициировала, разве нет? Её губы вздрагивают, а в уголках глаз скапливаются слёзы. Он этого не хотел. Не так… Пискнувшая так противно и громко сигнализация не дала Нанами возможности сказать девушке хоть что-то вменяемое. И поэтому он позорно ретируется, буквально вываливаясь на улицу, хлопая дверцей автомобиля. – Эй, Нанами, Вы куда? — обиженно восклицает Ино, потрясая пакетом с едой. — Ваш кофе? Чёрный, без сахара! Как обычно! О, Акира! Ты чо ревёшь? Неужели тебя наконец отпустило? Господи, счастье-то какое! Нормально сможем разговаривать! Не реви, держи! Я тебе капучино взял, с карамелью. Давай-давай, налетай! Нанами бесцельно нарезает круги возле урны, раздражённо чиркая бесполезной в такой ситуации зажигалкой. Хотелось закурить до безобразия. Обычно он не курил. Иногда правда всё-таки одну или две сигареты скуривал, но не больше и не часто — порой проходило по несколько месяцев, прежде чем он снова брался за пачку. После секса с некоторыми бывшими он тоже курил — не в постели правда, не хватало ещё, чтобы простыни воняли табаком. Наверное, это было своеобразным маячком того, что секс был так себе. Но сейчас всё дело было явно не в этом. То, что он испытал сейчас в машине, было за какой-то немыслимой гранью реальности. «Господи, да я кончил. Только от этого» От стыда и ненависти к себе захотелось курить ещё сильнее. – Сигареты. И твой кофе. Мужчина чуть не выронил зажигалку, услышав голос Акиры так близко. По крайней мере, она явно не плакала и была достаточно спокойна. – Почему ты решила?.. – Ты слишком агрессивно мучаешь зажигалку, — Сакураи неловко, одной рукой, потому что вторая была занята стаканом, открывает пачку, встряхивает её и протягивает Нанами. Его пиджак висел у неё на локте, хотя он был бы не против, если бы он покоился у неё на плечах. «Не после того, что ты сделал, урод» Кенто берёт одну сигарету из пачки, забирает у неё стакан с кофе и молча разглядывает его, пытаясь понять, что ей теперь сказать. – Надень, — девушка протягивает ему пиджак. — Ты, между прочим, мокрый после дождя и потный к тому же. Охота заболеть? – Разве ты промокла не сильнее? – Ты сейчас имеешь в виду мою одежду в целом или мои трусы в частности? Он аж кофе давится, когда Акира это произносит. – Прости, что? – Не смогла удержаться. Я… то что было в машине Иджичи… Я не злюсь на тебя, но… Это останется между нами? Я имею в виду, что… — Девушка тяжело вздыхает и кусает губу. — Я не ожидала, конечно, что всё получится вот так… Я вообще не думала, что… начну говорить эти вещи. Просто… Она нервно цыкает и неожиданно поднимает руки к его ушам. Зажимает их, но не так плотно, как хотелось бы, поэтому он прекрасно слышит, что она говорит дальше: – Я совсем, совсем-совсем-совсем не так хотела сказать тебе о чём-то подобном. Ведь эти слова не были бредовой ахинеей. Это были уже настоящие порывы моих желаний. Нанами, как порядочный мужчина, делает вид, что он этого не слышал. Хоть это он может сделать по-нормальному. Акира убирает руки и взволнованно дёргает собачку на молнии толстовки. – Мы можем это оставить между нами и… Я не хочу, чтобы это портило наши с тобой...отношения. Ну, то есть… – Конечно. Я… Я ещё раз прошу прощения. Он склоняется в виноватом поклоне, чем девушка неожиданно пользуется — и шлёпает его по макушке раскрытой ладонью. – Прекрати. Даже несмотря на то, что это было грубовато… Я… Я не знаю, это было не… не мерзко. Я в порядке. Надеюсь, ты тоже. Друзья? Она протягивает Нанами руку, и он бережно её пожимает. Акира улыбается, мягко и так привычно, что он сам невольно улыбается, чувствуя, как внутри становится легче. Возможно, ему просто уже пора сделать необходимые шаги к углублению их отношений. Ведь глупо отрицать, что между ними есть магнетизм, из-за которого они неуклонно тянутся друг к другу. Не только физически, духовно тоже. Так может стоит сделать это уже сейчас? – Эй, вы чего торчите на улице-то? Бургеры стынут, я кому их покупал? — Ино, абсолютно не имеющий чувства такта в таких ситуациях, врывается в эту их крохотную бесконечность, бессовестно схлопывая интимный момент откровения. Хватает Акиру поперёк талии, радостно приподнимая над землёй, отчего та вскрикивает. — Какое ж счастье, что ты больше не несёшь эту порно-дичь, а! Сразу как нормальный человек! Э, слушай, а чего у тебя укус опять покраснел? Шоко-сан же его обработала? Только что сунутая в рот сигарета выпадает у Нанами изо рта. – Твою мать. Такума недоуменно крякает, когда старший шаман задирает на Акире капюшон и вытряхивая её из рук Ино, распихивает их в разные стороны, толкая в сторону машины. – Внутрь. Живо. Бубня себе под нос «э, да чего не так-то?», парень лезет обратно на переднее сидение. Сакураи оборачивается к мужчине, оправляя толстовку. – Хочешь, чтобы я сел спереди? — дрогнувший голос его выдаёт, но она хмыкает и качает головой. – Пусть Ино в кои-то веки покатается спереди. Я не против твоей компании. – Так… что мы говорили на счёт необходимости обращаться за медицинской помощью, когда тебя кусает Проклятье? Акира смотрит на Нанами, выразительно сдвинув брови, потом переводит взгляд обратно на Ино. – Кенто, это ведь ровно то, о чём ты мне тогда расказывал, да? Ну, про Ю. Нанами поправляет очки и лишь едва слышно рычит. – Это выглядит куда хуже, чем я думала. – Я его предупреждал, что не надо так беспечно прыгать перед этим Проклятьем. Ино воет, с ужасом глядя на абсолютно бесстрастные лица старших шаманов. – Я его предупреждал, что это может закончится не просто укусом за зад, но и тем, что все причиндалы к чёртовой матери отвалятся. – Заметь, Ино, золотко, это не я сказала, — в обвиняющем жесте ткнув в Кенто большим пальцем, заявляет Акира. — Так я звоню Иджичи? Он, конечно, будет в шоке от того, что почти подряд два инцидента у нашей компании… – Это его работа. – Для пущей картины остаётся, чтобы в казусную ситуацию влип ты. Бог любит троицу. – Не надейся. – Ну посмотрим, посмотрим. Ино меньше всего на свете хочет, чтобы его видел кто-то ещё — ему хватило этих двух бессердечных монстров.